Тэсс сделала вид, что не слышала. Комплимент индейца, как ни странно, сильно смутил ее. Она гордо подняла голову и неуверенно прошагала вперед мимо Ворона.
Что ее ждет? Ей все же стоит опасаться за свою невинность, находясь среди этих дикарей. Она была уверена, что могауки каким-то чутьем поняли, что она – девственница, и, может, только поэтому не изнасиловали ее сразу. Должно быть, они лишь на время сохранили ей честь и жизнь для какого-то страшного ритуала.
Двинулись в путь. Такуко впереди, Тэсс следовала за ним по пятам. Ворон прикрывал их сзади. Братья время от времени переговаривались, но большую часть пути они двигались молча.
Они шли на юг. Тэсс думала только о том, чтобы собрать последние силы и переставлять ноги. «Сначала правую, потом левую, и снова правую».
Ступни страшно ныли. Ее любимые белые туфли совсем развалились. Они достались Тэсс от Джоселин и были ей маловаты, но это была лучшая обувь, какую она когда-либо имела. Ее самые лучшие туфли, которыми она так гордилась, теперь были рваными и грязными. Кроме того, она сильно натерла ноги: пятки и пальцы, белые туфли пропитались ее кровью.
Дважды Тэсс спотыкалась, но каждый раз сильные руки Ворона вовремя подхватывали ее, чтобы она не упала. Он снова предложил понести ее, но, когда она отказалась во второй раз, больше не стал настаивать. Похоже, он все же готов уважать ее стремление к самостоятельности.
Тэсс не помнила, сколько они шли. Она не ощущала пространства и времени. Все же она заметила, что тени стали длиннее. Потянуло ночной прохладой.
Наконец Такуко остановился возле небольшого ручья.
– Здесь, – сказал он по-английски.
– Этот человек уже подумал, что ты ведешь нас домой! – пошутил Ворон.
Несмотря на смертельную усталость, Тэсс улыбнулась. «У моего индейца есть чувство юмора». У моего индейца? Именно так она его назвала про себя и удивилась. С каких это пор он стал ее индейцем?
Ворон прислонил мушкет к дереву и начал собирать хворост для костра.
Тэсс с облегчением опустилась на кучу листьев и прислонилась спиной к дереву. Слава Богу, что индейцы остановились. Она уже боялась, что потеряет сознание.
С помощью кремня и огнива, которые болтались у него на поясе, Ворон разжег костер. Потом он принес воды и налил Тэсс полную глиняную чашку. Такуко передал брату небольшой кожаный мешочек. Ворон протянул его Тэсс.
– Пеммикан! – сказал он. – Ешь!
Там оказалась влажная бурая смесь. Тэсс поморщилась.
– Ешь! – громче повторил Ворон. – Это ягоды и сушеное мясо.
Тэсс нерешительно взяла немного смеси и с отвращением отправила ее в рот. Вкус оказался странным, но не противным. Тогда она снова запустила руку в мешочек и набрала побольше. Еда была ароматной и сытной. Тэсс так проголодалась, что, наверное, смогла бы съесть что угодно. Она еще раз взяла щепотку, потом еще. Но тут же смутилась и посмотрела на Ворона. Он одобрительно кивнул ей, и она принялась есть, уже не стесняясь.
Наевшись, Тэсс запила еду чистой холодной водой из ручья. Ее разморило. Глаза слипались. Она откинулась назад, положив голову на корни дерева, и вытянула уставшие ноги. Борясь со сном, она наблюдала за братьями.
Индейцы тихо переговаривались. Чувствовалось, что они привыкли быть вместе. Их говор был воркующим, завораживающим, и Тэсс невольно залюбовалась тем, как братья общаются друг с другом. Казалось, каждый из них предвидит любое движение другого. Тэсс вдруг стало завидно. У нее никогда не было с братьями и сестрами таких отношений. Разве только с маленькой Абби.
При воспоминании о малышке Тэсс улыбнулась. Сестренка очень любила ее. Она была необыкновенно красива: длинные прямые белокурые волосы, глаза синие, как океан, который пришлось пересечь Тэсс, чтобы попасть сюда, в Америку. Они были родными, но были совсем непохожи внешне. Абби была хорошенькой, как ангелок, но… Она была глухой от рождения, а потому не умела разговаривать.
Правда, Тэсс научилась понимать сестренку. Они даже придумали свой собственный язык жестов. Родные отказывались их понимать. Даже мама говорила, что это пустая трата времени. Когда отец погиб – это был несчастный случай на мельнице, – мама стала обо всем так говорить: для нее все потеряло смысл. Сердце Тэсс глухо забилось, когда она вспомнила, как уезжала из родной деревни Хопсберт. Мама почему-то решила, что она должна жить у дяди Альберта. Как плакала тогда Абби! Она все время цеплялась за ее юбку и показывала руками:
– Не уезжай, Тэсс! Не оставляй меня одну!
Тэсс повернула сестренку к себе лицом и пообещала, что пошлет ей весточку, как только сможет.
– Ты приедешь ко мне через океан, Абби, – сказала она. – Мы будем жить вместе. Ты каждый день будешь есть клубничный пирог. Я обещаю.
Абби обожала клубничный пирог.
Слезы текли ручьями по щекам сестренки, она жестами умоляла:
– Поклянись! Поклянись мне, что ты не оставишь меня! Я не хочу жить без тебя!
Тэсс перекрестилась, поцеловала сестру и, сказав: «Клянусь!», побежала к фургону, который должен был довезти ее до порта.
Солнце давно село, стало прохладно. Тэсс дрожала, спина покрылась мурашками.
Рядом вдруг появился Ворон. Сняв безрукавку, он протянул ее Тэсс. Она покачала головой.
– Нет, спасибо. Не надо. Мне не холодно, – соврала она.
– Возьми. Ты согреешься и отдашь мне ее, – сказал Ворон, накидывая безрукавку ей на плечи. Тэсс не успела возразить и уже собиралась скинуть чужую одежду, но, тяжелая и мягкая, согретая горячим телом индейца, она оказалась такой уютной, что Тэсс передумала. Ладно, только на чуть-чуть, уговорила она себя.
Ворон довольно кивнул и улыбнулся. Потом он посмотрел на ее ноги. Тэсс так и сидела в туфлях. Она боялась, что если снимет их, то утром уже не сможет надеть на распухшие ноги.
Ворон взялся за ее лодыжку, намереваясь стащить туфлю.
Тэсс притянула ногу к себе:
– Не надо! Все хорошо.
Ворон покачал головой:
– Ты не сможешь идти. Ты натерла ноги до крови.
– Они не болят, правда!
Ворон осторожно, как маленькую, стал разувать ее.
– Ну, пожалуйста… не надо! – Тэсс сопротивлялась. Ремешок задел кровоточащую рану, и Тэсс закусила губу, чтобы не вскрикнуть.
Ворон провел рукой по ее ступне. Это было совсем новое для нее ощущение – прикосновение мужских рук.
– Ну, пожалуйста, – снова повторила она, уже не вполне понимая, о чем просит.
– Откинься назад и лежи тихо, – распорядился Ворон. – У меня есть лекарство. Оно очистит раны и успокоит боль.
Только теперь, когда туфли были сняты, Тэсс почувствовала, как горят ноги. Лодыжки опухли. Кровь пульсировала в каждой жилке.
Ворон поднялся и ушел куда-то, прихватив коричневый кожаный баул. Такуко молча проследил за братом. Вскоре тот появился из кустов, баул был полон чистой родниковой воды.
Ворон присел возле нее на корточки. Тэсс выпрямилась.
– Спасибо… Но я сама могу… – При мысли, что индеец собрался мыть ей ноги, она смутилась. Только этого еще не хватало!
Девушка потянулась к воде, но Ворон резко отстранил ее.
– Этот человек говорит тебе лежать тихо! Я сильнее тебя, и ты будешь меня слушаться, – громко приказал он.
Сама мысль о том, что она может позволить незнакомцу, мужчине, так за ней ухаживать, казалась невероятной. Но Тэсс больше не сопротивлялась. Как только первая струя воды омыла ее воспаленные раны, ей сразу стало намного легче. Вода была прохладной, а руки – теплыми и нежными. Она снова откинулась назад, опершись о ствол дерева, и сосредоточилась только на том, чтобы не вздыхать слишком громко.
Тэсс совсем обессилела. Закрыв глаза, она чувствовала, что он сначала омыл ей ноги, а потом стал тихонько массировать их сильными, но осторожными движениями. Он втирал в раны какую-то резко пахнущую мазь. Это была смесь целебных трав, которую для них всегда готовила в дорогу мать. Он втер немного снадобья в каждую рану и обернул ноги мягкими замшевыми повязками, которые носил с собой на случай ранения. Ноги перестали гореть, и, прежде чем Тэсс что-либо осознала, ее охватил тяжелый и глубокий сон.
Ворон заканчивал перевязку, но вдруг почувствовал, что не хочет останавливаться. Ему доставляло удовольствие трогать ее тонкую, нежную, белую кожу. Было приятно видеть проявление удовольствия на лице этой женщины.
Ему захотелось потрогать ее всю. Какая она, эта Огненная Женщина?
Ворон поднял на нее глаза и увидел, что она крепко спит. Он резко встал и обошел костер, переходя на ту сторону, где сидел его брат.
– Ну что, закончил любовные игры? – усмехнулся Такуко и передал Ворону горящую трубку.
Тот молча сел рядом и, не глядя на брата, глубоко затянулся. Дым табака в смеси с душистыми травами наполнил его легкие. Голова слегка закружилась.
– Прекрати! – сказал он по-английски.
Такуко нахмурился и ответил брату на родном языке:
– Если она тебе так нравится, тогда бери ее в жены. Убьешь сразу двух зайцев. Во-первых, мать давно твердит, что тебе пора жениться. Она хочет внуков. И потом, у нас нет времени возиться с ней, провожать ее до дома. Ты же слышал, она даже не знает толком, где ее дом.
– Ложись спать, – сказал Ворон. – Завтра у нас будет трудный день.
Он повернулся к брату спиной, не дав ему возможности продолжить разговор.
Заснул Ворон не сразу. Он долго смотрел на костер. Языки пламени причудливо плясали, облизывая поленья. Почему эта женщина с огненными волосами и белой кожей так взволновала его? Почему она вдруг пересекла его линию судьбы? Почему именно сейчас и именно здесь? Бабушка всегда говорила, что ничто в жизни не происходит случайно. Ничто. Все предопределено свыше. Все предусмотрено великим планом Манито, планом Создателя. Людьми всегда управляют звезды, с первого дня существования Земли.
Ворон вздохнул и закрыл глаза. Нет, ерунда. Просто бабушка была старой и верила во всякие приметы. Он должен только проводить белую женщину домой. Потом он вернется в родную деревню и навсегда забудет о ней. Его судьба, судьба Ворона, была давно определена. В его жизни нет места женщине. Скоро он станет военачальником. Его судьба принадлежит его народу.
«А как же моя Тэсс?» – подумал он и удивился. Когда она успела стать его Тэсс?
3
Тэсс разбудил потрясающий аромат жареной рыбы. Она лежала, не двигаясь, глядя вверх на зеленый шатер из веток и листвы, который укрывал ее. Солнце еще только-только пробивалось сквозь деревья, позолотив лес теплым розоватым светом.
Свобода…
Тэсс снова закрыла глаза и потянулась, чтобы убедиться, что ее руки больше не связаны.
«Клянусь именем Господа, – сказала она себе, – я никогда больше не буду ничьей пленницей».
Могауки держали ее в плену три дня, но ей показалось, что с тех пор, как они захватили ее, прошла целая жизнь. Теперь она снова свободна. Она может вернуться в дом дяди и снова мечтать, как они с Майроном поженятся. Она выйдет замуж за мастера оружейных дел, будет жить на уютной ферме и забудет, что произошло когда-то с ней. Пройдет время, и она забудет о Сломанном Зубе и его головорезах. А потом она забудет даже о том, что они сделали с Джоселин. Она заставит себя забыть ее предсмертные крики. Она забудет все.
– Тэсс, – услышала она мужской голос. – Ты должна подняться и поесть. Мой брат торопится в путь.
Тэсс открыла глаза и встретилась взглядом с Вороном.
Забыть все… подумала она. Но сможет ли она когда-нибудь забыть эти глаза?
Тэсс резко села, отгоняя от себя эту странную мысль. Кто такой этот индеец для нее? Просто человек, который проявил к ней доброе отношение. Он, собственно, даже не спасал ее. Он и сам это признал. Тэсс спаслась сама, и она должна это помнить.
– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросил Ворон, оглядывая ее. – Ноги не болят?
Тэсс посмотрела на свои голые ноги, заботливо обернутые мягкой замшей, и покраснела, смутившись.
– Все хорошо, – пробормотала она. – А есть я не хочу. Сейчас я надену туфли, и мы можем идти.
Тэсс оглядела все вокруг, но их нигде не было видно. Она пошарила руками вокруг себя в опавшей листве:
– Они должны быть где-то здесь. Я скоро буду готова.
– Тебе нельзя надевать их, – твердо сказал Ворон.
Не обращая внимания на его слова, Тэсс встала и принялась за поиски своей обуви.
– Они вчера вечером были здесь. Я никак не могу их найти.
– Эти туфли сделаны плохо. Они поранили тебе ноги. Ты можешь надеть мокасины моего брата. Он всегда носит с собой запасную пару. Они будут тебе немного велики, но это не страшно.
Тэсс все еще искала свои туфли, копаясь в каждой куче опавших листьев. Одна из повязок на ноге ослабла и тащилась за ней следом.
– Где мои туфли?
Ворон молчал.
– Черт побери, я спрашиваю, где мои туфли?
Она и сама не понимала, почему ее старая обувь была сейчас так важна для нее, но это было так.
– Я закопал их. Их нельзя надевать. У этого человека есть мокасины, которые ты можешь надеть. Она не будут натирать тебе ноги.
Ворон протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но она увернулась.
– Мне нужны мои туфли, – сказала она дрожащим голосом. – Это были мои туфли. Джоселин подарила их мне. Они были почти новые. Она совсем мало носила их.
Тэсс чувствовала, что у нее комок подступает к горлу, и попыталась проглотить его, но ничего не вышло. Слезы хлынули по щекам, и она, злясь сама на себя за слабость, вытерла их кулаком. Что это она так раскисла из-за пары шлепанцев? Она никогда не плакала. Она не плакала даже тогда, когда убили Джоселин, а сейчас…
– Вы не имеете права отбирать у меня туфли! Они мои, и я хочу, чтобы мне их вернули. Сейчас же! – Тэсс топнула ногой.
Ворон взял ее за руку. Она попыталась вырваться, но у него была железная хватка. Индеец притянул ее к себе.
– Тсс. Тихо. Все хорошо. Успокойся.
Она лупила его кулаком в грудь, пытаясь высвободиться, но напрасно.
– Отпусти меня! Мне нужны мои туфли, только и всего. Где мои чертовы туфли? – По щекам Тэсс лились слезы.
Ворон притянул ее голову к своему плечу и погладил ее.
Тэсс растерялась. Она и сама не понимала, почему плачет. Странно, но ей было приятно, что Ворон утешает ее так ласково. Почему после всех мучений она плачет сейчас из-за каких-то дурацких старых туфель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42