Надеюсь, что станет, хотя до конца еще далеко.Надо закончить ее до наступления лета. Летом и так есть чем заняться. Отдохнуть, позагорать, потолкаться в пригородах, на природе. Может, даже еще разок съездить на море. Интересно, а куда ездит Алена? Наверняка на какие-нибудь остромодные курорты, где можно вволю потусоваться на людях. Боже, опять я о ней! Какое-то наваждение! Я трясу головой, и в этот момент звонит телефон.– Да?– Привет, Алька.Только один-единственный человек называет меня Алькой. Димка. Старый товарищ. Лучший друг. У каждой девушки обязательно должен быть лучший друг. Парень. Когда устаешь от подружек, от бабских разговоров и сплетен, набираешь телефончик такого вот Димки и отдыхаешь душой. И главное – лучший друг ни при каких обстоятельствах не должен питать к тебе высоких чувств. Как, впрочем, и плотских. Только симпатия, ничего больше. Иначе все это теряет смысл.Димка знает меня со школы и никогда не пытался и не пытается склонить к отношениям, отличным от дружеских. Не знаю, почему так получилось. Мы никогда не разговаривали с ним об этом. Так сложилось в незапамятные времена, так продолжается по сей день.– Привет, Димка! – радостно восклицаю я.– Что делаешь?– Кухню терзаю.– А вообще как дела?– Нормально.– Так нормально, что ты впечатываешь в стены свое «нормально»? – слышу, как Димка усмехается в трубку.Другой бы получил за такие слова, но Димке все можно. Или почти все.– Ну, есть немного… – признаюсь я, прижимая трубку щекой к плечу и стаскивая с рук перчатки.– Весна – пора меланхолии, – замечает Димка.– Разве? – озадачиваюсь я. – Почему-то всегда считала, что это осень.– У кого как, – бормочет он. – Я лично недолюбливаю весну. Не поверишь, таким старым себя порой чувствую.– Не поверю! – смеюсь я. – Ты преувеличиваешь.– Не так уж и преувеличиваю, – мычит Димка. – Тридцать пять – если это не старость, тогда что?– Кто из нас в таком случае в миноре?– Ага, – соглашается он и умолкает.Я тоже молчу, ожидая, что вот сейчас он неожиданно рассмеется и закричит: «Нет, ну как я тебя разыграл!» Но тщетно. Димка упорно молчит. Мгновение, два, три. Я не выдерживаю:– А что, собственно, произошло?– Почему что-то должно обязательно произойти? – ворчит он.– Потому что это не в твоем стиле: гундеть и плакаться.– Я не гундю, – отбрыкивается он.– Гундишь, – напираю я.– Нет!– Да!– Ну хорошо, – сдается он.– Из-за какой-нибудь чепухи? – предполагаю я.– Считать ли это чепухой? – говорит он. – Вдруг выяснилось, что мне некого пригласить на мероприятие, кроме тебя. Грустно, правда?– Ну, спасибо! – фыркаю я. – Друг называется!– Ты же понимаешь, о чем я, – вздыхает он.Понимаю. Конечно. Сама в таком же положении. Дожила до середины жизни и все в одиночестве. Чем ему помочь? Разве только переключить с философского уничижения на что-нибудь более практическое.– Так ты меня приглашаешь? – спрашиваю я.– Выходит, так, – опять вздыхает он.– Что-нибудь чрезвычайно нудное?– Нет, что ты! – Димка оживляется. – Презентация нового боулинга. Тридцать шесть дорожек. Представляешь?– Ого!Тридцать шесть дорожек. Я не представляю. Боулинг – не предмет моей страсти. Но, наверное, это круто.– Когда? – интересуюсь я.– Послезавтра. В семь. Пойдешь?– А как же. Не бросать же тебя на произвол судьбы.– Отлично, – вяло говорит он.Совсем плох Димка. Не подыскать ли ему кого-нибудь для душевного отдохновения? Невыносимо слышать, как он потерянно сопит в трубку. А ведь Жаннета с Галкой, наверное, так же страдают, наблюдая мою неприкаянную персону, – вдруг приходит мне в голову. Потому и норовят вечно как-то изменить мою жизнь.– Как одеваться? – спрашиваю я, чтобы отвлечься.– Да оденься как-нибудь, – с недоумением в голосе отвечает Димка.Мужчины – что с них взять!– И все-таки, – настаиваю я, – джинсы или…– Не джинсы, не джинсы, – соображает наконец Димка. – Там все круто. Найди что-нибудь подходящее.– Но у меня ничего такого нет, – растерянно отвечаю я. – Я же не бываю в крутых местах.– Займи у кого-нибудь.А это мысль!Любопытно, где были мои мозги, когда я решила, что облачиться в Жаннетины юбки для того, чтобы представлять собой достойное зрелище на презентации боулинг-клуба, – это хорошая идея? Гардероб Жаннеты был обширен, как в прямом, так и в переносном смысле. Мне все, абсолютно все было велико.– О-о, – разочарованно тяну я, – а я-то думала…– Да, – вздыхает Жаннета, – время неумолимо.– Что же делать? – кручинюсь я.– Подожди! – Подруга вскакивает и несется в сторону гардеробной, оттуда я слышу: – Есть кое-что, во что я давно уже не могу втиснуться.– Да ладно, – кричу я в ответ, – все равно бесполезно!Разумеется, бесполезно. Жаннета всегда была пухлее меня. Я просто забыла.– Почему же бесполезно? – появляется в дверях Жаннета. – На, попробуй. – И протягивает мне нечто черное и струящееся.Поразительно, но черное и струящееся сидит на мне как влитое.– Здорово, – восхищенно прищелкивает языком Жаннета.– Откуда это? – спрашиваю я, поглаживая себя по бедрам.– От первого мужа, – машет рукой Жаннета. – Привез откуда-то.– Так ему уже сто лет в обед? – удивляюсь я. – А выглядит, как из последнего каталога.– Фирма, – разводит руками Жаннета, – из той категории, что на все времена.– Но все равно, – задумчиво говорю я, – что-то я не доезжаю… Ты и во времена первого мужа была заметно толще меня.– Так ты поправилась, – вскидывает брови Жаннета. – Ты что, не видишь?– Как это поправилась? – взвиваюсь я. – Я в отпуске сбросила килограмма три, не меньше.– Да нет, – Жаннета садится на диван, – я имею в виду, ты поправилась относительно института. Тогда была такая голенастенькая, совсем узенькая, а сейчас стала на человека похожа. Да, – подытоживает она, – ты сильно изменилась с тех пор. И фигура, и прическа, и общий имидж. Тебя просто не узнать.Не узнать… Вот и М.А. меня не узнал, это-то уже очевидно. Хорошо. «А хорошо ли?» – вдруг думаю я. Но я же так боялась, что он меня опознает, и тогда работа бок о бок с ним станет совершенно невозможной. Работа – да, конечно. Она станет невозможной. Но ведь работа – не все, что у нас есть в жизни, верно? Так что – я хочу, чтобы он меня узнал? Неужели? Боже, как сложно в себе разобраться. Точно, что сгорю от стыда, если он хоть словом, хоть жестом намекнет, что вспомнил ту страшную историю, но сгореть от стыда еще не значит конец света. Может, это и не так смертельно. Короче, я запуталась. Он классный мужик, нет слов. Классный мужик, к тому же свободный… Стоп! Как это свободный? А Алена? Вот я и вернулась к тому, с чего начала, – не узнал, и слава богу! Все равно это ни к чему хорошему не привело бы. И вон, вон все эти мысли о М.А. из головы! Лучше уж подумать о Димке с его презентацией. Кстати, а что я обую? Глава 9 Боулинг кишит людьми. Димка не рассчитал время, мы увязли в пробке на Литейном и в результате появились на презентации, когда действо уже было в разгаре.– Извини, что так получилось, – мрачно говорит Димка.– Бывает, – беззаботно отвечаю я, оглядывая публику. – Все равно торчала бы дома, так что спасибо – вытащил.– Шампанское? – откуда ни возьмись появляется официант.– Непременно! – восклицаю я и беру бокал.Шампанское – это как раз то, что мне сейчас необходимо. То, о чем я мечтала с обеда. Сегодняшний день складывался неудачно с самого утра. Какая-то суета, какое-то напряжение, висящее в воздухе… Вообще, все изменилось с момента моего возвращения из отпуска. Не связано ли это с М.А.? Или это шалит мое разыгравшееся воображение? Словом, шампанское было как нельзя кстати.– Димон, привет! – вдруг слышу я и поворачиваюсь на голос.К нам подкатывает забавный толстячок в смокинге.– Ого! – восклицает Димка. – Виталик! Какими судьбами?– Случайно, друг мой, случайно, – посмеивается толстячок, окидывая меня цепким взглядом. – Не познакомишь?– Знакомьтесь, – послушно произносит Димка, – Виталий, Ольга.– Оч-чень приятно, – поет толстячок, энергично хватая мою правую руку и подтягивая ее к губам. – Люблю рыженьких и голубоглазеньких.О, черт! Я закатываю глаза. Понятное дело, кто ж не любит рыженьких и голубоглазеньких? Я таких не знаю. Но точно назову того, кто терпеть не может слащавых и лоснящихся от самодовольства толстячков. Это я, я и еще раз я! Я аккуратно извлекаю свою руку из его скользкой ладошки и бросаю взгляд на Димку. Он морщит лоб в немой просьбе. «Будь другом, – читаю я в его глазах, – потерпи, мужик мне нужен». Нужен, так нужен. Пусть себе общаются, только без меня.– Пардон, – лучезарно улыбаюсь я Виталику, – я на минуточку, – и, не дожидаясь ответа, растворяюсь в толпе.Надо было прихватить с собой кого-нибудь из девчонок, думаю я, лавируя среди хохочущей публики, и как я раньше не сообразила. Димка же сразу сказал, что ему сюда нужно для дела. Он, как и я, не большой поклонник боулинга, но на презентации ведь ходят не из-за предмета самой презентации, а по двум причинам: кто-то тусуется от нечего делать, вроде меня, а кто-то по делам, вроде Димки.– Шампанское? – передо мной опять вырастает официант.Я верчу в руках бокал с недопитым шампанским в знак того, что у меня в этом смысле еще все в порядке, официант кивает и уже поворачивается, чтобы удалиться, но я цепляю его мизинцем за манжету и вопрошаю:– А поесть? Что-нибудь можно поесть в этом сумасшедшем доме?Он неожиданно ухмыляется, но моментально прячет усмешку под профессиональной приветливостью и отвечает:– В соседнем зале.– Супер! – Я прикладываю руку к сердцу. – Огромное спасибо. Вы спасли меня от голодной смерти.Он опять улыбается и спешит покинуть меня, чтобы не растерять остатки профессионального достоинства.Фуршет впечатляет. Призрак голодной смерти уступает место ужасу перед возможной гибелью от переедания. Я вижу на другом конце стола Димку с Виталиком, машу им рукой с зажатой в ней вилкой, но подходить ближе не собираюсь – мужики явно погружены в деловую беседу. Так, что бы еще здесь попробовать?– Да, – бормочу я тихонько себе под нос, – интересно было бы знать, с чем эти рулеты.– С грибами, – внезапно слышу я мужской голос, – и сыром. Очень вкусно. Рекомендую.Я оборачиваюсь. Нет! Не может быть!– Привет, – говорит он.– Привет, Майкл, – медленно отвечаю я.– Рад тебя видеть, – сообщает он, подцепляя один рулет и водружая его на мою тарелку.– Взаимно. – Мои губы непослушно шевелятся, как будто в них вкатили солидную дозу анестетика.– Прекрасно выглядишь. – Майкл скользит взглядом по моему черному струящемуся наряду.– Спасибо, – губы продолжают тормозить, – ты тоже хоть куда.Майкл смеется. Хоть куда – это еще слабо сказано. Майкл заткнет за пояс любого из мужиков, тусующихся здесь сегодня. Он здорово похож на Джорджа Клуни, только, в отличие от Клуни, его можно потрогать руками. С ним даже можно потрепаться о том о сем. Сходить в ресторан. И даже провести ночь-другую… Черт, что это со мной? Решила ведь давным-давно, что Майкл в прошлом – что было, то было. Ночь-другая там тоже присутствовали, но ведь из этого ничего не вышло. Я ему не показалась. Мы теперь просто друзья. Впрочем, «друзья» – это сильно сказано. Просто люди, которые живут в одном городе, изредка болтают по телефону, еще реже встречаются случайно, вот как сегодня, и ничего, абсолютно ничего между ними уже нет. Тогда откуда этот анестетик в губах и легкое помешательство в мыслях? Или виной тому шампанское?– Как тебе вечеринка? – спрашивает Майкл, продолжая внимательно меня рассматривать.– Да так… – пожимаю я плечами. – Этих вечеринок в нашей жизни было уже… – Я взмахиваю рукой с бокалом.– Это точно, – смеется он, – нас уже ничем не удивишь.– Ага, – охотно соглашаюсь я, чувствуя, что постепенно начинаю приходить в себя. – Чтобы тут визжать от восторга, нужно быть, как минимум, лет на десять моложе. Вон как те девчонки. – Я кивком указываю в сторону тех тридцати шести дорожек боулинга, из-за которых мм, собственно, здесь и собрались.Там резвятся человек двадцать, в основном – жизнерадостные юные особы в ультракоротеньких юбчонках, швыряющие шары, хохочущие и совершенно не заботящиеся о том, как они выглядят.– Ну. – Майкл всматривается в толпу, машет кому-то рукой.– Ты здесь не один? – спрашиваю я.– Нет. – Мгновенная пауза, затем он продолжает: – С девушкой.– Ах, ну да, конечно, такой мужчина и без девушки, – растерянно говорю я.А чего я ожидала?– Ты ведь тоже наверняка не одна, – усмехается Майкл.– С Димкой, – защищаюсь я.– А-а… – тянет он.Нет нужды ничего уточнять. Майкл знает о Димке и его роли в моей жизни. Знает, что Димку я беру в спутники тогда, когда никого рядом со мной нет.– Это он попросил меня составить ему компанию, – бормочу я неизвестно зачем.– Значит, сегодня ты с Димкой, – задумчиво говорит Майкл. – А так? По жизни?– Что? Что ты имеешь в виду? – Я тяну время.Майкл молча смотрит на меня.– Ну-у, – пытаюсь выкрутиться я, – у меня передышка…– Между каким и каким? – вдруг спрашивает он.– Что? – Я непонимающе на него таращюсь.– Передышка после какого номера? – Он останавливает официанта, отдает ему наши пустые бокалы и берет по фужеру с красным вином. – После сорокового? Или счет уже пошел на сотни?– Я не понимаю тебя… – тихо говорю я.– Да ладно тебе, – невесело усмехается Майкл, – я все знаю про ваши подсчеты. Вы же особенно и не таились.Да, мы не таились. А разве мужики ведут себя не так? Я делаю глоток вина и неожиданно для себя самой спрашиваю:– Майкл, почему у нас ничего не вышло?Он удивленно вскидывает голову.– Ну, – спешу продолжить я, – я, наверное, тебе не понравилась? Да? Или что? Жаннета говорила, что ты предпочитаешь брюнеток…– Ты мне нравилась, – резко прерывает он меня.Что?! Я делаю еще глоток, захлебываюсь вином и начинаю кашлять. Майкл серьезно смотрит на меня. Кашель постепенно затихает. Я прочищаю горло и выдавливаю из себя:– Как странно…– Ты мне нравилась, – повторяет Майкл, – очень нравилась.– Тогда почему все так случилось? – жалобно тяну я.– Я же не был тебе нужен, – пожимает он плечами и берет с блюда кусочек буженины.– С чего ты это взял? – изумляюсь я.– Не знаю, – невнятно говорит Майкл, разжевывая мясо, – ты всем своим видом демонстрировала, что я у тебя номер двадцать какой-то, проходящий, и я понял, что ловить мне там нечего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35