Но мгновения нерешительности оказалось достаточно. Один из мужчин грубо схватил ее за руку и дернул к себе. Она взглянула на него, пытаясь разглядеть лицо в темноте.
– Если вам нужны деньги, – сказала она, задыхаясь от ужаса, – то они в заднем кармане.
– Не нужны нам твои деньги, – сказал человек. Говорил он со странным акцентом, казалось, происходящее его забавляет. – У нас к тебе послание от старого друга.
Это были последние слова, которые она услышала, потому что почти в тот же момент получила сильный удар кулаком в лицо. Она почувствовала, как сломались нос и челюсть. О нет, подумала она, по тут кровь заполнила ей рот, и она начала падать.
Дальше были только боль и туман. Жаннет иногда слышала стоны, не отдавая себе отчета, что это стонет она сама. Она попыталась позвать на помощь, но все, на что она была способна, это стонать при каждом новом ударе. Теперь она лежала на тротуаре, а они били ее ногами. Затем все кончилось так же внезапно, как и началось.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как один из мужчин наклонился над ней.
– Пожалуй, хватит, – рассмеялся он. Она помнила, что ее удивил его акцент. Потом почувствовала, что его рука ищет карман ее рубашки. Она хотела сказать, что деньги не там, они в заднем кармане джинсов, но он в этот момент выпрямился и снова рассмеялся.
– Прощай, Жаннет!
Через какое-то время она попыталась шевельнуться. Острая боль пронзила ее тело, она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Медленно поползла по ступенькам. Казалось, прошли годы чудовищной боли, пока она добралась до двери. Наконец ей это удалось. Еще тысячи лет агонии, чтобы приподняться и нажать кнопку звонка. И еще миллион лет, пока дверь открылась. Она услышала ужас в голосе дворецкого.
– Madame? – И потеряла сознание.
Прошло шесть педель. Она сидела в темноте в своей комнате и смотрела идиотский фильм по дневному телевидению. Раздался стук в дверь, и вошел дворецкий.
– В чем дело? – спросила Жаннет.
– Мсье Жак пришел навестить вас, мадам.
– Пусть уходит, – сказала она резко. – Я не хочу никого видеть.
– Ты не можешь меня выгнать, – сказал Жак. – Я уже здесь.
Она быстро нажала кнопку пульта дистанционного управления, и телевизионный экран погас. Дворецкий ушел, прикрыв за собой дверь. Жак подошел к ней. Она поспешно повернула инвалидную коляску так, чтобы оказаться спиной к нему.
– Не отворачивайся от меня, Жаннет, – попросил он.
– Не хочу, чтобы ты меня видел, – сказала она охрипшим от долгого молчания голосом. – Не очень-то приятно на меня смотреть.
– Мне это безразлично, – сказал он. Он обошел коляску и остановился перед ней. – Ты знаешь, какой сегодня день?
Она отвернулась, пытаясь спрятать от него лицо.
– Такой же, как и все остальные. Какая разница?
– Большая разница, – ответил он. – Сегодня твой день рождения. Я принес тебе цветы.
– Значит, теперь я не только уродлива, мне еще и сорок лет, – заметила она с горечью.
– Для меня ты никогда не будешь уродливой, – сказал Жак. – К тому же это вопрос времени. Врачи сейчас творят настоящие чудеса.
– Им потребуются все их таланты, чтобы помочь мне, – сказала она.
– Ты должна верить, Жаннет, – заметил он. – И тогда у них появятся эти способности. Ты же раньше никогда не сдавалась.
Она молча плакала.
– Потому что раньше я не знала, что такое настоящий страх. Когда те двое били меня, я была полумертвой от страха. И боялась не только боли, боялась, что перестану ее чувствовать. Потому что, если боль кончится и я не буду ее чувствовать, окажется, что я умерла.
Жак нежно взял ее за руку.
– Кто это был, Жаннет? – мягко спросил он. – Я знаю, полиции не удалось ничего выяснить. Их нанял Морис? Если так, скажи мне, и я убью его.
Она покачала головой.
– Нет, это не он.
– Почему ты так в этом уверена?
– Потому что я знаю, кто это сделал, – сказала Жаннет. Она вспомнила, что нашла визитную карточку, которую они сунули ей в карман рубашки. Карточка лежала у нее па комоде, когда она вернулась домой из больницы. Горничная сказала, что это выпало из кармана рубашки, когда она забирала ее в стирку. На простой белой карточке было только имя: Нико Караманлис.
– Теперь это не имеет значения, – сказала она. – Все в прошлом, я хочу забыть.
Жак немного помолчал, потом встал и подошел к окну. Быстро раздвинув занавески, впустил в комнату яркий солнечный свет. Так же быстро Жаннет закрыла лицо руками.
Он подошел к ней, опустился на колени, взял ее за запястья и медленно заставил опустить руки.
– Впусти дневной свет, Жаннет, – сказал он мягко, глядя ей прямо в глаза. – Не можешь же ты провести остаток жизни, прячась в темноте.
Она с надеждой смотрела на него.
– Ты еще очень многое можешь, – сказал он и, помолчав, добавил: – Видишь, все не так уж и плохо, верно?
Жаннет снова заплакала, слезы катились по щекам. Жак осторожно прижал ее к себе, и она спрятала лицо у него на груди.
– Если бы я знал, то пришел бы раньше, – сказал Жак. – Но я был в Китае и первую французскую газету увидел три дня назад. Тогда я понял, что мне нужно домой. Видишь ли, Жаннет, я ведь тоже прятался.
– Жак, – прошептала она. – Жак. Он нежно поцеловал ее в макушку.
– Да, – сказал он, – я вернулся. Мы снова будем вдвоем. Ты и я. И мы снова будем веселиться, смеяться и любить.
– Да, Жак, да, – прошептала она. – Говори со мной. Он посмотрел на нее и почувствовал, что на глаза набегают слезы.
– Я никогда не устану говорить с тобой, Жаннет!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43