Вот этот ход ведет назад – к воротам, к выходу… может, закрытому, а может, и нет – источник-то заблокирован. Но о выходе можно подумать позже. Сейчас надо бежать. Бежать по коридору, не забывать, что он поворачивает – а на ходу думать.
Как только Квалин ускорился, дистанция увеличилась до десяти метров. Но, судя по всему, преследователь теперь тоже двигался быстрее, потому что больше не отставал. Диранст не может быть таким тупым – он бы догадался, что шлем не в порядке, сорвал его и сам окликнул Михаила. А может, это вроде как он – а по сути уже не он, какой-то гибрид человека и неизвестной твари, вот датчик и сходит с ума… Призрак древней цивилизации, вселившийся в человека… Нет, глупости, никаких призраков не бывает. Надо искать самое простое объяснение, говорил Койтль. Наименьшее число факторов. Какие же здесь факторы?
Коридор поворачивал, а расстояние постепенно сокращалось: восемь метров, семь… Если буду продолжать в том же духе – закончу как Эрбрухт, с холодной ясностью осознал Квалин. Пора действовать. Он вытащил лучемет.
– Койтль, отзовись! – попробовал в последний раз. Никто не ответил.
Жаль, что у меня не комбик, подумал разведчик. Там можно было бы зафиксировать цель по датчику и ни о чем не беспокоиться, здесь же приходилось целиться наугад, на глаз прикидывать направление. Пять метров… если это ты, горе-ученый, то пеняй на себя – проскочила последняя мысль. Надеясь, что рассчитал верно, Квалин трижды нажал на кнопку. Дважды яркие лучи прорезали темноту – на третий раз миник только негромко щелкнул.
Три метра на датчике… Зацепил ли он врага хоть немного? Михаил попытался выстрелить снова – и снова ответом ему был только щелчок. Эти гады балуются не только с приборами – к оружию у них тоже свой подход. Что ж, просто чудесно… вот уже и два метра. Внезапно там, куда указывал датчик, вспыхнул свет, и Квалин невольно зажмурился. Совсем как в том кубе, подумал он, а ведь именно там датчик впервые засек его. И еще: Вилли тогда орал про яркий свет и что он ослеп. Все повторяется… Вот так, герой: ты ругался на эргоника как на паршивого суслика, а сам-то чем лучше него?
Сияние замерло на расстоянии чуть больше вытянутой руки. Оно будто заставляло смотреть на себя, манило, притягивало. Квалину представилось уродливое лицо инопланетного существа, глядящего на него с другой стороны этого света и мысленно говорящего: вот ты и попался – не надо было соваться, куда не следует. Доигрался ты, землянин. Воображаете о себе черт-те что, лезете, куда вас никто не просит… Зачем лезете, что вы тут забыли? Доигрался ты, больше не будешь лазить! Останешься здесь с обожженной головой, и пусть только кто-нибудь еще попробует…
«А вот хрен возьмешь!» – подумал Квалин, обрушивая на сияющего призрака бесполезный лучемет.
Раздался громкий лязг, как от удара металлом о металл, и эхо многократно повторило его. Свет рассыпался на множество маленьких искр, а в следующий миг все они погасли, как гаснут в воздухе вспышки фейерверка. Михаил не стал ждать, что будет дальше, развернулся и побежал прочь. Только скользнул взглядом по датчику: чисто, больше ни единой точки.
Он убегал быстро, как мог. Конечно, сейчас опасности вроде бы не было, но Квалин не доверял ей. Он справился с одним существом, но где найти уверенность, что не появится другое? Диранста, конечно, жаль… Пусть он и малость сдвинутый тип, но симпатичный. Его бы к нам в управление – мы ведь тоже не столько ради денег путешествуем, сколько потому, что интересно. Но теперь уже вряд ли – хоть бы самому выбраться. Плохой из меня командир: прошлый раз одного потерял, сейчас – другого. А то, что здесь я не на службе, – не оправдание. Вот Леди Интергалактик в эгоизме обвинил, а сам-то чем лучше?
Михаил шел, касаясь правой рукой стены, и скоро нащупал резкий поворот. Да, все верно: там должен быть выход. Он прошел еще немного – и правда, ход начал подниматься вверх. Хорошо, если ворота откроются – иначе непонятно, что делать. Хоть в самом деле рвануть все к чертям собачьим в надежде, что самого не заденет.
Даже в темноте Квалин различал вертикальную полосу, разделяющую двери. Неожиданно сзади послышались шаги, и он обернулся, по привычке сжав лучемет. Затем вспыхнул свет фонаря, и разведчик увидел Диранста.
– Снова заработал, надо же, – сказал тот. В голосе звучала тревога. – Ты куда пропал?
– Я думал, ты совсем сгинул. Даже решил, что оно в тебя вселилось… Такое ощущение, что крыша малость поехала, когда все это началось.
– У меня тоже. Должен признать, Квалин, что я совсем струсил.
– Да я, знаешь ли, тоже не проявлял чудеса храбрости. Так где ты был?
– Я когда стрельнул в ту штуку, меня будто обожгло и назад отбросило. А потом свет погас. И тут паника накатила. Кинулся бежать, свернул в правый ход, через каждых десять метров спотыкался… Где-то в середине остановился, стал тебя звать. А потом сообразил, что шлем неисправен. Отшвырнул его со злости… Сейчас думаю: зачем? Но возвращаться туда за ним не стану. На датчике тебя не было – решил, что с тобой все… А ты, наверное, другим коридором шел?
– Другим. Там оно меня и догнало.
– И что потом?
– Шарахнул его миником. А оно рассыпалось вдребезги. Правда, смешно?
– Ага, – сказал Диранст. На лице его не было и тени улыбки.
Он не спеша подошел к воротам. Попробовал толкнуть одну створку, другую – те не поддавались.
– Ладно, – произнес он. – По-хорошему не хочешь? Тогда придется силой. Экрана больше нет – только вынести камень, и всех проблем.
Койтль извлек из сумки что-то маленькое и вытянутое – Квалин, приглядевшись, узнал гравитационный заряд. Диранст приложил его к щели, чем-то прижал – судя по всему, закрепил эккумагнитом.
– Жаль, ручной декон мне еще не привезли, – сказал, отходя. – Придется целиться. Давай подальше – волна у него три метра, но когда полетят каменюки…
Они отступили вглубь, и Михаил, скорее по привычке, бросил взгляд на датчик. На нем снова появилась желтая «своя» точка… и еще одна, красная. Судя по дистанции, она приближалась к повороту.
– Опять эта красная гадость, – сказал Квалин.
– Может, датчик шалит? Не обращай внимания – сейчас сделаем проход и уйдем. Не думаю, что она полезет наружу. – Диранст поднял лучемет и навел его на заграв.
– Дай мне, – предложил Михаил.
Ученый не спорил – молча протянул оружие, понимая, что космический разведчик наверняка стреляет лучше него.
– А что ты там видел? В зале, когда закричал? – спросил Квалин, прицеливаясь.
– Забыл с перепугу. Но урод был тот еще.
Он надавил на кнопку, и та щелкнула – луча не было. Нажал еще и еще, несколько раз подряд – с тем же результатом.
– Оно и этот испортило, – сказал вслух.
– Она, – поправил Диранст.
– Не все ли равно?
Судя по датчику, существо уже поднималось наверх – невидимое, как и в прошлый раз.
– Дай сюда шлем! – вдруг потребовал Койтль.
– Это зачем еще?
– К черту, нет времени! – Он сам сорвал шлем с пояса Квалина и нахлобучил на голову. Проверил, крепко ли застегнуто, и кинулся к дверям.
– Ты чего?! – закричал Михаил, догадываясь, что тот задумал, но сообразил, что напарник сейчас его не слышит.
Диранст уже подбегал к воротам. Квалин хотел догнать, остановить, но холодный расчет подсказывал: не успею. А раз так, то лучше не дергаться, хотя бы не подставляться самому. Поэтому он застыл и молча смотрел, как Койтль, подскочив к створкам и повернувшись к ним спиной, с размаху шарахнул чем-то по концентрированному заграву.
На миг все осветила яркая вспышка, а затем ворота заволокло туманом. Квалина толкнуло назад, и он едва устоял. По ногам врезали камни, но комбинезон выдержал удар. Через несколько секунд мгла начала рассеиваться, и Михаил побежал к дверям – вернее, туда, где они раньше были. Сквозь образовавшийся проем пробивался солнечный свет, обломки были разбросаны вокруг. Один из них, размером с половину створки, лежал перед самым выходом – из-под него-то и виднелся Диранст. Наружу выглядывала только голова и левая рука, остальное было скрыто под камнем.
Судя по датчику, неизвестный преследователь находился уже в нескольких метрах позади. Да, Койтль был прав: сейчас они быстренько умотали бы к «Байкалу», взлетели – и всякие непонятные живые формы были бы им не страшны. Вот только теперь Диранст уже никуда не побежит… Квалин подобрался к нему, наклонился, попробовал пошевелить плиту – нот, ему это явно было не по силам. Сюда бы мускульники, наверняка они есть в скафандрах, которые предлагал Койтль, – но, чтобы переоблачиться в скафандр, нужно хотя бы пару минут.
Ученый пошевелил рукой, коснулся головы. Михаил понял, чего он хочет, сорвал с него шлем. Из носа текла кровь, рот тоже был весь красный.
– Не повезло, – выговорил он и через силу попытался улыбнуться. Дистанция сократилась до четырех метров.
– Я подгоню «Байкал», – сказал Квалин. – Сдвину плиту и вытащу тебя.
– Не успеешь, – Диранст чуть пошевелил головой. – Там пульт где-то… дай его.
Пульт действительно валялся сбоку от глыбы, придавившей ученого. Разведчик дотянулся до него, поднял и машинально сунул Койтлю в руку.
– А теперь беги. Быстро… Даю минуту.
– Да ты псих, пля! – Квалин попытался выхватить пульт, но Диранст успел спрятать руку под камень. Михаил понял, что тот набирает нужную комбинацию на ощупь.
Он сжал исследователя за плечо, боковым зрением следя за датчиком: два с половиной метра.
– Прекрати, идиот!
– Сам идиот… Беги, время пошло.
Квалин вскочил, выругался и рванул прочь, подумав: если человек сам не хочет жить, то кто ему поможет? Успокоения мысль не принесла. Он пронесся через пристройку вихрем. Аппаратура была разбросана по полу, но сейчас это интересовало Михаила меньше всего. Должно быть, прошло уже полминуты, когда он, вскочив в кабину элера, запустил двигатель, порадовавшись, что Диранст не запер двери. Рванул с места, на ходу раздвигая крылья. Машина, не привычная к резким стартам – к тому же не на ровной дороге, а на каменистой площадке, – затряслась, и в какой-то момент показалось, что сейчас она потеряет управление и, чего доброго, перевернется. Над кустарником она круто взмыла – Квалина прижало к сиденью, но он продолжал держать джойстик к себе, чтобы подняться выше. «Байкал» был готов уйти в мертвую петлю, которая наверняка закончилась бы тем, что он грохнулся носом вперед на то самое место, откуда взлетел, но тут Михаил резко двинул рычаг от себя. Некоторое время элер продолжал почти вертикально уходить вверх. Затем нос наклонился и Квалин вздохнул с облегчением: все-таки он справился с управлением при. взлете в экстремальных условиях.
В этот миг и раздался взрыв. Волна толкнула машину, но разведчик успел отлететь достаточно, чтобы не потерять контроль над грузовиком. Что заложил там Диранст, миниатюрный ядерный заряд? – думал он, глядя на серое облако, заволакивающее пристройку, ее и все пустое пространство между кустиками тамариска. Потом снял с пояса сумку и вытащил из нее белый продолговатый предмет – красная полоска вновь мерцала на нем с переменными интервалами.
«Я выполнил твое задание, Мэри, – подумал Квалин – Добыл то, что тебе нужно, хотя и совсем не так, как мы договаривались. А теперь, Госпожа Интергалактик, попробуй забрать его у меня!»
VIII
Дхок Тодиун, государственный нотариус Кумбиана, ранее занимавшийся делами профессора Чанхиуна, чувствовал себя неуютно на стуле у подножия тронного возвышения Канеха Хейгорна. Он был уже не рад, что приехал сюда, однако прекрасно понимал: когда тебя приглашает на аудиенцию президент крупнейшей компании планеты, ты просто не можешь отказаться.
– Господин президент, вы хотели меня видеть, и вот я здесь, – сказал он. – Могу я узнать, зачем вам понадобился?
– Конечно же, вы сейчас это узнаете! – загремел на все помещение хейгорновский бас, неприятно давя на уши. – Я хочу, чтобы вы прочитали этот документ, – президент протянул ему бумагу. – Читайте вслух.
– Завещание, – начал Тодиун. – Я, Имак Чанхиун, находясь в том возрасте, когда следует быть готовым стать частицей Великого Духа, посчитал необходимым переосмыслить свое решение. Большую часть жизни я посвятил компании «Хейгорн» и сделал все для того, чтобы ее мощь была признана по всей Галактике. Когда я умру, моим последователям первое время несомненно будет нелегко без меня. Я хотел бы назвать имя того, кто сменит меня и поведет «Хейгорн» к новым победам, однако я не знаю человека, столь же достойного быть главным специалистом компании, как я. А раз так, то лучшее, что я могу сделать, – это поддержать компанию деньгами, которых в ходе своей деятельности накопил немало. Итак, я хочу, чтобы после моей смерти сумма, лежащая на моем главном счету, была переведена на счет компании «Хейгорн». Тем самым я аннулирую пункт номер один предыдущего завещания, в котором хотел отложить решение судьбы моего состояния на среднегалактический год после смерти, – ведь это было бы несправедливо по отношению к делу моей жизни. Имак Чанхиун, профессор… подпись, дата… Это ведь за два дня до смерти, господин президент!
– Совершенно верно, Тодиун. Именно тогда Чанхиун и написал это завещание.
– Однако, господин президент, я помню профессора Чанхиуна как человека крайне пунктуального. И если он написал этот документ тогда, как вы утверждаете, почему он не зарегистрировал его в тот же день? Ведь именно так он поступил с предыдущим завещанием.
– Я думаю, ему помешало только одно: в последние дни он был очень занят нашим новым проектом. Поэтому он отложил регистрацию на потом – и, как видите, не успел.
– Прошу простить меня, господин президент, но мы действительно хотите, чтобы я в это поверил?
Хейгорн вскочил с места:
– Вы смеете подвергать сомнению мои слова? Как же с ним тяжело, подумал Тодиун. Затем медленно заговорил:
– Господин президент, ну конечно же, я верю вам! Но вы должны это понимать, с юридической точки зрения моя вера или неверие никакого значения не имеет. Поэтому, пожалуйста, позвольте мне высказать мое скромное мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63