Затем он уселся на свой стул и снова стал серьезным.
– Не стоит благодарности. Вообще-то это была моя любимая рубашка.
– Вот эта? – удивилась Capa и, вооружившись вилкой и ножом, с головой нырнула в свою тарелку. Отрезала огромный кусок ростбифа, быстро прожевала его, проглотила и зажмурилась от удовольствия. Сказать по правде, мясо было приготовлено неважно, но сейчас это не имело никакого значения.
– За рубашку простите, – сказала она. – Я же не знала, что она – любимая.
– Могли бы и спросить, – пробурчал Джеффри.
– Ну уж нет, – возразила Capa, отрезая новый увесистый кусок мяса. – Если бы я спросила, вы бы сделали все, чтобы мне помешать.
– Помешать? – поднял он бровь. – По-моему, вам невозможно помешать сделать то, что вы задумали.
– Очень даже возможно, – проговорила Сара, расправляясь с тушеными помидорами. – У вас же здесь все подчинено только вашим желаниям. Если, например, вы не хотите пить чай, то никто в доме не получит чая.
– Я… Я был занят.
– А я так мечтала о чашке чая с большим куском бисквита, – парировала Capa. – Кстати, вы знаете о том, что в моей комнате нет звонка для вызова прислуги?
– Знаю. Звонки имеются только в тех комнатах, где они на самом деле необходимы, – ответил Джеффри.
– Но в вашей-то спальне, я полагаю, такой звонок имеется?
– А как же.
– Замечательно. Значит, я буду спать у вас в спальне. Не волнуйтесь, я сплю тихо. Надеюсь, вы тоже не храпите и не имеете привычки спать со светом?
Джеффри был совершенно растерян.
– Вы… Вы не имеете права заходить в мою спальню, – прохрипел он. – Тем более ночью.
– Ах да, я совсем забыла, – улыбнулась Сара. – Вы же не привыкли спать в одной комнате с женщиной, верно?
Глаза Джеффри из серых сделались черными.
– Должен сказать, что у вас слишком большие запросы для женщины, которая даже имени своего не помнит. Не много ли вы на себя берете?
– Знаете, иногда мне кажется, что раньше, до потери памяти, я могла быть простой горничной, – заметила Capa, отрезая новый кусок ростбифа. – Но поскольку я этого все равно не знаю наверняка, то сейчас имею право считать себя кем угодно. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую слабость?
– Сомневаюсь, что вам нужны разрешения на что бы то ни было, – ответил Джеффри. – Но должен предупредить: этот дом – не лучшее место для «маленьких слабостей».
Capa проглотила кусок и улыбнулась.
– Дом, как зеркало, отражает характер своего хозяина.
– Возможно, – кивнул Джеффри. – Но вы должны знать, что в моем доме не потакают слабостям и капризам. Это простой дом, и в нем все заняты делом.
– О боже, – вздохнула Capa. – Думаю, вы никогда не женитесь.
– Отчего же? – спросил Джеффри. – Между прочим, я помолвлен.
– Помолвлены? – изумилась Capa.
– Да, хотя еще неофициально, – добавил Джеффри.
– И кто же ваша счастливая избранница? – спросила Capa. – Не подумайте, что я излишне любопытна. Просто после того удара у меня в голове образовался вакуум, и мне нужно его хоть чем-то заполнить.
– Она – моя соседка, – сообщил Джеффри без всяких эмоций.
– Вот как? Надо полагать, подруга детства?
– Да.
– Как мило. А когда же вы официально объявите о своей помолвке?
– Не знаю, – ответил Джеффри. – Может быть, через год…
Capa изумленно подняла бровь.
– Ого! Пылкая же у вас любовь, как я погляжу! Впрочем, это даже хорошо, что вы не торопитесь. Мне кажется, потребуется как раз не меньше года, чтобы сделать этот дом достаточно пригодным для того, чтобы в нем могла жить женщина.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джеффри.
– Ну как же, ведь вы сами говорите, что это холостяцкий дом, – сказала Capa. – В комнатах нет даже звонков, прислуга игнорирует любые приказания, кроме ваших. Я думаю, что вашей избраннице все это не очень-то понравится.
– А я полагаю, что никаких проблем не возникнет, – ответил Джеффри. – Мелани не какая-нибудь светская бабочка-пустышка. У нее есть голова на плечах. Она – нормальная сельская девушка, без всяких этих новомодных штучек. Здоровая, работящая, не то что эти лондонские бездельницы.
– Понимаю, – сказала Capa и на минуту даже перестала орудовать вилкой. – Похоже, вы не очень-то любите светских дам, особенно столичных?
– Совсем не люблю, – твердо заявил он. – Терпеть не могу.
– А много ли вы о них знаете, об этих столичных дамах?
– Нет, – также твердо ответил Джеффри. – И не желаю знать. В юности мне доводилось бывать в Лондоне. Это было еще до того, как умерли мои родители. И из того, что я успел увидеть, мне стало понятно, что мужчины там не имеют никакой цели в жизни. Болтуны и лентяи! А женщины еще хуже. Гораздо хуже. Распущенные, нелогичные создания, без единой собственной мысли в голове. Жужжат, как пчелы, на своих бесконечных балах и приемах.
– Святые небеса! – вздохнула Capa. – Какой же вы умный, если еще подростком смогли понять все это! Да, вы удивительно проницательный человек.
Джеффри пристально посмотрел на Сару, но она поспешно подняла бокал с вином и сделала несколько глотков. Затем опустила бокал и снова заговорила:
– Это большое счастье, что ваша Мелани не похожа на этих… этих лондонских чудовищ. Думаю, что вы успели хорошо подготовить девушку к будущей семейной жизни. Это очень предусмотрительно с вашей стороны, хотя и стыдно для нее самой.
– Мелани так не думает, – стиснул челюсти Джеффри.
– Конечно, не думает, – согласилась Capa. – Как она может думать о том, чего совершенно не знает? Что она видела в своей жизни?
Джеффри резко вскочил со стула и скомкал салфетку.
– Мадам, вы заходите слишком далеко! – воскликнул он, начиная багроветь.
– В самом деле? – невинно откликнулась Сара и вновь склонилась над ростбифом.
– В самом деле, – подтвердил Джеффри. Он вышел из-за стола и направился к выходу.
– Куда же вы? – окликнула его Capa.
– Я сыт, – коротко буркнул Джеффри.
– Тогда будьте добры, скажите по дороге слугам, чтобы они все же принесли мне десерт, – крикнула вслед ему Capa, – а то я боюсь, повторится история с чаем. Без вас они ничего не станут подавать на стол.
– Я скажу, – сквозь зубы бросил Джеффри и уже открыл было дверь, когда Capa вновь остановила его.
– Одну минутку, – окликнула она. – Пока вы не ушли, скажите, пожалуйста, что из вашего гардероба я могу надеть завтра? Сказать по правде, мне очень приглянулся ваш коричневый жилет.
Джеффри окинул Сару ненавидящим взглядом.
– Мадам, если вы посмеете надеть этот жилет, я закончу то, что кто-то начал еще до меня. Я сверну вам шею.
– О господи! – воскликнула Capa. – Надо поскорее доедать ростбиф. Как знать, может быть, это мой последний в жизни ужин!
Джеффри еще раз сверкнул глазами и вышел. Capa задумчиво прожевала очередной кусок.
– Хм-м-м… Надо поговорить с поваром, – негромко сказала она самой себе. – Нельзя так пережаривать мясо.
– Милорд Грэй! – удивленно воскликнула миссис Уэкстон, хозяйка модной лавки, увидев на пороге сэра Джеффри Винсента собственной персоной. Ей всегда нравился этот приятный, красивый джентльмен. Сегодня лорд Грэй впервые почтил своим присутствием ее лавку. – Как я рада видеть вас!
– И я рад вас видеть, миссис Уэкстон, – ответил Джеффри, внимательно изучая полки, заваленные женским тряпьем.
Наступило неловкое молчание, и миссис Уэкстон решила взять инициативу в свои руки.
– Чем могу служить? – спросила она, изобразив на лице самую радушную улыбку, на какую только была способна.
Джеффри выглядел растерянным и смущенным, впрочем, как большинство мужчин, попадающих в женский магазин.
– Видите ли, – начал он и нахмурился. – Мне нужно платье… Или несколько платьев.
– Вот как? – удивилась миссис Уэкстон.
– Именно так, – кивнул он. – Сможете подобрать для меня что-нибудь?
– Надеюсь.
– Отлично, – приободрился Джеффри.
– Но какое именно платье? – поинтересовалась миссис Уэкстон.
– Какая разница? – ответил Джеффри и нахмурился. По всему было видно, что ему хочется как можно скорее покончить со всем этим и уйти. – Любое, лишь бы она перестала таскать мои вещи.
– Что? – не поняла миссис Уэкстон.
– Я имею в виду… – Джеффри задумался и закончил: – Я имею в виду, чтобы она не надевала мою одежду…
Сердце бешено забилось в груди миссис Уэкстон. Граф покупает одежду для женщины! Это невозможно, поразительно и… В глубине души вдова лелеяла некоторую надежду на то, что она и лорд Грэй…
– И кто же она? – спросила хозяйка лавки.
– Она… – Джеффри снова задумался. – Она – моя кузина, – выпалил он.
– Понимаю, – тонко усмехнулась миссис Уэкстон. – И какого же роста эта ваша кузина?
– Немного ниже меня, – ответил Джеффри.
– Понятно, – сказала миссис Уэкстон, начиная терять интерес к возможной сопернице. При таком росте эта женщина и в самом деле могла быть кузиной лорда Грэя – ведь высокий рост, как и малый, часто передается по наследству.
– А какого она?.. – Миссис Уэкстон замешкалась, желая потактичнее сформулировать свой вопрос. – Вы знаете ее размеры?
– Я же сказал вам…
– Нет, я о другом, – пояснила миссис Уэкстон. – Скажите, она худая?
– Нет, конечно! – фыркнул Джеффри. – Она совсем не худая.
– Понятно, – задумалась миссис Уэкстон. – А поточнее вы могли бы ее описать?
– Могу и поточнее. Она… Она довольно полная вот тут, но у нее очень тонкая талия и… вот здесь опять полная, – он показал руками.
– Все понятно, – кивнула миссис Уэкстон. Она с каждой секундой все сильней ненавидела эту незнакомую ей кузину. – Я покажу вам журналы мод, чтобы выбрать подходящий фасон. На женщину с такой фигурой не любое платье подойдет.
– Журналы мод? Фасон? – нахмурился Джеффри. – Нет, нет, платье нужно мне прямо сейчас. Никакого промедления. Одному богу известно, что она еще на себя напялит.
– Хм-м… Понимаю, – моргнула миссис Уэкстон. Хотя не понимала ровным счетом ничего. Затем покачала головой. – Боюсь, милорд, что из готового для вашей кузины ничего не найдется.
Джеффри посмотрел на миссис Уэкстон умоляющим взглядом.
– Вы должны что-то подобрать. Прошу вас, найдите хоть что-нибудь.
– Но, милорд, размеры, которые вы описали, не совсем… обычны.
– И что же из этого следует? – вспыхнул Джеффри. – Это модная лавка или не модная лавка? Если да, то вы просто обязаны найти что-нибудь для нее.
– Милорд! – обиделась вдова.
– Миссис Уэкстон! – не сдавался Джеффри.
– Хорошо, я посмотрю, чем могу вам помочь, – тихо сказала хозяйка.
Capa поправила рукава рубашки сэра Джеффри Винсента, надетой на ней, отступила на шаг от кресла и полюбовалась результатом своих трудов. Теперь кресло стояло возле камина, именно там, где и должно было стоять. Гостиная сразу приняла другой вид.
Она забрела сюда после завтрака, который прошел в полном одиночестве, если не считать миссис Биддингтон, подававшей еду. Комната была просторная, светлая, мебель – дорогая и приличная, но расставлена она была просто безобразно.
Capa собралась с силами и принялась переставлять мебель, радуясь, что может самостоятельно справиться с таким трудным делом.
Помогать ей действительно было некому. Джеффри не солгал, когда говорил о том, что все в его доме трудятся. Не было ни одного слуги, который не был бы занят каким-либо делом, выполняя распоряжения уехавшего хозяина.
Итак, Capa сама переставила всю мебель. Это было очень нелегко, к тому же она чувствовала себя страшно неудобно в мужских брюках и рубашке. Брюки то и дело норовили сползти, а рубашка постоянно цеплялась за все углы.
И все же Capa получила истинное удовольствие от результатов перестановки. Она еще раз придирчиво оглядела кресло возле камина. Нахмурилась. Нет, правый край, пожалуй, следует развернуть еще ближе к огню. Так, самую малость.
– Что за чертовщина? – раздался у нее за спиной голос Джеффри.
Capa вздрогнула, обернулась и увидела хозяина дома, стоящего в дверях с большим пакетом в руках. Глаза его метали молнии. Capa смущенно вытянулась и улыбнулась.
– Здравствуйте, милорд. Вам нравится?
– Что нравится? Вот это? – спросил Джеффри. – Нет, это мне совсем не нравится.
– Простите, – нахмурилась Capa, – но я потратила целый день на то, чтобы придать вашей гостиной достойный вид.
– Вы… Так это ваших рук дело? – Джеффри даже приоткрыл рот от удивления. – Я попросил бы вас в будущем не утруждать себя перестановкой моей мебели в моем доме.
– Но ее просто необходимо было переставить, – сказала Capa. – Мебель такая красивая, но ее было не видно – так нелепо она стояла. Я не могла на это спокойно смотреть. Ведь в такой гостиной даже поговорить нормально нельзя было.
– Значит, у меня не было в этом необходимости, – буркнул Джеффри.
– Охотно верю, – парировала Capa. – Но согласитесь, это ужасно нелогично, когда диван стоит у одной стены, а кресла – у противоположной. Что, ваши гости привыкли кричать? Или они все глухонемые и объясняются на пальцах? А ваши слуги? Ведь для того, чтобы подать чай в такой гостиной, им приходится делать столько лишних шагов. Я помню, вы говорили о том, что в вашем деле все заняты делом. Теперь я понимаю, каким делом и почему. У вас была не гостиная, а лабиринт какой-то.
– Черт вас побери! – прорычал Джеффри. – Вам-то какое до этого дело? Я расставил мебель так, как мне нравится, и вы не должны были ничего переставлять!
У Сары вертелась на языке пара-другая колких фраз, но вид Джеффри был таким воинственным, что она решила придержать свое остроумие до лучших времен. Вместо этого она рассмеялась.
– Не сердитесь, милорд. Вы разозлились так, словно я навела порядок в вашей библиотеке или, скажем, в кабинете…
– О господи! – завопил Джеффри, перебивая ее. – Если вы посмели…
– Нет, нет! – поторопилась успокоить Capa, испугавшаяся, что лорда Грэя сейчас хватит удар. – Я знаю, что нельзя ничего трогать ни в библиотеке, ни в кабинете мужчины. Я знакома с правилами приличия, можете не сомневаться.
– А я сомневаюсь, – сердито ответил Джеффри. – Очень сомневаюсь.
– Ну, ну, – примирительно сказала Capa. – Вы сердитесь просто потому, что я переставила мебель, не спросив вашего разрешения. Все мужчины терпеть не могут перемен. Они могут изменить целый мир, но не выносят даже малейших перемен в своем собственном доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38