Он прищурился.
- Лучше расскажи все по порядку.
Рени начала с самого начала, не вдаваясь в подробности и по возможности обходя те случаи, когда она пользовалась служебным положением в личных целях и нарушала правила ЮНКОМа. По временам она просила Ксаббу дополнить рассказ, и бушмен отвечал, хотя мысли его были явно заняты чем-то другим. Рени не могла позволить себе отвлечься, но ее насторожило, что может значить его настроение.
Дель Рей слушал молча, прерывая Рени, лишь чтобы задать уточняющий вопрос. Увиденное ими в «Мистере Джи» его заинтересовало, но догадки Рени по поводу клуба он выслушал с непроницаемой миной, чуть качая головой.
Когда она завершила свою повесть, описав пожар в многоквартирке и убийство Сьюзен, Дель Рей некоторое время сидел, наблюдая, как чайка садится на поручень ограды.
- Не знаю, что и сказать. История… удивительная.
- И что это значит? - Вспыхнула искорка гнева. - Удивительно идиотская или настолько удивительная, что ты мне поможешь?
- Я… я не знаю. Это трудно переварить. - Он вглядывался в лицо Рени, точно пытаясь осознать, насколько изменилась она за годы разлуки. - И я не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня. Я ведь не в системе безопасности или полиции ЮНКОМа работаю. Я агент по связям с бизнесом, Рени. Я помогаю крупным фирмам подгонять свои системы под стандарты ЮНКОМа. Я не имею отношения к тому, о чем ты говоришь.
- Черт, Дель Рей, ты часть политбюро, как мы называли эту контору! Ты в ней работаешь! Ты можешь сделать хоть что-нибудь. Хотя бы информацию добыть. Следят хотя бы за этими людьми? Не поступало ли жалоб на эту самую развлекательную корпорацию «Веселый жонглер»? Кто они вообще такие? Мне нужны надежные ответы. Дель Рей, я боюсь.
Он нахмурился.
- Конечно, я сделаю что смогу…
- И еще мне надо попасть в Скворечник.
- Скворечник? На кой черт?
Рени подумала было, а не рассказать ли ему о предсмертных словах Сьюзен, но решила, что не стоит. Последние слова Сьюзен знали только она сама, Ксаббу и Джереми Дако. Пусть они еще немного побудут тайной.
- Просто надо. Можешь помочь?
- Рени, да я не добирался до Скворечника, когда курил травку и был крутым студентом-хакером. - В улыбке его сквозила самоирония. - Ты думаешь, теперь, когда я приписан к юнкомовскому истеблишменту, меня туда на милю подпустят? Для тамошних жителей мы самые главные враги.
Пришла очередь Рени хмуриться.
- Это нелегко. Ты знаешь, я не просила бы, если бы мне действительно, вправду не была нужна помощь. - Она моргнула. - Черт возьми, Дель Рей, мой братишка… он… - Она запнулась, не желая продолжать. Да она скорее умрет, чем расплачется перед ним.
Дель Рей поднялся и взял ее за руку. Он все еще был очень симпатичен.
- Я посмотрю, Рени. Правда. Выясню, что смогу сделать.
- Будь осторожен. Даже если ты думаешь, что я тронулась, сделай вид, что веришь мне, и шарахайся от каждой тени. Не совершай глупостей и не делай очевидных ходов.
- Я позвоню в конце недели. - Дель Рей протянул руку Ксаббу: - Приятно было познакомиться.
Бушмен ответил на его рукопожатие.
- Все, о чем рассказала миз Сулавейо, - правда, - серьезно произнес он. - Это дурные люди.
Дель Рей, покраснев, кивнул, потом повернулся к Рени:
- Мне очень жаль… что со Стивеном так случилось. Передай отцу мои наилучшие. - Он наклонился, чмокнул Рени в щеку, порывисто обнял, потом развернулся и направился к берегу.
Рени смотрела, как он уходит.
- Когда мы разошлись, - проговорила она, - я не мыслила без него жизни.
- Все меняется, - ответил Ксаббу. - Ветер все уносит.
- Я боюсь, Рени.
Она глянула на Ксаббу. Бушмен молчал почти всю дорогу, глядя на испещренные окнами стены улиц-ущелий центра Дурбана.
- Из-за того, что случилось со Сьюзен?
Он покачал головой.
- Я скорблю по ней, да, и я в гневе на людей, совершивших подобное преступление. Но страх мой сильнее. - Он помолчал, глядя вниз, на свои ладони, сложенные на коленях, точно у запуганного ребенка. - Я боюсь снов.
- Ты говорил, будто видел что-то ужасное во сне в ту ночь, когда избили Сьюзен.
- И более того. С тех пор как мы побывали в том месте, в том клубе, мои сны обрели силу. Я не знаю, чего именно боюсь, но знаю, что меня - нет, нас всех - выслеживает кто-то огромный и злобный.
Сердце Рени заколотилось. Она и сама видела подобный сон. Или она вспоминает какой-то из снов Ксаббу, описанных им, как свой собственный?
- Неудивительно, - осторожно произнесла она. - Мы многое пережили.
Бушмен резко помотал головой.
- Я не о таких снах говорю, Рени. Это сны, тревожащие отдельных людей, составленные из привычных им картин - городские сны, если вас не обидит подобное определение. Я же говорю об ином, о разрыве в том сне, которому мы снимся. Я знаю разницу. В прошедшие дни ко мне приходили сны, подобные тем, какие видят в моем народе, когда близится дождь после долгой засухи или чужаки приближаются в пустыне. Это сон о том, что будет , а не о том, что было.
- Ты хочешь сказать - предвидение?
- Не знаю. Мне так не кажется. Это все равно что, определив по тени форму предмета, сказать, что видишь будущее. Когда Дед Богомол понял, что время его на земле прошло, что пришел час сесть за одним костром со Всепожирателем, он видел подобные сны. Даже когда солнце стоит высоко, мы знаем, что оно сядет за горизонт и придет ночь. И ничего сверхъестественного в этом знании нет.
Рени не знала, что ответить. Подобные мысли раздражали ее, закоренелую рационалистку, но опасения и прозрения Ксаббу она никогда не могла отбросить с ходу.
- Допустим - ради интереса, - что я тебе верю. Ты сказал, что нас кто-то выслеживает. Что это значит? Что у нас есть враги? Мы это знаем и так.
За окном сверкающие охраняемые башни делового района сменялись все более обшарпанными жилыми многоквартирками и мелкими лавочками, каждая - с собственной безвкусно-яркой неоновой вывеской. Уличные толпы казались шевелящимися бесцельно, случайно, как безмозглая полужидкая амеба.
- Я говорю о большем. В школе мы учили стихи - какого-то английского поэта, как мне помнится. О звере, ползущем к Вифлеему.
- Мне тоже помнится. Кровавый прилив. Безвластие над миром.
Бушмен кивнул.
- Образы, как мне говорили, из Апокалипсиса. Видение конца света. Я только что упомянул Деда Богомола и Всепожирателя. Видение сообщило Деду Богомолу, что грядет эпоха великих перемен, и он увел свой народ с лица земли, потому что время их завершилось. - Его тонкое лицо было спокойно, но в глазах, в выражении губ таилось лихорадочное отчаяние. Нет. Ужас. - Я чувствую, что мне даровано подобное же видение, Рени. Грядут великие перемены, э… как звучали те строки? Готов родиться зверь жестокий?
По спине у Рени побежали мурашки, точно ожил давно скончавшийся кондиционер в автобусе. Неужели ее друг сошел с ума? Он говорил, что городская жизнь погубила многих его соплеменников, - неужели эта одержимость снами и мифами предков станет началом религиозного помешательства, которое сгубит и его?
«Я сотворила с ним это. Страшно уже то, что ему пришлось приспосабливаться к совершенно чуждой жизни. Но это я затащила его туда, где ему не место, показала ему самые извращенные развлечения нашего общества. Все равно что бросить ребенка на поле боя или на оргии садомазохистов».
- И что же нам делать? - спросила она, пытаясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. - Откуда идет эта угроза… ты знаешь?
Ксаббу несколько секунд смотрел сквозь нее.
- Да. Я не могу назвать причин или следствий, но они и не нужны мне, чтобы указать, откуда идет зло, - даже слепой может найти костер. Я говорил вам, что этот клуб, «Мистер Джи», - дурное место. Так и есть. Но сердце тени не в нем. Он скорее похож на дыру в большом гнезде ос, понимаете? Если приложить ухо к дыре, то можно услышать тех, кто летает и жалит, но даже если залепить дыру глиной, осы останутся живы внутри, в темноте, и найдут себе другой выход.
- Ксаббу, я запуталась. Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
Бушмен слабо улыбнулся ей.
- Я и сам не совсем понимаю, Рени. То, что я вижу тень, не значит, что я могу узнать того, кто ее отбрасывает. Но не только ваш брат вовлечен в это, и не только дети, подобные ему. Я чую это, как чую приближение бури. Я не могу пока увидеть больше, но и этого хватает, чтобы испугать меня до смерти.
Дальше они ехали в молчании, пока несколько минут спустя Ксаббу не пришла пора выходить в Честервилле. Рени помахала ему из окна. Но его слова разбередили ей душу. Она разрывалась на части. Трудно было решить, что хуже - поверить в безумие друга или в то, что он действительно знает нечто ужасающее и неизвестное другим.
Автобус двигался к Пайнтауну. Солнце садилось, мрачные кубы домов отбрасывали длинные тени. Рени наблюдала, как зажигаются оранжевые фонари, и пыталась представить, что за звери могут таиться за границами круга света.
* * *
Хоть Дель Рей и улыбался, звонок его явно не обрадовал. Рени сдвинула вбок окошко контрольной работы, которую готовила, и увеличила окно изображения.
- Ты выяснил что-нибудь?
Он покачал головой.
- Я сейчас не могу сказать.
- Тогда, может, встретимся где-нибудь?
- Нет. Слушай, у меня почти ничего нет - положение очень щекотливое. Компанией в последнее время интересуются много, но вроде бы ничего необычного не нашли. Им принадлежит довольно много клубов, несколько заводов, пара софтверных фирм - почти все связано с сетью. Один иск против какого-то из их клубов, от женщины по фамилии Кван, дошел даже до суда низшей инстанции в Китае.
- Что значит «иск»? По какому обвинению?
Дель Рей снова покачал головой.
- Что-то вроде преступной халатности. Вряд ли что-то серьезное - семья пострадавшего забрала заявление. Слушай, я почти ничего не могу отыскать, не залезая в конфиденциальные архивы. А как раз этим мне заниматься по штату не положено. - Он поколебался. - Как Стивен? Не лучше?
- Нет. Он в таком состоянии уже несколько недель. - Прошлой ночью Рени видела Стивена в кошмарном сне: он взывал о помощи из глубокой ямы, пока она пыталась привлечь на помощь какого-то не то полицейского, не то мелкого чиновника, который не столько слушал ее, сколько гладил свою роскошную псину. Одно воспоминание об этом заставило Рени стиснуть кулаки. - И это все, что ты мне можешь сказать - ничего особенного? А что за люди владеют этим жутким местом? На лицензиях должны стоять имена. Или это тоже слишком сложно выяснить?
На мгновение с Дель Рея слетела профессиональная сдержанность.
- Знаешь, я не обязан тебе помогать.
- Верно, - легко согласилась Рени, глядя на экран и недоумевая, что ж такого чарующего находила она в этом человеке. Всего лишь симпатичный мужчина в деловом костюме. - Не обязан.
- Прости. Я не… Я хочу тебе помочь, Рени. Просто… - Он нерешительно помолчал. - У меня сейчас неприятности.
«Интересно, - подумала она, - это он о своей личной жизни, о работе или о чем-то еще, более зловещем»
- Я серьезно говорила - будь осторожен. И я очень благодарна тебе за помощь.
- Сделаю все, что сумею. Только… ну, это не так просто, как кажется. Береги себя.
- Ладно. Спасибо.
Когда Дель Рей прервал связь, Рени вытащила сигарету и закурила. Она была слишком возбуждена, чтобы взяться за контрольную. Трудно было сказать, чем вызвано очевидное волнение Дель Рея - виной ли за их давний разрыв, недоверием к чужой теории вселенского заговора или чем-то еще. Если второе, то Рени его не винила. Если бы полгода назад к ней явились с подобной историей, она бы тоже засомневалась. Даже теперь легко можно было заявить, что у нее просто наступила в жизни черная полоса, а она и рада стараться лепить из собственных неприятностей прихотливую конструкцию. Кто это сказал, что так начинаются религии - и паранойи: как попытки привнести смысл во вселенную, слишком огромную и полную случайностей для человеческого понимания?
Да какие у нее есть улики? Ее брат слег с загадочной хворью - так ведь загадочные хвори описываются в исторических хрониках с незапамятных времен до наших дней.
За последние пятьдесят лет эпидемий неизвестных науке болезней случалось больше, чем за предшествующие пять веков.
Они с Ксаббу нашли корреляцию между случаями комы и объемом пользования сетью, но тому можно найти дюжину возможных объяснений.
Сгорела ее квартира, и хотя официального сообщения не поступало, слухи о поджоге не утихали - так и это на изумление неудивительно. Рени не знала точных цифр, но была совершенно уверена, что в Дурбане ежегодно случаются сотни поджогов, не говоря уже о тысячах случайных пожаров.
Единственным, что сошло бы за улики, были нападение на доктора Сьюзен, странная кутерьма вокруг «Мистера Джи» и появление потрясающего золотого города. Но даже это все можно счесть случайными совпадениями. Только связи между этими совпадениями и отличали уверенность Рени в том, что она наткнулась на некий заговор, от самых жалких случаев мании преследования.
Рени вздохнула. «И кто мы с Ксаббу после этого? Сигнальщики общества? Или мы быстро превращаемся в тех придурков, что жалуются по сети, будто им инопланетяне мысли с орбиты в мозги перелучают?»
Сьюзен верила ей или по крайней мере сама наткнулась на нечто важное - даже если Рени пока и не выяснила, на что. Доктор Ван Блик была не из тех людей, что терпят всякие, по ее мнению, глупости, даже от ближайших коллег, не говоря уже о бывшей ученице, которую она не видела годами.
«Но что она нашла? И что, если мы не отыщем этого Мюрата Сагара Сингха? Или найдем, а он не вспомнит, что именно Сьюзен посчитала важным?»
Страшно было подумать, что она, Рени, навлекла гибель на свою учительницу, но представить, что Сьюзен работала у себя в лаборатории в ночь нападения, быть может, открыла нечто действительно важное, успела даже послать весточку ей, но ничего не записала… от этой мысли пробирало отчаяние. Кто мог подумать, что мир начнет меняться так быстро?
Рени открыла еще пачку сигарет, но закуривать не стала. Она вызвала дом Сьюзен, надеясь застать там Джереми Дако, но отозвался автоответчик голосом доктора, сухим и резким:
«Говорит Сьюзен Ван Блик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118