Осторожно положила руку ему на плечо. Но он был в полной отключке. Даже не шелохнулся. Прошел час, а она все еще не могла заснуть. Сдалась, проглотила две таблетки валиума, выкурила косячок „Харви номер четыре», или мечты-травки, как он ее называл, и заснула, не заметив, как закрылись глаза.
Проснувшись на следующее утро, она увидела, как он, стоя к ней спиной, надевает брюки. Глаза ее расширились.
– Бог мой, Патрик! Что у тебя со спиной? Он взглянул на ее отражение в зеркале.
– Вчера поскользнулся на каменных ступеньках в особняке, – объяснил он, не оборачиваясь.
Лорен села.
– И ты мне ничего не сказал? Даже во время свадьбы? Тебе ведь, наверное, ужасно больно. Ты должен был мне сказать!
Патрик ничего не ответил, продолжая рассматривать ее в зеркале.
– Теперь я понимаю, почему ты так много вчера пил. – Она выбралась из постели и подошла к нему. – Надо было сказать! Я бы поняла.
Он посмотрел ей в лицо.
– Не хотел тебя расстраивать, – сказал он наконец. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его.
– Надо чем-нибудь смазать.
Он улыбнулся ей, как бравый англичанин.
– Пустяки, дорогая. Не так уж сильно болит.
Двумя неделями позже они стояли на якоре у острова Корфу. Голая Лорен лежала на палубе на матрасе и ждала, пока Патрик покончит с утренними телефонными звонками. Он дважды в день звонил в контору – утром и вечером. Легкий ветерок освежал кожу. Она прищурилась на солнце. Патрику стоит поторопиться. Еще полчаса и на этом солнце будет невозможно оставаться.
Она смочила руку и набрала пальцами немного „Солнечной земли», которую дал ей Харви. Так назвала глину Жаннет. Она уже работала над эскизом упаковки, рассчитывая выбросить ее на рынок в будущем году.
Размазывая глину тонким слоем по телу, Лорен рассматривала себя. Мазь действительно помогает. У нее никогда не было такого ровного хорошего загара, и кожа абсолютно нигде не облезала. А волосы, наоборот, совсем выгорели, почти белые, ресниц и бровей практически не видно, даже волосы на лобке побелели так, что просвечивает кожа. Она услышала шаги на лестнице и подняла голову. Сначала появилось лицо Патрика. Он задержался на середине лестницы.
– Я заказал выпивку, – сообщил он. – Ты хочешь?
– Нет, спасибо, – улыбнулась она. – Но самое время тебе помазать мне спину.
Лорен перевернулась на живот, а он встал рядом на колени. Она налила немного воды на ладонь и смочила себе плечи и спину. Он достал мазь из банки и принялся за дело. Она искоса взглянула на его улыбающееся лицо.
– Похоже, ты чем-то доволен? – спросила она.
– Точно. Мне наконец удалось убедить этих ублюдков в моем совете директоров, что я знаю, что делаю.
– Прекрасно, – обрадовалась Лорен. Она знала, с каким недоверием и скептицизмом относились в компании к возвращению мужа. Все его предложения скрупулезно изучались и чаще всего встречали яростное сопротивление. – Что же их убедило?
– Так, пара фактов, но самое главное, сделка с Жаннет, – ответил Патрик.
– Тогда совсем здорово, – заявила она, переворачиваясь. – Я горжусь тобой.
Он посмотрел на нее.
– А знаешь, самым прибыльным делом оказались джинсы Жаннет. В первый же год мы получили чистой прибыли два миллиона долларов только в Штатах. И это всего за восемь месяцев. По прогнозам в будущем году прибыль достигнет шести миллионов. Наши специалисты вынуждены признать, что ее идея вплетать десять процентов эластика в джинсовую ткань была блестящей. Джинсы куда лучше сидят. Даже толстые задницы выглядят в них прилично. Кроме того, ее коллекция, которую она продемонстрировала неделю назад в Париже, показала, что прошлогодний успех не был мыльным пузырем. Все обалдели от показа.
– Я просто идиотка, – сказала Лорен. – Я ни о чем и думать не могла, только о свадьбе. Совершенно забыла, что у Жаннет был показ в это время. Она, наверное, считает меня порядочной дрянью.
– Уверен, она все понимает, – утешил ее муж.
– Она опять снимала Лидо?
– Нет. Теперь главной была цирковая тема. Она сняла маленький цирк-шапито на Монмартре вместе с униформой, акробатами, львами и всем прочим. Но одела их в свои модели. Доказала, что никакой Филипп Файяр ей не нужен, что она вполне способна соперничать с Сен-Лораном, Живанши, Боганом и всеми лучшими кутюрье. Уже через три дня после показа у нее было заказов на миллион долларов.
Лорен весело рассмеялась.
– Готова поспорить, этот сукин сын Кэрролл сейчас кусает себе локти.
Патрик тоже рассмеялся.
– И я готов поспорить.
– Bwana, – раздался с лестницы голос негра. Лорен быстро схватила полотенце, чтобы прикрыться, когда негр, с запотевшим стаканом апельсинового сока с водкой, появился на палубе.
Патрик попробовал напиток. Посмотрел на Лорен.
– Ты не передумала, прелесть моя? Она поплотнее завернулась в полотенце.
– Нет уж, уволь, – ответила она.
– Тогда можешь идти, Ной, – сказал Патрик.
– Слушаюсь, Bwana. – Африканец повернулся и спустился вниз.
Патрик попробовал напиток.
– Вкусно, – сказал он, протягивая ей стакан. – Попробуй.
Она отрицательно покачала головой. Он оглядел ее.
– Господи, да ты почти такая же черная, как он. Лорен села, набросив полотенце на плечи.
– Мне бы хотелось, чтобы ты от него избавился, – попросила она. – У меня от него мурашки по коже бегают.
– Это все твои американские предрассудки, – засмеялся он. – Не любишь черномазых.
– Не в этом дело, – быстро возразила она. – Он вечно таращится на меня. Его глаза прямо-таки шарят по моему телу.
Он снова рассмеялся.
– А чего ты ждала? Ходишь все время голая. А что делает остальная команда, как ты думаешь? То же самое. Просто они лучше это скрывают, чем Ной.
– Он какой-то зверь, – надулась Лорен. – Скажи ему, чтобы носил трусы. В этих узких джинсах он все равно что голый.
Улыбка исчезла с лица Патрика.
– Могла бы не смотреть.
– Я и не смотрю, – огрызнулась Лорен. – И смотреть не надо, просто в глаза бросается.
Патрик поставил стакан и неожиданно просунул руку ей между ног. Потом поднял пальцы к губам и лизнул.
– Ты вся мокрая, – сказал он возбужденно. – Признайся, вид его большого члена тебя заводит.
– Не глупи! – сердито огрызнулась она. – Я завелась после того, как ты начал натирать мне спину.
– Я хочу тебя, – сказал Патрик.
– Тогда кончай болтать и займись делом, – ответила Лорен, притягивая его к себе.
Она лежала в постели, наблюдая, как он одевается, и вдруг услышала шум мотора. Яхта снялась с якоря. Она села и потянулась к небольшому чемоданчику, где хранила зелье Харви. Не поднимая глаз, спросила:
– Куда это мы?
– На Гидру, – ответил Патрик.
– Еще один остров? – спросила Лорен.
– Да. В ста пятидесяти милях отсюда. Мы будем там завтра утром.
– Греческий? – спросила она, разглядывая пакетики.
– Разумеется, – ответил он, подходя к кровати и глядя на нее. – В Греции одни острова.
– А что в этом особенного?
– Не знаю, говорят, он очень красивый.
– Все греческие острова похожи один на другой, – заметила Лорен, вынимая пакетик за пакетиком и не находя нужного. – У меня уже мозоли на ногах от sirtos, а если я еще раз услышу хор, исполняющий „Никогда в воскресенье», оглохну из принципа.
– Похоже, тебе действительно все обрыдло, – удивился Патрик. Лорен никак не реагировала. – Что ты ищешь? – спросил он.
– Харви сказал, что он положил мне пакетик с новой травкой. Нашла! – обрадовалась она, поднимая руку с зажатым в ней пакетиком. – Номер шестнадцать.
– И как он ее назвал?
– „Травка-фантазия», – ответила Лорен, сворачивая косячок. – Харви утверждает, что от нее такой же улет, как от мескалина.
– Фантазия, – повторил Патрик, заинтригованный. Присев на край кровати, он наблюдал, как она лижет край папиросной бумаги. – Вот каким должен быть каждый медовый месяц. Фантазией.
– Я не жалуюсь, – сказала она, зажигая сигарету. Сделала две глубокие затяжки и передала мужу. – Попробуй, – предложила она. – Уже гудит в голове.
Он несколько раз затянулся.
– Ты когда-нибудь фантазировала? – спросил он, держа сигарету.
– О чем? – спросила она, откидываясь на подушку. Патрик затянулся еще раз, потом отдал сигарету ей.
Слегка потеребил волосы у нее на лобке.
– Ну, например, побрить твою обезьянку, чтобы все было мягким и розовым, как у маленькой девочки.
Она затянулась сигаретой. Как всегда, Харви был прав. Эта травка действительно ударяла в голову. Она хихикнула.
– Хочешь сам это сделать? Он кивнул.
Лорен отдала ему сигарету, спрыгнула с постели и направилась в ванную. Через мгновение она вернулась: волосы в пене, в руке бритва.
– Валяй, – сказала она. – Приступай.
Еще через несколько минут она стояла перед зеркалом и внимательно себя рассматривала.
– Мой клитор похож на розовый язычок, высовывающийся между губ. – Она повернулась к нему. – Тебе нравится?
– Просто великолепно. – Он еще раз затянулся и передал косячок ей. – А у тебя какая фантазия?
Она затянулась и хихикнула.
– Тебе не понравится.
– Рискни, – сказал он.
– Увидеть тебя без бороды, – призналась она и снова хихикнула. – Смешно. Вышла за тебя замуж, а не знаю, как ты на самом деле выглядишь. Правда.
Патрик помолчал, собираясь с мыслями. Но они разбегались, и ему не удавалось ничего сказать.
– Как, так же? – снова хихикнула Лорен.
– Так же, как всегда, – Патрик глупо улыбался. – Смешно, правда? В смысле… так же.
– Смешно.
– Я покажу тебе, что имею в виду, – сказал он, направляясь в ванную. Она пошла за ним и увидела, как он намыливает бороду. Сбрив полбороды, он обернулся.
– Патрик, ты выглядишь превосходно, – восхитилась Лорен.
– Говорил же я тебе, – заметил он, протягивая руку за полотенцем, чтобы вытереть лицо.
– Но ты не можешь вот так остаться, – сказала Лорен.
– Почему? – поинтересовался он.
– Нельзя же ходить с половинкой бороды, – сказала она, смеясь. – Глупо.
Он повернулся, посмотрел на себя в зеркало и тоже засмеялся.
– Ты совершенно права. Глупо. – Он быстро добавил мыльной пены и сбрил то, что оставалось. Задумчиво потер пальцами щеку. – Странное ощущение, – заметил он. – Я почти восемь лет ходил с бородой. Уже забыл, что такое гладкое лицо.
– Ты выглядишь моложе, – сказала Лорен.
– А тебе, правда, нравится?
– Правда. Я никогда и не догадывалась, что ты такой красивый. Теперь мне придется поволноваться. Все девчонки начнут за тобой бегать.
Патрик снова повернулся к зеркалу и потер щеку.
– Все равно странное чувство.
– У меня тоже странное, – хихикнула Лорен. – Почему бы нам не представить незнакомцев друг другу?
Немного погодя она отодвинулась от него.
– Не могу больше терпеть, – сказала она, задыхаясь. – Хочу тебя внутри себя.
Он перевернулся на спину.
– Давай, залезай.
– Ага, – согласилась она, вставая на колени. Помогая себе рукой, осторожно опустилась на него. – Ох, как здорово, – сказала она со вздохом. – Медленно начала двигаться.
– Сильнее, – потребовал он. – Накажи его!
Лорен ускорила движения. Наклонившись, потрясла грудью перед его лицом.
– Сейчас побью тебя моими сисечками, – сказала она.
– Они у тебя черные, Как у негра, – задохнулся Патрик.
– Тебе нравится? – Она прижала его руки к кровати. – Теперь ты попался. Изнасилую тебя по-негритянски.
– Пожалуйста, не надо! – Патрик почти кричал, чувствуя, что сейчас кончит.
– Тебе меня не остановить! – завопила она в ярости, почувствовав, как ею овладевает безумие. Оргазм потряс ее тело. – Я кончаю, я кончаю, я кончаю!
Она упала на него, едва переводя дыхание. Через минуту он сделал попытку двинуться. Она остановила его.
– Полежи спокойно. Не двигайся.
– Я хочу закурить, – сказал он.
– Подожди минутку, – она смотрела ему прямо в глаза. – Ты действительно представлял себе, что я негритянка?
Он молча кивнул.
– А еще что?
– Да много всего.
– Например?
– Хочу курить, – сказал он. Лорен отодвинулась, он встал с кровати, подошел к туалетному столику и взял сигарету. Неожиданно увидел себя в зеркале и замер. Потом дотронулся пальцами до лица.
– О, черт! – воскликнул он, поворачиваясь к ней. – Что, черт побери, Харви кладет в эту травку? Я ведь на самом деле сбрил бороду.
– А я на самом деле обрила свою обезьянку, – засмеялась она, вставая с кровати и направляясь к нему. Достала из пачки сигарету, прикурила ее и подала ему. – Мы просто превосходно трахнулись. Надо почаще курить эту травку-фантазию.
Он затянулся и наконец тоже улыбнулся.
– Тут не до смеха. Я ужасно глупо чувствую себя без бороды.
– А еще у тебя есть какие-нибудь фантазии, получше? – улыбнулась Лорен.
Патрик ответил улыбкой и медленно вернулся в постель.
– Спрашиваешь! – сказал он, потом взглянул на нее. – У меня впечатление, что ты сыта греческими островами по горло.
Она кивнула.
Патрик взял телефон и позвонил на мостик.
– Забудьте про Гидру, – сказал он капитану. Берите курс на Сен-Тропез. – Он положил трубку и взглянул на нее. – Ну, как тебе эта фантазия?
Она засмеялась.
– Я смотрю, ты по-настоящему вошел во вкус.
– Я решил, ты будешь довольна, – улыбнулся он. – Через три дня будем на месте. У Жаннет ежегодный большой воскресный бал. Вот они удивятся, когда мы войдем!
Было уже почти три часа утра, и вечеринка достигла апогея. Лорен казалось, что голова у нее сейчас лопнет от шума. Она справлялась с травкой и кокаином, но шампанское, которым Патрик накачал ее после приезда, оказалось лишним. Она повторяла ему, что от шампанского ей станет плохо, но он только смеялся и все подливал ей в бокал. Теперь голова у Лорен кружилась, ее подташнивало. Она принялась разыскивать в толпе Патрика, чтобы вернуться на яхту и лечь спать.
Август был месяцем традиционной вечеринки, устраиваемой Жаннет, и на этот раз она превзошла себя. Благодаря Феликсу из „L'Escale» гигантский стол под навесом ломился от холодных закусок. Великолепный ростбиф, телятина, омары и креветки, корзины с crudites повсюду. Перед ужином полдюжины официантов обнесли гостей черной икрой на подносах. На каждом столике горели свечи, а вдоль навеса и в саду были развешены китайские фонарики. „Лос-Парагвайанос» играли фламенко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43