Но для нас самое страшное даже не это. У Англии с Египтом нет договора о выдаче преступников. Правда, нам будет предъявлено обвинение в нелегальном импорте, и еще неизвестно, чем это для нас закончится. Ведь эта утечка информации – не более чем предупреждение со стороны людей, с которыми мы с Эдвардом имели дело. Я тебе уже говорила: маска как таковая их не интересует. Им нужны только деньги. А потому на твоем месте я бы сейчас усиленно молилась и хорошенько присматривала за своими детишками. А теперь будь хорошей девочкой и уничтожь эту записку сразу после прочтения».
Только тогда до меня постепенно стало доходить, какая мне угрожает опасность. Кристина оказалась права: эти люди действительно не собирались останавливаться ни перед чем ради того, чтобы получить причитающиеся им деньги.
В первую очередь я, естественно, подумала о детях. Шарлотта была в деревне и будет там до самого вечера, пока не закончится спектакль. Джонатан играл в саду с Джеффри. По крайней мере, пока я могла быть за них спокойна.
Потом я позвонила домой Оскару Ренфру. Его жена сообщила мне, что он вернется не раньше вторника.
– Извините, а я могу каким-то образом связаться с ним прямо сейчас?
– Боюсь, что нет. Он отправился в поход куда-то в Пеннины.
Меня начинало подташнивать от страха, и я непрерывно мерила шагами комнату, не зная, что делать дальше. Время от времени мой взгляд, как магнитом, притягивал газетный заголовок. В принципе статья была совершенно безобидной, но в моем тогдашнем состоянии мне, конечно, казалось, что она полна всевозможных угроз. В два часа позвонил телефон. Это была Кристина.
– Слава Богу! – выдохнула я в трубку. – Где ты находишься?
– Я на складе. А теперь слушай меня очень внимательно. События развиваются гораздо быстрее, чем я ожидала. Кое-кто уже направляется в Вестмур.
– Кто? – Я уже не говорила, а истерически выкрикивала слова.
– Я точно не знаю. Может быть, таможенники, может быть, представители министерства иностранных дел. Мне известно только то, что от кого-то из египтян они получили сведения о причастности Эдварда к делу, которое расследуется сейчас в Каире, Нашли труп сторожа, и египтяне хотят, чтобы английская сторона тоже провела свое расследование.
– Но откуда ты все это узнала?
– У меня есть свои источники. Слушай дальше. Маска все еще находится в доме, и нам необходимо во что бы то ни стало каким-то образом от нее избавиться. Но это не единственная наша проблема. Экспертам понадобится совсем немного времени, чтобы выяснить, что вся египетская коллекция Эдварда приобретена нелегальным путем. И уже одно это, без всякой маски, сулит нам крупные неприятности. Есть и еще кое-что. Полагаю, тебе нужно узнать все до конца. Тогда, может быть, ты наконец поймешь, насколько серьезно наше положение. Помнишь, как путешествуя по Нилу, вы заезжали в разные египетские деревушки? Так вот, целью этих милых визитов был подкуп крестьян, которые, в прямом смысле слова, сидят на бесценных сокровищах. Ведь их хижины построены на месте древних гробниц, полных всевозможных древностей. И пока египетские власти пытаются их куда-то переселить, люди, подобные Эдварду, платят им за то, чтобы они оставались на месте. А в благодарность крестьяне самостоятельно проводят небольшие раскопки… Ведь все это происходило у тебя под самым носом, Элизабет! Но ты, бедняжка, слишком глупа, чтобы сообразить, что к чему. – Кристина ненадолго замолчала, и я готова была поклясться, что слышала ее тихий смех. – А теперь быстро уезжай из Вестмура и отправляйся на склад. Я тебя здесь буду ждать. Сделай вид, что едешь за покупками или еще куда-нибудь в этом роде. Только, ради Бога, не говори никому, куда ты действительно направляешься!
Я, ничего не ответила, и Кристина заговорила снова: От ее ледяного голоса у меня по спине поползли мурашки, а все внутри сжалось от панического страха.
– Послушай, Элизабет, ты была его женой, и он оставил тебе все свое состояние. И учти: все, что я тебе рассказала, – истинная правда!
Собираясь, я изо всех сил сдерживала себя, старалась не спешить, чтобы у всех создалось впечатление, что я еду в Танбридж-Уэллс. Проезжая через деревню, я увидела мисс Барсби, объяснявшую незнакомым людям, как проехать куда-то. Тут я вспомнила, что оставила записку Кристины на столе Эдварда. Быстро развернув машину, я снова помчалась к дому, молясь, чтобы она никому не попалась на глаза.
Когда я наконец добралась до склада, у входа меня ждал Дэн – смотритель. Не останавливаясь, я пробежала мимо него и быстро поднялась на второй этаж. Я искала Кристину, но не смогла обнаружить никаких признаков ее присутствия. Равно как и кого-нибудь другого. Была суббота и во всем здании царила мертвая, пугающая тишина. Вздрагивая от звука собственных шагов, я направилась в другой конец дома, туда, где был, собственно, склад.
Распахнув дверь, я вскрикнула от ужаса. Здесь кто-то хорошо похозяйничал. Все обожаемые Эдвардом свидетельства египетской старинь^превратились в груды пыли и щебня. Рабочий стол был перевернут, а его содержимое разбросано по полу. А поверх всего этого валялись куски рваного холста – все, что осталось от великолепной коллекции старых мастеров, – и обломки старинной мебели.
Внезапно сзади послышался какой-то шорох. Я резко обернулась и окаменела от ужаса. На меня смотрела пара горящих, злобных глаз. Глаз маньяка.

АЛЕКСАНДР
Глава 27
Это было мое первое посещение Вестмура. Наверное, при любых других обстоятельствах его величественная красота произвела бы на меня впечатление. Но я ехал слишком быстро для того, чтобы любоваться окружающими красотами. Резко затормозив у входа, я выскочил из машины и громко постучал в дверь.
Дверь открыла Канарейка, но я, даже не поздоровавшись, быстро прошел в дом. Я уже собирался позвать Элизабет, когда она сама неожиданно появилась на лестнице. Мое сердце сжалось от боли. Элизабет была вся в черном, на ее лице застыло пугающе-отрешенное выражение, а прекрасные волосы цвета воронова крыла исчезли.
Заглянув ей в глаза, я увидел там лишь боль и панический страх. Я шагнул к ней и протянул руки.
Элизабет приникла ко мне. Она очень похудела, казалось, сквозь тонкую кожу можно прощупать каждую, даже самую мелкую косточку.
– Я не делала этого, – прошептала она. – Я не убивала их.
– Знаю. Именно поэтому я и здесь.
За спиной Элизабет я увидел Шарлотту. Она была так же прекрасна и трагична, как и ее мать. Канарейка обняла девочку за плечи и увела обратно в ее комнату.
Все, что произошло, казалось слишком причудливым для того, чтобы быть реальным. Пытаясь замести следы, ведущие к раскрытию одного из самых дерзких и сложных преступлений в истории искусства, кто-то поджег склад, находящийся на окраине Лондона. Дэниел Дейвисон, смотритель, погиб во время пожара. Два дня спустя Элизабет была арестована по подозрению в убийстве, но отпущена под залог. Полиция все еще продолжала исследовать пожарище в поисках останков Кристины.
Я провел в Вестмуре три дня, заставляя Элизабет снова и снова вспоминать, как все случилось. Она по-прежнему находилась в шоке, и я понимал, что мои бесконечные расспросы не улучшают ее состояния. Но я должен был выяснить правду. Нет, я ни на мгновение не сомневался в том, что Элизабет невиновна. Но для того чтобы защищать ее, мне нужно было совершенно точно знать, как именно все происходило на самом деле.
Когда я решил взяться за дело Элизабет, я прекрасно понимал, на что иду. Я знал, что совет адвокатов никогда с этим не смирится. А потому я совершенно не был удивлен, когда отец, узнав от Генри о моем решении, вызвал меня к себе.
– Но пойми, – пытался я его убедить, – ее ведь обвиняют в убийстве!
– И поджоге.
В эту минуту я был готов наброситься на Генри с кулаками.
– В чем бы ее ни обвиняли, Александр, ты не можешь ее защищать. Это просто неэтично.
Этого я уже не смог стерпеть:
– Неэтично?! О какой, к черту, этике сейчас может идти речь! Надеюсь, ты не забыл, что мы говорим об Элизабет? Она хочет, чтобы ее защищал я, и черт меня побери, если я этого не сделаю!
– Фредди Риз предложил взять ее дело, – сказал Генри. – Он хороший адвокат и сделает все от него зависящее.
– Элизабет не хочет никакого Фредди Риза. Кстати, а какого черта ты вообще тут торчишь?
– Это я попросил Генри прийти, – ответил за него отец. – Я надеялся, что, может быть, хоть он сможет повлиять на тебя. Кстати, а Элизабет знает, что будет с твоей карьерой, если ты все-таки возьмешься за ее дело?
– Конечно же, нет! И да поможет Бог тому, кто ей об этом скажет. Она и так сходит с ума от страха.
– Хорошо, Александр. А ты понимаешь, чем это тебе грозит?
– Ты думаешь, меня это остановит? Я сказал, что буду защищать ее! И точка.
Разве я мог объяснить им, как Элизабет умоляла меня не передавать это дело никому другому. В той ситуации надо было быть совершенно бесчувственным чурбаном и последним эгоистом, чтобы рассказывать ей об этической стороне дела и о том, как на это посмотрят в адвокатуре. Неужели они не понимали, что я люблю Элизабет больше всего на свете и готов пожертвовать всем, и карьерой в том числе, лишь бы не подвести ее в такую трудную минуту?!
– Но ведь у тебя нет опыта в ведении подобных дел, – не сдавался Генри.
– Кроме того, – вмешался отец, – представь, как все усложнится, если они найдут останки ее золовки.
– Они их не найдут. Эта Кристина просто где-то скрывается, здоровая и невредимая. Единственное, что нам нужно сделать, – найти ее.
– Александр, но ведь ты не можешь знать этого наверняка. Попытайся посмотреть на дело с другой стороны. Разве ты не понимаешь, что твое участие в нем не увеличивает, а уменьшает шансы Элизабет на оправдательный приговор. Я, конечно, понимаю твои чувства, но…
– Покажи мне, где написано, что я не имею права взяться за это дело? В каком кодексе? А? Покажи!
– Ты не хуже меня знаешь, что это нигде не написано. Но ведь существуют еще и негласные законы, Александр, которым мы все следуем. И с твоей стороны было бы гораздо мудрее тоже следовать им. Кроме того, подумай, сможешь ли ты держать себя в руках, если дело вдруг примет плохой оборот. Ведь ты даже сейчас не способен говорить спокойно.
– Естественно, я сейчас очень взволнован. А чего же ты хотел? Но ведь до суда еще далеко. К тому времени я уже буду вполне владеть ситуацией.
– Хорошо. Но подумай, как ты сможешь жить дальше, если вдруг проиграешь это дело.
– Я его не проиграю.
После этих моих слов отец поднялся, давая понять, что разговор окончен.
– Ты меня не убедил. Я по-прежнему категорически против. Ты возьмешь это дело как второй адвокат. Первым будет Фредди Риз, если он, конечно, согласится. И тогда уже только от него будет зависеть, позволить тебе защищать Элизабет в суде или нет. И если ты все-таки на это решишься, пеняй на себя.
Прошло целых четыре месяца, прежде чем дело дошло до суда, И все это время я фактически жил на Прайори-Уок вместе с Элизабет и детьми. Мы делали все, чтобы наша жизнь протекала нормально, насколько это было возможно в такой ситуации. Иногда я виделся с Джессикой, но эти встречи обычно не заканчивались ничем хорошим. Утверждая, что ведет счастливую и наполненную самостоятельную жизнь, Джессика продолжала вести себя, как ревнивая мегера во всем, что касалось Элизабет. Поэтому меня совершенно не удивило, что, по ее мнению, Элизабет была виновна.
– Твоя беда, Александр, заключается в том, что ты безоговорочно веришь в непогрешимость своей драгоценной Элизабет. Но подожди немного, и ты сам убедишься – она виновна. Надеюсь, она получит по заслугам. И самое смешное, что произойдет это с твоей помощью. Тебе ни за что не выиграть этот процесс, Александр. У тебя нет ни малейшего шанса.
В тот раз Джессика, к сожалению, пришла без Розалинды. Рядом с Розалиндой она, по крайней мере, старалась вести себя более-менее цивилизованно.
Но время шло, и положение постепенно менялось. Фредди Риз согласился взяться за это дело, а он, в отличие от моего отца, считал, что от моего участия в защите можно скорее кое-что выиграть, чем проиграть. Джессика тоже немного оттаяла и даже периодически звонила узнать, как продвигаются дела. Фредди внимательно следил за проводимым мною расследованием, подбадривал меня и часто помогал советами. Основной проблемой, в которую все упиралось, было исчезновение Кристины. Я даже летал в Гштаад переговорить с Дэвидом, но он не имел ни малейшего представления о том, где может находиться его сестра. Единственное, в чем он был уверен, так же как и Элизабет, это в том, что она не могла улететь в Каир, не имея денег, чтобы заплатить шантажирующим ее бандитам. Надо сказать, меня неприятно поразил отказ Дэвида свидетельствовать в пользу Элизабет. Она абсолютно не сомневалась в его согласии. Мне ничего не оставалось, кроме как взять у него письменные показания обо всем, что ему было известно по поводу кражи маски.
Кстати, в истории с маской нас ожидало еще одно ошеломляющее открытие. Маска оказалась подделкой.
– Это довольно легко определить по мочкам ушей, – объяснил мне эксперт из Британского музея, когда я приехал в Вестмур узнать, как идут дела.
– По мочкам ушей?
– Именно. У оригинала уши проколоты. Причем отверстия довольно большие. Их невозможно не заметить. А у этой копии мочки совершенно целые. Похоже, ее изготовитель сознательно позаботился о том, чтобы в ней без труда распознали подделку.
– Но зачем и кому могло это понадобиться?
– Понятия не имею, – пожал плечами эксперт. – Это настолько очевидная ошибка, что Уолтерс просто не мог ее не заметить.
Так, значит, вот что пытался Эдвард сказать перед смертью – «уши». Просто его речь уже была нечленораздельной, и поэтому Элизабет послышалось «душа».
Я был в ярости. Все эти месяцы Элизабет и Шарлотта казнили себя за смерть Уолтерса, в то время как ее причиной было то, что его драгоценная маска являлась всего лишь недобросовестной подделкой и он это обнаружил. Хорошо хоть, что теперь Элизабет не угрожало еще и обвинение в незаконном импорте:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49