Зрачки поплыли... Морок? Показалось? В следующий момент глаза уже выглядели нормальными.
И в этот миг на пороге возникло движение, все разом повернули головы.
В подвальный зал, тусклый и пыльный, ввалился записной алкаш и местный ночной сторож — Влай Дидар. Он замер на пороге и обозревал всех изумленным взглядом.
Ильгет почувствовала внезапный и нестерпимый стыд. Досаду... Оказывается, кнасторы не могли даже обеспечить конфиденциальность. Уж чего проще, усыпить сторожа-алкоголика. Появление в этом подвале, где только что речь шла о высоких и бредовых идеях, где воздух был наэлектризован от незримого напряжения, нормального простого человека — казалось Ильгет нестерпимым. Как объяснить все это Влаю? Что она скажет? Ильгет повернулась к сторожу.
Но с тем уже происходила разительная перемена.
Дидар выпрямился и стал гораздо выше ростом. И вообще — совершенно другим. Морщины его, казалось, разгладились. Спина была гордо выпрямлена. А глаза... глаза сияли слепым, хорошо знакомым светом. Ильгет быстро посмотрела на кнастора.
— Иоллу! — сказала она, — я смогу!
Но кнастор не спешил доставать свое оружие. Он медленно приблизился к сагону... да уж, вот о ком бы не подумали. Приблизился и встал перед ним, наклонив голову на грудь.
Дидар смотрел на Ведущего, скрестив руки на груди.
— Тебе ничего не удалось, — сказал он, — что ж...
«Господи Иисусе, Сын Божий, помилуй меня грешную!» — Ильгет вскинула оба минипралля, тонкие лучи скрестились в воздухе, но не достигая сагона, растаяли в возникшем силовом поле.
Дидар отлично контролировал обстановку. Он взглянул на Ильгет. И в тот же миг она почувствовала невидимую, непреодолимую преграду. Она не могла двинуться, столб силового поля сковал ее. Даже и руки можно держать лишь по швам. Очень узкий и тесный столб.
— Святая Дара... — произнесла Ильгет вслух.
— Вот и все, Ильгет, — грустно произнес сагон, — мой слуга не сумел поговорить с тобой...
— Простите меня, о, простите! — Эйлар вдруг повалился на колени. Сагон не смотрел на него, шагнул к Айледе, застывшей в оцепенении.
— Меня не интересуют неудачники. Ну-ка, девочка... хотелось бы поговорить с тобой. Но пусть сначала твой Ведущий объяснит тебе то, что ты хочешь знать сейчас. Эйлар!
Кнастор вскочил на ноги. Подошел к Айледе. Интонации его изменились, он теперь снова стал повелителем.
— Айледа, я находил, что тебе слишком рано принимать последнее посвящение. Но воля Ведущего — закон. Ты хотела видеть моего учителя... Вот он перед тобой.
— Но это сагон, — прошептала Айледа.
— Вспомни, Айледа, — сказал Ведущий, — «Может быть вся эволюция духа заключается в одном слове — ДОПУСТИТЬ» (22)
— Но вы говорили, что мы... И мы убивали сагонов!
— Это тебе только казалось, — мягко произнес Эйлар, — все, что происходило с тобой до сих пор — служило лишь твоему обучению. И вот ты готова для настоящей деятельности в мире. Мой Ведущий убежден в этом.
— Значит... — Айледа прямо смотрела на учителя, — все эти бои... все это — было лишь спектаклем? Для меня? Это было никому не нужно?
— Что значит — не нужно? Айледа? Нет ничего важнее твоего духовного роста. Да, это был твой путь, и я вел тебя по нему.
— Но сагоны... выходит, мы служим сагонам?
— Айледа, нет сагонов, нет кнасторов, нет людей... ты же знаешь, есть лишь Абсолют, и он лишь играет миром и нами, проявляясь множеством граней.
— Но мы воевали... ах да... ведь сагоны убивают людей!
— Айледа, смерть — всего лишь смена оболочки. Какое это имеет значение?
— Но что же это получается... что и добра, и зла нет? — растерянно произнесла Айледа. Ведущий произнес:
— Вспомни пятьдесят шестую сутру. Вспомни ее!
Айледа задумалась и начала говорить нараспев:
— "В Абсолюте зла как такового не существует, но в мире проявленном все противоположения налицо — свет и тьма, дух и материя, добро и зло. Советую очень усвоить первоосновы философии — существование Единой Абсолютной Трансцендентальной реальности, ее двойственный Аспект в обусловленной Вселенной и иллюзорность или относительность всего проявленного. Действие противоположений производит гармонию. Если бы одна остановилась, действие другой немедленно стало бы разрушительным." (23)
— В этом суть, — произнес кнастор, — нет добра и зла, есть лишь развитие и его остановка. Если хочешь, развитие — и есть добро. Дозорная Служба, убивающая тех, кто стремится вперед — убивает само развитие. Остановить тех, кого мы привыкли называть сагонами — остановить саму эволюцию. Айледа... уже много лет, как сагоны основали орден Великого Кольца... Для нас, людей. Мы не можем достичь тех же уровней и высот, данных сагонам, людям новой Расы. Но стремясь к духовному росту, мы в следующем воплощении гарантируем себе более высокое рождение.
Айледа молчала, опустив голову.
Ильгет смотрела на нее расширенными глазами, не в состоянии пошевелиться. «Господи, — сказала она про себя, — спаси Айледу, ну спаси ее, пожалуйста, Ты же все можешь!» (кроме, подумала она, насильственного вмешательства в волю человека — этого Он не допустит никогда).
Сагон, стоявший неподвижно, вдруг пересек подвал и оказался рядом с Айледой.
— Хорошо, девочка, — вдруг ласково сказал он, — я вижу, что ты готова.
Айледа вскинула голову, посмотрела на сагона... своего нового Учителя.
— Идите, Эйлар, — произнес Влай Дидар, — забирай свою ученицу. Она прошла посвящение. Она будет развиваться и дальше.
Губы Айледы шевельнулись.
— Что будет с Ильгет? — она чуть кивнула головой в сторону подруги.
— Ничего страшного, — ответил сагон.
Ну да, подумала Ильгет, учитывая, что все мы — лишь грани Абсолюта, а смерть и страдания — это всего лишь мистерия, весь мир — театр теней, а после смерти я найду новое воплощение. Исходя из этого — действительно, со мной не произойдет ничего страшного.
Эта ехидная мысль странным образом сосуществовала с самой настоящей подавляемой дикой паникой, возникшей в момент, когда Ильгет вдруг подумала об иголках ... поняла, что эта перспектива для нее в ближайшее время снова реальна. Даже словно ощутила иглу, входящую в тело, и легкую тошноту, и край ужасающей бездны...
Ильгет снова стала молиться. Айледа все еще смотрела в слепые глаза человека Новой Расы.
— Айли, не оставляй меня, — хрипло попросила Ильгет, — я боюсь... ты же знаешь, что он сделал со мной. Я боюсь!
— Она сделала это сама, — мягко сказал сагон, — своим непониманием и отторжением. Я пытался говорить с ней, достучаться до ее души.
— Пытался получить информацию, — тихо сказала Ильгет.
Сагон повернулся к ней.
— Нет. Ты же знаешь, меня интересовала твоя душа. Я бы не стал размениваться на мелочи. Ты не так уж много знала, кстати, а я потерял планету.
— Я никогда не забуду эту боль, — сказала Ильгет.
— Боль? — сагон чуть улыбнулся, — хотелось бы мне вспомнить, что это такое. Но видишь ли, это всего лишь мир, в котором я живу постоянно. Однако, — он улыбнулся шире, — я не испытываю от этого никаких отрицательных эмоций. Видишь ли, ты оказалась в мире, к которому была не подготовлена... в отличие от Айледы. Там слишком много света для тебя. Он представлялся тебе огнем, который жжет. Но он лишь выжигал черноту твоей души.
Сагон шагнул к Айледе, продолжая говорить с Ильгет.
— Это было лечение. Может быть, слишком жесткое, слишком настойчивое. Я надеялся, что смогу избавить тебя от зла, которым пронизана твоя душа, и быстро вывести тебя на другой уровень. Я надеялся на это. Но увы...
Он поднял руку, меж пальцев сверкнула игла. Ильгет похолодела.
— Айледа, я должен объяснить тебе, что это такое. Это не орудие пытки, как закономерно подумала твоя подруга. Это — всего лишь проводник. Смотри.
Он взял протянутую руку Айледы и воткнул иглу в запястье. Айледа закрыла глаза. Лицо ее стало заметно бледнеть. Через некоторое время сагон выдернул иглу.
Айледа посмотрела на него и улыбнулась.
— Ну — видишь? — ласково спросил сагон.
Он лжет, подумала Ильгет. Он показал ей что-то другое. Ему же нельзя верить!
— Теперь ты веришь мне? — спросил сагон. Айледа наклонила голову.
Несколько ярких тонких лучей полоснули в пыльном воздухе. Они должны были перерезать кнастора и сагона пополам. Но все остались целы, однако Эйлар резко развернулся к вошедшему.
— Руки вверх, оружие на землю! — крикнул Арнис. Губы сагона тронула тонкая усмешка.
— Ско... Ты так и остался простым ско.
Арнис быстро осмотрелся, увидел Ильгет, беспомощно застывшую в поле, Айледу... Слова «Святая Дара» были сигналом, на всякий случай Ильгет оставила у входа микропередатчик, сработавший на звуковой сигнал. Но две двери были заперты, и какое-то время ушло на взлом. И теперь... Арнис выпустил ручную спикулу, но не долетая полуметра до Эйлара снаряд вдруг резко пошел вниз и замер прямо в воздухе, над полом. Даже и не думая взрываться.
Одновременно и Арнис замер, ощущая полную невозможность двинуть хотя бы пальцем. Тот же самый тонкий световой столб сковал его, не давая пошевельнуться.
— Замечательно! — произнес сагон. Удивительно, но в его голосе и интонациях было так много от старого алкаша, Влая Дидара... — Теперь я смогу поговорить с обоими. Эйлар, Айледа — уходите. Больше вы мне здесь не понадобитесь.
Ильгет молча смотрела, как Айледа безмолвной тенью выходит из зала вслед за своим учителем.

Сагон обернулся к скованным пленникам.
Лицо его озарила улыбка — страшная улыбка под слепым и светлым взглядом.
— Забавно было наблюдать за вами. Вы так долго меня искали. А я был рядом... Никогда не судите людей по внешности, по занимаемым постам. Любопытно, правда... и прямо-таки горячий материал, Арнис, не так ли? Пьянчужка и ночной сторож вершит судьбы мира. Ну хорошо... теперь наступает самое интересное. Теперь пришло время побеседовать с вами... С кого же мы начнем? Ну что ж, пожалуй, с тебя...
Он подошел к Арнису. Световой столб вокруг пленника погас. Арнис ощутил возможность двигаться, и в ту же секунду щелкнув пальцами, выстрелил из минипраллей, укрепленных на куртке в виде бляшек. Тонкие лучи скрестились на груди сагона... Тот лишь улыбнулся.
— Ну что ты, Арнис. Я так давно работал над этим телом... с тех самых пор, как ты убил меня в последний раз. Я не отдам его легко. Да и вообще я не планирую его оставлять пока. Вот что... пожалуй, для беседы мы переместимся.
Он протянул руку и коснулся плеча Арниса.
Наступила темнота... все поплыло перед глазами. В следующий миг Арнис очнулся — он стоял у подножия Лестницы.
Куда-то исчез подвал, Ильгет... да и сагона рядом не было. Под ногами клубилось что-то неопределенно-серое — облака? Вверх уходила эта злосчастная лестница. Огромные, крутые ступени. Каменные, чуть шершавые, поверхность не обработана. Арнис поднял голову... Верхний край лестницы скрывался в неясной дымке.
И почему-то ясно, что по ней, по этой лестнице надо идти. Подниматься. Арнис перекрестился и двинулся вверх.
Огради меня, Господи, силою животворящего Креста Твоего, и сохрани меня от всякого зла. В руки Твои, Господи Иисусе Христе, Сын Божий, предаю дух мой. Ты же прости меня и помилуй, и жизнь вечную даруй мне. Аминь.
Не таким уж долгим оказался подъем. И в конце — железная, приржавевшая и грязная дверь. Как в подвале. Арнис толкнул ее.
Хэрон. Он точно знал, что это был Хэрон. Так ведь сагон и сам назвался... «с тех пор, как ты убил меня в последний раз». Но тогда они были вдвоем с Ильгет... Что ж, посмотрим, что выйдет на этот раз.
Хорошо, что первым он взял меня. И что Ильгет жива... жива? По крайней мере, я видел ее живой. Будем думать так.
Хэрон — бывший алкоголик Влай Дидар, волшебно преобразившийся, сидел за небольшим письменным столом в кабинете Пална. Как здесь оказался этот кабинет — Бог весть. Но обстановка воспроизведена совершенно точно. Даже Галактическая Спираль пресловутая мерцает на стене. Интересно, Палн — эммендар? Или просто ясновидящий, искренне уверенный, что получает информацию от неких «высших слоев», а не от пропитого ночного сторожа за стенкой...
А ведь наверное, просто ясновидящий.
— Здравствуй, Арнис, еще раз, — произнес Хэрон радушно, — присаживайся.
Арнис сел напротив сагона. Словно интервью брать...
— Ну что, ско... На этот раз ты проиграл, не так ли?
Арнис улыбнулся.
А почему мы, собственно, считали, что в глаза сагону смотреть — страшно? Неприятно, конечно, но не более того.
— Глупости, сагон. Проигрываешь всегда ты.
— Вот как? Может быть, это ты обладаешь вечной жизнью... и моими возможностями?
— Вечная жизнь — для того, чтобы вечно проигрывать. А возможности... не так уж много они значат. Я счастливее тебя.
— Так же, как бессловесная тварь счастливее человека.
— Не так же, и ты это знаешь.
— Ты гордишься своим разумом, Арнис. А так ли он прочен?
Арнис быстро перекрестился. Он ощутил это , как легкий удар, как давление в области лба. И... ничего больше.
— Чем ты хочешь меня запугать теперь, сагон? Смертью, болью? Я почти два десятка лет в ДС. Гибелью близких? Я готов к этому. Виной — тем, чем ты так любил меня доставать? Я смирился с тем, что виноват во всем. У тебя ведь и рычагов-то не осталось, Хэрон. Чем ты хочешь меня соблазнить? Еще смешнее. Мне ничего не нужно, кроме любви Божьей, а это единственное, чего ты мне не можешь предложить.
— Ну почему же не могу? — усмехнулся Хэрон, — ты так уверен в этом? А вот кнасторы считают иначе. Я — слуга Создателя... это звучит...
— Ну я-то не кнастор. Ни меня, ни Ильгет вам с самого начала не удалось бы окольцевать, ты это знаешь. Для меня Господь один.
— А ты не можешь представить, что мы оба служим Ему, только по-разному?
Арнис выпрямился, посмотрел сагону в глаза.
— Не лги, Хэрон. Вы не знаете Бога, ты и сам говорил об этом, и всем это известно. Не забудь, я знаю о вас очень многое и в состоянии отличить ложь. Хэрон... как страшна ваша участь. Как бессмыслен ваш удел в вечности. Вы бессмертны, а мы проживаем всего сотню лет. Но Хэрон, ты же знаешь цену этому бессмертию.
— О чем ты говоришь? — холодно спросил сагон.
— О вашем фальшивом бессмертии. Хэрон... Вы не бессмертны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83