Она сдалась, соскользнула на самый краешек, точно на насест, и вытащила сигарету. Зажигательная полоска не сработала, и Рени вяло пошарила в сумке, ища спички.
- Что ты пел? Это как-то связано с шаманским трансом?
- О нет. - Ксаббу даже возмутился немного, точно она обвинила его в карманной краже. - Это просто песня. Печальная песня моего народа. Я запел, потому что мне грустно было видеть вашего брата ушедшим так далеко от своих родных.
- Расскажи о ней.
Ксаббу вновь принялся разглядывать машины.
- Это песня - плач по ушедшему другу. Она про игру с веревочкой - знаете?
Рени сложила пальцы, словно натягивая воображаемую «кошачью колыбель». Ксаббу кивнул.
- Я не знаю, как это точно передать по-английски. Может быть, так:
Есть люди, другие люди,
Порвавшие мою нить.
И теперь
Грустно мне здесь жить:
Нить оборвана.
Нить порвали мою,
И теперь
Как чужие мне эти
Края,
Потому что оборвана нить.
Как открыты мне эти края -
Пусты,
Потому что оборвана нить.
И теперь
Несчастен я в этих краях.
Нить оборвана.

Он замолчал.
- Потому что оборвана нить… - повторила Рени.
Тихая печаль, недоговоренность ее словно открыли дверь ее собственному чувству потери. Четыре недели - уже целый месяц. Ее братишка целый месяц спит сном покойника. Тело Рени сотрясли рыдания, и слезы хлынули потоком. Она пыталась подавить их, но печаль не уходила, и слезы текли все сильнее. Она попробовала заговорить с Ксаббу, объясниться, но не смогла. К своему смущению и ужасу она осознала, что теряет контроль над собой, что у нее истерика - прямо на автобусной остановке. Она ощущала себя раздетой, униженной.
Ксаббу не стал обнимать ее, не стал повторять снова и снова, что все будет хорошо и все прояснится. Он сел рядом, взял Рени за руки и стал ждать, пока буря стихнет.
Буря схлынула не скоро. Каждый раз, когда Рени казалось, что все позади, что она снова владеет своими чувствами, очередной пароксизм отчаяния подхватывал ее и выжимал очередную порцию рыданий. Сквозь слезы она видела, как подходит очередной автобус, вываливая на тротуар новую порцию пассажиров. Некоторые глазели на плачущую высокую женщину, которую утешал маленький бушмен в старомодном костюме. Представив себе, как нелепо они с Ксаббу выглядят вместе, Рени расхохоталась, хотя слезы не высохли и не перестали катиться. Какая-то отдельная часть ее сознания, неподвижно висящая в центре водоворота эмоций, отрешенно раздумывала, прекратится это когда-нибудь или ей так и суждено, как зависшей программе, болтаться между скорбью и весельем, пока не стемнеет и все не разойдутся по домам.
Наконец все стихло - скорее от усталости, с отвращением решила Рени, чем под действием самоконтроля. Ксаббу отпустил ее руки. Рени не осмеливалась поднять на него глаза, а поэтому полезла в карман, нашарила клок салфетки, которым раньше стирала помаду, и попыталась, как могла, утереть слезы и высморкаться. Когда она наконец глянула на Ксаббу, в глазах ее горел вызов, точно побуждая его воспользоваться ее слабостью.
- Теперь ваша боль утихла немного?
Рени снова отвернулась. Неужели ему кажется совершенно нормальным, что она выставляет себя дурой перед всем медицинским центром пригородов Дурбана? Может, и так. Стыд ослабел, и от него остался только укоряющий шепоток в глубине рассудка.
- Мне уже лучше, - ответила она. - Кажется, мы пропустили автобус.
Ксаббу пожал плечами. Рени взяла его за руку и крепко пожала.
- Спасибо, что терпишь меня.
Его спокойный взгляд нервировал ее. Что ей - гордиться своей истерикой, что ли?
- Одна строчка. Строчка из песни.
- Да?
Он внимательно смотрел на нее. Рени не могла понять почему, но не могла и вынести этого взгляда - сейчас, когда веки распухли, а из носа течет. Она воззрилась на свои руки, безвольно лежащие на коленях.
- Вот она: «Есть люди, другие люди, порвавшие мою нить…» Так вот, где-то есть такие люди… должны быть.
Ксаббу сморгнул.
- Не понимаю.
- Стивен не просто… болен. Я в это уже не верю. Я в это никогда толком не верила, только не могла понять почему. Кто-то - вот как в песне - сотворил это с ним. Я не знаю, кто, как и зачем, но я знаю. - Она нервно хохотнула. - Так все психи говорят: «Не могу объяснить, но знаю, что это правда».
- Вы так решили из-за наших исследований? Из-за того, что мы нашли в библиотеке?
Рени кивнула и выпрямилась. Силы возвращались к ней. Действие - вот что ей нужно. Плакать - без толку. Надо что-то делать .
- Верно. Я не знаю, что это значит, но причина кроется в сети.
- Но вы говорили, что сеть не настоящая и все, что там творится, - не на самом деле. Если что-то съесть в сети, не насытишься. Как может сеть причинить вред, погрузить ребенка в сон, от которого не очнуться?
- Не знаю. Но я выясню.
Рени внезапно улыбнулась. Как легко в тяжелые минуты приходят на ум старые клише. Так говорят сыщики в детективах - кажется, в той книжке, что она читала Стивену, эта фраза встречалась несколько раз. Она поднялась на ноги.
- Я не хочу ждать другого автобуса, и на скамейке сидеть обрыдло. Пошли, поедим - если ты не против. Ты и так весь день угробил на меня и мои проблемы. Как же твои занятия?
Ксаббу лукаво ухмыльнулся.
- Я занимаюсь очень старательно, миз Сулавейо. И уже выполнил все задания на эту неделю.
- Тогда пошли со мной. Я хочу поесть и кофе - особенно кофе. А отец пусть сам о себе позаботится. Ему полезно.
Шагая по тротуару, Рени чувствовала себя лучше, чем весь прошлый месяц, - легче, точно сбросила промокший свитер.
- Мы обязательно найдем что-нибудь, - проговорила она. - На все вопросы есть ответы. Только надо их найти.
Ксаббу не ответил, только зашагал быстрее, чтобы держаться рядом с ней. Серые сумерки теплели в оранжевых огнях загорающихся фонарей.
* * *
- Привет, Матси. Мы можем войти?
Мать Эдди стояла в дверях, разглядывая Рени и Ксаббу одновременно с интересом и подозрением.
- Чего тебе?
- Мы хотим поговорить с Эдди.
- О чем? Он натворил что-нибудь?
- Я просто хочу с ним поговорить. - Рени начинала выходить из себя, а как раз этого делать не следовало. - Да ну, ты же меня знаешь. Не держи меня в дверях, как пришлую.
- Извини. Входите.
Матси отошла в сторону, пропуская гостей, и указала на чуть изогнутую софу, покрытую разноцветным ковриком. Рени подтолкнула Ксаббу, чтобы тот садился, хотя больше в комнате все равно негде было пристроиться - квартира была такой же замусоренной, как месяц назад.
«И мусор, наверное, все тот же», - подумала Рени и тут же укорила себя за мстительность.
- Мальчишка в душе. - Матси не предложила гостям чего-нибудь выпить и не села сама.
Секунды неловко тянулись. Сестренки Эдди лежали на полу, как молящиеся, перед стенным экраном, где двое мужиков в броских спортивных костюмах бултыхались в чане с какой-то клейкой субстанцией. Матси поглядывала на экран через плечо, явно мечтая сесть и спокойно посмотреть шоу.
- Мне очень жаль Стивена, - проговорила она наконец. - Он хороший мальчик. Как он?
- Все так же. - Рени сама слышала напряженный звон в своем голосе. - Врачи разводят руками. Он просто… спит.
Она покачала головой, потом через силу улыбнулась. Матси же ни в чем не виновата. Конечно, она никудышная мать, но Рени не думала, что причиной тому - странная болезнь Стивена.
- Может, Эдди выкроит время и зайдет к нему. Доктор говорит, что Стивену полезно слушать знакомые голоса.
Матси неуверенно кивнула, потом выглянула в коридор, крикнула: «Эдди! Вылезай! С тобой хочет поговорить сестра Стивена» - и вернулась, покачивая головой, будто только что выполнила тяжелый и неблагодарный труд.
- Он там часами сидит. Иногда я озираюсь и спрашиваю: «Да где этот мальчишка? Что он там, помер?» - Она запнулась и выпучила глаза. - Извини, Ирен.
Рени покачала головой, спиной чувствуя удивленный взгляд Ксаббу. Она никогда не называла ему своего полного имени.
- Ничего, Матси. О, я не представила тебе Ксаббу. Он мой студент и помогает мне в исследованиях. Мы пытаемся выяснить что-нибудь о болезни Стивена.
Матси покосилась на бушмена.
- Что значит - исследования?
- Я пытаюсь найти что-то, что врачи пропустили, - какую-нибудь статью в медицинском журнале, хоть что-то. - На этом Рени решила остановиться. Матси, без сомнения, уже составила собственное представление об ее отношениях с Ксаббу. Намек на то, что они ищут причину комы Стивена в самой сети, только вызовет еще больше недоверия. - Я пытаюсь делать, что могу.
Внимание Матси снова привлек экран. Двое мужиков, заляпанных клейкой слизью, пытались вскарабкаться по стенкам покачивающегося прозрачного чана.
- Конечно, - рассеянно подтвердила она, - ты делаешь все, что можешь.
Рени оценила всю бездну мудрости, какую могла вложить в эти слова женщина, отправившая собственных детей к сестре на выходные, забыв, что та переехала. Рени эта история стала известна, потому что детишки заявились к ней, и она угробила полдня на то, чтобы найти новый адрес их тетки и доставить бедняжек по назначению.
«О да, Матси, мы с тобой делаем, что можем…»
Появился Эдди. Мокрые кудряшки липли к голове, пижама была велика ему на несколько размеров: закатанные несколько раз штанины все равно волочились по полу. Голову он втянул в плечи, будто ожидал выволочки.
- Ну, сына, скажи Ирен «привет».
- Привет, Рени…
- Привет, Эдди. Присядь. Я хочу тебе задать пару вопросов.
- Врачи из больницы ему уже всякие вопросы задавали, - гордо кинула Матси через плечо. - Приходил один, еду вытащил из холодильника, записывал что-то.
- У меня совсем другие вопросы, Эдди. Только подумай хорошенько, прежде чем отвечать, ладно?
Эдди повернулся к матери, будто ища спасения в ее вмешательстве, но Матси опять приклеилась к экрану. Эдди уселся на пол перед Рени и Ксаббу, подобрал пластиковую фигурку - сестрину игрушку - и принялся вертеть в руках.
Рени объяснила, кто такой Ксаббу, но Эдди это, казалось, не очень интересовало. Ей вспомнилось, как она чувствовала себя в его возрасте, - взрослые казались одной безликой враждебной массой, кроме тех, кто доказал обратное.
- Я ни в чем не виню тебя, Эдди. Я просто хочу понять, что случилось со Стивеном.
Мальчик не поднимал глаз.
- Он болен.
- Я знаю. Но я хочу выяснить, что его поразило.
- Мы ничего не знаем. Я уже говорил.
- В ту ночь, может, ничего и не было. Но я знаю, что вы со Стивеном и Соки шарили по сети и залезали в такие места, куда вам вход заказан. Я-то знаю, Эдди, помнишь?
- Ага. - Он пожал плечами.
- Расскажи об этом.
Эдди вертел куколку в руках так отчаянно, что Рени забеспокоилась, как бы он ее не сломал. Чертовы штуковины были бешено дороги - уж она-то знала, накупив Стивену фигурок к «Сетевым детективам» больше, чем могла сосчитать. Маскер, обладатель хрупкой, сверхсложной пластмассовой прически в половину собственного роста, ломался особенно часто.
- Так все делают, - пробормотал Эдди наконец. - Мы же сказали. Так, тыкались-мыкались.
- Все делают что ? Лезут во Внутренний Район?
- Ага.
- А что с тем клубом… «Мистером Джи»? Туда тоже все ходят?
- Ага. Ну, не все. Старшие парни о нем много болтают.
Рени выпрямилась, оставив попытки встретиться с Эдди взглядом.
- И большинство, наверное, врет безбожно. Что вы такого услышали, отчего полезли туда очертя голову?
- А что это за место? - поинтересовался Ксаббу.
- Паршивое. Это в сети: виртуальный клуб - как виртуальное кафе, в котором мы с тобой были. - Она снова повернулась к Эдди: - И что старшие мальчишки о нем говорят?
- Что… что там можно всякое видеть. Получать. - Он покосился на мать и смолк, хотя Матси завороженно следила, как двое вымазавшихся в клее мутузят друг друга светящимися шестами.
Рени подалась вперед.
- Что видеть? Черт, Эдди, я должна это знать.
- Говорят, там можно… ощущать. Даже без фляков.
- Фляков? - Очередной термин сетевиков. Как они быстро меняются.
- Ну… этих, которые позволяют дотронуться.
- Такторов? Сенсорных рецепторов?
- Ага, этих самых. Даже без них в «Мистере Джи» можно до некоторых вещей дотронуться. И там… я не знаю. Парни говорят всякое… - Эдди снова замолк.
- Скажи, о чем они говорят!
Но Эдди явно не собирался обсуждать со взрослыми сплетни малолетних сетевиков. Теперь уже Рени обернулась к матери мальчика в поисках поддержки, но Матси, сняв с себя ответственность, не собиралась принимать ее вновь.
Прочие линии допроса много новых сведений не принесли. Мальчишки залезли в клуб в поисках раздутых слухами развлечений, «посмотреть» на что-то - по мнению Рени, на какую-нибудь порнографию, не то секс, не то насилие, - но заблудились и часами бродили по клубу. Кое-что пугало их и сбивало с толку, кое-что казалось просто нелепым, а потому интересным, но Эдди утверждал, что почти ничего не помнит конкретно. Наконец какие-то люди, в том числе отвратного вида толстяк - или сим подобного облика, - направили их в подвал, где Соки провалился в ловушку, а Эдди со Стивеном сбежали и вызвали Рени.
- И больше ты ничего не вспомнишь? Даже если это может помочь Стивену?
В первый раз за вечер Эдди поднял глаза на Рени:
- Я не дупляю.
- Не вру, - перевела та для Ксаббу. - Я этого и не говорила, Эдди. Но я надеялась, что ты сумеешь вспомнить получше. Постарайся.
Он пожал плечами, но теперь, заглянув в его глаза, Рени уловила в них испуганный блеск. А говорит ли он правду на самом деле? Эдди был испуган и боялся вовсе не наказания со стороны Рени.
- Если вспомнишь что-нибудь еще - позвони мне. Пожалуйста. Это очень важно. - Она встала.
Эдди, повесив голову, двинулся к себе.
- Еще одно, - сказала Рени ему вслед. - А что с Соки?
Эдди воззрился на нее широко раскрытыми глазами:
- Он заболел. Он у своей тети.
- Знаю. Он заболел из-за того, что с ним случилось в сети? Скажи мне, Эдди.
Мальчик помотал головой.
- Я не знаю. Он не вернулся в школу.
Рени сдалась.
- Иди.
Эдди вылетел из комнаты, как пробка из-под воды. Рени обернулась к лежащей рядом с дочерьми Матси:
- У тебя есть номер тети Соки?
Матси поднялась на ноги, вздыхая так тяжело, будто ее попросили втащить пару центнеров камней на Драконовы горы.
- Может, где-то и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118