Я бы сказал — многообещающий... если бы не понимал, что вряд ли он достигнет многого в социологии. За всю жизнь у меня было всего... три или четыре, пожалуй, таких ученика. А я подготовил многих. Но... можно обращаться к вам по имени?
— Да, меня зовут Белла.
— Да, конечно, я знаю. Белла, поймите, социологии нужно посвятить себя. Так же, как и любому серьезному делу. Разбрасываться... впрочем, я не могу осуждать вашего сына, это его выбор. В любом случае я рад, что он наконец-то нашел время защитить диплом.
— Ну что ж, пора выпить? — Белла подняла бокал. Они чокнулись, и Тэрвелл сказал серьезно.
— За успехи вашего сына и моего ученика!
Они выпили.
— Вам спасибо, — сказала Белла, — вы столько лет им занимались... зная, что он рассматривал это скорее как хобби.
— Признаться, я уже и не рассчитывал, что он защитится! — улыбнулся Тэрвелл, — но... впрочем, это в порядке вещей, это моя работа. Ведь вы бы не отказались помочь любителю... вы же биолог? О! Кажется, это за мной.
В дверях возникла молодая светловолосая девушка, встала, отыскивая кого-то взглядом среди зала.
— Моя правнучка, — пояснил Тэрвелл, — Элиса!
Девушка улыбнулась, помахала ему рукой. Арнис вскочил, пошел ей навстречу.
— Проходите, Элиса! Садитесь за стол, побудьте с нами немного.
Он протянул девушке руку. Элиса замотала головой.
— Нет, нет, Арнис! Я вас поздравляю! Но мне надо дедушку забрать уже... Нам ведь завтра вставать рано...
Все стали прощаться с Тэрвеллом, героем праздника, жать ему руку, старый социолог даже прослезился — давно не переживал такого бурного внимания. Ушел под руку с красавицей правнучкой.
Он сам уже не рисковал садиться за управление флаера.
— Сдал Тэрвелл, — сказал Арнис, с жалостью глядя ему вслед. Ильгет посмотрела на мужа. Да... Еще совсем недавно Тэрвелл держался молодцом, в парусной регате участвовал. Но время беспощадно. Социологу перевалило за сто. Мы наверняка не протянем столько. Но об этом Ильгет подумала беспечно. Так ли это важно?
До смерти еще очень далеко — целых тридцать-сорок лет... или хотя бы год, или несколько месяцев. Это очень много, невообразимо много! Можно сказать, что смерти нет.
— Арнис, — подошел Иост, — тут народ предложение внес — может, на Набережную пойти прогуляться? Такая погода сегодня дивная... как и не зима.
— Это бы хорошо, — вздохнула Ильгет, — но нам детей укладывать.
Подошла Белла с Эльмом на руках.
— Иль, вы идите! Я ж не пойду с вами — возраст не тот уже. Я и уложу ребят, и у вас переночую.
— Ой, спасибо, Белла! — Ильгет чмокнула ее в щеку.
Еще нескольких детей помладше решено было оставить сегодня ночевать у Кейнсов. Осталась и Ниро со своими (у нее был как раз младший — грудничок). Все другие вскоре высыпали целой процессией на посадочный пятачок около дома.
— Что, на скартах двинемся? — вздохнул Арнис, — пешком тут часа два...
Но Гэсс замотал головой.
— По машинам! — гаркнул он, и знакомая команда жутковато резанула по нервам бойцов ДС — остальным же показалась забавной. С шумом и гвалтом расселись по пять-шесть человек в каждый флаер.
Первым поднялся Арнис. И дурачась, остальные стали выстраиваться за ним обычным порядком — парами, эшелонированными по высоте.
— Ты только посмотри на них, — рассмеялась Ильгет, глядя назад сквозь фонарь. Арнис тоже обернулся.
— Ну, придется нам повыше подняться... жаль, что связи нет, а то бы я еще и скомандовал.
— А ты через спайс, — предложила Ильгет. Арнис улыбнулся.
— Сложно будет... ладно, они и так свое дело знают.
Весь строй неуклюжих летающих блюдец, занявший все пространство до трехкилометровой высоты, где вверху одиноко плыл лидер — флаер Арниса с Ильгет — двинулся вперед. Собаки спокойно лежали на задних сиденьях. Неподалеку от коллоннады, у левого входа в Бетрисанду, есть большая флаерная стоянка. Туда и стали снижаться — пара за парой — гости Арниса. Если кто-то наблюдал за этим снизу, он имел шанс получить большое удовольствие, это и в самом деле было красиво, флаеры опускались синхронно, справа и слева, одна пара за другой. Арнис посадил машину последним, в самую сердцевину строя. Вылез, подал руку Ильгет. Полюбовался на нее — Ильгет в меховой легкой накидке и капюшоне выглядела сейчас совсем девчонкой, веселой, смеющейся... Выпустили и собак. Виль по молодости побежал обнюхивать местность, Ноки неприметно прижалась к ногам хозяев и безотрывно следовала за ними.
Погода и в самом деле была совсем не зимней. Тепло и сухо, и звездное небо раскинулось над Коринтой во всем великолепии. Женщины сбрасывали капюшоны, куртки расстегивались. Набережная в эту чудную звездную ночь была полна народу.
На Набережной, как всегда, танцевали и пели, и просто бродили, обнявшись. С одной стороны сияла огнями родная Коринта, с другой замер зловеще черный океан. А люди ходили по самой кромке и веселились, стараясь забыть о чем-то... о разном. О своем.
Иволга шагала рядом с Ильгет, подхватив ее под руку, а другую руку держал Арнис. Рядом с Арнисом шел Иост в своем черном хабите и белом скапулире, теперь уже он никогда не расставался с облачением монаха.
— Арнис, а я думала, ты и диплом защищал по сагонам, — заметила Иволга.
— Ну что ты... социология о них ничего сказать не может. Они же не общество в нашем смысле слова... да и нет данных никаких, — объяснил Арнис.
— Ну а если всерьез... та гипотеза твоя — она все же подтвердилась?
— О сагонах? Иволга, нет. Да и как это подтвердить? Вот если бы нашелся — достоверно — хоть один сагон, который раньше был человеком. Который был обращен и приведен... А так, знаешь, у меня вообще есть сомнения, что человек способен достигнуть сагонского уровня.
— А кнасторы? — спросила Иволга.
— Ну тоже... знаешь, я пока не видел реальных свидетельств их существования. Хотя... — с горечью почему-то сказал Арнис, — думаю, они могут существовать.
— Это свело бы на нет смысл всей нашей деятельности, — заметил Иост.
— Глупости, — отрезала Иволга, — мы своими руками убивали сагонов.
— Отбрасывали, — тихонько возразила Ильгет, — мы не можем их убить совсем.
— Думаешь, кнасторы могут?
— Не знаю, — сказала Ильгет, — но вообще-то мечта... подумай только, какая мечта. Человек, который достиг могущества сагона, но при этом остался верным Богу... Христу...
— Ну канонически это... — начал Иост. Ильгет коротко взглянула на него.
— Я знаю, невозможно. Но просто как мечта... Их духовные мечи... иоллы... Как хотелось бы научиться, владеть всем этим. Стать всемогущим. Боли не бояться. Смерти. Вообще ничего.
— Да уж, — Иволга сморщилась, — иоллой махать — это не из «Молнии» по людям...
— Вот именно, и эффективно бороться. По-настоящему эффективно, убивая только сагонов, а не всех, кто под руку подвернулся. Арнис, — Ильгет взглянула на него, ища поддержки, — ну подумай, ведь это же так логично. Чтобы одолеть противника, надо овладеть его силами.
— Но если его силами невозможно овладеть, оставшись человеком? А стать сверхчеловеком — значит, предать Бога? — спросил Иост. Арнис пожал плечами. Ему не хотелось возражать Ильгет. Но и согласиться он не мог.
— Иль, не знаю. Пока никаких реальных доказательств у нас нет. Того, что это вообще возможно. И потом, помнишь, о чем мы недавно говорили?
— Помню, — тускло сказала Ильгет, — да не думай, я это не всерьез... просто мечта такая.
Все замолчали неловко. Потом Иволга воскликнула.
— Ну у нас и темы для разговоров! Праздник называется. Эй, Ланс!
Ландзо, шедший впереди, обернулся.
— Ты мне какой-то гимн, помнится, напевал... мне еще так понравилось!
— А, это перевод нашего боевого марша, — сказал Ландзо, — только он того... цхарновский. Я просто привык.
— А ничего, — сказал Арнис, — давай запевай!
— Да я плохо пою, — застеснялся Ландзо. Иволга стала отбивать ритм ладонями и запела резким громким голосом.
На лазоревом поле ()
Высоких небес
Вьются белые змии,
Презревшие вес,
Остальные, те, кто знал песню — дружно подхватили:

Над ладьей быстроходной,
С змеиной главой, -
Над драконом, что спорит
С соленой водой!
Цхарн — везде, где есть небо,
И водная гладь,
Где чуть стоит забыться -
Уже не сыскать!
— Ну вас к черту, цхарниты! — закричал впереди Гэсс и завел громовым голосом другую песню, перекрывая вражеский гимн. Но Дэцин сказал:
— Тихо! — и все услышали его и по привычке замолчали разом. Дэцин сказал:
— Послушайте-ка лучше!
— Так это ж Иволгина песня, — закричала Мари. Все узнали вступление к «Хорошему настроению».
— Пошли поможем! — предложил Ойланг. Все устремились к пятачку, где уже собралась небольшая толпа, и несколько ребят и девушек сидели в центре с гитАйреми. «Хорошее настроение» уже много лет было на Квирине хитом. Толпа приплясывала под гитарные аккорды. Черноволосый крепкий гитарист, сидящий на каком-то бочонке, начал первым:
Если вдруг подвел вас гравикомпенсатор,
И свинцовым грузом вам сдавило грудь,
Вспомните, что в небе есть и коллапсары,
Сила тяжести на них такая — просто жуть...
И вся толпа, включая 505-й отряд, подхватила хором:
И улыбка без сомненья вдруг коснется ваших глаз,
И хорошее настроение не покинет больше вас!
— Класс! — шепнула совершенно ошалевшая Иволга, — такого я еще не слышала!
Песня шла дальше.
Если вас в полете дэггер повстречает,
Вам совсем не нужно в панику впадать.
Это лучший повод, чтоб рекорд поставить
И узнать, как быстро вы сумеете удрать.
И улыбка...
Если надоело вам сидеть на базе,
На безатмосферной маленькой скале -
Вспомните, как много есть планет прекрасных,
Где народ под синим небом бродит по земле!
И улыбка...
— Запоминай, быстро! — велела Мари мужу. Гэсс широко улыбнулся.
— Они наверняка в сеть выложили, — сказала Ильгет, — найдем!
Знайте, коль в Пространстве вас хандра охватит,
Новые проблемы не дадут скучать.
Ведь на нашу долю приключений хватит,
Тем же ,кто не любит риска — лучше не летать!
И все, стоящие вокруг — казалось, вся Набережная — дружным оглушительным хором ревели:
И улыбка без сомненья
Вдруг коснется ваших глаз,
И хорошее настроение
Не покинет больше вас!

Весной после очередной тренировки на полигоне Дэцин вдруг объявил.
— Ну что, бойцы... засиделись мы. Нам предлагают немного размять кости.
— В смысле? — осторожно спросил Ойланг. Ильгет почувствовала, как упало сердце...
А ей уже казалось, что мир — это навсегда. Она уже поняла, как хорошо просто жить на Квирине. Просто жить, работать, возвращаться в свой дом, растить детей, писать книги... С чего она взяла, что теперь всегда так будет?
— Ничего страшного, — Дэцин почему-то в упор глядел на Ильгет, — не на войну. На Визар опять. Просто там есть подозрение на хранилище дэггеров. Без нас вскрывать не решаются. Нашему отряду предложили взять это на себя.
— А Ландзо в патруле, — заметил Иост.
— Это неважно, значит, будем не в полном составе. Вылетаем через неделю. Ну, думаю, ничего страшного там не будет — слетаем в отпуск, посмотрим, как там дела...
Гэсс обернулся к Ильгет.
— Вот так, Иль... нет счастья в жизни! Только у нас с «Протеусом» что-то налаживаться стало...
— А ты представляешь, что Гали скажет! — поддакнула Ильгет. Дэцин нахмурился.
— Желающие могут остаться, конечно.
— Ну что ты, что ты... — пробормотал Гэсс, — ты же знаешь, мы как локайры... на труд и на подвиг готовы всегда.
Арнис положил ладонь на плечо Ильгет. Если откровенно — предложение Дэцина радовало его. Теперь — три недели в корабле — вдвоем, все время рядом. И вместе на Визаре, а вряд ли там будет очень уж тяжело, обычная проверка. И обратно — снова три недели, только вдвоем, без детей, без работы этой (Арнис иногда страдал про себя, когда Ильгет улетала на Кольцо... но что же поделаешь, если она хочет работать, если ее туда тянет — он никогда себе не позволил бы заикнуться об этом).
Дети отнеслись спокойно к отлету родителей. Только вот Эльма пришлось спешно, за неделю, отучать от груди... Ильгет сделала это с большой душевной болью — по-прежнему ею владело ощущение, что Эльм — последний ее ребенок, и больше ей грудью кормить никогда не придется.

— Может, на Палубу сходим? — предложил Арнис, присаживаясь рядом с Ильгет. Та безучастно пожала плечами.
— Пошли.
— Нет, я-то не очень хочу... просто я помню, раньше ты все время там проводила.
— Так я же часто бывала на Кольце, Арнис. Привыкла к Космосу.
Арнис кивнул. Положил руку на плечо Ильгет. Она взяла его ладонь, поцеловала пальцы.
— Милая, — сказал Арнис, — Золотинка... мне кажется, тебе плохо как-то? У тебя глаза грустные.
— Нет, все хорошо. Я по детям скучаю, — вырвалось у Ильгет, — Эльм... еще малыш такой.
Арнис погладил ее по голове.
— Маленькая... и я скучаю тоже. Ничего, мы их увидим. А пока отдохни, ну можешь немного для себя пожить.
— Вот они вырастут, — сказала Ильгет, — и нам так долго еще придется жить для себя. Хотя... ты прав, неизвестно ведь, сколько мы еще проживем.
Она улыбнулась. Лицо ее приобретало обычное, веселое и спокойное выражение.
— Арнис... а тебе на Визаре хочется побывать?
— Честно? Знаешь, не очень. Я как вспомню все это... плохо становится. А самое ужасное — это как ты чуть не умерла. Да и килийцы тоже... — Арнис отвел глаза. Не надо. Он обо всем никогда Ильгет не рассказывал. Не то, чтобы она это не могла бы перенести, она сама переживала худшее. Просто — зачем? Зачем рассказывать гадости?
— А мне хочется на Визар, — сказала Ильгет, — я ведь не мучилась там, как ты. Мы с Иволгой так здорово время провели, если подумать. Лечили там больных, я там даже крестила... этот день, когда они крестились — мне кажется одним из лучших в моей жизни. Сравнимо только с нашей свадьбой, пожалуй. Я уже так к ним привязалась... хочется их увидеть снова. И по Эннори соскучилась. Он теперь, наверное, совсем солидный человек, священник. А я его мальчишкой помню.
— Здорово, — согласился Арнис, — а вот мне уже, наверное, не увидеть моих друзей, кили.
— Для меня это самая лучшая акция была. А тебе, конечно... тебе здорово тогда досталось.
— Да ничего, — Арнис пожал плечами, — обыкновенная война.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83