под ней вполне можно скрыть эту изумительную золотистую мини-юбку и выскользнуть отсюда.
Торопливо сунув под юбку приглянувшийся ей туалет, она мечтательно посмотрела на жакетик. Какая досада, что она не захватила с собой большую сумку. А может, попытаться и его унести...
Она уже протянула к нему руку, но вдруг от дверей раздался голос:
– Вас что-то заинтересовало? – Бэби безошибочно уловила саркастическую нотку.
В дверях показалась величественная фигура хозяйки дома.
Вот тут она и впала в панику. Единственное спасение – немедленно изобразить обморок.
С грохотом повалившись на пол, Бэби услышала крик Титы, шаги в холле и голос Абнера. Какой тупой старый болван, подумала она, мог бы сообразить, что тут происходит.
– Боже мой, Боже мой! – причитала Тита. – Помогите!
Бэби не шевелилась. Она лишь чуть приоткрыла рот, словно в беспамятстве у нее отвалилась челюсть.
– В чем дело? – услышала она голос Абнера.
– Эта женщина пыталась примерить мои вещи, – гневно выдохнула Тита. – Увидев меня, упала в обморок.
– О, моя дорогая, – смутился Абнер, опустившись на колени возле Бэби и положив ей на лоб влажную липкую руку. – Вы знаете, кто это? – спросил он Титу.
– Боюсь, что нет. Впрочем, какая разница! Гостям не следует заходить в эти комнаты.
Абнер убрал руку со лба Бэби и поднялся.
– В таком случае вы должны были указать гостям, где находятся туалеты, – важно произнес он. – Эта дама из „Курьера". Она собирается написать для своей газеты материал об этом великолепном доме.
Бэби слышала, как Тита, стоявшая над ней, фыркнула.
– Какой, однако, странный способ собирать материал, примеряя мои вещи. Мне придется сообщить об этом Таннеру Дайсону.
– Думаю, сейчас естественнее было бы позаботиться об этой молодой даме! – взорвался Абнер. – А теперь, будьте любезны сказать, где ее можно привести в чувство?
– Если уж это необходимо, в конце холла есть пустая комната для гостей. Унесите туда эту мерзавку и суньте ее в постель.
Бэби решила, что пришло время застонать. Может, не желая разговаривать с ней, Тита уйдет. Бэби чуть приподняла голову. Приоткрыв глаза, она увидела, как Тита торопливо удаляется.
Абнер, наклонившись к уху Бэби, прошептал:
– Ты, маленькая идиотка, вставай и уноси ноги, пока не появился кто-то еще.
Бэби широко открыла глаза:
– Но...
– Никаких „но", малышка. Я знаю, чем ты тут занималась. И не одерни я платье над той золотистой юбочкой, которую ты пыталась спереть, ее бы как пить дать заметила мадам Гарн. А теперь поднимайся и снимай юбку. Мы уложим тебя в постель.
Бэби с трудом поднялась и, выдернув из-под подола юбку, повесила ее на плечики вместе с жакетом. Потом повернулась к Абнеру, ждавшему ее у дверей.
– Ради Бога, зачем мне ложиться в постель? Все кончено!
– Нет, не кончено. Ваше появление внизу вызовет неприятности. Нельзя исключить, что ее убедил этот маленький спектакль. Значит, вы не можете просто исчезнуть. Если вы ляжете в постель, я спущусь вниз, скажу, что вы нездоровы, и, может быть, спасу вашу репутацию.
Абнер проводил ее в комнату, и она, не раздеваясь, легла в постель.
Бэби подтянула простыню до самого подбородка и огляделась.
– Я не могу тут задерживаться, Абнер. Я сойду с ума. Кроме того, как там мой фотограф? Он начнет искать меня.
– Я найду его и займусь им, – сказал Абнер, задергивая шторы. – Можете заснуть?
– Господи, конечно же нет, когда такой шум и гам под окном.
Засунув руку в карман брюк, Абнер вытащил маленькую серебряную коробочку и открыл крышку.
– Давайте-ка посмотрим. Я захватил с собой синюю, зеленую, трехцветную... Думаю, что синяя пригодится.
Бэби встревоженно подскочила на кровати.
– Что это вы там делаете? Не буду я принимать никаких идиотских пилюль.
Подняв на нее глаза, Абнер нетерпеливо облизнул губы.
– И что же ты собираешься делать, любовь моя? Лежать тут и смотреть в потолок или вздремнуть пару часов, пока не минует опасность?
Застонав, Бэби рухнула на подушки.
– Ну, ладно. Но только что-нибудь полегче. Я хочу поскорее встать и свалить отсюда. Часик, не больше. А потом вы придете и вытащите меня, да?
– Вот, – сказал Абнер, протягивая ей небольшую синюю пилюлю. Рядом с кроватью на столике стоял хрустальный графин с водой. Он налил стакан и поднес ей.
Бэби, проглотив пилюлю, посмотрела на своего спасителя.
– Вы так добры, Абнер. А ведь вы даже не знаете меня.
– О, еще как знаю, – сказал он с кривой усмешкой. – Я добр к вам по тем же причинам, по которым поддерживал афганцев у них на родине. Они тоже склонны к решительным необдуманным действиям и так же тупы, как вы. Свойства характера, которым просто невозможно противиться.
Бэби легла на подушки и закрыла глаза.
– Спасибо, – сказала она. – Я подумаю. – Когда перед глазами у нее заплясали маленькие красные точки, она решила, что Абнер хочет спуститься вниз и сам написать об этом приеме. Но было уже слишком поздно.
Она отключилась.
Короткий резкий стук в дверь испугал Бэби. Подняв глаза, она увидела, что в дверях стоит горничная-студентка с перекинутым через руку свежим бельем.
– Вы Бэби Байер? – скучным, ровным голосом спросила она.
– Э... э... да, – смутившись, сказала Бэби. – А что?
– Только что звонили от входных ворот. За вами пришла машина.
– Машина? За мной?
– Так мне сообщили, – сказала горничная.
– Как мне спуститься вниз?
– Миновав холл, поверните направо и спуститесь по лестнице к дверям.
Горничная взмахнула в воздухе простыней, разворачивая ее. Та легким облаком опустилась на кровать.
– На вашем месте я бы поскорее ушла. И не стала бы делать вид, что заблудилась. Внизу разговаривали только о вас.
Бэби повернулась:
– Да? И что же они говорят? Горничная улыбнулась:
– Рассказывают, что миссис Гарн поймала вас на месте преступления, когда вы прошлым вечером пытались украсть вещи у нее из мастерской.
– Вранье! – пылко возразила Бэби. – Я репортер. Меня направили сюда из газеты. Мне надо было все посмотреть, чтобы написать материал об этом доме. От жары я потеряла сознание, меня положили в постель и дали какую-то таблетку, от которой я проспала всю ночь.
– Вот как?
– Именно так.
– Ну хорошо, – горничная пожала плечами. – Тогда вам не о чем беспокоиться. Вы же знаете, как люди любят судачить.
7
– Что это такое? – гаркнул Джо Стоун, поеживаясь от холода в кабинете. Он полусидел на столе в редакции „Курьера". С таким же успехом он мог орать в аэродинамическую трубу. В редакции не было никого, кроме его секретарши Джейн, а она сидела за дверью и, глядя в экран выключенного компьютера, как в зеркало, укладывала свои густые, пышные волосы. Застонав, Джо рухнул в кресло. Он только что пришел в редакцию, но уже устал как собака. Смерть Лолли Пайнс безнадежно испортила ему этот длинный уик-энд так же, как и всем прочим сотрудникам „Курьера", которые рассчитывали провести несколько дней вне стен редакции.
Конечно, если уж Таннеру Дайсону пришлось сократить свой уик-энд, значит, то же самое придется сделать и всем остальным.
Теперь, сидя за столом и разбирая ленту факса, состоящую из девяти страниц, первая из которых куда-то запропастилась, он не мог дождаться, пока секретарша кончит возиться с прической. Она была вне себя от злости, что ей пришлось явиться в контору в воскресенье как раз перед Днем труда, но ведь и ему не лучше.
Собрав страницы, Джо подошел к столу секретарши.
– Не хотелось бы отрывать вас, Джейн, от столь важного занятия, но куда запропастилась первая страница этого факса?
Рука Джейн с гребнем застыла в воздухе. Обернувшись, она уставилась на стопку листов в руках Джо.
– Скорее всего, на полу, – пожала она плечами. – Очень неплохо, вы уже прочитали?
– Пока не успел, Джейн, – сказал он тем бодрым тоном, каким обычно разговаривают с душевнобольными. – Я только что пришел.
– А! В самом деле.
– Похоже, вы уже прочитали... Что это такое?
– О Лолли Пайнс. Воспоминания человека, который в самом деле любил ее, – сказала Джейн. – Принес Сэм Николс.
– Не может быть, – сказал Джо. – Никто не любил Лолли Пайнс.
– Тем не менее.
Вернувшись в кабинет, Джо перерыл все в поисках пропавшей страницы с именем и адресом отправителя.
С самого утра пятницы потоком пошли письма и телеграммы по поводу кончины Лолли Пайнс Сотни людей, не скрывая надежды, что сообщение подтвердится, желали получить убедительный ответ.
Среди бумаг, дожидавшихся появления Джо, была записка, от которой он содрогнулся. Следуя принципу Питера, гласившему, что самую деликатную работу надо поручить тому, кто меньше всего знает, как ее выполнять, Таннер Дайсон без экивоков поручил Джо взять на себя организацию панихиды.
Снова опустившись в кресло, Джо потянулся за картонной коробкой с не слишком крепким кофе, который покупал в греческой кофейне на Первой авеню. В кабинете с работающим кондиционером становилось все холодней. Едва Джо поднес стакан ко рту, как увидел страницу факса, лежавшую под коробкой.
Выдернув ее, он прочел вслух:
– Кому: Сэму Николсу. От кого: К.М.Батлер. „Черт возьми, что за Батлер? – подумал он. – Уж не Конрад ли Батлер, новый посол в одной из стран бывшего Советского Союза? Но откуда же Конрад Батлер знал Лолли Пайнс?"
Усевшись поудобнее, Джо стал читать факс. Пробежав его глазами, он положил ноги на стол и прочел еще раз, более внимательно.
– Хороший материал. Ну просто исключительно хороший. – Он подтянул к себе первую страничку и снова посмотрел на нее. – Джейн! – рявкнул он. – Не затруднит ли вас подойти ко мне?
Секретарша повернулась вместе с креслом, встала и лениво, едва передвигая ноги, направилась к Джо.
Он ткнул пальцем в первую страничку.
– Что это за номер факса? Я понятия не имею ни о каком К.М.Батлере.
Джейн прищурилась.
– Хм... да это же номер факса Лолли Пайнс. Материал, должно быть, пришел от Кик, ассистентки Лолли. Так ее зовут.
– Где живет эта Кик? То есть как связаться с ней в воскресенье?
– У Лолли.
– У Лолли?
– Ну да, она там живет. Я бы с удовольствием побывала в этих апартаментах. Я слыхала, что они величиной с Мэдисон Сквер Гарден и все забито барахлом.
– Свяжите меня по телефону с этой Кик.
– Свяжу, – сонно сказала Джейн и побрела к своему столу.
В воскресенье утром Кик заспалась. Уже было около одиннадцати, когда она, с трудом выбравшись из постели, спустилась по двум лестничным маршам трехэтажного особняка Лолли. Она подняла воскресное издание „Таймс", лежащее на крошечном коврике у двери Лолли.
Работа над текстом, которому она посвятила весь вечер пятницы и добрую часть субботы, решив отдать последний долг Лолли, отняла у нее последние физические и душевные силы. Ранним воскресным утром, отправив материал по факсу, она почувствовала себя предельно измотанной – такой усталости она не знала уже много лет. Лишь рухнув в постель, она стала припоминать, правильно ли набрала номер факса. Но сил встать и проверить это у нее уже не было.
Она вошла в кухню с газетой под мышкой, бросила ее на стол и замерла, прислушиваясь к звукам пустого дома. Только сейчас Кик осознала, что она в самом деле одна. Лолли уже не хлопотала, готовя себе чай. Тишину нарушало лишь дребезжание старого холодильника и тиканье часов.
Вдруг раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Кик чуть было не сказала: „Офис мисс Пайн". Но, прикусив язык, откликнулась:
– Алло.
– Могу ли я поговорить с Кик Батлер? – осведомился мужской голос.
– Это я.
– Кик, это Джо Стоун из „Курьера". Я только что прочел факс, который вы прислали.
Кик присела на маленький стульчик рядом с телефоном.
– О, Господи! Я и не думала, что услышу вас. Я же послала материал Сэму Николсу.
– Верно, но он был настолько любезен, что передал его мне.
– В самом деле любезно, – согласилась Кик, почувствовав, как струйка пота бежит у нее между лопатками.
– Весьма интересная работа, – заметил Джо Стоун. – Мне бы хотелось поговорить с вами о ней. Вы свободны во время ленча?
– Сегодня? Так ведь воскресенье...
– Верно, – засмеялся он, – но ведь едят и по воскресеньям, не так ли?
– Когда вы хотели бы встретиться со мной? – спросила Кик, стараясь не выдать возбуждения.
– На Семнадцатой, как раз у Девятой авеню есть одно местечко, именуемое „Ренальдо". Вас устроит половина первого?
– Прекрасно, мистер Стоун, – сказала она. – А как я вас узнаю?
– Я буду один за столиком в заднем садике и поверну лицо к солнцу. В этот уик-энд я собирался усиленно загорать. А как вы выглядите?
Кик задумалась. Она не помнила, чтобы кто-то последнее время просил ее описать себя.
– Ну... Высокая, с короткими рыжими волосами, с... м-м-м, веснушками и без загара.
– Великолепно, – откликнулся Джо Стоун. – До встречи.
Кик четко представляла себе Стоуна: грузный, лысый, испитой, с желтыми от никотина пальцами, циничный и умный. Галстук распущен, на воротничке не хватает пуговицы – словом, типичный редактор бульварной газетенки.
Взбежав по лестнице в свою комнату, она порылась в ящиках.
– Слава Богу, – с облегчением вздохнула она, обнаружив в третьем ящике снизу пакет с колготками.
Уже собираясь уходить, она по привычке перебрала в памяти все дела. Автоответчик? Включен. Окна на случай дождя закрыты. Оставить записку под настольной лампой Лолли и сообщить, когда вернусь...
Задержавшись на этой мысли, она присела на край кровати. Господи, о чем она думает? Лолли лежит в морге Риверсайда за Амстердам-стрит, а она мчится на какие-то деловые переговоры. Что сказала бы Лолли?
Так что же она могла бы сказать? Кик закрыла глаза и на редкость живо представила себе маленькую энергичную Лолли, стоящую в дверях: подбоченившись, она притопывала ногой.
Что она сказала бы? Кик почудилось, будто она слышит ее слова: „Вставай и отправляйся, девочка. Наконец пришел твой звездный час".
8
Бэби ненавидела воскресенья. Никого нигде нет. На улицах жарко и пусто. Она уже посмотрела почти все фильмы, которые шли в городе. И разве не безумие отправиться летним воскресным днем одной в кино?
Она то слонялась по своей запущенной квартире, то валялась на постели перед кондиционером, крася ногти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46