Это была новая Галкина идея, такая же сумасшедшая, как и все старые, но привлекательная в своей новизне. «Если ничего не получится, – говорила она, – то хоть будет что вспомнить в старости». Так и вышло. Думаю, вспоминать я о Вовике буду и на том свете. Между прочим, хороший парень. Можно сказать даже – отличный. Но – и с этим ничего не поделаешь – экстремал. Парашюты, яхты, сноуборды, мотоциклы – у него была широкая специализация. Яхты, чтоб вы знали, оказались самым безопасным среди всего прочего. Похуже обстояло дело с мотоциклами, еще менее уверенно я себя чувствовала на горных лыжах, а вот когда впервые вывалилась из самолета с парашютом за спиной, я так ярко ощутила, что жизнь – это всего лишь краткий миг между взлетом и криком Вовика: «Пошла!», что повторений мне не захотелось. Вовик огорчался. Говорил, что полюбил меня с первого взгляда, но если уж я действительно так отрицательно реагирую на его увлечения, то тогда да, конечно… Отказаться же от экстрима в мою пользу Вовик не пожелал. Видно, я вызывала у него значительно меньший выброс адреналина, чем все остальное, а от наркотиков, как известно, отказываются немногие.После Вовика, бывшего номером девятнадцать, очень хотелось тихой заводи, пусть даже с лягушками и тиной, но чтоб никаких волнений. Так и возник «мамин сын» Павлуша. Его притащила в мою жизнь Светик, моя коллега по старой работе. Сначала все шло очень неплохо. Он водил меня в музеи, я наслаждалась покоем, твердой землей под ногами и подумывала о том, что, наверное, пора браться за ум и доводить дело до логического брачного конца. Галка с Жаннетой уже потирали руки в предвкушении свадебного застолья… Но тут-то и появилась Павлушина маман. Мадам Аркадина, чтоб ее! Она окинула меня проницательным взором и, не тратя время на пустые разговоры, жесткой рукой схватила любимого сына за локоть и уволокла в дальнюю даль, прочь от меня и моих планов. Павлуша уходил молча, понурив голову, явно недовольный происходящим, но покорный и безропотный.Я попечалилась немного, но жизнь продолжалась, а вместе с ней и наша кампания по поиску мне достойного спутника жизни. Промелькнул «крутой Антоша», почитавший боевики за высочайшее в мире искусство и повторявший через слово «Ну, стебово!» и «Shit!». Этот отнял у меня ровно шестьдесят один день драгоценного времени. Но, как выяснилось позднее, рекордсменом по краткости пребывания в моей жизни он не стал.Рекорд принадлежал «маньяку» Валерию – семь суток, за которые он надоел мне до чертиков. В один прекрасный осенний денек я ловила машину, чтобы добраться до работы, на которую здорово опаздывала. Остановилась свежевымытая синяя «девятка», и весьма симпатичный парень махнул мне рукой. Ехать было недалеко, но достаточно для того, чтобы он выудил из меня телефончик. «Хорошо, что мобильный, – комментировала впоследствии Галка, – иначе добыл бы твой адрес, и кто знает, что бы из этого вышло», – и делала при этом страшнючие глаза. Тогда я попала в офис в срок и сочла, что день начался удачно, однако к вечеру я несколько переменила свое мнение. Валерий позвонила мне шестнадцать раз! Первые десять безответно, так как я сидела на совещании у директора и телефон с собой не взяла. Я даже не сразу обратила внимание на подмигивающий сигнал об упущенных звонках, когда вернулась с планерки. Но тут телефончик затрезвонил, я взглянула на дисплей – «номер скрыт». «Ну вот еще!» – подумала я. Я никогда не отвечаю, когда номер скрыт. Все мои знакомые определяются, а остальные – зачем они мне нужны? И так еще четыре раза. «Да что за зараза?» – раздраженно думала я через три часа. Надо было ответить, чтобы хотя бы узнать, кто это меня домогается. Я и ответила. И обалдела. «Что же это ты не берешь трубку?» – наехал на меня Валерий. И сразу же принялся крутить руки, не пойти ли нам куда сегодня. Еле отбилась.«Маньяк!» – выдохнула Жаннета, когда я рассказала ей о своем проколе. И действительно, чем-то это все смахивало на голливудские фильмы, где благообразные молодые люди в итоге оказываются кровожадными безумцами. «Гони его!» – распорядилась Галка. Легко сказать! Гнала я его целую неделю. В конце концов просто сменила номер мобильного. Но еще какое-то время нервно вздрагивала на улице при виде синих «девяток» и высоких брюнетов с зализанными волосами.Похоже, я собрала не только коллекцию расцветок глаз, окрасов волос и размеров бицепсов, но и коллекцию странностей. Не странных кавалеров практически не было. Даже если поначалу они производили впечатление нормальных, то потом обнаруживалось нечто, что выходило за пределы этой нормальности, порой так далеко, что возврата оттуда не было. Нестранным казался поначалу и Феликс-топленое-молоко. Но только пока мы болтали по телефону.Это была идея Жаннеты – внедрить в мою жизнь Феликса. «Говорят, классный экземпляр», – увещевала меня она. Увещевать пришлось по той причине, что мне к тому времени уже порядком осточертели все эти «экземпляры». Накануне я с превеликим трудом избавилась от номера тридцать первого и намеревалась дать себе пару месяцев отдыха. Но Жаннета наседала. «Куртуазен до невозможности, – перечисляла она, – самостоятелен, зарабатывает прилично, начитан, интересуется искусством, сделал дома потрясающий ремонт, сам». Я насторожилась. Насчет ремонта – это было любопытно. «Ты его сама-то видела?» – спросила я. «Нет, но видела моя знакомая, – не дрогнула Жаннета. – Говорит, вполне». Судьба Феликса была решена. Я позволила дать ему мой телефон.Сочный баритон завораживающе журчал в трубке и поразительным образом располагал к себе. Мы осторожно знакомились друг с другом: посмаковали последние книжные новинки, прошлись по достижениям компьютерного прогресса (Феликс работал в фирме, торгующей компьютерами), поговорили о проблемах взаимодействия человека и природы. Хотя «поговорили» – это, пожалуй, слишком сильное слово для того, чтобы описать наши беседы. Говорил в основном Феликс, говорил пространно, красиво, со вкусом. Не чужд ему был и юмор, тонкий и своевременный. Мы раскачивались на волнах этого телефонного флирта уже целых три недели, когда он вдруг сказал:– Оля, по-моему, мы уже готовы встретиться. Попьем кофейку, посмотрим друг на друга. Что вы думаете по этому поводу?– Я буду очень рада, – расшаркалась я.Он должен был ждать меня на станции «Маяковская», полвосьмого вечера в ближайшую среду. Боже, но как же я его узнаю? На станции метро «Маяковская», где полвосьмого будет чертова уйма народа? У меня уже были кое-какие представления о его внешности – недаром мы проводили столько времени в разговорах, в них мелькали кое-какие мелочи, которые я на досуге собирала в кучу и лепила из этой кучи образ своего нового знакомого. Пару раз он даже снился мне: высокий представительный шатен атлетического сложения с темно-пепельными волосами и серыми глазами, он дарил мне цветы и ухаживал с потрясающей галантностью. Так-так, но что же это там он говорит?– Я буду стоять у последней двери поезда в сторону центра. На мне будут светло-синие джинсы, темно-синяя куртка и шарф цвета топленого молока.– Простите? – озадачилась я.– Шарф у меня, – терпеливо повторил он, – такого нетипичного цвета: не белый и не желтый. Топленое молоко, или еще называют «цвета слоновой кости».– А-а… Я поняла. Значит, до встречи?И мы распрощались.Шарф цвета топленого молока не давал мне покоя все два дня, остававшиеся до рандеву. Я чувствовала: здесь кроется какой-то подвох, – однако разумных объяснений своим предчувствиям не находила. Галка меня обсмеяла, Жаннета поддержала ее.Станция метро «Маяковская». Среда. Семь тридцать пять. Имею же я право припоздниться на пять минут? В конце концов, я же женщина. Я шла по залу и пристально вглядывалась в людей, толпящихся у последней двери поезда, отправляющегося в центр. Ага, вот синяя куртка, синие джинсы, рост, цвет волос – он. Он еще меня не видел, а я уже, благодаря своей дальнозоркости, разглядела его во всех подробностях. «Как же так? Что это?» – подумала я и невольно замедлила шаги. Торчащие уши, близко посаженные глаза, поджатые губы, брезгливая мина на лице. Да, высокий, но – где плечи? Как же упомянутый атлетический клуб? Руки в карманах, а значит, никаких цветов в мою честь не предвидится. И что самое главное – я это ощущала даже на расстоянии – исходящие от него мощные импульсы недовольства всем вокруг. Может быть, это не он? Мало ли у кого нынче темно-пепельные волосы, синие джинсы и куртка? Но шарф! Слоновой кости, или, как его там, топленого молока… Обернут вокруг шеи и реален, как ничто другое на этой платформе.«Можно тихонько уйти», – деликатно шептал мне внутренний голос. «Ну, здрасте!» – возмутилась моя обязательность. Я распрямила плечи и вынырнула из-за толстой тетки, за которой до сих пор пряталась. Его взгляд остановился на мне, он вздрогнул, весь как-то подобрался и напрягся, а в глазах по мере моего приближения нарастала безбрежная паника. К моменту, когда я подошла достаточно близко для того, чтобы произнести приветственные слова, его всего трясло и колотило. «Смотри, как его забирает!» – с любопытством констатировала я. Но пора было переходить к делу.– Здравствуйте, я Оля. А вы, случайно, не Феликс?– Нет! – выдохнул он и резво вскочил в подошедший поезд.«Уппс!» – подумала я. «Уппс!» – сказала Галка, когда мы все трое через час встретились. А Жаннета тут же прямо при нас закатила по телефону грандиозный скандал своей знакомой, подсунувшей нам этот феномен. «А топленое-то молочко, – добавила Галка, – оказалось действительно с кислинкой. Лелька была права». И постановили с тех пор всегда полагаться на интуицию. Даст она добро – прекрасно, скажет нам «нет», значит, так тому и быть.Не везло. Мне катастрофически не везло.– Ты излишне переборчива, – ругала меня Галка. – Так нельзя. Пробросаешься.Не всегда я была излишне переборчива. Случались моменты, когда я готова была на свершения. Потому что не все мужики в моем окружении были со странностями. Попадались ведь и вполне подходящие экземпляры. Майкл, например. На самом деле звали его Михаилом, Майклом его окрестили еще в институте, так это и прижилось. Майкл был хорош, если не сказать великолепен. Признаюсь, я втрескалась. Но тут вступил в силу закон противофазы. Майклу я была без надобности. Нет, он, конечно, проводил со мной какое-то время, но чувств глубоких не питал, считал себя больше другом, нежели кем-то еще. «Его нужно дожать», – настраивала меня Галка. Да, его можно было дожать. Но я не хотела. «Дожать» – отдавало для меня чем-то искусственным. А я хотела, чтобы все складывалось само собой. Не сложилось. Майкл исчез в тумане. Звонил иногда, в основном по праздникам. Но это уже была совсем другая история. Майкл проходил под номером тридцать и был последним из нормальных. Ах, пардон, нет. Последним был Уоррен, австралийский парень Уоррен. Он проник в мою жизнь через Интернет. Смешной, право. Работал юристом. Имел квартиру в Сиднее и свой дом где-то в пригороде. А рядом с домом тем был сад, где этот чудак Уоррен хотел выращивать тропических птиц. Вернее, он хотел их туда приманивать, чтобы они сидели на ветвях и, может быть, даже пели. Потому что какой же сад без тропических птиц? Он забавно писал о своих коллегах и родственниках, засыпал меня фотками австралийских просторов, но вот когда я испросила его собственное изображение, возникла заминка. Он молчал непривычно долго, потом разродился фотографией. И вот уж точно, лучше бы все оставалось как прежде. Он был чудовищно толст. Простоватое лицо, торчащие во все стороны рыжеватые волосы и – необъятные телеса. Я расстроилась.– Да что с тобой? – удивилась тогда Галка. – Интернет на то и существует, чтобы преподносить такие вот сюрпризы.– И вправду, Олька, – поддакнула Жаннета, – если тебе нравится, как он пишет, ну и переписывайся ты с ним дальше. Что тебе за дело до его внешности?Легко им говорить. А я ведь уже размечталась, как приедет стройный и плечистый австралийский супермен и увезет меня в далекую страну и заживу я там… Черт! Вот я и выдала себя!Я все врала. Врала всем, когда говорила, что счастлива в своем одиночестве. Врала, когда успокаивала девчонок, что дела мне нет до всех этих странных мужиков. Если по правде, то мне до чертиков хочется замуж. Что же не там до сих пор? Неужели, спросите вы, среди целых тридцати семи мужиков нельзя было выискать себе пару? Можно. Но я хотела не просто пару, а ПАРУ в полном смысле слова. Гармонию, одним словом. Наверное, я была дурой. В таком случае, я и сейчас ею остаюсь. Смешно – взрослая женщина, которой до тридцатишестилетия осталось совсем немного, а туда же – страдает от синдрома «прекрасного принца». Неужели я и состарюсь с ним?Но – к черту эти никчемные мысли! Я захлопнула дневничок. Надо бы и в самом деле порыться в Интернете в поисках волшебной диеты для нас с Галкой. А может, и для Жаннеты. Глава 7 – Ну, что там у нас? – сразу после приветствия, еще в дверях, спрашивает меня Жаннета.Вторник. Наш день. Мы встречаемся «на троих» обычно по вторникам. Не оттого, что день этот нам чем-то показался, просто у Жаннеты муж по вторникам ходит играть в преферанс. Сегодня тоже пойдет. Но похоже, он еще дома.– Твой-то не ушел, что ли? – Я касаюсь рукой плаща на вешалке.– Сейчас отбудет, – успокаивает меня Жаннета. – Они сегодня решили собраться чуть позже. – И опять заинтересованно спрашивает: – Ну, что там у нас насчет диет? Как твои поиски?– Все смертельно запущено, – сбрасывая туфли, морщусь я. – Не думаю, что нам это подходит. А где Галка?– Едет, – отвечает Жаннета, принимая у меня куртку. – Почему не подходит?– Ты будешь таскать с собой на работу кусок сваренной без соли белой рыбы?– Нет, – брезгливо передергивает плечами Жаннета. – Я вообще вареную рыбу не желала бы видеть.– Ну вот, я как раз об этом.Мы проходим в гостиную и падаем в кресла.– Это цена за осуществление мечты о похудании. – Я запускаю руку в вазочку с орешками, стоящую на журнальном столике. – Отказ от любимых продуктов и вкушание всякой, извини за выражение, мерзости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35