Но ей нельзя было расслабляться, поддаваться минутному обману, но и бороться с ним тоже нельзя — иначе он оступится или поскользнется, и они оба окажутся на дне пропасти.
Взобравшись на обрыв, Ричард осторожно опустил ее на землю. Элен увидела хаос, творившийся вокруг, — свалившиеся с повозки мешки лопнули, и зерно рассыпалось, сама повозка стояла дыбом, и одно колесо ее куда-то исчезло.
Она услышала, как Ричард сказал Жилю:
— Она в порядке, но повозку придется бросить. Собери то, что можно собрать, и погрузи зерно на оставшиеся повозки.
Как Элен хотелось встать и пойти… но она не могла. Ползком она добралась до лежащего Оуэна. Радости ее не было предела, когда она увидела, что раны его не открылись.
— Представляю, как тебе больно, но все же Господь к нам милостив.
Оуэн уныло усмехнулся:
— Земля не такая мягкая, какой была в дни моей молодости. Но могло быть хуже. Если б меня шлепнуло об утес, я бы с тобой сейчас не разговаривал.
Элен улыбнулась в ответ:
— Мне тоже повезло. Я проехалась на заднице по глине.
Они замолчали и, глядя друг на друга, радовались тому, что остались живы.
Копыта серого жеребца, на котором восседал Ричард, затопали рядом с их лицами и брызнули на них жидкой грязью.
— Другая повозка для вас готова! — прокричал Ричард, явно раздосадованный промедлением.
Появившиеся тут же солдаты подхватили Оуэна и понесли его к повозке, где уже разместилось несколько пленников. Элен встала и сделала попытку последовать за ним, но боль в животе заставила ее согнуться. Рука ее, ища опоры, повисла в воздухе, но Ричард успел, наклонившись в седле, подхватить ее.
Он оторвал ее от земли и посадил в седло впереди себя. Его широкая грудь стала для нее надежной опорой.
— Эй! — крикнул он блондинке, сидевшей в повозке, куда поместили Оуэна. — Последи, Маргарет, за нашим «святым» мучеником, чтоб он не испустил дух раньше времени. И пошли кого-нибудь сообщить мне, если ему станет совсем худо.
— Я лучше знаю, как позаботиться о нем, чем какая-то незнакомка, — слабо возразила Элен, но Ричард решительно устремил Мороэдда во главу колонны.
— С тебя достаточно путешествия в телеге. Остаток пути ты проскачешь со мной.
— Почему?
На такой прямой вопрос Ричард не решился искренне ответить.
— Потому что я так хочу. — Это был единственный ответ, который он счел подходящим.
«Он желает унизить меня перед Оуэном и другими пленниками, показать, что я на особом положении, что я у него в фаворе», — подумала Элен.
— Я бы предпочла ехать в повозке.
— Твоего мнения я не спрашиваю. Я здесь всем распоряжаюсь.
— Так же, как и украденным у меня жеребцом?
Ричард нахмурился и произнес:
— Твоим жеребцом? Скорее всего твой дружок Рхис прежде украл ее у кого-то из наших рыцарей. Никогда не поверю, что такой отличный жеребец принадлежит ничтожной девчонке.
— Мороэдд мой конь! — выкрикнула Элен и резко вывернула голову, чтобы встретиться взглядом с Ричардом. — Его никто не крал, кроме тебя, Ричард Бассет. Мороэдд из конюшни моего отца, и после битвы при Буилсе я ускакала на нем из родительского дома.
Ричард не скрыл своего удивления:
— Твой отец держал конюшню и имел таких благородных коней? Он, должно быть, был очень богат. Этот конь стоит столько же, сколько все мое жалованье за год. Скажи мне, Элен, кто твой отец?
Элен растерялась. Она ужаснулась тому, что язык подвел ее, и она, погорячившись, выдала часть своей тайны. Мороэдд, конечно, не мог принадлежать простому воину.
— Я не хочу говорить с тобой о своем отце. Он погиб от твоей руки или из-за тебя… кончим на этом разговор.
— Отлично. Я уверен — твой дядя мне все расскажет… если я слегка надавлю на него.
Элен наморщила лоб, поспешно придумывая какую-нибудь подходящую историю, которая могла бы отвести подозрения Ричарда насчет ее истинного происхождения. Узнав, кто она, Волк из Кента не выпустит ее из своих железных рук, и ей и Оуэну никогда не добраться до Франции.
— Гвенвинвин! — пришло ей на ум имя одного из родственников Эниона. — В Повисе он считался самым богатым.
— Я бы сломал язык, произнося это имя, но о нем я слышал. Однако у него не было дочери.
— С моей матерью он не был обвенчан. — Элен все дальше увязала в своей лжи.
— О! — Ричард не знал, что еще сказать. Значит, она — дитя любви. Ему стало стыдно за то, что он стал копаться в ее прошлом. — Прости… я не стал бы настаивать.
— В Уэльсе быть незаконнорожденной не постыдно. Такие дети имеют все права на наследство. Моя доля была — вот этот конь. — Элен потрепала холку Мороэдда. — После поражения при Буилсе и всеобщего бегства я поторопилась забрать свое наследство.
— Но этот конь не для женщины! Я найду тебе другую лошадку, а этому дьяволу предназначена иная участь. Твой Мороэдд — боевой конь. После недолгой выучки он станет истинным подарком для рыцаря. А Эдуард обожает жеребцов серой масти.
До нее не сразу дошел смысл сказанного Ричардом, но зато потом будто костер разгорелся в ее глазах.
— Ты посмеешь отдать моего коня… Эдуарду Английскому? Я лучше перегрызу коню все вены — пусть твой хозяин получит в дар конский труп! Я достану нож и отрежу Мороэдду голову. Много радости доставит твоему королю голова серого жеребца?
Ричард был поражен этим взрывом.
— Ты переходишь все границы, Элен! Я прощаю многое, потому что сочувствую твоему горю, но не смей так отзываться о моем короле! — Он был так возмущен, что под загаром его кожа побелела. — Предупреждаю, тебе это дорого обойдется!
Элен тяжело дышала, каждый мускул ее был напряжен. Приступ ярости превратил девушку в хищного оскаленного зверя. И все же жесткий тон Ричарда на нее подействовал. Она не решилась и дальше провоцировать его.
— Приношу свои извинения за то, что открыла благородному лорду истинные свои мысли. Я забыла, кто я. Ты овладел моей страной и моим домом… ты успел перебить всех моих родичей, кроме Оуэна… Ты распоряжаешься моим конем и моим телом. Я должна благодарить Господа за то, что ты проявляешь терпение к моим выходкам.
Ричард тяжело вздохнул:
— Кто-нибудь говорил тебе, Элен, что у тебя язычок как змеиное жало? Теперь мне становится понятно, почему в семнадцать лет ты еще не замужем.
— Думаешь, у меня не было предложений? — Она готова была расхохотаться. — Я добилась у отца разрешения подождать с браком до семнадцатой годовщины. И он уважил мою просьбу.
— Однако ты не отказывалась от любовных шашней, — тут же отозвался Ричард. — Ты не отказала парню, которого убили при Буилсе.
Ричард тут же пожалел о своих словах.
— Не из меня источается яд, а из тебя! — в ярости возразила Элен. — Он был моим нареченным, потому что я любила его с детских лет! Ты никогда не познаешь такой любви… — Она вложила в последние слова сколько могла презрения.
Ричард предпочел ничего не говорить в ответ, и тяжелое молчание воцарилось на два долгих часа. С наводящей уныние медлительностью они взбирались все выше по извивающейся петлями дороге и, только достигнув вершины хребта, увидели в разрыве облаков отблеск золотистого вечернего солнца.
Ричард, придержав поводья, остановил коня, любуясь открывшейся перед ними панорамой. За скалистыми пиками, хоть грозными, но уже ниспадающими мрачными цепями вниз, виднелось море, бьющееся о прибрежные утесы. От такого зрелища захватывало дух. На самом большом утесе с плоской вершиной высилась знаменитая и неприступная крепость Гуинлин. Ее сложенные из светлого камня стены сверкали подобно бриллианту в закатных лучах.
Черную тень отбрасывала эта крепость на все, что находилось за нею, и тень эта расползалась, словно выводок змеи из логова, текла по горным долинам и ущельям, погружая их во мрак.
Элен вздрогнула и инстинктивно прижалась к Ричарду, словно ища защиты.
— Неужто это Гуинлин? Я никогда не видела этот замок, — сказала она.
Он утвердительно склонил голову. Ей стало страшно. Что ждет ее в этой цитадели?
А Ричард наслаждался прикосновениями ее волос, раздуваемых ветром, к своей щеке.
— Да, это Гуинлин, — тихо сказал он. Ричард направил Мороэдда вверх по утесу к воротам крепости. Симон следовал за ним по пятам. Остальная колонна далеко растянулась, с трудом преодолевая крутой подъем.
В крепости, очевидно, ожидали их прибытия. Десятки факелов зажглись на всем протяжении замковых стен, и вперед был выслан конный посланец, который внимательно рассмотрел поникшее, намокшее знамя Ричарда и, убедившись в его подлинности, сделал знак, чтобы подняли стальную решетку, преграждавшую ворота.
Масла для крепостных механизмов, видимо, недоставало, решетка при подъеме отвратительно скрипела, и, естественно, благородный конь взбунтовался при этих звуках. Но Ричард справился с ним твердой рукой и въехал в крепостной двор торжественной поступью.
Через сводчатый проем в стене проследовало за ним и его разрозненное войско, и, когда всадники и повозки преодолевали порог, эхо от ударов копыт и колес многократно металось по замкнутому пространству двора.
Гарнизон встретил их радушно. Все без исключения солдаты восхищались жеребцом, на котором явился в крепость прославленный полководец. Мороэдд вполне был достоин нести в седле самого короля. Ричард сразу же громко объявил, что этот трофей предназначен в подарок Эдуарду.
Огромный конь проделал послушно круг по крепостному двору, а потом вместе со склонившимся всадником протиснулся в низкую арку внутренних крепостных стен, усиливающих неприступность Гуинлина.
Ричард спешился, затем подхватил Элен на руки и снял ее с коня. Симон принял у него поводья.
— Ричард! Как я рад, что ты снова здесь! В горах стало беспокойно, и я уж думал, что ты нарвался на засаду.
Ричарду было приятно услышать знакомый, дружеский голос. Сэр Роланд Денбье, рыцарь, на которого возложили теперь обязанность охранять Гуинлин, был его давним соратником. Во многих сражениях участвовали они вместе, и то, что он до сих пор жив и улыбка освещает его обветренное лицо, — разве это не счастье?
Крепким было его рукопожатие.
— А я уж было подумал, что ты своей властью передвинул Гуинлин куда-то на новое место. Никак не мог добраться до тебя и решил уже, что заблудился.
Роланд грустно развел руками:
— Все дороги развезло, поэтому путь кажется таким долгим. Проклятые дожди и туманы! Я уже сам настолько отсырел, что по утрам готов собирать на себе грибы! Но из тумана иногда появляются прекрасные видения! Представь меня этой милой леди. Кто она — лесной эльф или озерная русалка?
Ричард помрачнел.
— Это пленница. Наложница Рхиса, Рыжего Лиса, самого опасного из уэльских разбойников. В одном из набегов на их лагерь она попалась мне в руки.
Роланд присвистнул.
— Ты нанес врагу удар в самое болезненное место. — Он с завистью посмотрел на молодого и удачливого воина. — Ты уже снял сливки?
— Сливки были не очень сладки на вкус, — признался Ричард. — Дважды она пыталась меня убить… И будь осторожен, она понимает любую речь — и английскую, и французскую, и даже язык змей.
Роланд Денбье отшатнулся:
— Все уэльсцы одинаковы. Они заодно с лесным зверьем и со своими змеями. Любого уэльсца, который просто пасет овец, я считаю врагом. Что ж извини, Ричард, но я должен заняться размещением твоего обоза и людей.
Сэр Роланд покинул его, а Ричарду пришлось задуматься. Его поведение в отношении уэльских пленников вызывало недоумение друзей. Для них они были не людьми, а мерзкими животными вроде крыс, расой, от которой надо очистить землю.
Сэр Роланд имел причины ненавидеть уэльсцев. Он потерял двух своих братьев и племянника в стычке с уэльскими разбойниками. И бесполезно было бы с ним спорить, что жители Уэльса борются за свою свободу.
Неожиданный возглас вывел Ричарда из забытья:
— Мы много наслышаны о тебе, Ричард Бассет из Кента!
Ричард резко обернулся и увидел мужчину, облаченного в монашескую рясу. Огни факелов отражались в его угольно-черных глазах. Монах говорил по-французски, но акцент выдавал его уэльское происхождение.
— Не думал, что ты так молод, ведь столько побед числится на твоем счету.
Ричард внимательно рассматривал мужчину, который навязался ему в собеседники. Длинные волосы ниспадали ниже плеч. На груди висел массивный деревянный крест, ноги, несмотря на стужу, были обуты лишь в растоптанные сандалии.
— Счастлив видеть тебя! — Странная улыбка исказила лицо священника. — Если две трети того, что о тебе говорят, правда, то почему ты еще не горишь в аду? Может быть, я помогу тебе спуститься туда?
Сэр Роланд появился вовремя.
— Я запретил тебе захаживать сюда! — крикнул он. — В королевской цитадели не место безумцам. Тех, кто пропустил тебя, я накажу…
— А Господь накажет тебя и Ричарда Бассета. Я тебя предупреждал, что обязательно с ним увижусь… и вот я здесь, — спокойно отозвался фанатик.
— Нечего тебе здесь делать! Эй, Джон, Уолтер! — позвал комендант. — Вышвырните этого лжесвятого отца вон и закройте ему доступ сюда.
Двое плечистых стражей подхватили безумного священника и понесли его прочь в темноту. Тот бешено отбивался и болтал в воздухе тощими окоченевшими ногами.
— Не слишком ли ты сурово обращаешься со служителями Господа? — спросил Ричард.
— Тьфу! — сплюнул сэр Роланд. — Он не Господу служит, а разбойникам, засевшим в горах. Ходит туда-сюда, вносит сумятицу в умы моих ребят, шпионит… Ты разве не слышал, что архиепископ Кентерберийский отлучил уэльских священников от церкви? Тех, кто не воздает хвалу Эдуарду во время богослужения. А половина этой нищей братии с оружием в руках участвовала в последнем мятеже.
— А ты уверен, что он мятежник?
— Откуда я знаю? — Роланд раздраженно пожал плечами. — Да и какая разница? Я уже написал епископу, чтобы нам сюда прислали взамен английского священника.
Ричард, возвысив голос, вернул обратно стражей, утаскивающих уэльского патера, и обратился к нему:
— Ты и в самом деле рукоположен по всем правилам церкви?
Темные глаза уэльсца с достоинством выдержали изучающий взгляд рыцаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56