случайные люди не знают, что кабинет Чанхиуна здесь, а уж в такое время суток сюда потащится далеко не каждый. Тогда в чем дело? Проблемы на Эстимане или… Но почему, во имя Духа, он не идентится?
– Что вам нужно? – Профессор всегда предпочитал сразу переходить к сути.
– Нам надо поговорить о том, чем вы сейчас занимаетесь.
Возможно, все это чепуха, подумал Чанхиун, но лучше знать наверняка. Он выключил изображение чертежа, вытащил карту и спрятал в верхний ящик стола.
– Входите. У вас две минуты. Откликнувшись на голос, дворецкий распахнул дверь, и молодой человек проследовал внутрь. Одет он был в дешевый костюм, но походка в сочетании с лицом и манерой говорить выдавала аристократа. Сам собой нарисовался образ: некогда знатное и уважаемое семейство, но вот отец промотал все деньги, и сын, решив, что такое жалкое существование его не устраивает, решил попытать счастья в чужих краях, где можно подзаработать собственным умом, если имеешь способности и талант… Вот только талант к чему? Во взгляде парня чувствовалась наблюдательность и хватка – такие, как он, своего не упускают, это точно. С ним надо держать ухо востро. Но эта его манера строить фразы… Нет, наверняка тут тоже что-то не так просто.
Гость тем временем прошел через всю комнату, взял стул, развернул к профессору и сел, не дожидаясь приглашения. Чанхиун располагался вполоборота к нему и поворачиваться не стал, однако не упускал из виду ни единого движения.
– Ваше имя? – спросил главный специалист.
– Мое имя вряд ли что-нибудь вам скажет. Не думаю, что вы прежде слышали его.
– Короче! – потребовал профессор.
– Кейвон Хаймс.
– Вы не кумбиэнец. – Он утверждал, а не спрашивал.
– Вы правы. Я родом с планеты Фидух и на Кумбиэн перебрался совсем недавно. На моем родном языке мое имя означает: «Человек, знающий себе цену».
– Это заметно, – сказал Чанхиун. – А теперь давайте к делу: зачем вы здесь?
– Это очень просто. Как я уже сказал, я здесь в связи с тем, над чем вы сейчас работаете.
– И над чем же я работаю? – Одним из принципов Имака было получать как можно больше информации от собеседника, самому выдавая только необходимый минимум.
– Так ведь мы с вами оба это знаем. Но если вы хотите, чтобы я уточнил… что ж, мне не трудно. Итак, три часа назад вам принесли файл с документами.
Именно с этими документами вы и работали до того самого момента, как я вошел.
– Еще одна такая фраза, и вам придется уйти. – Чанхиун уже терял терпение. Если целью посетителя было вывести профессора из себя, то ему это удалось. Вот только зачем?
– Хорошо, тогда я буду конкретнее. Файл, о котором я сказал, лежит у вас сейчас в верхнем ящике стола. Сверху на нем лежит карта. Карта лежит отдельно потому, что как раз с ней вы и работали, а потом спрятали в стол, потому что не хотели, чтобы я видел. А если еще конкретнее, то вы изучали чертеж номер три-бэ-четырнадцать: принципиальная схема ТК. Все надписи на земном языке, а в правом нижнем углу – эмблема «Интергалактик». Я сказал достаточно, чтобы вы поверили, что мне все известно? Если нет, я могу еще продолжить…
– Нет, – сказал Чанхиун и тут же поправился: – Не надо продолжать. – Он вдруг почувствовал дрожь в левой руке.
Профессор привык ко всему подходить рационально, и если что-то на первый взгляд не укладывалось в привычную картину мира, он считал, что у него пока недостаточно информации, чтобы разобраться в этом. Так было и сейчас: он не видел объяснения феноменальной осведомленности Хаймса, но и не пытался найти его. Куда важнее было, как молодой человек распорядится такими сведениями – на это Чанхиун, пожалуй, мог повлиять.
– Вы от «Интергалактик»? – спросил он прямо.
– Нет, ну что вы. До сих пор не имел с ними дел. – От специалиста «Хейгорна», разумеется, не ускользнуло уточнение «до сих пор».
– Допустим. Так что вы хотите?
Хаймс не спешил отвечать, и это злило профессора. Особенно он был зол потому, что теперь, после услышанного, уже не мог просто выгнать незваного гостя. Неожиданно тот встал и медленно подошел к окну. Чанхиуну показалось, что он собирается распахнуть его, но Кейвон остановился и некоторое время смотрел сквозь стекло. Непонятно, что он мог увидеть там кроме огней ночного города внизу и огней звездного неба наверху. Скорее, было похоже, что он намеренно тянет время.
– Я думаю, вам стоит уничтожить этот файл, – произнес Хаймс не оборачиваясь в тот самый момент, когда кумбиэнец уже хотел поторопить его. – Ничего сложного: в углу у вас стоит деструктор. Так вот: вы засунете в него файл с документами, закроете, включите – и через минуту все будет готово. Но есть еще ваш комп – вы ведь уже успели перенести в него часть данных… А знаете, профессор Чанхиун, я думаю, он красиво будет лететь с двухсотого этажа.
Хорошо у него поставлен голос, отметил главный специалист как-то отстраненно. Говорит, будто рассказывает о том, что людям свойственно ходить на двух ногах, переставляя их поочередно. И завораживает, паскудник…
– Еще немного, – сказал он вслух, – и я вызову охрану. – Чанхиун и правда держал палец на кнопке.
– Я не думаю, что вам это поможет. А кроме того, не вижу в этом никакой необходимости.
– Вот и хорошо. Так все-таки, чего вы хотите?
– Профессор, разве у вас плохо со слухом? Я ведь только что все объяснил.
– Тогда чего вы хотите взамен? Чтобы мне не нужно было этого делать.
– Ничего.
Чанхиуну очень захотелось стукнуть кулаком по столу, но он сдержался:
– Я же говорил: у меня мало времени!
– Если вы сделаете все, как я сказал, то время не имеет значения, сами понимаете. А если не сделаете, то тем более не имеет. Потому что тогда, – Хаймс глянул на часы, – у вас на все дела остается только десять часов. А за десять часов, согласитесь, вы не много успеете, как бы ни старались.
– Почему десять часов?
– Потому что если вы не скинете из окна комп, то ровно через десять часов из этого же окна вылетите вы.
– Это угроза? – спросил профессор. Тон гостя был отнюдь не угрожающий – скорее, он говорил неохотно, будто извиняясь за неудобства, которые вынужден причинить.
– Ни в коем случае. Я всего лишь пытаюсь вас предупредить. Согласитесь, что гораздо лучше сбросить с двухсотого этажа комп, чем упасть самому.
– Чепуха. Как вы собираетесь это сделать?
– Никак. Я не собираюсь этого делать. Боюсь, что вы сами, профессор…
Да он ненормальный, подумал Чанхиун. Псих, к которому непонятно как – скорее всего, случайно – попала ценная информация и который не понимает, что с ней делать, и несет всякую чушь. Пора наконец заканчивать это глупое представление. А вроде бы казался весьма смышленым юношей… Но так обычно и бывает: бред может казаться логичным и непротиворечивым до тех пор, пока не выйдешь за его рамки.
– Если вам больше нечего сказать, то, пожалуйста, покиньте кабинет.
– Да, я хочу сказать кое-что, прежде чем уйду. Вы сейчас думаете, что я не могу выйти за рамки бреда. На самом же деле в рамках заперты вы, профессор, – в рамках вашего узкого и невероятно ущербного представления о реальности. Подумайте об этом.
И развернувшись, Кейвон Хаймс быстрыми шагами проследовал к двери и исчез за ней, оставив Чанхиуна с раскрытым ртом. Впрочем, Имак недолго оставался в этой позе. Нажав наконец кнопку, он произнес:
– Нельхо, от меня только что вышел некий Кейвон Хаймс с Фидуха. Не дай ему покинуть здание.
– Слушаюсь, – откликнулся охранник.
Профессор открыл ящик, вытащил карту, которую недавно изучал, и вставил в комп. Он только попытался вспомнить, на чем остановился, как голос охранника раздался снова:
– Прошу прощения, профессор, но из вашего кабинета никто не выходил.
– К-как?! – Впервые с начала этого странного происшествия Чанхиун не смог скрыть удивление.
– Я никого не видел, поэтому просмотрел запись. Дверь открылась, но снаружи никто не появился. Потом закрылась снова, и все.
– Чушь! Отмотай назад – найди, когда он входил. Тогда ты его видел?
– Нет, профессор, иначе остановил бы его. Но я сейчас проверю.
Некоторое время длилась пауза. Затем Нельхо заговорил, и теперь удивленным был уже он:
– Не понимаю. Три минуты есть, а до этого – дает ошибку, будто повреждено…
– Ну так разберись, восстанови! Или нет, потом… Возьми людей, сколько нужно, поставь контроль на выходах и прочеши здание, он не мог успеть выйти. Давай, сейчас же!
– Слушаюсь.
Чанхиун сбросил связь. Хотел было совсем ее отключить, чтобы сосредоточиться на работе, но тут же понял, что тогда не сможет узнать о результатах рейда охраны. Хотя нет, можно ведь маячок поставить…
Вроде бы такие простые вещи, а он в них путается, надо же. Профессор принялся снова изучать чертеж и через две минуты понял, что этот узел он уже рассматривал до визита Хаймса. И кажется, вполне разобрался в его устройстве… Нет, стоп: кажется или в самом деле разобрался?
Имак отругал сам себя: вроде не мальчишка какой-нибудь, угрозы выслушивает не в первый раз, но давно уже они так не выводили его из равновесия. Ну, в каком-то смысле это можно понять: кто бы его ни шантажировал, он всегда четко представлял, чего на самом деле хочет вымогатель. С этим же Хаймсом совершенно ничего не понятно: откуда он взялся, на кого работает, чего ему надо и, наконец, что за непонятное исчезновение… А кроме всего, не давало покоя глубинное чутье, которое говорило: никакой он не псих. Просто нашелся человек, который умнее и дальновиднее тебя на порядок; который просчитал ходы наперед, а ты, как ни стараешься, не можешь их разглядеть – поэтому предпочитаешь закрыть глаза и объявить их полной чепухой. А потом окажется, что никакая это не чепуха – вот только будет уже поздно что-либо менять…
Чанхиун пытался отбросить такие мысли, сконцентрировать внимание на чертеже – все напрасно. «Ну его к шакалам, лучше сейчас выспаться, а утром взяться снова со свежими силами», – подумал он, когда раздался сигнал от Нельхо.
– Ну как? – Имак включил картинку и впился глазами в экран.
– Нашли несколько чужаков. С виду обычные отбросы. Хотите взглянуть?
– Хочу.
Камера развернулась и медленно прошла вдоль ряда лиц – в основном бородатых, основательно заросших. Но Чанхиун в первую очередь смотрел не на волосы – он готов был допустить, пускай это и казалось безумием, что Хаймс каким-то образом замаскировался, изменил внешность. Его интересовали глаза. Взгляды в основном были настороженные и усталые. Нет, не то, ничего похожего…
– Ты прав – его здесь нет. Выкинь их на улицу.
– Слушаюсь. Нам продолжать? Можно проверить все технические помещения, вентиляцию…
Профессор недолго колебался:
– Кажется, это бесполезно. Контролируйте лифты и выходы, этого достаточно.
– Могу я спросить, что он натворил?
– Украл мое время. Помешал мне работать.
– Ясно. – По интонации сложно было понять, принял Нельхо это как шутку или всерьез.
– Если найдешь его – скажешь мне, – приказал профессор. – Буду спать – разбудишь. Иначе не беспокой.
Он отрубил связь и все-таки отключил дворецкого. Затем вынул карту, закрыл в столе и расстелил диван. Профессору нередко доводилось ночевать в кабинете, когда он вот так засиживался допоздна. Если бы кто увидел его в такие минуты, ни за что бы не подумал, что этот человек владеет огромным состоянием.
«И все-таки это глупо. Кем бы Кейвон Хаймс ни был, ничего он мне не сделает», – подумал Чанхиун напоследок и с этой мыслью заснул.
* * *
Утром профессора Чанхиуна разбудила мелодичная трель будильника. Обычно он без труда просыпался на рассвете, но сейчас почувствовал, что не имеет никакого желания вставать. Он даже подумал, не выпил ли вчера лишнего, но память подсказывала, что ничего подобного не было, а вариант «упиться до белого духа» Имак не допускал в принципе. И вообще, к чему эти пустые рассуждения: он хорошо помнил, как к нему явился неожиданный посетитель, а потом… потом все пошло наперекосяк.
Наконец профессор пересилил себя и встал. В конце концов, время дорого: нужно поскорее разобраться с проектом «Интергалактик» и решить, как использовать его на благо «Хейгорна», учитывая, что «Призрак» только что перешел в их распоряжение. Чанхиун сунул все ту же карту в комп и развернул перед собой чертеж, вспоминая, на чем он вчера остановился. Однако головная боль здорово мешала сосредоточиться.
«Здесь не хватает воздуха», – решил профессор и попросил дворецкого открыть окно. Тот отомкнул рамы и слегка раздвинул их.
– На всю ширину, – приказал Чанхиун.
Створки распахнулись полностью. Хозяин кабинета встал возле подоконника и вдохнул полной грудью. Он специально выбрал такое расположение своей рабочей комнаты, чтобы окна выходили не в сторону города, а в противоположную – где находился парк компании, переходящий за оградой в лес. Профессор видел кривые изгибы речки Гурах, струившейся среди зелени. Чуть дальше слева начинались поля, за ними виднелись деревеньки – и не скажешь, что он смотрит на все это из огромного небоскреба на краю многомиллионной столицы.
«Значит, Хаймс говорил, что я выпаду отсюда? – подумал Чанхиун. – Какая чепуха!»
Он вернулся за стол. Затем распорядился в пространство:
– Сделай и принеси завтрак.
Ожидая, когда появится еда, ученый вернулся к чертежу; мысли потихоньку возвращались в нужное русло. Он уже почти успокоился, когда перед глазами будто встало лицо вчерашнего гостя: «На самом деле в рамках заперты вы, профессор». Рука дернулась и попала не по той клавише – к счастью, ничего страшного из-за этого не случилось. «Нет, это уже совсем не годится», – подумал Чанхиун, вытащил склянку успокаивающего и капнул на язык. Вдруг сообразил, что совершенно забыл про утреннюю пробежку. Собрался плюнуть на все и спуститься вниз, когда в комнату въехала тележка с подносом, на котором стояла чашка гухейта и горячая запеканка. Профессор махнул рукой, поставил поднос на стол и отпустил тележку; взял горячую посудину левой рукой.
Порыв ветра ворвался в комнату – на столе зашелестели бумажки. Чанхиун вздрогнул, чашка выскользнула из пальцев и полетела на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63