https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/ehlektronnye/
Адмирал некоторое время с неодобрением рассматривал бледную птичью голову с крючковатым клювом и пустыми глазами.
«Сейчас в полутьме этот орлиный профиль здорово напоминает профиль Ю Сюйеня, — подумал он, — разве что за темными контактными линзами настоящего Ю Сюйеня скрывается ум человека не меньше любого даймё из Ямато искушенного в политических интригах. Но на сей раз ему попался достойный противник. Он видимо забыл, что у меня в распоряжении имеются корабли, а следовательно и власть, не говоря уже об Оружии Победы. Он все еще никак не может понять, что мне наплевать на его величественные планы создать собственную империю в Ямато.
Он протянул руку и отрегулировал освещение так, что теперь голова орла виделась чуть по-другому. Эффект получился гротескным. «Ну и мрачный же вид будет у Ю Сюйеня когда он узнает, что сделка по поводу судьбы Каноя-Сити уже заключена, — подумал адмирал. — Небось вообще побледнеет как полотно, когда прибудет сюда и обнаружит, что мой флот отбыл, а его несчастным войскам самим придется придумывать как вернуться на Сацуму!»
«Что же будет с американцами, когда прибудет Ю Сюйень? — мельком подумал он. — Несомненно, им придется на себе испытать всю глубину его разочарования. Это плохо. Да еще как плохо!»
Гу Цун снова откинулся на спину, рассеянно положив руку на обнаженный зад девушки. «Все очень просто: Ю Сюйень, министр по делам территорий, председатель совета директоров „Чайна Продактс“ и губернатор Анклава Сацума — хотя сам он и называет себя генерал-губернатором! — твердо верит в то, что значительно превосходит меня и в любой момент может подозвать меня к ноге, как слишком далеко отбежавшего пса. Более того, он считает, что может одержать надо мной вверх при помощи своих приспешников, которые постараются заморозить здешнюю ситуацию до тех пор, пока он не прибудет лично и не возьмет дело в свои руки. Только я этого ни за что не допущу. Я подобен ветру. Я отправляюсь куда захочу и делаю что захочу… когда захочу! Таков всегда был мой идеал. Я верю в войну — и верю в то, что война приносит свои плоды!»
— Йень ю йи си!
Он резко шлепнул девушку по заду, очень довольный собой. Она восторженно пискнула и робко взглянула на него, а затем снова начала ласкать его. Он прислушивался, все его чувства мгновенно обострились: раскат грома подсказал ему, что погода по-прежнему ухудшается. Под окнами на центральной площади началась какая-то суета. Судя по звукам на площади собирались силы безопасности на своих транспортерах. Офицеры неразборчиво выкрикивали приказы и взволнованно гомонили солдаты. «Как же эти военные любят поднимать шум из-за пси-бурь и любого малейшего нарушения Небесного Равновесия! Невежды! Глупцы! Рабы предрассудков! Любому ясно, что войска, которые на короткое время выведены из заморозки только для того, чтобы принять участие в битве и с честью выдержавшие это испытание, могли бы найти себе более подходящие поводы для беспокойства на время своей недолгой свободы».
Он принялся внимательно рассматривать тыльную сторону своей ладони. «Но, конечно, следует признать, что к основным пси-проявлениям не так-то легко привыкнуть. Квадратуры в двух нексус-системах всегда имеют важнейшее значение — причем со стратегической точки зрения — особенно накануне их отлета отсюда. Обсуждение суммы выкупа с американцами из МеТраКора было пустой тратой времени. Эти слабые и бездарные члены Совета оказались просто не в состоянии предложить никаких реальных условий, и я уже был готов приступить к намеченной Ю Сюйенем работе по уничтожению города, начав ее с купола Каноя-Сити, когда этот американский торгаш Эллис Стрейкер вдруг сделал свое десятитраншевое предложение. И теперь у меня такое впечатление, что с тех пор, как согласился встретиться с ним, я так и не прекращал какого-то раздражающего торга!
Да, это был настоящий танец скорпионов! С сомкнутыми клешнями, мы ходили кругами, то и дело уклоняясь друг от друга, а наши хвосты со смертоносными жалами изгибались и то и дело наносили удары! Сначала десять траншей превратились в жалкие пять! Но, после обмена ударами, пять выросли до шести, затем последовали угрозы и спокойные отказы, и сумма возросла до семи. Затем многозначительное молчание — и вот их уже восемь. Через некоторое время, после отступлений и маневров, с огромным трудом — девять. И наконец я поднял руку и, поднеся ее к самому лицу Стрейкера, потер большим пальцем об указательный, как бы выдвигая решительный ультиматум: десять траншей, презренная змея! Или я потеряю терпение! И больше никаких разговоров!
Да, он показал этому купчишке, что такое настоящий торг!»
На следующий день Гу Цун послал своего самого доверенного слугу А Куэя в известняковые пещеры Синдзю Хораана на встречу со слугой Стрейкера. А Куэю было поручено удостовериться в наличии оговоренного количества сверхтяжелого металла. Подземные проходы Жемчужной Пещеры тянулись под Анклавом на многие мили. А Куэю завязали глаза и отвели в какое-то потаенное место, которое так и не смогли определить сенсоры, но вернулся он оттуда буквально с выпученными глазами. Там действительно оказались десять траншей ауриума, уложенные в штабель прямо на оплавленном каменном полу двадцатилетней давности подземного храма. А Куэю даже тщательно пересчитал слитки, несмотря на свою боязнь замкнутого пространства.
Гу Цун устроился поудобнее и заложил руки за голову. «Что же там за шум такой? Почему это, во имя Августейшей Яшмовой Персоны, так взбудоражены солдаты? Наверняка их обеспокоила буря. Должно быть, они хоть и смутно, но все же представляли себе связь между атмосферными явлениями и свирепостью Глаза Дракона».
— О, о, о…
Она прошлась губами по его телу. Он рассеянно рассматривал драпировку, а в это время волосы девушки нежно щекотали кожу на его животе. Через отверстия в куполе в город налетели москиты с лагуны и сейчас зудели где-то высоко над головой. Затем адмирал опустил глаза и увидел пурпурный комок, который девушка умело наложила чуть пониже его пупка.
Она встретилась с ним взглядом и тут же довольно чувствительно укусила его.
— Айиии! Жуйиии!
Он напрягся было, но стоило ей начать нежно целовать укушенное место, снова расслабился.
— Я и так буквально окружен людьми, желающими сосать мою кровь, — заметил он. — А теперь значит и ты туда же?
Он вздохнул. Весь день Ляо, командующий гарнизоном, и У Шень — офицер, которому удалось раздобыть Спящих Солдат на Гуандуне, все туже затягивали удавку на его шее.
«К восьми часам завтрашнего утра от их планов и следа не останется, — подумал он, вспомнив, что встреча со Стрейкером назначена на семь. — Каноя-Сити будет продана за десять траншей лучшего на свете ауриума с Садо — и я покину Ямато, разбогатев на двести миллиардов юаней…»
Откуда-то издалека вдруг донеслись звуки выстрелов и царящую за полупрозрачным окном ночь вдруг прорезало несколько фиолетовых вспышек.
Раздался стук в дверь и девушка подняла голову.
— Хао, — без колебаний произнес Гу Цун, несмотря на отданное накануне твердое распоряжение не беспокоить его ни при каких обстоятельствах.
Вошел А Куэй, встал на колени и поклонился так низко, что его выбритая макушка почти коснулся постели. Его явно не смущали ни девушка, ни те новости, которые он принес. Верный слуга просто протянул адмиралу поднос на котором лежала сложенная бумага, сразу вызвавшая у него мысль о ловушке.
Гу Цун развернул ее и прочитал послание командующего гарнизоном. Дочитав, он соскочил с постели и начал поспешно натягивать халат.
— Пусть Ляо немедленно свяжется с флагманом! И сообщи У Шеню, что я сейчас буду! — Он яростно затягивал длинный шелковый пояс. А Куэй тут же испарился. Девушка уставилась на Гу Цуна так, словно он вдруг сошел с ума.
Недаром он слышал выстрелы. Это расстреливали часовых, охранявших космопорт. «Шанс» оторвался от станции снабжения и на всех парах рванул к Глазу Дракона, который американцы называли Тет-Два-Восемь.
— Это просто невероятно! — ревел он натягивая шлепанцы. — Проклятый Эллис Стрейкер! Убейте его! Убейте! Убейте!
7
Хайден Стрейкер проснулся от вдруг нахлынувшего на него во сне ужаса. Все вокруг было ярко освещено и несколько мгновений он даже не мог сообразить где находится и хватит ли у него силы воли, чтобы взглянуть на аккуратную дырочку появившуюся в его груди. Он знал, что если заглянет в нее, то обнаружит исчезновение своего сердца, означающее его смерть.
На мгновение буквально оцепенел от ужаса этого парадокса. Затем, все еще не будучи в состоянии дышать, осторожно ощупал грудь, наконец понял, что это просто еще один кошмарный сон и тяжело откинулся обратно на футоны, благодарный судьбе за то, что находится на Эдо во многих световых годах от Осуми.
Со дня битвы за Каноя-Сити прошло уже много месяцев, но воспоминания о ней все еще преследовали его. Это была его битва, битва которую он купил и которая закончилась полным разгромом. Он даже не знал точно сколько там погибло людей — сотни, возможно даже тысячи истекших кровью и умерших мгновенно, и еще во много раз больше раненых, которые крича от боли ползут куда-то в страшной агонии, лишившихся конечностей или прошитых насквозь чудовищным оружием. Им уже никогда не пробудиться от сна, не видать возвращения к телесной целости. И никакой славы.
Он задыхался, как человек, захлебывающийся собственной кровью. Стоило ему закрыть глаза, как ужасные воспоминания об атаке снова ожили в его памяти: величественная картина проигранного сражения, столько людей превращенных сингулярной пушкой в падаль, агония, еще раз агония и безумное паническое бегство, подстегиваемое лучевыми залпами с городских укреплений. И ведь он сам хотел этого. Даже требовал. Отчаянно. Всего этого. Вот и получил то, чего добивался. Вопреки разумным соображениям Хидеки Рюдзи. Да простит Бог их обоих.
— Что такое, мистер Стрейкер?
Он открыл глаза и понял, что уже полдень, ярко светит солнце, а голова его раскалывается от боли. Прямо над ним уходила в небо гигантская бронзовая фигура дракона. Кто-то стоял около него, в голосе говорящего слышалось неподдельное участие. Теперь он вспомнил. Вчера был праздник. Он был почетным гостем Хонды Юкио. Они с ним и двумя генералами сёгуна сидели на верхней террасе классического белого замка — многоярусной, похожей на зиккурат башни, со стального цвета серыми пагодообразными скатами крыш, один лишь самый верхний ярус которой являлся открытым. Башня находилась вдалеке от главного дворца — посреди террас астрономических садов Дайтен. С того места где они сидели виднелись армиллярные сферы Освоенного Космоса, два ажурных шара, с опоясывающими их ободами из фосфористой бронзы, обозначающими галактический экватор, двенадцать границ, эклиптику Эдо и местные звездные меридианы. Повсюду виднелись гранитные блоки с нанесенными на них градуированными линиями, множество солнечных часов, лунных часов для спутников Эдо и гномоны для точного определения местонахождения здешнего светила и нексусов системы. Над всем этим возвышался устремленный на звезды квадрант стоящий в центре площадки на вершине башни. Его полумесяц свободно качался на сбалансированной оси подобно какому-то огромному флюгеру или гигантской копии одного из древних астрономических приборов, которые так любил его отец. По ночам, когда в обсерватории зажигались разноцветные лазеры, ее было видно буквально отовсюду.
Именно сюда приходили по ночам придворные астрологи и снимали показания с полированных шкал с выгравированными на них китайскими цифрами, чтобы впоследствии на их основе составлять графики движения планет системы по Зодиаку и предсказывать будущее. Но сейчас обнесенная невысокими бортиками терраса на самом верху башни была застелена дорогими шелковыми коврами, усыпана подушками и завешана тончайшими занавесками, превращавшими ее в уютную беседку.
Были здесь и низенькие столики уставленные саке и утонченными яствами, и белолицые гейши, и служанки обмахивающие гостей бумажными веерами. А еще присутствовали чувственные куртизанки Эдо с высоко подведенными над глазами бровями, ярко-алыми накрашенными губами в экстравагантных одеяниях самых роскошных цветов и покроя, выше талии скроенные так, что из-под них то и дело выглядывали небольшие, но совершенной формы груди. У всех этих женщин были пышные удивительно длинные черные волосы, они играли на самых разных инструментах, пели, танцевали, шутили и угощали присутствующих мужчин саке. Это был мягкий полуденный отдых без всяких разговоров о политике, которую заменяли закуски и беспрерывно подливаемое ароматное рисовое вино под ласковое прикосновение теплого влажного характерного для умеренного северного лета Эдо бриза, дующего с лежащего на востоке Голубого океана.
Хайден терпеливо дожидался, выбирая среди сменяющих друг друга развлечений момент удобный для того, чтобы передать Хонде Юкио послание сёгуну, которое он специально для этого взял с собой.
— Пейте, мистер Стрейкер. Пейте и наслаждайтесь. Пейте, наслаждайтесь и отдыхайте. Здесь у нас есть все, что вашей душе угодно. Поэтому пейте и ни о чем не думайте.
— Благодарю вас, Юкио-сама.
— И прошу вас, не забывайте про моих голубок. У нас считается, что мужчина просто не может функционировать как ему подобает, если регулярно не снимает напряжение. Разве не так?
Любимому внуку великого Сакумы Хиденаги было сорок лет от роду, он отличался излишней грузностью, на лице с вечно полуприкрытыми глазами всегда красовалась неискренняя улыбка и никогда нельзя было понять о чем он думает на самом деле. Сейчас он был потен и от него несло духами. Тем не менее, любовь к наслаждениям буквально впиталась в его плоть и кровь. Он задал несколько вопросов об Осуми, о битве и о том, что во время нее произошло. Только после этого он позволил своим веселым подружкам угостить себя ломтиками дыни и погрузился в пучину их заразительного смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
«Сейчас в полутьме этот орлиный профиль здорово напоминает профиль Ю Сюйеня, — подумал он, — разве что за темными контактными линзами настоящего Ю Сюйеня скрывается ум человека не меньше любого даймё из Ямато искушенного в политических интригах. Но на сей раз ему попался достойный противник. Он видимо забыл, что у меня в распоряжении имеются корабли, а следовательно и власть, не говоря уже об Оружии Победы. Он все еще никак не может понять, что мне наплевать на его величественные планы создать собственную империю в Ямато.
Он протянул руку и отрегулировал освещение так, что теперь голова орла виделась чуть по-другому. Эффект получился гротескным. «Ну и мрачный же вид будет у Ю Сюйеня когда он узнает, что сделка по поводу судьбы Каноя-Сити уже заключена, — подумал адмирал. — Небось вообще побледнеет как полотно, когда прибудет сюда и обнаружит, что мой флот отбыл, а его несчастным войскам самим придется придумывать как вернуться на Сацуму!»
«Что же будет с американцами, когда прибудет Ю Сюйень? — мельком подумал он. — Несомненно, им придется на себе испытать всю глубину его разочарования. Это плохо. Да еще как плохо!»
Гу Цун снова откинулся на спину, рассеянно положив руку на обнаженный зад девушки. «Все очень просто: Ю Сюйень, министр по делам территорий, председатель совета директоров „Чайна Продактс“ и губернатор Анклава Сацума — хотя сам он и называет себя генерал-губернатором! — твердо верит в то, что значительно превосходит меня и в любой момент может подозвать меня к ноге, как слишком далеко отбежавшего пса. Более того, он считает, что может одержать надо мной вверх при помощи своих приспешников, которые постараются заморозить здешнюю ситуацию до тех пор, пока он не прибудет лично и не возьмет дело в свои руки. Только я этого ни за что не допущу. Я подобен ветру. Я отправляюсь куда захочу и делаю что захочу… когда захочу! Таков всегда был мой идеал. Я верю в войну — и верю в то, что война приносит свои плоды!»
— Йень ю йи си!
Он резко шлепнул девушку по заду, очень довольный собой. Она восторженно пискнула и робко взглянула на него, а затем снова начала ласкать его. Он прислушивался, все его чувства мгновенно обострились: раскат грома подсказал ему, что погода по-прежнему ухудшается. Под окнами на центральной площади началась какая-то суета. Судя по звукам на площади собирались силы безопасности на своих транспортерах. Офицеры неразборчиво выкрикивали приказы и взволнованно гомонили солдаты. «Как же эти военные любят поднимать шум из-за пси-бурь и любого малейшего нарушения Небесного Равновесия! Невежды! Глупцы! Рабы предрассудков! Любому ясно, что войска, которые на короткое время выведены из заморозки только для того, чтобы принять участие в битве и с честью выдержавшие это испытание, могли бы найти себе более подходящие поводы для беспокойства на время своей недолгой свободы».
Он принялся внимательно рассматривать тыльную сторону своей ладони. «Но, конечно, следует признать, что к основным пси-проявлениям не так-то легко привыкнуть. Квадратуры в двух нексус-системах всегда имеют важнейшее значение — причем со стратегической точки зрения — особенно накануне их отлета отсюда. Обсуждение суммы выкупа с американцами из МеТраКора было пустой тратой времени. Эти слабые и бездарные члены Совета оказались просто не в состоянии предложить никаких реальных условий, и я уже был готов приступить к намеченной Ю Сюйенем работе по уничтожению города, начав ее с купола Каноя-Сити, когда этот американский торгаш Эллис Стрейкер вдруг сделал свое десятитраншевое предложение. И теперь у меня такое впечатление, что с тех пор, как согласился встретиться с ним, я так и не прекращал какого-то раздражающего торга!
Да, это был настоящий танец скорпионов! С сомкнутыми клешнями, мы ходили кругами, то и дело уклоняясь друг от друга, а наши хвосты со смертоносными жалами изгибались и то и дело наносили удары! Сначала десять траншей превратились в жалкие пять! Но, после обмена ударами, пять выросли до шести, затем последовали угрозы и спокойные отказы, и сумма возросла до семи. Затем многозначительное молчание — и вот их уже восемь. Через некоторое время, после отступлений и маневров, с огромным трудом — девять. И наконец я поднял руку и, поднеся ее к самому лицу Стрейкера, потер большим пальцем об указательный, как бы выдвигая решительный ультиматум: десять траншей, презренная змея! Или я потеряю терпение! И больше никаких разговоров!
Да, он показал этому купчишке, что такое настоящий торг!»
На следующий день Гу Цун послал своего самого доверенного слугу А Куэя в известняковые пещеры Синдзю Хораана на встречу со слугой Стрейкера. А Куэю было поручено удостовериться в наличии оговоренного количества сверхтяжелого металла. Подземные проходы Жемчужной Пещеры тянулись под Анклавом на многие мили. А Куэю завязали глаза и отвели в какое-то потаенное место, которое так и не смогли определить сенсоры, но вернулся он оттуда буквально с выпученными глазами. Там действительно оказались десять траншей ауриума, уложенные в штабель прямо на оплавленном каменном полу двадцатилетней давности подземного храма. А Куэю даже тщательно пересчитал слитки, несмотря на свою боязнь замкнутого пространства.
Гу Цун устроился поудобнее и заложил руки за голову. «Что же там за шум такой? Почему это, во имя Августейшей Яшмовой Персоны, так взбудоражены солдаты? Наверняка их обеспокоила буря. Должно быть, они хоть и смутно, но все же представляли себе связь между атмосферными явлениями и свирепостью Глаза Дракона».
— О, о, о…
Она прошлась губами по его телу. Он рассеянно рассматривал драпировку, а в это время волосы девушки нежно щекотали кожу на его животе. Через отверстия в куполе в город налетели москиты с лагуны и сейчас зудели где-то высоко над головой. Затем адмирал опустил глаза и увидел пурпурный комок, который девушка умело наложила чуть пониже его пупка.
Она встретилась с ним взглядом и тут же довольно чувствительно укусила его.
— Айиии! Жуйиии!
Он напрягся было, но стоило ей начать нежно целовать укушенное место, снова расслабился.
— Я и так буквально окружен людьми, желающими сосать мою кровь, — заметил он. — А теперь значит и ты туда же?
Он вздохнул. Весь день Ляо, командующий гарнизоном, и У Шень — офицер, которому удалось раздобыть Спящих Солдат на Гуандуне, все туже затягивали удавку на его шее.
«К восьми часам завтрашнего утра от их планов и следа не останется, — подумал он, вспомнив, что встреча со Стрейкером назначена на семь. — Каноя-Сити будет продана за десять траншей лучшего на свете ауриума с Садо — и я покину Ямато, разбогатев на двести миллиардов юаней…»
Откуда-то издалека вдруг донеслись звуки выстрелов и царящую за полупрозрачным окном ночь вдруг прорезало несколько фиолетовых вспышек.
Раздался стук в дверь и девушка подняла голову.
— Хао, — без колебаний произнес Гу Цун, несмотря на отданное накануне твердое распоряжение не беспокоить его ни при каких обстоятельствах.
Вошел А Куэй, встал на колени и поклонился так низко, что его выбритая макушка почти коснулся постели. Его явно не смущали ни девушка, ни те новости, которые он принес. Верный слуга просто протянул адмиралу поднос на котором лежала сложенная бумага, сразу вызвавшая у него мысль о ловушке.
Гу Цун развернул ее и прочитал послание командующего гарнизоном. Дочитав, он соскочил с постели и начал поспешно натягивать халат.
— Пусть Ляо немедленно свяжется с флагманом! И сообщи У Шеню, что я сейчас буду! — Он яростно затягивал длинный шелковый пояс. А Куэй тут же испарился. Девушка уставилась на Гу Цуна так, словно он вдруг сошел с ума.
Недаром он слышал выстрелы. Это расстреливали часовых, охранявших космопорт. «Шанс» оторвался от станции снабжения и на всех парах рванул к Глазу Дракона, который американцы называли Тет-Два-Восемь.
— Это просто невероятно! — ревел он натягивая шлепанцы. — Проклятый Эллис Стрейкер! Убейте его! Убейте! Убейте!
7
Хайден Стрейкер проснулся от вдруг нахлынувшего на него во сне ужаса. Все вокруг было ярко освещено и несколько мгновений он даже не мог сообразить где находится и хватит ли у него силы воли, чтобы взглянуть на аккуратную дырочку появившуюся в его груди. Он знал, что если заглянет в нее, то обнаружит исчезновение своего сердца, означающее его смерть.
На мгновение буквально оцепенел от ужаса этого парадокса. Затем, все еще не будучи в состоянии дышать, осторожно ощупал грудь, наконец понял, что это просто еще один кошмарный сон и тяжело откинулся обратно на футоны, благодарный судьбе за то, что находится на Эдо во многих световых годах от Осуми.
Со дня битвы за Каноя-Сити прошло уже много месяцев, но воспоминания о ней все еще преследовали его. Это была его битва, битва которую он купил и которая закончилась полным разгромом. Он даже не знал точно сколько там погибло людей — сотни, возможно даже тысячи истекших кровью и умерших мгновенно, и еще во много раз больше раненых, которые крича от боли ползут куда-то в страшной агонии, лишившихся конечностей или прошитых насквозь чудовищным оружием. Им уже никогда не пробудиться от сна, не видать возвращения к телесной целости. И никакой славы.
Он задыхался, как человек, захлебывающийся собственной кровью. Стоило ему закрыть глаза, как ужасные воспоминания об атаке снова ожили в его памяти: величественная картина проигранного сражения, столько людей превращенных сингулярной пушкой в падаль, агония, еще раз агония и безумное паническое бегство, подстегиваемое лучевыми залпами с городских укреплений. И ведь он сам хотел этого. Даже требовал. Отчаянно. Всего этого. Вот и получил то, чего добивался. Вопреки разумным соображениям Хидеки Рюдзи. Да простит Бог их обоих.
— Что такое, мистер Стрейкер?
Он открыл глаза и понял, что уже полдень, ярко светит солнце, а голова его раскалывается от боли. Прямо над ним уходила в небо гигантская бронзовая фигура дракона. Кто-то стоял около него, в голосе говорящего слышалось неподдельное участие. Теперь он вспомнил. Вчера был праздник. Он был почетным гостем Хонды Юкио. Они с ним и двумя генералами сёгуна сидели на верхней террасе классического белого замка — многоярусной, похожей на зиккурат башни, со стального цвета серыми пагодообразными скатами крыш, один лишь самый верхний ярус которой являлся открытым. Башня находилась вдалеке от главного дворца — посреди террас астрономических садов Дайтен. С того места где они сидели виднелись армиллярные сферы Освоенного Космоса, два ажурных шара, с опоясывающими их ободами из фосфористой бронзы, обозначающими галактический экватор, двенадцать границ, эклиптику Эдо и местные звездные меридианы. Повсюду виднелись гранитные блоки с нанесенными на них градуированными линиями, множество солнечных часов, лунных часов для спутников Эдо и гномоны для точного определения местонахождения здешнего светила и нексусов системы. Над всем этим возвышался устремленный на звезды квадрант стоящий в центре площадки на вершине башни. Его полумесяц свободно качался на сбалансированной оси подобно какому-то огромному флюгеру или гигантской копии одного из древних астрономических приборов, которые так любил его отец. По ночам, когда в обсерватории зажигались разноцветные лазеры, ее было видно буквально отовсюду.
Именно сюда приходили по ночам придворные астрологи и снимали показания с полированных шкал с выгравированными на них китайскими цифрами, чтобы впоследствии на их основе составлять графики движения планет системы по Зодиаку и предсказывать будущее. Но сейчас обнесенная невысокими бортиками терраса на самом верху башни была застелена дорогими шелковыми коврами, усыпана подушками и завешана тончайшими занавесками, превращавшими ее в уютную беседку.
Были здесь и низенькие столики уставленные саке и утонченными яствами, и белолицые гейши, и служанки обмахивающие гостей бумажными веерами. А еще присутствовали чувственные куртизанки Эдо с высоко подведенными над глазами бровями, ярко-алыми накрашенными губами в экстравагантных одеяниях самых роскошных цветов и покроя, выше талии скроенные так, что из-под них то и дело выглядывали небольшие, но совершенной формы груди. У всех этих женщин были пышные удивительно длинные черные волосы, они играли на самых разных инструментах, пели, танцевали, шутили и угощали присутствующих мужчин саке. Это был мягкий полуденный отдых без всяких разговоров о политике, которую заменяли закуски и беспрерывно подливаемое ароматное рисовое вино под ласковое прикосновение теплого влажного характерного для умеренного северного лета Эдо бриза, дующего с лежащего на востоке Голубого океана.
Хайден терпеливо дожидался, выбирая среди сменяющих друг друга развлечений момент удобный для того, чтобы передать Хонде Юкио послание сёгуну, которое он специально для этого взял с собой.
— Пейте, мистер Стрейкер. Пейте и наслаждайтесь. Пейте, наслаждайтесь и отдыхайте. Здесь у нас есть все, что вашей душе угодно. Поэтому пейте и ни о чем не думайте.
— Благодарю вас, Юкио-сама.
— И прошу вас, не забывайте про моих голубок. У нас считается, что мужчина просто не может функционировать как ему подобает, если регулярно не снимает напряжение. Разве не так?
Любимому внуку великого Сакумы Хиденаги было сорок лет от роду, он отличался излишней грузностью, на лице с вечно полуприкрытыми глазами всегда красовалась неискренняя улыбка и никогда нельзя было понять о чем он думает на самом деле. Сейчас он был потен и от него несло духами. Тем не менее, любовь к наслаждениям буквально впиталась в его плоть и кровь. Он задал несколько вопросов об Осуми, о битве и о том, что во время нее произошло. Только после этого он позволил своим веселым подружкам угостить себя ломтиками дыни и погрузился в пучину их заразительного смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88