Он считал своим долгом передать мальчику хоть малую толику своего военного опыта.
— Да, — произнес Ричард. — Сегодня я хотел спросить у тебя совета, как наладить воинскую дисциплину в нашем отряде. Если бы ты был облечен властью, то как бы рассудил возникшее недоразумение между Ги из Суссекса и Ранульфом де Престиньяном?
Вопрос был задан как бы между прочим. Ричард усиленно тер себе плечи и спину куском грубого мыла.
Несколько мгновений юноша потратил на размышления, а потом дал точный ответ. Ричард одобрительно кивнул. Мальчик хорошо усваивал его уроки. Ричард ощутил прилив гордости за своего подопечного.
Некоторое время они продолжали беседу. Ричард описывал реальные или придуманные им самим ситуации, требующие немедленных и решительных действий командующего.
— Итак, согласен ли ты со мной, Симон, или нет, но у войска должен быть только один командующий, только один вождь! И его приказы должны выполняться беспрекословно, а воин, отказавшийся подчиниться приказу, должен быть сурово наказан.
Симон кивнул.
— Иначе это приведет к сумятице и лишним потерям, особенно во время сражения или неожиданного нападения врага из засады, — с готовностью проговорил мальчик заученную истину.
— А ты считаешь меня достойным командиром? Симон даже удивился такому вопросу.
— Конечно!
— Тогда почему вчера ты не выполнил моего приказа?
Симон пораженно уставился на Ричарда. Он не подозревал, к чему тот клонит разговор, и теперь растерялся.
— Я… Я не… Я боялся, что вы… — бормотал он беспомощно. — И я…
— В твои обязанности не входит думать, Симон, — раздраженно прервал его Ричард. — Это моя обязанность. Мой долг принимать решения и отдавать приказы, а твой долг — их выслушивать и исполнять. И ты должен подчиняться, не задавая вопросов, потому что не всегда есть время на объяснения.
Если б нас преследовали уэльсцы, промедление, которое ты допустил, могло плохо для нас кончиться. Нас бы перебили всех до одного, и все из-за того, что ты счел возможным пренебречь самым простым приказом.
Симон с жалким видом кивал головой, но не отводил взгляда от сурового лица Ричарда.
— Грань между трагедией и триумфом ничтожна, Симон. Я был свидетелем того, как исход сражения зависел от ошибки гораздо меньшей, чем та, что ты допустил вчера. Будь мы в Англии, я бы счел это пустячным происшествием, оплошностью, над которой мы бы вместе посмеялись. Но мы в Уэльсе, парень, во вражеской стране! А враждебная страна не прощает даже маленьких ошибок. Усвоишь ты это накрепко — тогда выживешь!
Ричард заговорил громче, голос его стал еще тверже:
— А еще заруби себе на носу, что я требую от людей, которыми я командую, абсолютного подчинения… особенно от тех, кому доверяю.
— Простите, Ричард. Я поступил неправильно… Я знаю. Но Жиль…
Тут Симон прикусил язык и замер, съежившись на своем стульчике.
— Я ошибся. Я вижу это теперь. Я готов понести любое наказание, какое вы назначите.
— Хватит разводить по этому поводу разговоры! У тебя есть одно оправдание — ты получил противоположный приказ от моего заместителя. Другой бы оруженосец, сославшись на это, не почувствовал за собой вины. — Едва заметная усмешка осветила лицо Ричарда. — Я рад, что ты не таков. Чтобы убедиться, я уже переговорил с Жилем по этому поводу.
— Нет. Я виноват. Вы поручили мне разбудить вас, доверились мне… Какое вы определите мне наказание?
Ричард одобрительно посмотрел на оруженосца.
— Уже то, что ты понял, к каким ужасным последствиям мог привести твой неразумный поступок, и будет твоим искуплением вины. В следующий раз, я уверен, ты выполнишь мой приказ в точности, даже если сам король Эдуард вздумает отменить его. Теперь приготовь мне полотенце, а то вода уже остыла, и подай его мне через пару минут.
Пока Симон согревал полотенца над огнем, Ричард окунулся несколько раз с головой, яростно натирая тело и голову мылом. Затем он поднялся из бадьи и принял из рук Симона горячее полотенце.
Ступив на пол, Ричард обернул свое мокрое тело куском ткани.
— Еще одна вещь, Симон, о которой нам стоит поговорить. — Ричард наморщил лоб. — Кроме того, о чем я сказал тебе раньше, бывают случаи, когда воин сознательно решает не следовать приказу. Но предупреждаю тебя, Симон! Будь в таких ситуациях предельно осторожен. Проверяй себя не единожды и перепроверяй. К сожалению, наставником в таких делах я быть тебе не могу. Выбор всегда будет за тобой.
Он взял оруженосца за плечо.
— В жизни тебе придется служить под началом разных командиров, и не все они будут мудры. Кто-то вообще может оказаться полным болваном. И возникнет необходимость нарушить приказ. Но последствия такого поступка будут сказываться всю твою дальнейшую жизнь.
Симон бросил на господина озабоченный взгляд.
— А вы когда-нибудь ослушались приказа, Ричард?
— Да. И в некоторых случаях это и спасло меня и тех, кто был под моим началом. Вся сложность в том, парень, как найти золотую серединку и как в каждом отдельном случае сделать правильный выбор.
Он шутливо толкнул мальчика в грудь.
— Помоги мне одеться и поторопись. Даже при горящем очаге здесь чертовски холодно.
Укрытая в глубокой оконной нише, Элен, нахмурившись, предавалась раздумьям. Хотя разговор между Ричардом и его оруженосцем велся по-английски, она легко понимала все сказанное. Бессознательно она проводила сравнение с отцовскими беседами, которые велись когда-то в Тайви, когда отец наставлял на путь истинный их с Родри. Всегда опасаясь чем-то задеть их гордость, он все же твердо держал своевольных детей в узде, добивался от них того, чтобы они радовали его своими успехами. Лорд Олдуин готовил своих отпрысков к великой судьбе. К ее удивлению, кое-какие мысли, высказанные Ричардом, и заботливость, проявленная им к юному оруженосцу, напомнили Элен об отце.
Ричард Кент был человек сложный и способен был не только сражаться и убивать. Такое открытие она сделала во время его разговора с Симоном. Нет, Ричард Бассет оказался не дьяволом во плоти, во что она верила до сих пор, но ум и прочие качества делали его еще более опасным противником, чем он раньше ей представлялся. Она недооценивала его, но теперь все будет иначе. Элен решила, что такого врага, как Ричард Кент, одолеть нелегко.
9
Оставаться погруженной в раздумья Элен долго не пришлось. Едва Ричард и его оруженосец удалились, в комнату вернулись те же самые слуги, принесли ведра с чистой водой и поставили греться у очага. Вычерпав мыльную воду, они наполнили бадью до половины и исчезли.
Сэр Томас де Ваирин, должно быть, тоже намеревался искупаться. В крепости не было другого человека, кто мог бы претендовать на подобную роскошь.
Элен начала нервничать. Теперь она вынуждена присутствовать при раздевании и забавах в ванне еще одного англичанина.
Приблизившись к бадье, она с вожделением и тоской поглядела на чистую воду. Уже несколько месяцев она не мылась по-настоящему. Горячая вода и ванна — все это принадлежало тому Тайви, которое кануло в прошлое.
Наклонившись над краем бадьи, она слегка омочила в воде руку. Ричард в одном был совершенно прав. Горячая ванна — это райское блаженство.
Мгновение спустя раздался нерешительный стук, а затем дверь уже с привычным слуху жутким скрипом приотворилась на несколько дюймов. В образовавшуюся щель всунулась голова оруженосца.
— Пардон, леди. Милорд послал меня узнать, все ли здесь имеется необходимое вам для купания?
Элен воззрилась на него с недоверием. Симон вошел и прикрыл за собой дверь.
— Ричард прислал воду, — пояснил мальчик по-французски, указывая на ведра, расставленные у огня. — Не хотите ли, чтобы я наполнил бадью?
Ванна… для нее? Элен никак не могла отделаться от подозрений. Какую выгоду он надеется извлечь из столь великодушного поступка? На уме у него какая-то хитрость, какой-то подвох.
— Передай господину, что я чиста! — выпалила Элен. — Я предпочитаю не мыться.
Игнорируя слова девушки, Симон подошел к очагу и принялся переливать ведра с горячей водой в бадью. Из облака окутавшего его пара Симон принялся уговаривать ее:
— Не надо бояться воды. От мытья вы не заболеете, как некоторые думают. В конце концов, в комнате тепло, и нет опасности подхватить простуду. — Он улыбнулся приглашающе: — Пожалуйста, леди, все готово. Вряд ли вы уж так страшитесь воды. Судя по вашему прыжку с обрыва, я бы этого не сказал.
Он опрокинул в бадью последнее ведро с водой и сказал:
— Кажется, вы вообще мало чего боитесь. Ричард тоже такой и часто лезет в самое пекло. Мой друг сэр Жиль говорит, что Ричард играет со смертью, но, однако, сам он не отстает от милорда ни на шаг.
Элен внезапно догадалась, что юноша смотрит на нее с обожанием. Вероятно, он мог быть полезен, если заручиться его дружбой. Конечно, он никогда не предаст своего господина, но из его болтовни можно выудить ценные сведения. Симон ею очарован, считает ее хорошенькой, несмотря на ее теперешнее жалкое состояние и внешний вид.
Возникшая идея приободрила Элен.
— Как давно вы служите вашему милорду? — кротким голосом спросила она.
— Меньше года. Мне только исполнилось пятнадцать, но Ричард сказал, что я лучший оруженосец из тех, кто у него был, — похвастался Симон.
Но его приподнятое настроение вмиг померкло при воспоминании о той головомойке, которую недавно устроил ему Ричард. Опустив голову, он застыл в смущенной позе с пустыми ведрами в руках.
— Конечно, я совершаю ошибки, — добавил он с неожиданной искренностью.
Несмотря на всю свою предубежденность к англичанам, Элен всем сердцем потянулась к Симону. Почему-то она не видела в нем врага. Он напомнил ей тех юношей из хороших семейств, которые собирались в замке Тайви, когда лорд Олдуин устраивал там праздничные турниры. Заносчивые и хвастливые, как все юнцы, они тут же бледнели и сникали при малейшей, пусть даже ими самими воображаемой оплошности, больше всего опасаясь, что она нанесет урон их мужскому достоинству. А мужское начало в них только начинало проступать. В сущности, это были еще дети.
— В пятнадцать лет всегда трудно разобраться, что хорошо, а что плохо, — заметила она серьезно, спрятав невольную улыбку. — Я уверена, что милорд и не рассчитывает, что вы будете во всем совершенны. С каждым годом прибавляется мудрости.
— Так и Ричард говорит. А сколько вам лет?
— Семнадцать. — Она пожала плечами. — Вероятно, уже исполнилось. Я даже не знаю, какой сейчас месяц.
Симон поглядел на нее недоверчиво:
— Семнадцать!
Элен не в силах была удержаться от улыбки.
— Ну да! По вашим меркам я уже старуха. Я родилась в апреле.
— Но… но… вы такая тощая! — Мальчик невольно перешел на интимно-дружеский тон. — Ричард посчитал, что тебе тринадцать или четырнадцать.
Обида отразилась на лице Элен, она покраснела. Значит, Ричард и не воспринял ее как женщину.
— Если я тощая и маленькая, — вырвалось у нее, — то это потому, что я недоедаю. Вы, англичане, просидели всю зиму в наших крепостях, укрывались нашими одеялами, поедали наш хлеб, резали наш скот.
Она сделала паузу. Горечь и негодование, ненависть побежденного к победителям всколыхнули ее душу, будто прорвало какую-то плотину. Голос ее обрел силу и страсть, которая сама способна была убивать, не руками, но словом.
— Ты не встретишь жирного уэльсца, если только он не мерзкий предатель, ваш прихвостень!
Симон выпрямился и возмущенно ответил:
— Вы, уэльсцы, затеяли это! Не мы! Святыми мощами могу поклясться, что это люди Луэллина пробрались тайком среди ночи и вырезали всех в Рудалане и Флинте. И случилось это в Вербное воскресенье, прости, Господи!
— Это был не Луэллин! — гневно возразила Элен. — Это был его брат Дэвид. И поступил он так, как научили его когда-то драгоценные его союзники англичане. Дурные примеры заразительны. У меня пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать, сколько раз вы так же по ночам нападали и убивали всех без разбора — и мужчин, и женщин, и детей.
— Твои слова лишь доказывают, как мало ты знаешь об этом, — откликнулся Симон, с трудом вернув себе холодное достоинство, приличествующее оруженосцу такой важной персоны, как сэр Ричард Бассет. — Мойся или нет — как хочешь! Мне все равно.
Элен проводила взглядом светловолосого мальчишку, который с гордым видом прошагал до двери и нарочито резко захлопнул ее за собой. С досады она прикусила губу. Не многого же она добилась в результате состоявшегося разговора! Оруженосец Ричарда был единственным, кто отнесся к ней с теплотой, а она оттолкнула его от себя, затеяв бесполезный спор. Если она надеется выжить и обрести свободу, то ей надо укоротить язык и пораскинуть как следует мозгами, чтобы выбрать подходящий момент для бегства и найти лазейку, через которую можно проскользнуть.
Она еще раз попробовала пальцами воду в бадье. Нежное тепло так и манило к себе. Как прекрасно почувствовать себя снова чистой, будто очищенной от скверны.
Стянув с себя грязную тунику, она швырнула одежду на пол. Пускай Господь отправит всех англичан прямиком в ад, а она будет купаться.
Ричард осторожно шагал по размокшей скользкой тропе, пересекающей двор укрепления. Утренняя буря исчерпала свою ярость, но над черной от дождя бревенчатой башней Бофорта клубились низкие тяжелые тучи, а самую ее верхушку заволокло липким густым туманом. И все же он поднял лицо к негостеприимному суровому небу. Его легкие жаждали вдохнуть пусть сырого, но свежего воздуха после удушающего смрада подземелья.
Он напомнил себе, что исполнял свой долг. Несмотря на то, что он сам по этому поводу чувствовал, ему удалось добиться от пленных хоть каких-то сведений. Но после допросов он всегда чувствовал себя скверно.
Ричард провел рукой по лбу, утирая выступивший на нем, несмотря на холод, пот. Он стыдился этой своей слабости, не свойственной мужчине, и все же заставлял себя присутствовать при всех допросах пленников с тем, чтобы насколько возможно умерить пыл разгоряченных пыточных дел мастеров и в тайной надежде, что сам в конце концов очерствеет и привыкнет к этому столь необходимому на войне процессу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56