Ильгет открыла глаза — сияющие, карие — и улыбнулась.
— Арнис, — сказала она сонно. Сердце радостно ухнуло куда-то вниз.
— Ильгет, ласточка моя.
Арнис поцеловал ее. Они вчера долго разговаривали, купались и снова разговаривали, читали стихи под звездами... потом так и заснули — в купальных костюмах, подсохших, накрывшись теплым легким одеялом. А сегодня с утра уже так тепло, что и одеяло не нужно, Ильгет сбросила его.
— Любимый, — сказала она, глаза молча сияли и рвались ему навстречу. Руки Арниса коснулись ее рук — крепких, мускулистых, но тоньше в два раза, телом он закрыл ее сверху, как закрывают от пуль, снова молча нашел ее губы своими.
Радость моя... ласточка. Чем порадовать тебя, что тебе отдать, неужели я угадал, неужели понял... да ведь это ты отдаешь, это ты даришь мне такое счастье.
И плот медленно качается на волне.

— Давай помолимся, Иль...
Они встали на колени и молились, не думая о том, что наги, так же, как не думали об этом первые люди в райском саду, не замечая, просто так много им было друг друга, так рвалась душа, не в силах отдать себя полностью, как хотелось, что надо было поделиться всем этим с Тем, кто и подарил им все счастье.
И только тогда успокоилась душа. Они сели на плоту рядом, сплетя пальцы. Иль посмотрела на Арниса.
— Родной мой... ты знаешь, я вдруг поняла, если бы мне сейчас сказали... снова такое же, как тогда, в первый раз на Ярне, перенести, и за тебя — я бы согласилась.
— Иль, моя светлая, — прошептал он, — не надо... Только не надо об этом. И я умру за тебя, и закрою, и если только мне дано будет взять на себя твою боль, любую — я возьму ее с радостью. Только не надо об этом.
— Прости, Арнис.
— Что ты, Иль... о чем ты. Я просто не хочу думать, что скоро опять на войну, и неизвестно, что там будет. Давай не будем думать. Можно ведь жить тем, что есть сейчас, верно?
— Пойдем, Арнис, искупаемся.
Они соскользнули в воду. На горизонте уже появился голубоватый легкий парусник — корабль, который должен был доставить их к новой станции.

Они плыли на лодке в знаменитых Голубых Гротах. Целая система пещер на Лавальских островах, и Гроты — не для туристов сделанные. Про них ходили легенды, будто жил когда-то на островах мелкий народец — то ли гномы, то ли карлики — и вот они-то и отделали себе пещеры, которые со временем наполовину залила вода. Гномы же были истреблены давным-давно, тысячелетия назад, а вот работа их осталась.
Конечно, отреставрированная и обновленная — теперь уже для туристов.
Миновали Ледяной Грот, с неправдоподобно голубой водой, из которой росли причудливые хрустальные колонны (Ильгет они напомнили башни Святого Квиринуса). Бесшумный мотор тихо подталкивал лодку вперед. Миновали узкий темный туннель, Ильгет ахнула и схватилась за руку Арниса.
— Боже мой, какая красота, Арнис, ты только посмотри!
Все стены грота были усыпаны искусно выточенной мозаикой из драгоценных камней. Фиолетовые волны аметиста переходили в дымчатый таинственный опал, с алыми вкраплениями рубинов и сальвенов, поля изумрудов граничили со сверкающими золотыми жилками артиксийских калли, и еще десятки каких-то камней, цветных, сияющих полной таинственной глубиной, светильники, выполненные в виде сталагмитов, поднимающихся из воды, заставляли все это великолепие блестеть и переливаться...
— Живые камни, — прошептала Ильгет, — Арнис, нельзя ли подплыть к стене? Так хочется потрогать...
Арнис направил лодку к стене, резко развернув ее. Обернулся к Ильгет. Вздрогнул и бросил руль.
— Иль, ты что?
Он метнулся к ней. Ильгет замерла, прижав руки ко рту.
— Не знаю, что-то плохо вдруг стало.
— Маленькая, что с тобой, — Арнис перепугался. Мало ли, чем ее отравил дэггер в последний раз? Или она заразилась чем-то на Визаре. Какая-нибудь скрытая болезнь, и вот... такое счастье просто не может быть долгим. Вот и расплата. Он мгновенно собрался.
— Что болит, Иль? Сейчас мы поплывем отсюда быстрее
— Ничего не болит. Тошнит что-то и голова кружится. Да ладно, ерунда это. Не рассказывай Дэцину только. Ой... когда скорость больше, еще хуже. По-моему, меня сейчас вырвет.
— Потише плыть?
— Нет, пусть так... на воздух скорее.
Они выбрались на воздух, Арнис первым выскочил на пристань, подал руку Ильгет. Господи, как она побледнела. Теперь видно, что ей действительно плохо. Вся зеленая...
— Это какие-нибудь испарения... в гротах... мы же не знаем, что там.
Ильгет пошатываясь, опираясь на его руку, побрела по пристани. Увидела урну, подошла к ней, наклонилась — и ее вырвало. Арнис прикусил губу. Что же с тобой случилось, маленькая...
Действительно, испарения какие-нибудь.
— Все, Иль? — ее рвало долго, позывы не утихали. Арнис достал платочек, бережно вытер ей рот. Поддержал Ильгет за плечи.
Ничего, вытащим. Куда хуже бывало... вспомнить только Визар. А это так, мелочи.
— Надо к врачу, — сказал он. Ильгет скривилась.
— Может, не надо, а? Ну пустяки же.
— Надо, — строго сказал Арнис, — и не спорь.
— Я знаю, что это такое, — пробормотала Ильгет, когда они шли к отелю, — это у меня акклиматизация...
— Уж два месяца почти прошло, а у тебя все еще акклиматизация. И чего-то на Визаре у тебя ее не было...
— Так там не до того просто.
Арнис снизу позвонил врачу, договорился — можно прийти прямо сейчас. Они поднялись на лифте, прошли по коридору. Врач оказался улыбчивым молодым человеком, вроде, моложе Арниса.
— Вы подождете здесь или вместе?
— Вместе, — решительно сказал Арнис.
Они вошли в диагностическую.
— Раздевайтесь, — сказал врач, — и в диагностер, пожалуйста. Что у вас случилось-то?
— Да ерунда, — с досадой сказала Ильгет, — уже все прошло. Вдруг затошнило в гроте, а потом вырвало.
— Сейчас легче?
— Да...
Арнис видел, что легче ей не намного. Ильгет все такая же зеленая и пошатывается. Она разделась, вошла в кабину диагностера. Врач запустил процесс. Он внимательно посматривал на экран.
— Все, выходите.
Ильгет вышла и потянулась за одеждой.
Врач, улыбаясь, повернулся к Арнису.
— Что такое? — с тревогой спросил тот. Врач улыбнулся еще шире.
— Да ничего... вы не знали, что ваша жена беременна?
— О Господи! — выдохнула Ильгет.
— Если хотите, я посмотрю сканером... ложитесь на кушетку, вот так, — врач провел сканером по животу Ильгет, — ну вот... срок у вас восемнадцать дней. Это девочка. Грубо... по хромосомам — без отклонений. Ну что, поздравляю!
Ильгет села и стала застегиваться, глупо и ошеломленно улыбаясь.
— Не ожидали? — спросил врач.
— А что же теперь... ну, я имею в виду, как себя вести, что делать... чтобы ребенок развивался хорошо, — пробормотал Арнис.
— Да ничего, не беспокойтесь, все будет нормально. Спиртного не употреблять, не курить ничего, не волноваться, питаться правильно, двигаться как можно больше, но не резко... вы квиринцы, как я понимаю? С гравипоясом не прыгать, на ландере не летать, рэстаном заниматься осторожно. На Квирине обратитесь к своему врачу и наблюдайтесь у него. И пожалуйста, — врач в упор посмотрел на Арниса, — ваша задача — беречь жену, вы меня понимаете?

— Арнис, ты меня прости, ты очень хороший... но по-моему, немного сумасшедший.
— Иль, ну я тебя прошу... ну хочешь, сходим в музыкальный зал, тебе там так понравилось... и ребенку полезно.
— Он еще не слышит. Арнис, пойми, обзорная камера — это не шлюзовая, как на малых кораблях. Там двойная стенка! Иначе нас бы туда не пускали без бикров. Ну Арнис...
Ильгет помолчала.
— Я теперь неизвестно сколько не увижу настоящих звезд... А ведь это важно, чтобы малышка... ну, понимаешь, через меня она тоже получит эту информацию.
— Ну ладно, — сдался Арнис, — пойдем. Наверное, ты права все-таки.
Они поднялись на верхний ярус. Лишь одна из обзорных камер была свободна. Ильгет уселась на пол. Арнис пристроился рядом с ней.
— Знаешь, — сказал он спустя некоторое время, — я так рад, что это именно девочка.
— Пока она больше похожа на рыбку...
— Я понимаю, но... — Арнис слегка помрачнел, — да, конечно... до девочки еще далеко.
— Мне почему-то кажется, в этот раз все будет хорошо, — сказала Ильгет, — есть такое предчувствие. Хоть бы у нее были твои глаза...
— Твои лучше, — возразил Арнис, — впрочем, на Квирине сделаем генетический анализ. И вообще я хочу, чтобы она на тебя была похожа. Потому что ты самая красивая.
— Скажешь тоже.
— Правда. Ты этого сама просто не понимаешь. Знаешь, какие у тебя красивые глаза... и лицо. И вообще ты красавица. И здорово, что дочка будет... даже не верится, знаешь. У меня — и вдруг дочка. А ты правда думаешь, что все будет хорошо?
— Да. Есть у меня такое чувство. Раз уж я вообще смогла забеременеть...
— Главное — осторожно теперь, — озабоченно сказал Арнис, — как жаль, что у нас акция осенью. Если бы я продолжал в СКОНе работать, сейчас просто отказался бы от полетов, перешел на земную работу. А от акции не откажешься...
— Да ничего, — тихо сказала Ильгет, — кому-то ведь надо... Мне страшно, конечно, за тебя. Очень. Но ведь у всех так, люди вон маленьких детей оставляют, — она вспомнила Лири и закусила губу.
— Мне кажется, Арли с Иостом...
— Да, мне тоже так кажется. Они ничего не говорят пока, но вроде бы дело у них идет к свадьбе.
Они замолчали, глядя на звезды. Посмотри, малышка, сказала Ильгет про себя. Рыбка или нет — она давно уже начала разговаривать с дочкой. Посмотри, видишь — вот это Настоящие Звезды. Ты полетишь к ним, когда вырастешь. Обязательно, я верю в это.

Они вернулись на Квирин и доживали последние счастливые деньки в своем Доме.
Арнис в последнее время привык всегда просыпаться раньше Ильгет. Хотя бы минут на пять.
Проснувшись, он какое-то время смотрел на милое, спокойное во сне лицо. Ильгет неуловимо менялась. Движения стали плавнее, взгляд — мягче, черты лица будто закруглились. Неужели действительно только ребенок делает из девчонки — женщину?
Все равно моя девочка, подумал Арнис. Моя маленькая. Хоть десять детей у нас будет.
Он встал. Прошлепав через холл, вошел в кухню. Налил любимого Ильгет персикового сока с витаминной добавкой, добавил сиккаргу с изюмом в прозрачной мисочке.
У Ильгет не было сильного токсикоза, но все равно... раз рекомендуют. Арнис вернулся в спальню с подносом. Поставил завтрак около Ильгет. Она открыла глаза.
— Доброе утро, ласточка.
— Арнис... — она улыбнулась, — доброе утро. Ты опять завтрак притащил?
— Поешь, — сказал он, — я тут посижу рядом с тобой.
Он даже отказался от утренней разминки — хватит и одной тренировки в день. Раз Ильгет сейчас нежелательно бегать по утрам.
Он влез на кровать. Ильгет улыбнулась и взяла поднос, стала есть ложечкой сиккаргу.
— Ты знаешь, мне сегодня приснилась малышка, — сказал он.
— Опять? Вот здорово, а мне совсем ничего не снится. И вообще какое-то отупение настало.
— Это нормально.
— Я понимаю. И как она тебе снилась?
— У нее светлые волосики и твои глаза.
— Это было бы вообще-то красиво.
— Мне снилось, что ей года два уже, такие вьющиеся волосы... вообще-то странно, у нас обоих волосы прямые. Но у мамы слегка вьются.
Ильгет поела, выпила сок. Теперь ей полагалось полежать еще полчасика. Арнис стал прямо-таки тираном и установил ей строгий режим... где-то он, наверное, был прав — слишком велика опасность не доносить. Миран тоже требовал, чтобы Ильгет показывалась ему каждую неделю. Пока все шло прекрасно.
И нельзя сказать, чтобы такая тирания уж совсем Ильгет не нравилась.
— Когда я улечу, — сказал Арнис, — мама о тебе позаботится, я с ней поговорил уже.
— Господи, Арнис, ну глупости же! Что со мной может случиться... ты лучше себя там береги.
— Ты сейчас в таком положении, что случиться может все. Не с тобой — так с малышкой. Это наша дочь, понимаешь? Ну и что, что она еще совсем маленькая?
— Мне с твоей мамой хорошо, — подумав, сказала Ильгет, — общаться-то с ней я, конечно, буду. Будем сидеть и тебя вспоминать.
— Только ради Бога без всяких там страданий и переживаний. Со мной ничего не случится, поняла? Я уверен — в этот раз ничего не случится. А мама тебя ужасно любит. По-моему, больше, чем Кэрли с Нилой.
— Моя тоже обрадуется... знаешь что? Я хочу написать ей, может, она все-таки решит на Квирин перебраться? Раз у нее внучка будет.
— Конечно, напиши, — согласился Арнис, — и тебе, может, будет лучше.
Ильгет в этом как раз сомневалась... маму она предпочитала любить на расстоянии. Но с другой стороны...
Она ничего не сказала. В последнее время Арнис до того ревниво был настроен к любой случайности, способной хоть чуть-чуть потревожить Ильгет, что лучше и не упоминать о сложностях своих отношений с мамой.
— Ну все, Арнис, я встаю... пора уже. Я в душ пошла.

Через десять дней Ильгет пришла провожать Арниса и друзей — во Второй Космопорт.
Сердце ее тоскливо щемило. Она молчала, потому что Арнис ворчал всю дорогу, что ей нужно было остаться дома и не травить себе душу. Но как-то было страшно — вот он уйдет, и может быть, в последний раз... Ночью Ильгет почти не спала. Прижимала к своим губам теплую сонную ладонь Арниса и думала, что вот это, может быть, последний раз, когда она прикасается к нему — живому. Сердце ее разрывалось.
Наверное, он был прав, и нужно было остаться дома. Но побыть с ним еще час, постоять у стены ожидания... Лишний час.
И еще оттого было плохо Ильгет, что она оставалась совсем одна. Впервые в ее жизни было так — друзья в тяжелых бикрах, увешанные оружием, веселье, какое-то не вполне натуральное, сквозь проступающую тоскливую серьезность, уходить всегда нелегко. И она одна в легкомысленном гражданском костюме, своя, и вроде бы уже чужая для них, уходящих. Они коротко прощались с Ильгет, всем не до нее, у всех свои семьи остаются... Только Арнис долго стоял, держа ее руки в своих.
Но зато здесь страх за Арниса как-то отошел на второй план. Ночью ей казалось, Арнис — единственный, в кого направлены все ракеты и все плевки дэггеров, он погибнет совершенно неминуемо, никакого шанса выжить у него нет. Сейчас же она видела, что Арнис далеко не один такой. Да и остальным ведь ничуть не легче, у многих остаются на Квирине дети, уже родившиеся, с тоской ждущие маму или папу, или обоих сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83