— Сколько, Стрейкер?
— Десять траншей и по рукам.
— Десять траншей? — взорвался Лоутон. — Ну вы и наглец! Продаете нам федеральную собственность! Побойтесь Бога, Стрейкер! Ведь десять траншей — это просто астрономическая сумма!
Эллис улыбнулся.
— Вы ведь не знаете что покупаете!
Рохан вздохнул.
— А стоит он того? — тихо спросил он, игнорируя возмущение Лоутона.
— Могу гарантировать только одно: эти бумаги спасут Бейкер. И не только его.
— Спасут форт? — Рохан медленно обдумывал услышанное, задумчиво пожевывая нижнюю губу. Потом прошелся взад и вперед и неожиданно обернулся.
— Правда? Вы уверены? А как?
— Я же сказал: это спасет Форт-Бейкер. И кое-что еще.
— А что еще? — спросил Лоутон.
— Это вернет вам и Каноя-Сити.
— Но это невозможно!
— Отчего же, сэр?
У Лоутона задрожали щеки.
— Послушайте, Маскулл прибыл сюда с тридцатью кораблями, в том числе с тринадцатью десантными. С двенадцатью ротами по тысяче человек в каждой. С восемью тысячами десантников. Черт побери, Стрейкер, если уж им это не удалось, то как это может сделать какое-то жалкое письмо?
— Эх вы, неблагодарные люди, — поворачиваясь к Рохану сказал Эллис голосом исполненным фальшивого пафоса. — Перед вами простой торговец, который по вине других людей лишился всех своих капиталов. МеТраКор не заплатил мне того, что был должен и оставил меня с долгом в двадцать траншей. Как же вы можете винить меня за то, что я пытаюсь вернуть хотя бы половину суммы? А заодно вспомните, кто в самый трудный час доставил вам припасы. Если бы не я, то вы тут все…
— О'кей, Стрейкер…
— …если бы не я, то вы тут все или умерли бы с голоду, или задохнулись бы, или погибли от руки каньцев, которые…
— Стрейкер…
— …которые как известно просто презренные убийцы, и все же когда старик Стрейкер снова объявляется в системе с таким количеством подарков, которое вам и не снилось, да еще в такое время, он слышит в свой адрес лишь оскорбления да упреки…
— Эллис!
Эллис остановился и спросил совершенно другим голосом:
— Что?
Рохан наконец взял себя в руки.
— А вам известно, Эллис, что на поверхности планеты находятся очень крупные силы каньцев? И именно сегодня вечером они должны были сообщить нам свои условия. Безусловной капитуляции. Вам известно о намерениях Ю Сюйеня? Он заявил, что хочет взорвать Бейкер.
— Все это меня ничуть не удивляет, хотя теперь это уже и не имеет ни малейшего значения.
Рохан сжал кулаки.
— Эллис нам предстоит драться. Сдаваться я не намерен. И тем более расставаться даже с частью наших сверхтяжелых ценностей. Но я буду весьма признателен вам, если вы согласитесь забрать отсюда миз Хавкен.
— Я прибыл сюда отнюдь не в качестве скорой помощи. Да и ваш чертов аргентиум мне не нужен. И с Аркали Хавкен я нянчиться не собираюсь.
— Тогда ради чего?
— Я же сказал. Чтобы доставить вам это. — Он снова похлопал по мешку с диппочтой. — Но стоит он десять траншей.
— Один транш. Причем получите вы его только если документы окажутся именно такими как вы утверждаете!
— Могли бы и поверить мне на слово. Семь. И гарантирую, что содержимое этого мешка отобьет у каньцев охоту захватывать Бейкер.
— Три. И к тому же составим соглашение.
— Пять. И вы подпишете платежное поручение МеТраКора, подлежащее оплате на Сеуле по предъявлении.
— Ладно, ладно.
— Значит, сойдемся на пяти?
— Идет.
Эллис удовлетворенно кивнул.
— В таком случае он ваш как только соглашение окажется в блоке памяти у меня на корабле.
Тут же был составлен контракт, закодирован и генозаверен, а потом передан на корабль. Лоутон наблюдал за происходящим со все возрастающим возмущением. Наконец он взял свою фуражку и встал.
— Я отказываюсь присутствовать при этом дурацком спектакле.
— Разве вы не хотите узнать, что там в мешочке, а, полковник? — спросил Эллис.
— А вот представьте себе! Не хочу!
Эллис смотрел ему вслед. Когда Лоутон был уже у самой диафрагмы, сегменты автоматически разошлись и полковник едва не столкнулся с каким-то собирающимся войти человеком.
И тут у Эллиса буквально отвалилась челюсть. Окурок едва не выпал изо рта, но он успел подхватить его. Все головы повернулись в сторону вошедшего. Все глаза устремились на того, на кого так вытаращился Эллис Стрейкер. А те кто знал, что произошло между отцом и сыном затаили дыхание.
— Привет, папа.
Всю веселость Эллиса как рукой сняло. Самодовольный юмор буквально брызжущий из него на протяжении последних нескольких минут в воцарившейся тишине казалось превратился в лед.
— Так значит, ты все-таки вернулся?
— Как видишь.
— А ты привез обратно то, что украл у меня?
— Я ничего не крал.
— А мой китель? А мои лучшие бластеры? А шаттл? И еще один пустячок?
— Я ничего тебе не должен.
— Вот как? А как насчет Дэнни Куинна? Ты и его тоже потерял?
— Куинн погиб.
— Да, хотя лучше бы на его месте был ты. — Он презрительно сплюнул и снова повернулся к Рохану. — Открывайте мешок, комендант.
Печать уже была сломана, а мешок вскрыт. Рохан сунул руку внутрь и вытащил пакет. Правительственные документы с золотым американским орлом. Печати и вся атрибутика несомненно указывали на то, что это подлинные дипломатические документы.
Рохан вскрыл пакет, начал читать и чем дальше он читал тем больше менялось выражение его лица. Наконец он поднял голову и обвел взглядом две дюжины пар устремленных на него с надеждой глаз.
— Это просто невероятно, — дрожащим голосом наконец сказал он. — Документы подтверждают, что война с каньцами окончена. Позвольте, я вам зачитаю: «…в ответ на решение снова оснастить боевые корабли американского флота сингулярными пушками, правительство Санаду согласилось на прекращение войны. С настоящего момента все боевые действия между противными сторонами должны быть повсеместно прекращены. Госсекретарь федерального правительства провел с Империей мирные переговоры на Московии…» — тут его глаза расширились от удивления, — «…в результате чего была достигнута договоренность о возвращении Санаду принадлежащей ему системы Улан-Батор в Автономном квадранте Монголия, а также о возвращении Каноя-Сити Американской Межзвездной Транспортной Корпорации».
Раздались крики ура. Всех присутствующих на мостике охватило радостное возбуждение.
— Ю Сюйеня продали! — крикнул кто-то.
— Его же собственное правительство!
— Вдова запросила мира. Она отлично знает, что ей нипочем не одолеть сектор располагающий сингулярным оружием и готовый применить его.
— Конец войне!
— Нужно срочно сообщить связистам! Пусть сообщат каньцам, что война закончена!
Рохан повел их в рубку связи сжимая сообщение в руке. Вскоре на мостике осталось только двое — отец пристально через разделяющее их пространство смотрел на сына.
— Отец, я…
— Не смей меня так называть, пси тебя побери!
Хайден Стрейкер низко опустил голову, пытаясь сдержать обуревающие его чувства. Затем снова взглянул на отца, как мужчина на мужчину.
— Господи Боже мой, дай же мне наконец возможность быть самим собой. Это все о чем я прошу. И все что мне когда-либо было от тебя нужно. Мы должны благодарить пси, что война закончилась. Смири же наконец свою гордость хотя бы ради такого случая. Неужели ты даже сейчас не можешь позволить себе помириться со мной?
Эллис ответил сдержанно, хотя и чувствовалось, что внутри у него все кипит.
— Вот так значит! Ты считаешь, что теперь все позади? — мягко спросил он. — Что теперь ты можешь приползти обратно ко мне виляя хвостом? И что мы с тобой как и прежде, продолжим заниматься бизнесом, хотя теперь я на пятнадцать траншей беднее чем раньше?
Хайден покачал головой. Все те мелкие черты характера отца, которые всегда вызывали у него тошноту, снова были тут как тут, начисто смывая тот его образ, который он нарисовал у себя в сознании — вариант Эллиса Стрейкера, который его устраивал. Этот вариант наверняка скрывался где-то глубоко внутри, просто отец никогда не позволял ему вырваться наружу.
— Я и слышать ничего не желаю о твоем бизнесе. Я просто хочу получить возможность снова называть тебя отцом. Я хочу, чтобы ты меня уважал, как ты не понимаешь? И еще хочу, чтобы ты нуждался в моем уважения.
— Уважения? — переспросил Эллис. — Я сейчас сдержался и не размазал тебя по этим стенам, только потому, что тебе все же удалось каким-то образом доставить кристалл на Эдо. Но никакой похвалы от меня ты не дождешься. Ты все испортил, и еще раз испортил. Твое вмешательство разрушило все мои стратегические планы и ты буквально ни разу ничего не сделал так, как нужно было бы сделать. И если ты хочешь, чтобы я уважал тебя, тебе придется научится действовать с гораздо большим умом.
— Я сделал то, что был должен сделать. Может быть и не так, как это сделал бы ты, но ведь и я — это не ты. Я — это я. И горжусь этим.
Эллис покачал головой.
— Я рад только одному — что твоя мать мертва и не видит всего этого. Паршивое у тебя пси, малыш. Оно у тебя берет, а не дает. Ты всегда был таким. И в один прекрасный день это будет стоит мне жизни.
Хайдена снова охватил безудержный гнев — как тогда, на мостике «Шанса», но с тех пор казалось прошла целая вечность и теперь он был совсем другим человеком, чем тот, что стоял на том ужасном мостике. Теперь он научился сдерживаться и спокойно сносить отцовские оскорбления.
— О'кей, тогда скажи, чего ты еще от меня хочешь?
Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза и наконец Эллис заговорил каким-то странно приглушенным исполненным укоризны голосом:
— Послушай, Хайден, вот ты твердишь об уважении. А разве ты сам когда-нибудь испытывал ко мне уважение? Ты ведь никогда не был хорошим сыном. Ты никогда меня не слушал. Я пытался рассказать тебе о войне с каньцами. Как это было в мои молодые годы. О войне и обо всем остальном, но ты ни разу не пожелал выслушать меня. Тебе было неинтересно! Тем самым ты просто наплевал мне в душу, пренебрег важнейшими моментами моей жизни и моей философией как совершенно никчемной чепухой. И все это ты — мой собственный никчемный невежественный сын. Тебе было плевать, а меня это как ножом резало. Когда же я попытался дать тебе возможность зарабатывать на жизнь в нексус-цепях, ты заявил мне, что тебе не нужно ничего кроме слюнявых стишков да сладкой жизни на Либерти. Если бы не память о твоей матери, я бы сказал, что такой неблагодарный человек как ты просто не может быть моим сыном!
— Тем хуже! Ведь факт остается фактом — я твой сын. Нравится тебе это, или нет. И что бы ты ни говорил, этого ничто не изменит.
Эллис наконец отвел от него взгляд, пожевал свой окурок и сказал:
— Так ты спрашиваешь, что мне от тебя нужно?
— Да, спрашиваю.
— Только одно: глядя на тебя я хочу чувствовать хорошее пси. И хочу, чтобы ты вернул украденное. Только после этого ты снова станешь моим сыном докажешь, что ты настоящий мужчина.
Хайден смотрел как его отец встает. Выходит из комнаты. Видел как он небрежно стряхивает пепел и так и не обернувшись исчезает за дверью. Давая выход душащей его ярости Хайден Стрейкер стукнул кулаком по столу так сильно, что в кровь разбил руку и достаточно сильно.
Крутой купец, в бешенстве думал он. Несгибаемый, никому ничего не прощающий торговец! Да где же его сердце? Видимо чтобы его найти этого человека нужно разрезать. И клянусь адвентерским Богом, я так и сделаю!
Его глаза жгло как огнем. Нервы были как натянутая проволока. Он рухнул в большое кресло коменданта обхватив руками голову. Мысли его совершенно смешались. Все что мне удалось совершить с его точки зрения просто одна большая ошибка. Он хочет чтобы я был его пешкой, наследной марионеткой, дрессированной комнатной собачкой. Но я таким никогда не стану. С тех пор как мы виделись в последний раз я день и ночь трудился чтобы выполнить то, что обещал. И я все это выполнил и даже больше. Когда он узнает, что я отверг Аркали, он придет в ярость. Теперь, когда война закончилась слияние Хавкена и Стрейкера необходимо более чем когда-либо. Как он это воспримет? И что он, интересно, имел в виду? Что я должен вернуть? Что я украл? Как я его обманул? Что ему, пси его побери, нужно? Похоже он не успокоится, пока я не поднесу ему на блюдечке кристалл самого сёгуна!
— Да пропади он пропадом, — сказал он наконец и это была не шутка.
Оказавшись снаружи Эллис завернул за угол и налетел прямо на Барба Истмана. Тот был вне себя от гнева и сжимал в руке бластер.
— Где он? Клянусь, я убью его!
— Эй! Ты что не знаешь, что войне конец?
— Я имею в виду не какого-то там каньца, а вашего ублюдка-сына!
Эллис не меняя выражения лица схватил Истмана за запястье и китайским приемом ловко завернул ему руку за спину. Наконец Истман не выдержал и вскрикнул.
— Ладно, бросай свой «вессон», приятель. Неужели ты настолько глуп, что предпочтешь сломанную руку небольшой вежливой беседе?
Истман стиснул зубы, но бластер тем не менее выпустил. Эллис отпустил его и тот сразу прижал руку к груди.
— Если хочешь, я тебя научу как это делается. — Его голос по-прежнему был невозмутимым, слегка насмешливым, но на всякий случай он продолжал придерживать Истмана за отворот куртки. — Ну-ну, не надо хмуриться. Ты и без того достаточно некрасив. Так объясни, к чему такая спешка?
— Он обесчестил ее!
— Кого?
— Миз Хавкен.
— А, малышку Аркали. А ты видно все еще не можешь ее забыть, верно? — Истман продолжал молчать, но Эллис слегка встряхнул его. — Так как — верно?
— Да.
— Вот и отлично. Потому что Хайдену она больше не нужна — это мне только что сказал сам Рохан. По его словам путь для тебя свободен, как никогда раньше.
Истман удивленно уставился на него.
— Так вы считаете, что…
— Короче, хочешь ты ее или нет? Только это сейчас имеет значение, парень. Что такое деньги, как не понятие, придуманное людьми — горстка нулей и единичек которые по общему согласию означают власть, верно? — Он притянул Истмана к себе, обнял его за плечи и повел прочь с мостика. — Как ты насчет того, чтобы мы с тобой немного выпили в ознаменование мира, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88