Рени глянула на Ксаббу, надеясь, что тот разделит ее молчаливое негодование, но бушмен с завороженным омерзением взирал на стенной экран, где клейкий мужик пытался поймать, убить и съесть живого цыпленка. Комнату заполняли звуки зрительского смеха, усиленные и обработанные до такой степени, что походили на рев станка.
Последние занятия заканчивались, студенты расходились по домам. Рени наблюдала за калейдоскопическим потоком из окон своего кабинета, размышляя о человеческих существах и их тяге к общению.
В конце предыдущего столетия ученые предсказывали, что вскоре преподавание будет вестись исключительно по видеосвязи, а учителя вымрут, замененные интерактивными обучающими программами и гипертекстовыми базами данных.
Конечно, ученые и раньше ошибались. Рени припомнилось, что говорил один из ее собственных преподавателей: «Когда сто лет назад появилась быстрозамороженная еда, профессиональные предсказатели говорили, что время стряпни на кухне отошло. А тридцать лет спустя по всем странам „первого мира“ в обеспеченных районах люди растили в огородах собственные овощи и пекли домашний хлеб».
Так что человечество вряд ли избавится от стремления к личному контакту. Лекции и занятия вживую занимали меньшую часть учебного процесса, чем в те дни, когда единственным хранилищем информации служила книга, но те, кто предсказывал этому пожирающему время и силы нелепому занятию скорую гибель, явно ошиблись.
Одна из прежних университетских подружек Рени вышла замуж за полицейского. Прежде чем они потеряли друг с другом контакт, Рени пару раз побывала у подруги в гостях и помнила, что ее муж так же отзывался о криминологии: сколько бы ни изобретали распознавателей лжи, анализаторов сердцебиения, мозговых ритмов, тона голоса и электрохимических изменений кожи, полицейский не чувствует себя уверенно, пока не проведет допрос подозреваемого с глазу на глаз.
Так что нужда в общении была всеобщей. Как бы ни менялась среда обитания человечества - как правило, под воздействием самого человечества, - мозг человека оставался тем же органом, что и у наших предков, бродивших миллион лет назад по Олдувайскому ущелью. Он получает информацию и пытается ее осмыслить. На базисном уровне, уровне инстинктов - страха, желания, самосохранения, нет разницы между «реальным» и «нереальным».
Мысли эти навеял Рени предстоящий разговор с Соки, приятелем Стивена. Она дозвонилась до его матери еще с утра, но Патриция Мвете, с которой Рени была почти незнакома, упорно твердила, что та не должна приходить. По ее словам, Соки было очень плохо и лишь недавно стало лучше. Гости его только расстроят. После долгого и довольно бурного спора Патриция согласилась позволить Соки поговорить по телефону, когда он вернется после обеда с какой-то загадочной «встречи».
Поначалу мысли Рени крутились вокруг преимуществ личной встречи по сравнению с телефонным звонком, но по мере того как цепочка размышлений продолжалась, Рени все яснее понимала, что в поисках причин болезни Стивена - особенно если причины скрыты где-то в сети - ей придется очень долго отделять призрачное от реального.
Разумеется, излагать свои догадки властям, медицинским или судебным, пока нелепо. ВР уже становилась объектом внимания алармистов, особенно поначалу, как все новые технологии; бывали случаи посттравматического стресс-синдрома после особенно кровавых симуляций, но ни одна история болезни не походила на случай Стивена. И, несмотря на необъяснимую уверенность Рени, корреляция между частотой комы и использованием сети ничего не доказывала. Тысяча других факторов могла создать такое же распределение.
Но еще больше пугала ее перспектива искать правду в самой сети. Даже опытный полицейский детектив, за спиной которого стоит вся мощь закона, мог бы запутаться в масках и иллюзиях, создаваемых клиентами сети, - а ведь еще защищенные ООН права личности…
«А я? - подумала Рени. - Если я права и мне придется туда лезть, я буду похожа на Алису, распутывающую убийство в Стране Чудес».
Мрачные раздумья прервал стук в дверь. В кабинет заглянул Ксаббу.
- Рени? Вы заняты?
- Заходи. Я уже хотела послать тебе почту. Спасибо, что столько времени потратил на меня вчера. Мне так совестно, что я тебя отрываю от занятий.
Ксаббу немного смутился.
- Я бы хотел быть вашим другом. А друзья помогают друг другу. Кроме того, должен признаться, меня очень заинтересовала ситуация.
- Может быть, но у тебя своя жизнь. Кажется, ты обычно проводишь вечера в библиотеке?
Он улыбнулся:
- Институт был закрыт.
- Да, конечно. - Рени поморщилась и вытащила из кармана сигарету. - Бомбисты. Дурной признак, когда их так много, что я забываю о них, если не напомнить. И знаешь что? За весь день ты вспомнил первый. Жизнь большого города.
В дверь постучали еще раз. Пришла одолжить книгу коллега Рени, преподавательница начального курса программирования. Проболтала она непрерывно с той секунды, когда вошла, и до той, когда вышла, многословно пересказав свой поход в «потрясающий» ресторан вместе с дружком, и даже не обратила внимания на Ксаббу, будто тот был просто предметом обстановки. Рени такое бескультурье покоробило, но бушмен, кажется, предпочел ничего не заметить.
- Вы уже думали о том, что узнали вчера? - спросил он, когда болтушка удалилась. - Я все же не совсем понимаю, что, как вам кажется, случилось с вашим братом. Как может иллюзия произвести такой эффект? Особенно если у мальчика было примитивное оборудование. Что помешало бы ему снять шлем при первых признаках опасности?
- Он его снял. Во всяком случае, я нашла его уже без шлема. И я не могу ответить на твой вопрос, как бы мне ни хотелось знать.
Рени внезапно ощутила жуткую усталость при мысли о том, как тяжело, как немыслимо невозможно будет найти в сети причину болезни Стивена. Она придавила пальцем окурок и проследила, как поднимается к потолку последняя струйка дыма.
- Может, все это бред скорбящих родственников. Люди ищут причины, даже если причин на самом деле нет. Поэтому люди и верят в богов и масонские заговоры - суть одна. Мир слишком сложен, а нам нужны простые объяснения.
Ксаббу посмотрел на Рени, как ей показалось, с легким неодобрением.
- Но в мире есть схемы вещей. В этом наука и религия сходятся. А наша нелегкая, но почетная задача - выяснить, какие схемы соответствуют действительности и что они значат.
Рени коротко глянула на него, пораженная остротой его восприятия.
- Конечно, ты прав. Так что давай разберемся, что означает эта вот конкретная схема. Хочешь послушать, как я буду звонить второму приятелю Стивена?
- Если не помешаю.
- Вряд ли. Я скажу, что ты мой друг из политеха.
- Надеюсь, что я и есть ваш друг из политеха.
- Да, но я надеюсь, что тебя примут за инструктора. И сними этот галстук - ты точно из исторического фильма вылез.
Ксаббу разочарованно подчинился. Он явно гордился тем, что считал корректным стилем в одежде, - Рени не нашла в себе духу сказать ему, что не видела в галстуке ни одного человека младше шестидесяти. Он подтащил кресло и сел рядом с Рени, выпрямив спину.
Линию открыла Патриция Мвете. На Ксаббу она глянула с нескрываемым подозрением, но объяснение Рени ее умилостивило.
- Не задавайте Соки слишком много вопросов, - предупредила она. - Он устал… он сильно болел.
Одета она была очень строго. Рени припомнилось, что Патриция работала в каком-то финансовом учреждении и, должно быть, только что пришла с работы.
- Я не хочу его тревожить, - ответила она, - но, Патриция, мой брат в коме, и никто не знает почему. Я хочу выяснить все, что сумею.
Патриция немного расслабилась.
- Знаю, Ирен. Извини. Я его сейчас позову.
Когда на экране появился Соки, Рени немного удивило то, как хорошо он выглядел. Он не потерял в весе - Соки всегда был толстячком, - а улыбка его была ясной и красивой.
- Привет, Рени.
- Привет, Соки. Я слыхала, ты болел. Мне очень жаль.
Он пожал плечами. Патриция за кадром пробормотала что-то неразборчивое.
- Ничего. Как Стивен?
Рени рассказала. Хорошее настроение Соки испарилось.
- Я слыхал об этом, но думал, что оно ненадолго. Как у того парня в классе, у которого сотрясение было. Он умрет?
Рени отшатнулась, словно вопрос имел ощутимую силу, и ответила не сразу.
- Не думаю. Но я очень за него беспокоюсь. Мы не знаем, что случилось. Потому я и хочу тебя кое о чем спросить. Ты не расскажешь, чем вы со Стивеном и Эдди занимались в сети?
Соки удивленно покосился на нее и выдал долгое и подробное описание разнообразных законных и не очень шалостей малолетних сетевиков, прерываемое по временам неодобрительным хмыканьем невидимой за кадром матери.
- Соки, вообще-то я хотела услышать о последнем разе, перед тем, как ты заболел. Когда вы трое залезли во Внутренний Район.
Соки недоуменно воззрился на нее:
- Внутренний Район?
- Ты знаешь, что это такое.
- А как же. Только мы там не были. Я же говорил - пытались только.
- Ты хочешь сказать, что никогда не бывал во Внутреннем Районе?
Мальчишеское лицо затвердело гневом.
- Это Эдди, что ли, натрепал? Да он дупляет - дупляет по-боженьке!
Рени от удивления помолчала немного.
- Соки, мне самой пришлось туда лезть, чтобы вытащить Эдди и Стивена. Они клялись, что ты был с ними. И очень за тебя беспокоились, потому что потеряли тебя в сети…
- Дупляют они! - вскрикнул Соки.
Рени смущенно замолкла. Может, он врет, потому что мать рядом? Если так, он хороший актер - лицо мальчика выражало искреннее возмущение. А может, Эдди и Стивен врали, что он был с ними? Но зачем?
На экране появилось лицо Патриции.
- Ирен, ты его нервируешь. Почему ты называешь моего сына лжецом?
Рени перевела дух.
- Я не называю его лжецом, Патриция. Я просто запуталась. Если его с ребятами не было, зачем им врать? Им же от этого не легче - сетевые привилегии Стивен все равно потерял. - Она покачала головой. - Ничего не понимаю. Соки, ты уверен, что ничего не помнишь? О Внутреннем Районе, о месте под названием «Мистер Джи»? О двери, в которую выпал? Синие лампы…
- Я там никогда не был! - Вот теперь он был зол, зол и напуган, но говорил явную правду. На лбу мальчика проступили капельки пота. - Двери, лампы синие…
- Хватит, Ирен! - воскликнула Патриция. - Хватит!
Прежде чем Рени успела ответить, Соки внезапно запрокинул голову и как-то странно булькнул. Все тело его напряглось и забилось в судорогах, соскользнуло с кресла, несмотря на попытки матери удержать сына, и рухнуло на пол. Рени беспомощно и завороженно смотрела на экран. Рядом тихо вздохнул Ксаббу.
- Будь ты проклята , Ирен Сулавейо! - заорала Патриция. - Ему уже стало лучше! Это ты с ним сделала! И никогда больше не звони в этот дом! - Она стояла на коленях у тела сына, придерживая его голову. На темных губах мальчика уже появилась пена. - Отбой связи!
Экран потемнел. Последним, что успела заметить Рени, были белые полумесяцы под веками Соки - глаза его закатились.
Она пыталась перезвонить, несмотря на гневные слова Патриции, но линия в квартиру тетушки Соки не принимала входящих звонков.
- Это был припадок! - Пальцы Рени, отрывающие зажигалку от сигареты, дрожали. - Настоящий grand mal . Но он же не эпилептик - черт, Ксаббу, я годами его знала! Я столько экскурсий на природу в Стивеновой школе водила, что уж заметила бы, если у кого-то из ребят были серьезные проблемы со здоровьем.
Она была, сама не зная почему, в ярости и одновременно испугана - и тут причины долго искать не приходилось.
- Что-то случилось с ним в тот день - в день, когда я вытащила их из Внутреннего Района. А потом это ударило по Стивену, только сильнее. Господи, ну что стоило Патриции ответить на мои вопросы!
Желтовато-смуглая кожа Ксаббу побледнела.
- Мы говорили с вами прежде о шаманском трансе, - заметил он. - Мне кажется, сейчас мы его увидели. Мальчик походил на того, кто ведет беседу с богами.
- Это не транс, мать его, и никакие боги тут ни при чем! Это развернутый эпилептический припадок. - Обычно Рени очень старалась не задеть ничьих чувств, но сейчас у нее не осталось никакого терпения для шаманских поверий ее друга. Ксаббу, слава Богу, не обиделся. Он спокойно наблюдал, как Рени расхаживала по комнате, кипя от гнева и возбуждения. - Что-то повлияло на его мозг. Что-то из сети повлияло на реальный мир.
Она захлопнула дверь в кабинет: припадок Соки усилил в ней ощущение преследующей ее некой безымянной опасности. Осторожность нашептывала, что она слишком торопится, что делает поспешные и ненаучные выводы, но Рени не была расположена прислушиваться к голосу осторожности.
Она повернулась к Ксаббу:
- Я пойду туда. Я должна.
- Куда? Во Внутренний Район?
- В клуб. К «Мистеру Джи». С Соки что-то случилось именно там. И я почти уверена, что Стивен, пока жил у Эдди, попытался туда вернуться.
- Если это что-то большое, что-то опасное… - Ксаббу покачал головой. - Есть ли смысл? Какая в том выгода владельцам виртуального клуба?
- Может, это побочный продукт мелких пакостных развлечений. Эдди говорил, что клиенты там якобы испытывают больше ощущений, чем позволяет их оборудование. Может, они нашли способ создавать иллюзию сенсорного ввода. Уплотненные подсознанки, гиперзвук, еще какая-нибудь незаконная дрянь с жуткими побочными эффектами. - Рени села и принялась разгребать гору бумаг у себя на столе в поисках пепельницы. - Что бы это ни было, я сама с ним разберусь. Привлекать кого-то со стороны - на это годы уйдут. ЮНКОМ - наихудшая бюрократия в мире. - Пепельницу она нашла, но руки так дрожали, что она ее едва не уронила.
- Но разве вы не подвергаете себя опасности? Что, если и вы последуете за братом? - Гладкий лоб бушмена избороздили морщины беспокойства.
- Я буду куда внимательнее Стивена. И сведений у меня будет больше. Кроме того, я всего лишь ищу повод привлечь внимание властей. - Она потушила сигарету. - Может, если я выясню, что случилось, мы сможем возместить причиненный ущерб. - Рени стиснула кулаки. - Я хочу вернуть брата!
- Вы решились твердо.
Она кивнула, потянувшись к пульту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118