https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_kuhni/rossijskie/
– Этого, я думаю, достаточно.
– Действительно, этого достаточно, – быстро проговорил Эспиноза. – Может быть, вы нашли самый лучший выход.
– Согласитесь, – серьезно ответил шевалье, – то, что я предлагаю, – это вполне человечно, чего нельзя сказать о ваших замыслах.
– Хорошо! Я принимаю и это условие.
– Тогда, – сказал Пардальян, вставая, – нам остается только одно: как можно скорее покинуть это место. Здесь не очень приятный воздух.
Эспиноза также поднялся и спросил:
– Каких гарантий точного исполнения нашего соглашения вы требуете?
Шевалье посмотрел ему прямо в глаза и почтительно поклонился.
– Вашего слова, монсеньор, – сказал он просто, – вашего слова дворянина.
У великого инквизитора перехватило дыхание. Такое было с ним впервые. Он причинил этому человеку столько зла, и после этого он выказывает к нему такое уважение и доверие! Эспиноза был потрясен.
Благодаря своему тонкому чутью Пардальян нашел лучший способ заставить его выполнить свои обязательства. Шевалье хорошо знал, что обещания забываются, что клятва может потерять силу, если поклялся князь церкви, который может сам отпускать себе грехи, и, наконец, что один приказ министра может быть отменен другим приказом того же министра. Заставив великого инквизитора вспомнить, что он дворянин, шевалье добился желаемого.
Как бы то ни было, Эспиноза в свою очередь посмотрел в глаза Пардальяну и так же просто сказал:
– Господин де Пардальян, я даю вам слово дворянина.
С этими словами он быстро открыл таинственную дверь. На губах шевалье показалась неопределенная улыбка.
Спустя некоторое время они оказались на пороге скромного дома. Бывшим врагам пришлось миновать еще множество потайных дверей, причем каждую из них Эспиноза отворял на глазах у Пардальяна, хотя ему было бы легко скрыть, где находится пружина.
Они пересекли несколько галерей, дворов, садов, больших залов, по которым сновали суетливые монахи.
Никто из этих монахов не выразил ни малейшего удивления при виде здорового и крепкого заключенного, непринужденно разговаривающего с великим инквизитором. Эспиноза, наблюдавший краем глаза за Пардальяном, удивлялся его спокойствию и беззаботности, с которой тот вел разговор. Великого инквизитора изумляла такая доверчивость. Но когда, наконец, они оказались на улице, шевалье не смог сдержать глубокого вздоха облегчения. Теперь ему нечего было опасаться.
И все же шевалье удалось скрыть от Эспинозы свои чувства.
Прежде чем расстаться с ним, Эспиноза спросил:
– Вы собираетесь остаться на постоялом дворе «Башня» до самого отъезда?
– Да, сударь.
– Хорошо, сударь.
Великий инквизитор, казалось, хотел сказать что-то еще. Помедлив немного, он начал:
– Если я не ошибаюсь, вас интересует эта девушка… Жиральда.
– Это невеста дона Сезара, к которому я очень привязан, – объяснил шевалье, пристально глядя на Эспинозу.
– Я знаю, – тихо ответил тот. – Поэтому мне кажется, что, возможно, вы хотите знать, где она находится.
– Действительно, я очень хочу это знать. Может быть, вы схватили ее вместе с Тореро?
– Нет, – ответ Эспинозы звучал искренне. – Тореро не у нас. Его прячут. У меня есть все основания предполагать, что теперь, когда вы на свободе, те, кто его прячет, поймут, что им больше не на что надеяться и что мы с вами союзники. Следовательно, они вернут принцу свободу, и вы увезете его с собой во Францию. Если вы сами хотите найти его, то ищите возле дома с кипарисами.
– Фауста! – воскликнул Пардальян.
Если бы его сейчас услышала бывшая папесса, ей стало бы не по себе.
– Я не называл ее, – улыбнулся Эспиноза. И добавил безразличным тоном: – Вот вам и случай переговорить с нею. Ведь перед тем как отправиться в последнее путешествие, вы очень жалели, что вам не представилось такой возможности. Однако же вернемся к этой девушке. Ее тоже прячут. Если вы хотите ее найти, то отправляйтесь к воротам Биб-Альзар, пройдите мимо кладбища и сверните по дороге налево. Там вы увидите большой замок. Это летняя резиденция нашего государя, которая называется Биб-Альзар, как и ворота. Будьте завтра около одиннадцати часов утра возле подъемного моста. Подождите и вы увидите ту, кого ищете. И кстати: было бы неплохо, если бы вы захватили с собой свой славный клинок. Не забудьте: после одиннадцати будет поздно.
Пардальян внимательно выслушал своего собеседника. Когда великий инквизитор закончил, он ответил ему без обычной насмешливости:
– Благодарю вас, сударь.
Эспиноза сделал жест рукой, как бы давая понять, что благодарить не стоит. Улыбнувшись, он добавил:
– Кстати, милостивый государь, я советую вам пойти вот по этой улице. Она ведет к площади Святого Франциска, как раз туда, куда вам и нужно. Когда вы окажетесь на площади, измените немного ваш маршрут и пройдите мимо входа в монастырь Святого Павла… Вы встретите там одного человека, который, я полагаю, будет очень рад вас видеть: целые сутки напролет он сидит там… Хотел бы я знать – зачем?
Сказав эти слова, Эспиноза попрощался, вернулся в дом и закрыл за собой дверь.
Глава 19
СВОБОДЕН!
Пока Эспиноза был рядом, Пардальян скрывал свои чувства. Великого инквизитора восхищало спокойствие шевалье, ведь этот человек совсем недавно был на волосок от гибели.
Но когда наш герой оказался один, он наконец смог дать волю своей радости. Было примерно пять часов пополудни. Солнце светило вовсю, и было очень жарко. Пардальян с наслаждением вдохнул теплый воздух и пошел – вернее, почти побежал – туда, куда ему указал Эспиноза.
«Фу! До последнего момента я боялся, что эти монахи набросятся на меня, – думал шевалье, улыбаясь. – Напрасно я говорил себе, что Эспиноза не изменит слову дворянина: у меня были основания ему не доверять. Так что мне пришлось немало пережить за эту четверть часа. Но теперь-то с этим кошмаром покончено. Эспиноза сдержал свое слово».
Пардальян задрал голову и с восхищением посмотрел на безоблачное небо.
– Черт возьми! До чего же хорошо дышать свежим воздухом. Особенно после того, как посидишь в вонючем карцере. И на небо глядеть гораздо приятнее, чем на каменный потолок. Эй, солнышко! Привет! Хоть бы ты меня всегда так ободряло, как сейчас! Твой жар часто придавал мне силы, но никогда прежде я не испытывал такого наслаждения от твоих лучей… хотя жаришь ты сегодня просто чертовски… Вообще, удивительно, как много хорошего находишь в жизни после того, как проведешь две недели бок о бок с костлявой старухой!..
Внезапно настроение шевалье резко изменилось. На его губах появилась зловещая улыбка:
– Ну что ж, Фауста! Вот и пришел час поквитаться с тобой!
Тем временем он достиг площади Святого Франциска.
– Надо найти малыша Чико, – сказал себе Пардальян. – Бедный малый! Он сдержал свое слово… не оставил меня. Он не виноват, что ему не удалось ничего сделать для меня… О, маленький Чико! Если бы ты знал, как согревала мое сердце твоя привязанность ко мне!.. Правду говорят: если хочешь найти настоящее, искреннее чувство, ищи его внизу, а не возле трона.
– Ба, да я становлюсь лириком! – весело рассмеялся шевалье. – Настоящим Дон Кихотом, как говорит мой друг Сервантес. Но сейчас я иду к другому моему другу. Попробую-ка застать его врасплох.
Эта мысль показалась Пардальяну забавной. На самом деле шевалье тщательно скрывал от самого себя, что преданность и дружба карлика глубоко его трогали. Он уже представлял себе счастливое лицо Чико, когда тот узнает его. Итак, Пардальян закутался в плащ, чтобы не было видно его лица, и пошел к монастырю. (Напомним, что жара стояла невыносимая.) Вскоре шевалье увидел двери своей тюрьмы, из которой до него никто не возвращался живым. Он огляделся по сторонам в поисках Чико, но карлика нигде не было. Пардальян уже начал было сомневаться: может, Эспиноза его обманул, может, Чико ушел. Вдруг он услышал знакомый голос:
– Идите за мной!
Все получилось наоборот: карлик сам застал врасплох Пардальяна. Шевалье обернулся и увидел Чико, с безразличным видом удаляющегося от монастыря. Пардальян без лишних слов последовал за ним, спрашивая себя, зачем он это делает.
Так и не обернувшись, карлик быстро обогнул монастырскую стену и устремился в лабиринт узких улочек. Там он, наконец, остановился, схватил руку удивленного шевалье, поднес ее к губам и горячо произнес:
– О, я знал, знал, что вы окажетесь сильнее их всех! Я знал, что вы выйдете оттуда, когда захотите! Теперь быстрее, не будем терять времени! Идите за мной.
Малыш снова собрался куда-то побежать, но Пардальян остановил его.
– Да, подожди ты, чертенок, – сказал он с улыбкой. – Значит, ты меня сразу узнал? Я же так хорошо закутался.
Чико лукаво улыбнулся.
– Я узнаю вас всегда, как бы вы ни закутывались и что бы на себя ни надевали. Мои глаза могут ошибаться, но это (тут он показал на сердце) – никогда… Идемте же скорее, ради Бога! Вам нельзя здесь оставаться.
Взволнованный шевалье нежно посмотрел на него.
– За каким дьяволом ты меня куда-то тащишь? – весело спросил он.
Чико рассмеялся:
– Хочу вас спрятать, вот оно как! Я ручаюсь, что в том месте, куда я вас отведу, они вас не найдут.
– Спрятать меня?! Но зачем?
– Ну как же? Чтобы они снова вас не схватили!
Теперь рассмеялся Пардальян.
– Мне не нужно прятаться. Успокойся, они меня не схватят.
Чико больше не настаивал, он не задал ни одного вопроса и не выказал ни удивления, ни беспокойства.
Раз Пардальян сказал, что все в порядке, значит, так оно и есть. От радости сердце карлика готово было выскочить из груди. Он схватил вторую руку шевалье и собирался уже поцеловать ее, когда Пардальян наклонился к малышу и, ласково обхватив его, приподнял в воздух.
– Что ты делаешь, дурачок?.. Обними же меня!..
И он запечатлел два звучных поцелуя на покрытых нежным пушком щеках Чико, который, покраснев от удовольствия, изо всех сил обнял шевалье.
Пардальян поставил карлика на землю и грубоватым тоном, за которым он хотел скрыть свое волнение, сказал:
– Теперь в дорогу! Раз уж тебе так хочется отвести меня куда-нибудь, проводи меня на постоялый двор «Башня». Там нас с распростертыми объятиями примет самая молодая, самая прекрасная и самая любезная хозяйка Испании.
Через некоторое время они уже были возле трактира. Хозяйка, однако, куда-то запропастилась, и тогда Пардальян принялся изо всех сил колотить в дверь. Он достиг своей цели: вскоре появилась малышка Хуана, чтобы поглядеть на нахала, который производит такой грохот.
Малютка Хуана очень изменилась. Она казалась печальной, тоскующей, безразличной. Раньше ее аппетитные розовые щечки напоминали два яблока, теперь же ее лицо было бледным, почти восковым. Это обстоятельство странным образом приближало ее природную изысканную красоту к идеалу. Ее лихорадочно сверкающие черные глаза были прекрасны, но под ними виднелась синева.
Казалось, она совсем недавно перенесла какую-то тяжелую болезнь. Шевалье сразу заметил беспокойство Хуаны, ее нерешительный взгляд и какую-то отрешенность. Однако скоро он убедился, что прелестная хозяйка осталась такой же кокеткой, как и прежде.
Похоже было, что Хуана нарядилась в ожидании важного для нее посещения. Все в ее элегантном и богатом наряде выдавало желание нравиться: изящные атласные туфельки, шелковые чулки с вышивками, прелестная юбочка, шелковый кружевной фартук, опять же шелковый корсаж, соблазнительно облегающий ее тонкий гибкий стан, бархатная кофточка, украшенная галунами и кисточками, очаровательная небрежность прически, наконец, алый цветок граната, приколотый к волосам.
Но кому же она так хотела понравиться? Кого ждет Хуана? Такие вопросы задавал себе Пардальян и, казалось, находил на них ответ, потому что лукаво улыбался и косился на Чико, разинувшего от восхищения рот.
Увидев Пардальяна и Чико, Хуана вспыхнула. Ее глаза засияли. Она сложила свои тонкие ручки и скорее простонала, чем вскрикнула:
– Матерь Божия! Господин шевалье…
Хуана готова была рухнуть на пол, но шевалье тут же оказался рядом и подхватил ее. Пардальян улыбался. Улыбку эту вызвала одна любопытная деталь. Хуана закричала: «Господин шевалье!», но смотрела она в этот момент на Чико.
Шевалье поднял ее на руки и бережно усадил в кресло. Затем он стал приводить Хуану в чувство:
– Ну же, все хорошо, моя милая. Откройте ваши прекрасные глазки.
Хитро покосившись в сторону окаменевшего Чико, еще более бледного, чем хозяйка, Пардальян сказал:
– Это пустяки. Это от радости, мое появление было для нее неожиданностью. Никогда не предполагал, что бедняжка Хуана так ко мне привязана…
Обморок и впрямь был недолгим. Красавица почти сразу открыла глаза и, мягко отстраняя от себя шевалье, смущаясь и краснея, сказала:
– Это пустяки… Это от радости…
И – конечно же, совершенно случайно – Пардальян заметил, что взгляд Хуаны был устремлен на Чико, и улыбка тоже предназначалась ему.
– Вот видишь, а я что тебе говорил: это все от радости, – слова шевалье казались абсолютно искренними.
Обращаясь к Хуане, он добавил:
– Теперь, милая моя, когда с вами снова все в порядке, я могу вам сказать, что чертовски хочу есть, пить и спать… Знайте, что я не ел, не пил и не спал уже две недели!
– Две недели! – ужаснулась Хуана. – Как же это возможно?
Чико сжал кулаки и глухо сказал:
– Значит, они пытали вас голодом? – голос карлика дрожал. – О, негодяи!..
Ни он, ни она ни секунды не сомневались в словах Пардальяна.
Раз он сказал «две недели», значит, так оно и было. Да, он выглядит крепким, полным жизни и сил, но это потому, что он – сеньор Пардальян, то есть исключительное существо, полубог, который выше всех человеческих слабостей. Он сильнее, смелее и умнее простых смертных.
Пардальян все это понимал. Он был очень тронут такой чистосердечной верой в него и посмотрел на молодых людей с нежной жалостью. Однако он терпеть не мог, когда окружающие замечали его чувства, и поэтому вскричал с наигранной грубостью:
– Да, черт возьми! Две недели! Моя дорогая Хуана, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мне принесли поесть и приготовили постель, в которой я с радостью растянусь сразу после еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Действительно, этого достаточно, – быстро проговорил Эспиноза. – Может быть, вы нашли самый лучший выход.
– Согласитесь, – серьезно ответил шевалье, – то, что я предлагаю, – это вполне человечно, чего нельзя сказать о ваших замыслах.
– Хорошо! Я принимаю и это условие.
– Тогда, – сказал Пардальян, вставая, – нам остается только одно: как можно скорее покинуть это место. Здесь не очень приятный воздух.
Эспиноза также поднялся и спросил:
– Каких гарантий точного исполнения нашего соглашения вы требуете?
Шевалье посмотрел ему прямо в глаза и почтительно поклонился.
– Вашего слова, монсеньор, – сказал он просто, – вашего слова дворянина.
У великого инквизитора перехватило дыхание. Такое было с ним впервые. Он причинил этому человеку столько зла, и после этого он выказывает к нему такое уважение и доверие! Эспиноза был потрясен.
Благодаря своему тонкому чутью Пардальян нашел лучший способ заставить его выполнить свои обязательства. Шевалье хорошо знал, что обещания забываются, что клятва может потерять силу, если поклялся князь церкви, который может сам отпускать себе грехи, и, наконец, что один приказ министра может быть отменен другим приказом того же министра. Заставив великого инквизитора вспомнить, что он дворянин, шевалье добился желаемого.
Как бы то ни было, Эспиноза в свою очередь посмотрел в глаза Пардальяну и так же просто сказал:
– Господин де Пардальян, я даю вам слово дворянина.
С этими словами он быстро открыл таинственную дверь. На губах шевалье показалась неопределенная улыбка.
Спустя некоторое время они оказались на пороге скромного дома. Бывшим врагам пришлось миновать еще множество потайных дверей, причем каждую из них Эспиноза отворял на глазах у Пардальяна, хотя ему было бы легко скрыть, где находится пружина.
Они пересекли несколько галерей, дворов, садов, больших залов, по которым сновали суетливые монахи.
Никто из этих монахов не выразил ни малейшего удивления при виде здорового и крепкого заключенного, непринужденно разговаривающего с великим инквизитором. Эспиноза, наблюдавший краем глаза за Пардальяном, удивлялся его спокойствию и беззаботности, с которой тот вел разговор. Великого инквизитора изумляла такая доверчивость. Но когда, наконец, они оказались на улице, шевалье не смог сдержать глубокого вздоха облегчения. Теперь ему нечего было опасаться.
И все же шевалье удалось скрыть от Эспинозы свои чувства.
Прежде чем расстаться с ним, Эспиноза спросил:
– Вы собираетесь остаться на постоялом дворе «Башня» до самого отъезда?
– Да, сударь.
– Хорошо, сударь.
Великий инквизитор, казалось, хотел сказать что-то еще. Помедлив немного, он начал:
– Если я не ошибаюсь, вас интересует эта девушка… Жиральда.
– Это невеста дона Сезара, к которому я очень привязан, – объяснил шевалье, пристально глядя на Эспинозу.
– Я знаю, – тихо ответил тот. – Поэтому мне кажется, что, возможно, вы хотите знать, где она находится.
– Действительно, я очень хочу это знать. Может быть, вы схватили ее вместе с Тореро?
– Нет, – ответ Эспинозы звучал искренне. – Тореро не у нас. Его прячут. У меня есть все основания предполагать, что теперь, когда вы на свободе, те, кто его прячет, поймут, что им больше не на что надеяться и что мы с вами союзники. Следовательно, они вернут принцу свободу, и вы увезете его с собой во Францию. Если вы сами хотите найти его, то ищите возле дома с кипарисами.
– Фауста! – воскликнул Пардальян.
Если бы его сейчас услышала бывшая папесса, ей стало бы не по себе.
– Я не называл ее, – улыбнулся Эспиноза. И добавил безразличным тоном: – Вот вам и случай переговорить с нею. Ведь перед тем как отправиться в последнее путешествие, вы очень жалели, что вам не представилось такой возможности. Однако же вернемся к этой девушке. Ее тоже прячут. Если вы хотите ее найти, то отправляйтесь к воротам Биб-Альзар, пройдите мимо кладбища и сверните по дороге налево. Там вы увидите большой замок. Это летняя резиденция нашего государя, которая называется Биб-Альзар, как и ворота. Будьте завтра около одиннадцати часов утра возле подъемного моста. Подождите и вы увидите ту, кого ищете. И кстати: было бы неплохо, если бы вы захватили с собой свой славный клинок. Не забудьте: после одиннадцати будет поздно.
Пардальян внимательно выслушал своего собеседника. Когда великий инквизитор закончил, он ответил ему без обычной насмешливости:
– Благодарю вас, сударь.
Эспиноза сделал жест рукой, как бы давая понять, что благодарить не стоит. Улыбнувшись, он добавил:
– Кстати, милостивый государь, я советую вам пойти вот по этой улице. Она ведет к площади Святого Франциска, как раз туда, куда вам и нужно. Когда вы окажетесь на площади, измените немного ваш маршрут и пройдите мимо входа в монастырь Святого Павла… Вы встретите там одного человека, который, я полагаю, будет очень рад вас видеть: целые сутки напролет он сидит там… Хотел бы я знать – зачем?
Сказав эти слова, Эспиноза попрощался, вернулся в дом и закрыл за собой дверь.
Глава 19
СВОБОДЕН!
Пока Эспиноза был рядом, Пардальян скрывал свои чувства. Великого инквизитора восхищало спокойствие шевалье, ведь этот человек совсем недавно был на волосок от гибели.
Но когда наш герой оказался один, он наконец смог дать волю своей радости. Было примерно пять часов пополудни. Солнце светило вовсю, и было очень жарко. Пардальян с наслаждением вдохнул теплый воздух и пошел – вернее, почти побежал – туда, куда ему указал Эспиноза.
«Фу! До последнего момента я боялся, что эти монахи набросятся на меня, – думал шевалье, улыбаясь. – Напрасно я говорил себе, что Эспиноза не изменит слову дворянина: у меня были основания ему не доверять. Так что мне пришлось немало пережить за эту четверть часа. Но теперь-то с этим кошмаром покончено. Эспиноза сдержал свое слово».
Пардальян задрал голову и с восхищением посмотрел на безоблачное небо.
– Черт возьми! До чего же хорошо дышать свежим воздухом. Особенно после того, как посидишь в вонючем карцере. И на небо глядеть гораздо приятнее, чем на каменный потолок. Эй, солнышко! Привет! Хоть бы ты меня всегда так ободряло, как сейчас! Твой жар часто придавал мне силы, но никогда прежде я не испытывал такого наслаждения от твоих лучей… хотя жаришь ты сегодня просто чертовски… Вообще, удивительно, как много хорошего находишь в жизни после того, как проведешь две недели бок о бок с костлявой старухой!..
Внезапно настроение шевалье резко изменилось. На его губах появилась зловещая улыбка:
– Ну что ж, Фауста! Вот и пришел час поквитаться с тобой!
Тем временем он достиг площади Святого Франциска.
– Надо найти малыша Чико, – сказал себе Пардальян. – Бедный малый! Он сдержал свое слово… не оставил меня. Он не виноват, что ему не удалось ничего сделать для меня… О, маленький Чико! Если бы ты знал, как согревала мое сердце твоя привязанность ко мне!.. Правду говорят: если хочешь найти настоящее, искреннее чувство, ищи его внизу, а не возле трона.
– Ба, да я становлюсь лириком! – весело рассмеялся шевалье. – Настоящим Дон Кихотом, как говорит мой друг Сервантес. Но сейчас я иду к другому моему другу. Попробую-ка застать его врасплох.
Эта мысль показалась Пардальяну забавной. На самом деле шевалье тщательно скрывал от самого себя, что преданность и дружба карлика глубоко его трогали. Он уже представлял себе счастливое лицо Чико, когда тот узнает его. Итак, Пардальян закутался в плащ, чтобы не было видно его лица, и пошел к монастырю. (Напомним, что жара стояла невыносимая.) Вскоре шевалье увидел двери своей тюрьмы, из которой до него никто не возвращался живым. Он огляделся по сторонам в поисках Чико, но карлика нигде не было. Пардальян уже начал было сомневаться: может, Эспиноза его обманул, может, Чико ушел. Вдруг он услышал знакомый голос:
– Идите за мной!
Все получилось наоборот: карлик сам застал врасплох Пардальяна. Шевалье обернулся и увидел Чико, с безразличным видом удаляющегося от монастыря. Пардальян без лишних слов последовал за ним, спрашивая себя, зачем он это делает.
Так и не обернувшись, карлик быстро обогнул монастырскую стену и устремился в лабиринт узких улочек. Там он, наконец, остановился, схватил руку удивленного шевалье, поднес ее к губам и горячо произнес:
– О, я знал, знал, что вы окажетесь сильнее их всех! Я знал, что вы выйдете оттуда, когда захотите! Теперь быстрее, не будем терять времени! Идите за мной.
Малыш снова собрался куда-то побежать, но Пардальян остановил его.
– Да, подожди ты, чертенок, – сказал он с улыбкой. – Значит, ты меня сразу узнал? Я же так хорошо закутался.
Чико лукаво улыбнулся.
– Я узнаю вас всегда, как бы вы ни закутывались и что бы на себя ни надевали. Мои глаза могут ошибаться, но это (тут он показал на сердце) – никогда… Идемте же скорее, ради Бога! Вам нельзя здесь оставаться.
Взволнованный шевалье нежно посмотрел на него.
– За каким дьяволом ты меня куда-то тащишь? – весело спросил он.
Чико рассмеялся:
– Хочу вас спрятать, вот оно как! Я ручаюсь, что в том месте, куда я вас отведу, они вас не найдут.
– Спрятать меня?! Но зачем?
– Ну как же? Чтобы они снова вас не схватили!
Теперь рассмеялся Пардальян.
– Мне не нужно прятаться. Успокойся, они меня не схватят.
Чико больше не настаивал, он не задал ни одного вопроса и не выказал ни удивления, ни беспокойства.
Раз Пардальян сказал, что все в порядке, значит, так оно и есть. От радости сердце карлика готово было выскочить из груди. Он схватил вторую руку шевалье и собирался уже поцеловать ее, когда Пардальян наклонился к малышу и, ласково обхватив его, приподнял в воздух.
– Что ты делаешь, дурачок?.. Обними же меня!..
И он запечатлел два звучных поцелуя на покрытых нежным пушком щеках Чико, который, покраснев от удовольствия, изо всех сил обнял шевалье.
Пардальян поставил карлика на землю и грубоватым тоном, за которым он хотел скрыть свое волнение, сказал:
– Теперь в дорогу! Раз уж тебе так хочется отвести меня куда-нибудь, проводи меня на постоялый двор «Башня». Там нас с распростертыми объятиями примет самая молодая, самая прекрасная и самая любезная хозяйка Испании.
Через некоторое время они уже были возле трактира. Хозяйка, однако, куда-то запропастилась, и тогда Пардальян принялся изо всех сил колотить в дверь. Он достиг своей цели: вскоре появилась малышка Хуана, чтобы поглядеть на нахала, который производит такой грохот.
Малютка Хуана очень изменилась. Она казалась печальной, тоскующей, безразличной. Раньше ее аппетитные розовые щечки напоминали два яблока, теперь же ее лицо было бледным, почти восковым. Это обстоятельство странным образом приближало ее природную изысканную красоту к идеалу. Ее лихорадочно сверкающие черные глаза были прекрасны, но под ними виднелась синева.
Казалось, она совсем недавно перенесла какую-то тяжелую болезнь. Шевалье сразу заметил беспокойство Хуаны, ее нерешительный взгляд и какую-то отрешенность. Однако скоро он убедился, что прелестная хозяйка осталась такой же кокеткой, как и прежде.
Похоже было, что Хуана нарядилась в ожидании важного для нее посещения. Все в ее элегантном и богатом наряде выдавало желание нравиться: изящные атласные туфельки, шелковые чулки с вышивками, прелестная юбочка, шелковый кружевной фартук, опять же шелковый корсаж, соблазнительно облегающий ее тонкий гибкий стан, бархатная кофточка, украшенная галунами и кисточками, очаровательная небрежность прически, наконец, алый цветок граната, приколотый к волосам.
Но кому же она так хотела понравиться? Кого ждет Хуана? Такие вопросы задавал себе Пардальян и, казалось, находил на них ответ, потому что лукаво улыбался и косился на Чико, разинувшего от восхищения рот.
Увидев Пардальяна и Чико, Хуана вспыхнула. Ее глаза засияли. Она сложила свои тонкие ручки и скорее простонала, чем вскрикнула:
– Матерь Божия! Господин шевалье…
Хуана готова была рухнуть на пол, но шевалье тут же оказался рядом и подхватил ее. Пардальян улыбался. Улыбку эту вызвала одна любопытная деталь. Хуана закричала: «Господин шевалье!», но смотрела она в этот момент на Чико.
Шевалье поднял ее на руки и бережно усадил в кресло. Затем он стал приводить Хуану в чувство:
– Ну же, все хорошо, моя милая. Откройте ваши прекрасные глазки.
Хитро покосившись в сторону окаменевшего Чико, еще более бледного, чем хозяйка, Пардальян сказал:
– Это пустяки. Это от радости, мое появление было для нее неожиданностью. Никогда не предполагал, что бедняжка Хуана так ко мне привязана…
Обморок и впрямь был недолгим. Красавица почти сразу открыла глаза и, мягко отстраняя от себя шевалье, смущаясь и краснея, сказала:
– Это пустяки… Это от радости…
И – конечно же, совершенно случайно – Пардальян заметил, что взгляд Хуаны был устремлен на Чико, и улыбка тоже предназначалась ему.
– Вот видишь, а я что тебе говорил: это все от радости, – слова шевалье казались абсолютно искренними.
Обращаясь к Хуане, он добавил:
– Теперь, милая моя, когда с вами снова все в порядке, я могу вам сказать, что чертовски хочу есть, пить и спать… Знайте, что я не ел, не пил и не спал уже две недели!
– Две недели! – ужаснулась Хуана. – Как же это возможно?
Чико сжал кулаки и глухо сказал:
– Значит, они пытали вас голодом? – голос карлика дрожал. – О, негодяи!..
Ни он, ни она ни секунды не сомневались в словах Пардальяна.
Раз он сказал «две недели», значит, так оно и было. Да, он выглядит крепким, полным жизни и сил, но это потому, что он – сеньор Пардальян, то есть исключительное существо, полубог, который выше всех человеческих слабостей. Он сильнее, смелее и умнее простых смертных.
Пардальян все это понимал. Он был очень тронут такой чистосердечной верой в него и посмотрел на молодых людей с нежной жалостью. Однако он терпеть не мог, когда окружающие замечали его чувства, и поэтому вскричал с наигранной грубостью:
– Да, черт возьми! Две недели! Моя дорогая Хуана, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мне принесли поесть и приготовили постель, в которой я с радостью растянусь сразу после еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54