– Наша славная родина такая необъятная, – глубокомысленно замечаю я, – что нет никакой возможности удержать в голове все ее малые и большие города.– Верно, верно, – в тон мне подхватывает М.А., – особенно если никогда их в глаза свои не видел.Читает мои мысли… Ну надо же!– Дальше Нижнего Новгорода нигде не довелось побывать, – признаюсь я. – Там у меня родственники.– И не тянет?– Простите?– Не тянет попутешествовать по стране?– С рюкзаком за плечами? – с опаской спрашиваю я. – На лошадях или еще каком сомнительном транспорте?– Ну почему же? – Он отставляет тарелку. – На самолете, с привалами в комфортабельных гостиницах.– Неужели в малых и больших городах существуют комфортабельные гостиницы? – иронизирую я.– В вас говорит столичный снобизм, – улыбается М.А. – Или страх перед неизвестностью. – Он внимательно смотрит на меня.И явно ждет ответа. Нужно срочно что-то выбрать. Снобизм или страх? Страх или снобизм? Что в его глазах будет выглядеть более презентабельно? Я лихорадочно соображаю, вперив такой же внимательный взгляд в него, наконец, решаюсь:– Стыдно признаться, – я опускаю глаза в приступе притворного смущения, – но скорее это снобизм.– Это поправимо, – сообщает он.Ура! Ура! Точное попадание!– Стоит вам только пару раз съездить куда-нибудь, увидеть, что помимо Питера есть еще масса замечательных мест, и вы навсегда перемените свое отношение к территориям восточнее столицы.– Ну да, – усмехаюсь я, – к кому только мне ехать?– К кому? Разве это обязательное условие? – Он вскидывает брови. – А идея освоения новых мест? Как она вам?– Пока не знаю, – уклончиво отвечаю я.– То есть вы принципиально против путешествий по стране, даже в виде деловых поездок?Что такое? Я напрягаюсь.– Постойте, постойте, о чем мы, собственно, беседуем? О моем рабочем графике?– Нет, мы просто завтракаем и разговариваем о жизни. Кстати. – Он высвобождает свои часы из-под белоснежной манжеты, вглядывается в циферблат: – Думаю, нам пора уже начинать двигаться. Время.Выясняется, что я напрасно боялась выглядеть дурой в окружении москвичей. В какой-то момент мне даже кажется, что, даже если бы я несла полную чушь, они все равно завороженно слушали бы меня и вежливо кивали бы. А уж как потчевали кофе со сладостями! Пришлось есть – не обескуражишь же их сообщением о том, что предпочла бы кусочек колбаски или сыра всем этим зефирам и шоколадам, теснящимся на столе. И – никаких московских закидонов. Как будто я не в столицу приехала, а в провинциальную дыру, причем исключительнее ревизорскими полномочиями. Любопытно – тут я взглядываю на М.А., мирно сидящего в углу и щелкающего по клавишам своего ноутбука – что он успел наболтать обо мне вчера? Наверное, что-нибудь в духе Галкиных напутствий: «Ты – из головного офиса, значит, для них ты – начальник».Меня немного смущает его присутствие, но ничего не поделаешь – офис не так уж и велик. «Пока сидим здесь, – сообщил директор филиала – симпатичный, блондинистый великан Алексей, – но уже подыскиваем другое помещение, потому что в этом скоро станет тесно, – и, сделав паузу, добавил: – Собственно, уже тесно». Да, особо здесь не развернешься, и нам приходится размещаться в кабинете директора, который служит москвичам одновременно и комнатой для переговоров. Там же приземляется и М.А. «Не помешаю?» – предупредительно спрашивает он. Неужели у меня повернулся бы язык ответить: «Помешаете, и не то слово!» Нет, я качаю головой: «Что вы, что вы». Он благодарственно улыбается и принимается подключать свой ноутбук.На самом деле я готова сквозь землю провалиться в первые минуты своей лекции. Большим мастерством по части публичных выступлений я не отличалась никогда. Разве только в школе. Да и то всегда находились другие, у кого язык был подвешен лучше. Так что способности мои скорее можно отнести к средним, нежели к выдающимся. Каковы бы они ни были – я и те практически утратила, начав трудовую деятельность. Экономист – существо кабинетное, не созданное для трибуны. Состав аудитории, перед которой мне в последние годы приходилось выступать, ограничивался Юриком и начальниками отделов. Где уж тут набраться навыков красноречия!Но вот что странно, близкие друзья мои, и особенно Жаннета с Галкой, почитали меня за неистощимую выдумщицу и страшную болтушку, способную увлечь разговором кого угодно. Видно, мои «разговорные тормоза» срабатывали только в официальной обстановке. Зная это, перед отъездом я набросала план своего выступления и первые минут двадцать неукоснительно придерживалась его, просто потому что меня А) жутко смущает М.А., Б) жутко смущают москвичи. В) жутко донимает ноющая нога.Однако на двадцать второй минуте нашей учебы (я слежу за потоком времени по большим настенным часам) московская бухгалтерша – невзрачного вида девица по имени Лена – нервически вскрикнула:– Ой, Ольга Николаевна, будьте так добры – повторите, пожалуйста, последние две фразы! Я не успела их записать.Мужчины в лице директора филиала и старшего менеджера по продажам дружно кивнули и робкими голосами выразили пожелание повторить не только последние две фразы, но и вообще весь последний озвученный мною пункт от начала до конца. Я посмотрела на них, и мне внезапно стало смешно. Именно в этот момент я поняла, что надо еще выяснить, кто кого сильнее боится.– О'кей, – сжалилась я над ними, – записывайте.Дальше все пошло как по маслу. Нога тоже почему-то перестала болеть. Я отлипла наконец-то от своей домашней заготовки и рискнула вкрапливать в речь кое-что, напоминающее не нравоучения, а собственный жизненный опыт. Слушатели оживились и принялись комментировать. И даже вносить предложения. Алексей сказал на самом деле толковые вещи.– Стоп, стоп, – вскинула руки, – берем паузу. Мне тоже нужно кое-что записать.М.А. с интересом поглядывал на нас, не отрываясь, правда, от телефонного разговора, но, может, он, как Юлий Цезарь, способен делать два дела сразу? Не знаю, что он там про меня в этот момент думал, но, похоже, меня это уже не сильно беспокоило. Свою работу я привыкла делать на совесть. Сегодня моя работа – рассказать этим трем страждущим все, что я знаю, но если кое в чем они осведомленнее меня, то почему бы мне тоже чему-нибудь у них не поучиться? Я переворачиваю свой блокнот задом наперед и быстро записываю то, что услышала. Конечно, потом, в спокойной обстановке, в этих «перлах» вполне может не оказаться ничего особенного, но лучше записать, чем пропустить что-нибудь важное.– Перерыв? – с надеждой спрашивает Алексей, бросая умоляющие взгляды на пачку сигарет на своем столе.– Давайте, – смеюсь я.Вот туг-то и обрушиваются на мою бедную голову килограммы, нет, тонны сладкого.– Максим Александрович, – кокетливо зовет Лена, – может, и вы с нами?– Спасибо, нет, – откликается он.– Не любите сладкого? – продолжает кокетничать Лена.– Берегу фигуру, – в тон ей отвечает М.А.– Да что вы такое говорите? – Лена закатывает глаза.М.А. усмехается, разводит руками и утыкается в свой компьютер. Лене приходится убраться восвояси. Я злорадно посмеиваюсь про себя. Вот так же он срубает с хвоста и всех наших дамочек. Галантно, но без всякой надежды на перемены к лучшему. Я так не умею. Вечно сижу с прилепленной к физиономии вежливой улыбочкой до тех пор, пока собеседник не исчезает из поля зрения. Даже когда очень занята. Даже когда так занята, что, пардон, до туалета нет времени дойти. Скриплю зубами, исхожу злобой, но прервать непрошеного посетителя не хватает смелости. М.А. проделывает это с такой легкостью, что просто диву даешься. Или это привилегия «у руля стоящих»?Я осматриваюсь. Офис как офис, ничего особенного, три комнаты «вагончиком» на втором этаже бизнесцентра.– А куда думаете перемещаться? – тихо спрашиваю я у Лены.– Да в этом же бизнес-центре, – отвечает она, наливая мне в чашку кипяток, – только в другой корпус. Там вроде бы пол-этажа освобождается скоро, вот мы и ведем переговоры.– Пол-этажа? – недоверчиво переспрашиваю я.Вот это размах! Для филиала, в котором еще вчера сидели две калеки. Что это, интересно, наши тут затевают? Лена вряд ли в курсе – работает здесь третью неделю. Но смотри какая ушлая девица – с М.А. глаз не сводит. И что он ей дался? У них и своих кадров хватает. Старший менеджер по продажам, конечно, так себе, но вот Алексей, маркетолог, технический консультант – очень даже. Я отпиваю кофе и еще раз внимательно изучаю весь московский персонал, благо он практически в полном составе, сгрудился сейчас вокруг Алексея и обсуждает какой-то животрепещущий вопрос. Да, и технический консультант… И даже Алик, младший менеджер по продажам. Молод, конечно, но это его не портит. Мне он, разумеется, без надобности, но для Лены как раз бы подошел. Они, наверное, ровесники – лет по 27-28. Вот и клеилась бы к нему. Тем более что конкуренции у нее никакой. Разве только секретарша, но той, по-моему, здешние мужики глубоко безразличны. Если не все мужики в этом мире…Наш перерыв окончен, мы вновь погружаемся в бюджетные премудрости, в три прерываемся на обед, а после него пытаемся загрузить программу, которую я привезла. Программа не грузится. Я чертыхаюсь, начинаю звонить в родной офис и разыскивать Костика, программиста, которого никогда, ну абсолютно никогда нет на своем месте. Я обнаруживаю его дома, хрипло сопящего в трубку и страшно недовольного таким вмешательством в его личную жизнь.– Я болею, – раздраженно заявляет он.– Вот бедолага, – с сочувственным придыханием говорю я (Костик болеет половину дней из отпущенных нам на бурную трудовую деятельность). – Но, представляешь, я торчу в Москве, а программка-то работать здесь не хочет.– Интересно, – без всякого намека на интерес в голосе пыхтит Костик. – А ты… – И из него начинают сыпаться предположения и обвинения.– Да бог с тобой! – возмущенно отвечаю я. – Что я, вчера на свет родилась?Костик задумывается.– Подожди, – наконец скрипит он. – Загружу сейчас твою программу.Я перевожу дух. Этого я и добивалась. Все офисные программы присутствуют на Костиковом домашнем компьютере. Только он по какой-то причине никогда не готов в этом признаться. Несколько секунд, пока программа загружается, мы оба молчим, потом Костик опять проявляется в эфире. Еще через десять минут проблема решена.– Выздоравливай, солнышко, – мурлычу я на радостях, прощаюсь, вешаю трубку и тут же встречаю недоумевающий взгляд М.А., неожиданно возникшего рядом: он уехал после обеда, чему заметно огорчилась Лена и чему искренне была рада я, – все же он меня нервировал.– Вы вернулись? – растерянно бормочу я.– Вернулся, – подтверждает он. – Как ваши успехи?– Все нормально. – Я еще раз закрываю и открываю программу, чтобы убедиться в ее исправной работе. – Были проблемы, но удалось достать Костика и исправить их.– Тогда можно вас на секундочку отвлечь? – спрашивает он, бросая взгляд на свои наручные часы.Я киваю и выхожу вслед за ним в коридор. В офисе уединиться практически невозможно, вот и приходится тащиться в курилку, хотя мы оба не курим. Что ему от меня надо? Может, я сболтнула чего лишнего, когда общалась с москвичами? Ну, так это было до обеда. Почему же он отложил выволочку до вечера? Останавливаемся у окна. М.А. еще раз смотрит на часы и неожиданно спрашивает:– Какие у вас планы на вечер?– А? – Я широко распахиваю глаза и боюсь, что так же широко – рот.– Вы уже придумали, чем заняться в славной столице, или будете коротать скучный вечерок в своем номере?В Москве мне всегда есть чем занять себя. Для этого даже не нужно ни с кем заранее договариваться. Стоит только набрать один из девяти телефонных номеров, насмерть впечатавшихся в мою память со времен юности, и я буду обеспечена развлечениями на многие вечера и ночи вперед. О сегодняшнем вечере я еще не думала. Честно говоря, не успела. Но не сомневалась, что впустую он не пропадет. Однако что-то подсказывало мне, что сейчас никак нельзя признаваться в своей дикой популярности в этом городе.– Не знаю, не знаю, – задумчиво протянула я и посмотрела на М.А. вопросительно.Он – не поверите – выглядел смущенным, как будто его уличили в мелком воровстве.– Я подумал… – замялся он. – Может, вы составите мне компанию… – И вытащил из внутреннего кармана пиджака какие-то билеты.Я невольно скользнула взглядом по циферблату его часов, вынырнувших на секунду из-под манжеты, – десять минут шестого. Понятно. Кто-то, с кем он собирался пойти в театр, – а выясняется, что это все-таки театр, – отказался в последний момент, и М.А. не придумал ничего лучшего, чем пригласить меня. Две одиноких командированных души в чужом городе… Обычная история. Постойте, постойте, только город-то мне не чужой, и нисколько я в нем не одинока. Думай. Ольга, быстро думай. Еще три секунды. М.А. держит напряженное лицо, я собираю в кучу расползающиеся во все стороны мысли. Вдох, еще раз вдох. Все же он какой-никакой начальник – вдруг обидится? Эта последняя, восхитительная в своем идиотизме мысль оказывается почему-то решающей.– Хорошо, – говорю я. – Во сколько мне нужно закончить, чтобы успеть?М.А. расслабляется:– В шесть. Глава 12 – Но только предлагаю сразу же договориться, – заявляю я, усаживаясь ровно в шесть часов в машину, – ни слова о работе.– Идет, – легко соглашается М.А., выруливая со стоянки.Пару секунд мы молчим, потом он осторожно спрашивает:– А почему?– Что именно? – поворачиваюсь к нему я.– Почему ни слова о работе? Вас она так раздражает?– Да нет, – устраиваюсь поудобнее на сиденье, – просто должно же быть какое-то разнообразие.– Верно, – согласно кивает он и умолкает.Молчим. Три минуты. Пять. Десять. За окнами мелькают вечерние московские улицы, а мы продолжаем молчать. Еще через несколько минут я не выдерживаю:– Здорово.– Простите? – М.А. притормаживает у светофора и смотрит на меня. – Не понял.– Здорово, – повторяю я. – «Ни слова о работе» у нас с вами означает «ни слова вообще».Он начинает смеяться. Я с недоумением смотрю на него. Красный свет сменяется зеленым, он давит на газ, и мы трогаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35