Ритика запрыгнула в машину первой и устроилась на заднем сиденье. Шерсть собаки отросла, теперь Ильгет оставляла ей небольшую гривку. Ритика выглядела просто великолепно, довольно высокая, пушистая, цвета кофе с молоком, с гордой высокой шеей. Совсем недавно она выиграла экстерьерную выставку, стала лучшей на Квирине, да и в рабочих испытаниях заняла почетное 7е место.
— Только давай потихоньку, — попросила Ильгет, — без фигур.
— Договорились, — Арнис плавно поднял машину, — ты знаешь, я все жду, когда Мари с Ойлангом решатся.
Летняя зеленая Коринта ложилась под флаер, а слева голубел океан. Ильгет с наслаждением вдохнула — здесь, на высоте воздух совсем другой... вкусный.
— Я тоже. А как ты думаешь, когда Ландзо себе найдет кого-нибудь? Пора бы уж...
— Ему трудно, — сказал Арнис, — он на меня во многом похож. Дело в том, что он и не ищет. Ждет. Ну что ж, когда-нибудь, конечно... Я уверен, что Господь даст ему жену. Настоящую. Так даже лучше, не надо торопиться. Ну вот, мы уже и дома.
Он стал снижаться пологой спиралью. Точно посадил машину в нарисованный круг.
— Дети уже наверняка дома, — сказала Ильгет. Ритика выпрыгнула из флаера и побежала по дорожке. Ильгет и Арнис, взявшись за руки, пошли за ней. Ильгет глубоко вздохнула полной грудью.
— Как дома-то хорошо...
Дверь раскрылась перед ними. Эльм скатился по перилам со второго этажа, бросился на руки матери.
— Ну что, малыш, как дела? Как в школе?
— Хорошо, — застенчиво сказал Эльм и прижался к Ильгет. Она так постояла с сыном, потом спустила его с рук.
— Я пойду переоденусь, зайчик, хорошо? А то видишь я какая толстая в этом бикре.
Арнис взял сына за руку.
— Ну, рассказывай, Эльм, как жизнь...


Ильгет переоделась в спальне. Бикр повесила в специальное отделение шкафа. Выбрала сиреневый мягкий костюм для дома. Тельник — еще чистый, поменяла после душа еще на полигоне, сложила в шкаф. Вот, собственно, и все. Надо идти ужин готовить. И Эльм ждет.
Ильгет вдруг захотелось взглянуть на свой роман. Так бывало часто. Она как-то не осознавала никогда, насколько для нее это важно — писать. Насколько это влияет на всю ее жизнь... А ведь она этим и жила, эта мысль — как сделать следующую сцену — всегда жила в ней подспудно, сквозь любое горе и радость. Планшетка лежала здесь же, в спальне. Вчера Ильгет занималась романом, лежа в постели, перед тем, как заснуть.
Экран замерцал, и вдруг поверх возникающего текста всплыло сообщение. Уже пришел комментарий? Ильгет посылала отрывки нескольким приятелям. Мариэлу вчера послала — наверное, прочитал? Нет, это от Магды.
«Иль, мне сейчас некогда, честно говоря, закладываем новую серию, не до того, в общем. Все замечательно! Есть несколько замечаний по тексту, они внизу. Ты спрашивала, возможно ли с точки зрения психофизиологии появление кнасторов? Я посоветовалась с нашими, посмотрела кое-какую литературу. Это, в целом, подтвердило мою точку зрения. Как мы уже и говорили, с научной стороны превращение человека в сагона непредставимо. У нас просто нет физиологических ресурсов для такого превращения. Такие вещи, как пребывание в открытом Космосе (там возникает целый ряд несовместимых с жизнью аспектов), подпространственная связь без учета расстояния, а особенно непосредственная телепатия — немыслимы для человека вообще. По современным представлениям, а они довольно точны. В то же время мы признаем принципиальную возможность развития некоторых сагонских способностей, например, телекинез, суггестия, телепортация (собственно, спонтанное подпространственное перемещение), связь на небольших расстояниях. Таким образом, если кнасторы существуют, то они владеют не всем спектром сагонских способностей, а лишь небольшой (и вероятно, не главной) его частью. Но честно говоря, я думаю, что этим уже занимаются, но скорее всего, соблюдая секретность. Ты интересуешься просто из любопытства? Нельзя ли навести справки через твое начальство, этим наверняка занимаются официально. Вряд ли такая легенда, в свете сагонской угрозы, ни разу не проверялась...»
Ильгет перекинула письмо на домашний циллос. Надо будет показать Арнису. Его наверняка заинтересует эта информация.



Глава 21. На Ярну.
Весной Андорин, которому исполнилось 14, как-то совершенно неожиданно для всех сдал школьный минимум.
Это произошло в конце марта. Анри даже и не говорил в семье, что вот скоро собирается сдавать. Просто объявил об этом перед самым экзаменом. Рано, очень рано, думала Ильгет. Ему ведь и 14 только что исполнилось!
Экзамен длился три дня. В первый Анри в течение восьми часов общался с тремя членами комиссии, сдавая им теорию. Один из экзаменаторов был астрофизиком, второй — ксенокультурологом, специальность третьего относилась к молекулярной биохимии. Такой принцип соблюдался всегда — один представитель точных наук, один — биологии, химии или планетологии и их бесчисленных ответвлений, и один гуманитарий. По очереди все три экзаменатора давали мальчику задачи, расспрашивали его обо всем, что придет в голову. Подготовиться к такому экзамену, просто заучив набор сведений, было невозможно, не существовало никаких билетов, никаких заранее известных заданий. Просто три взрослых квиринца, трое ученых решали, способен ли этот ребенок, с его кругозором, эрудицией и уровнем мышления, жить дальше среди них, учиться какой-то профессии (неизбежно сужая круг своих интересов). Конечно, были и какие-то объективные критерии, были вещи, которые ребенок должен знать обязательно, задачи, которые он обязан уметь решать. Гуманитарий-экзаменатор подбирался в соответствии с теми языками и культурами, которые школьник изучал и собирался сдавать. Нормой было знание трех языков, кроме линкоса, и соответственно, трех цивилизаций со всей их историей, культурой и искусством. Обязательна история Эдоли и Квирина, политическая, духовная, военная, история всех искусств, причем на довольно глубоком уровне.
Как ни удивлялась Ильгет, ребенок редко проваливал такой экзамен, обычно сдавал — просто потому, что учитель вряд ли выпустит неподготовленного школьника, а время для подготовки ничем не ограничено.
На второй день (вся семья переживала за Анри, и даже все дружно пришли его встречать после экзамена) мальчик сдавал инструкторам физическую подготовку. Кросс 10 км по пересеченной местности, максимум за 50 минут, плавание, с пребыванием под водой без воздуха не менее 5 минут (основы для этого закладываются в раннем детстве, и это невозможно нагнать впоследствии), рэстан (по выбору можно было сдавать любое единоборство или гимнастику). После всего этого следовал еще экзамен по искусству. Анри выбрал музыку, а именно игру на дзури, и должен был исполнить на этом инструменте несколько довольно сложных произведений.
На третий день, благополучно пройдя первые этапы, экзаменуемый сдавал вторую часть практики. В эту часть входили: вождение флаера, необходимый навык обычного жителя Квирина, оказание первой медицинской помощи и, наконец, собеседование с психологом, который должен был вынести заключение о психологической пригодности ребенка к дальнейшему обучению и работе.
Анри прошел испытания просто блестяще. Вечером вся семья собралась за праздничным столом, пригласили и бабушку, и второго крестного Анри, и тетю Крис, которая как раз оказалась в Коринте, и еще пришли Ойланг и Мари с детьми — те, кто хорошо знал Данга и Лири, и помнил еще рождение Анри, для них этот мальчик стал почти родным.
— Ну вот, — с гордостью говорила Ильгет, разглядывая пластиковый серебряный лист с распечатанным резюме психолога, — пожалуйста, 92 балла! И психологическая пригодность к абсолютно любой работе. Рекомендации — любая профессия, связанная с Космосом. Прирожденный эстарг, называется...
— Ну вообще на эти заключения сроду никто не смотрит, — заметила Мари. У нее уже двое старших прошли экзамен, — можно его на стену повесить в рамочке.
Анри спокойно ел салат. Разве что глаза поблескивали с затаенной гордостью. Теперь он — взрослый.
— Анри, ну а как у тебя с дальнейшими планами? — спросила бабушка. Ильгет напряглась. Она и сама, между прочим, ничего не знала о дальнейших планах Анри. Они об этом просто не говорили! Сами не спрашивали, и Анри никогда не заговаривал. А не спрашивали просто потому, что еще не ждали сдачи минимума — так быстро, считали, что до этого еще хотя бы год надо подождать...
Анри посмотрел на Беллу и ответил быстро, не задумываясь.
— Военная служба, планетарное крыло.
Улыбнулся и опять наклонился к своей тарелке. Ильгет дернулась, как от уДара током. Арнис сказал благодушно.
— Ну, может быть, сначала надо осмотреться, полгодика подумать, разные центры посмотреть... Ведь тебе только что исполнилось 14, ты у нас, можно сказать, вундеркинд, очень рано сдал минимум.
Анри посмотрел на отца с улыбкой и некоторым недоумением во взгляде. Пожал плечами.
— Я уже посмотрел многое. Мы же этим занимались весь прошедший год. Я выбрал. Завтра пойду в управление, договариваться о наставнике.
Ильгет встала из-за стола и пошла в кухню, пробормотав что-то о десерте. Она прислонилась к плите коквинера. Ее трясло. В общем-то, от Анри можно было ожидать чего-то подобного. И те, кто не имел отношения к ДС, даже спокойно отнеслись бы к этому — ведь войны нет. Как бы нет. Мальчику сейчас вот прямо ничего не грозит, а со временем... ну что ж, ведь рискуют все, в Космосе нет безопасных профессий.
Белла вот даже и не напрягается.
Но Ильгет видела на акциях мальчиков, ну пусть не 15, пусть 17-18 лет. Время летит очень быстро, Анри легко учится, да и военное дело, правда, ему подходит.
Нет, все как бы понятно и просто... почему должны гибнуть другие мальчики, а не мой именно сын... Только слишком уж ярко вставали перед глазами картины — декурия армейцев за спиной, и разрывы, огонь, и вот от мальчишки в камуфляжном бикре остаются одни лишь клочки мяса, летящие в стороны. Ильгет затошнило.
Чья-то рука легла на плечо сзади. Арнис. Ильгет сказала, не оборачиваясь.
— Я сейчас... ничего.
И ведь ничего нельзя изменить! Нельзя приказать Анри... нет никакой родительской власти. И уговаривать... как уговаривать — внушать страх перед жизнью? Он может остаться навсегда. Лучше быть мертвым, чем трусом.
— Иль, успокойся, — тихо сказал Арнис, — ты из-за Анри?
— Да.
— Все равно ему еще долго учиться. Ну сейчас он начнет или через полгода — какая разница. Это ско начинают летать сразу после начала обучения, уже через 4 месяца в первый патруль. А военные... их только на учениях гоняют. Акции все же не часто, и кто его на реальное дело возьмет без экзамена? Вспомни, у нас же всегда были только ребята уже со званиями, учеников на войну не берут.
— Да... ты прав, — Ильгет повернулась к нему.
— Это еще года три. Ну два с половиной, учитывая то, что он у нас вундеркинд.
А выбора у него все равно нет, Иль. Он будет военным. Еще и в ДС вступит, вот увидишь. Мы для него — военные. Родители погибли... это неизбежно. У него все детство прошло под взглядами Данга и Лири... со стены. Понимаешь?
— Но Лайна, мне кажется...
— Лайна — нет. А он мальчик.
— Да, ты прав, конечно... просто я в первый момент испугалась что-то, — Ильгет улыбнулась, вытерла слезы, — пойдем в зал.

Через несколько дней Ильгет и Арниса вызвал к себе Дэцин. Для серьезного разговора.
Встретиться договорились в «Синей вороне». Это несколько удивило бойцов, логичнее было бы говорить в надежно защищенных помещениях СКОНа или Военной службы, а если требовалась полная секретность — просто в лесу. Но, как говаривал Гэсс, «намек начальства — приказ для подчиненного». Да и кому не приятно посидеть в «Синей вороне»...
Арнис с Ильгет пришли первыми. Заняли столик в углу. Заказали по бокалу вина с артиксийской морской закуской. Сидели молча, слушая музыку. В «Вороне» акустика уникальная. Столики отделены друг от друга не только ажурными перегородками с вьющейся по ним листвой, но и невидимым изолирующим полем, так что если за одним столом шумно празднует какое-то событие пьяная компания ско, за соседним свободно может ворковать в полной тишине влюбленная пара. При этом от эстрады ко всем столикам проведен акустический канал, так что музыканта слышно везде. А вот он чувствует себя абсолютно одиноким, словно играет для себя — он не слышит происходящего в зале и почти никого не видит.
Со столика, где сидели Кейнсы, не было видно эстрады, при желании можно вызвать голографическое изображение, но — к чему? Играл синтар, пел на чужом, незнакомом языке приятный женский голос.
Дэцин появился точно в назначенное время. Присел за столик, внимательно посмотрел на своих бойцов.
— Айре.
— Айре, Дэцин, — хором ответили они. Командир взял меню, просмотрел, ткнул пальцем в какую-то строчку. Потом положил лист и снова уставился на Арниса.
— Ну что, — сказал он, — начнем. Сразу быка за рога, или как?
— Да ладно уж, Дэцин, не тяните, — ответила Ильгет.
— Ну хорошо. Так вот, ребята. Речь пойдет о Ярне. Ярна, как вы знаете, стоит сейчас во втором списке. То есть она постепенно созревает для повторного вмешательства. Идеально было бы, конечно, избежать этого. То есть заранее найти и обезвредить сагона, который там постепенно продвигается к власти. Этим занимаются наши агенты. Ну то есть — отслеживание информационных потоков, и все такое. Так вот. В Лонгине наш резидент сидит уже пять лет. И пора бы его сменить. Поскольку только в нашем отряде есть коренная жительница Ярны, — Дэцин взглянул на Ильгет... — словом, вы поняли.
Подъехала бесшумно тележка-робот. Дэцин переставил на стол поднос с заказанным блюдом... стакан чая и пачка соленых чипсов. Ильгет слегка вытАйрещила глаза, но ничего не сказала.
— То есть нужен резидент, — уточняюще сказал Арнис.
— То есть у нас есть два варианта. Первый — Ильгет работает на Ярне одна. Это два-три года работы, возможно, и больше. Второй — вы работаете вместе. Что касается детей, то их можно взять с собой.
Дэцин хрустнул чипсами и тут же запил их чаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83