Солнце ярко светило, и воздух был напоен свежим ароматом сосновых иголок, омытых дождем накануне вечером. Было очень тепло, так что Адди оставила пальто дома и только набросила шаль с бахромой на свое голубое платье. Она упаковала занавески в корзину, положив туда также молоток и крюки, чтобы их повесить.
Она постучала в дверь, ожидая, что ее откроет пожилой священник. Каково же было ее удивление, когда на пороге появился молодой человек старше ее, быть может, всего на пару лет. Он был одет в коричневые брюки и белую рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. У священника были красивые глаза, вьющиеся волосы цвета вишневого дерева, приятные черты лица.
— Преподобный Матесон?
— Да. — Он улыбнулся, показав ряд превосходных зубов.
— Меня зовут Аделаида Меррит. Я — член Общества женщин и принесла занавеси для вашего дома.
— Входите, мисс Меррит. — Он протянул руку и обменялся с ней рукопожатием. Проведя ее в дом, он оставил дверь открытой, и солнечный свет затопил переднюю комнату. Он стоял, слегка расставив ноги, и глядел на нее непринужденно и дружелюбно.
— Какой прекрасный день! И какой замечательный сюрприз!
Ей показалось, что последние слова относились не только к занавесям в ее корзинке. Он улыбался ей, лицо его выражало глубокую симпатию.
Его молодость поразила Адди. Узнав его имя — Бертл, она почему-то подумала, что это должен быть пожилой холостяк, так как их предупредили, что у священника нет жены. Адди спросила Сару, уже встречавшуюся с ним, что он из себя представляет. Та ответила только, что у него приятная внешность.
Он полностью отвечал этим словам, стоя перед Адди полный интереса к ее персоне.
— Так вы говорите, занавеси?
— Да. Я открыла свое дело по их изготовлению и вызвалась сделать занавески для вашего дома. К сожалению, они не были готовы к моменту вашего вселения, так как я болела гриппом.
— Гриппом?! Я очень сожалею. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше.
— Да, намного лучше.
Он продолжал улыбаться, так что Адди даже почувствовала некоторую неловкость. Потом резко повернулся, как будто вспомнив что-то.
— Давайте посмотрим.
Он взял корзинку из ее рук и поставил ее на квадратный стол.
— Покажите, что вы сделали.
Когда она вынимала занавеси из корзинки, он обратился к ней:
— Но вы должны разрешить мне заплатить вам.
— Нет, что вы! Это мой вклад в общее дело. К сожалению, я не слишком хорошо готовлю, поэтому я не принесла никакого печенья. И я не слишком люблю выделывать коврики, так что я ничего не сделала и по этой части. Но что касается портьер и занавесей, с этим делом я знакома. Я также принесла и приспособления, чтобы их повесить и укрепить.
Занавеси были сделаны из поплина в мелкий рубчик, с белыми узорами на белом же фоне и вертикальными полосами.
— Конечно, на белом грязь и сажа будут виднее, чем на цветном, так что эти занавеси надо будет регулярно стирать. Но эта комната довольно темная, и я подумала, что такие светлые занавеси смогут ее немного оживить.
— Конечно, смогут. Вы правы, мисс Меррит. Мисс Меррит, не правда ли?
Она посмотрела в его глаза цвета морской волны.
— Да, мисс, — ответила она, и его улыбка стала шире и ярче.
— Мисс Меррит, — повторил он. Наступило молчание.
Она чувствовала себя довольно неловко под его пристальным взглядом.
— Итак, — он хлопнул в ладоши, потер их и продолжил: — Можно я помогу вам их повесить?
Часы, которые она провела в доме Бертла Матесона, были, пожалуй, наиболее удивительными в ее жизни. Он вел себя совсем не как священник. Сначала он взял ее шаль, сложил ее и повесил на спинку стула. Потом еще выше закатал рукава рубашки, встал на стул и начал загонять крюки в верхнюю часть оконных рам, в указанные ею места. И все время говорил и говорил, прерывая свою речь смехом, задавая ей многочисленные вопросы о ней самой и о городе и рассказывая о себе. Он только что закончил семинарию и был полон рвения поработать как следует на своем первом посту. Отец его был священником в Пенсильвании, мать умерла. У него две сестры, обе старше его и замужем. У него был стригущий лишай, из-за которого он лишился половины волос. Тогда он поклялся, что, если Бог поможет ему восстановить волосы, он посвятит свою жизнь служению Ему и станет священником, как и отец. Он откликнулся на предложение из Дедвуда, потому что увидел в нем возможность хорошего начала: новая церковь, установление прочных связей с прихожанами. Он любит ловить рыбу, читать Диккенса, петь и наблюдать закаты.
— Ну, здесь вы не увидите закатов, — заметила Адди.
— Почему же, увижу. Просто они бывают здесь немного раньше.
Его оптимизм был заразителен, а когда он смотрел на нее, она не могла отвести свой взгляд.
— Быть может, мы понаблюдаем закат как-нибудь вместе, — предложил он, глядя ей в глаза.
— Ну, я не думаю. — Она протянула ему занавеску. Он встал на стул, повесил ее, спустился и принял свою обычную позу, уперев руки в бока.
— А почему бы и нет?
— Спросите любого в городе, — ответила она, отвернувшись и беря свою корзинку и шаль, после того как была повешена последняя занавеска.
Он пошел за ней и проговорил ей вслед:
— Я наболтал много лишнего, мисс Меррит. Извините меня. Вы уже убегаете?
Она набросила шаль на плечи, положила молоток в корзинку, повесила ее на руку и повернулась к нему.
— Я вас прощаю. И я вовсе не убегаю. Занавеси повешены, и я просто ухожу.
— Вы действительно не убегаете?
— Действительно, — слегка солгала она.
— Хорошо. Еще раз спасибо, мисс Меррит. — Он крепко пожал ее руку, улыбаясь и глядя на нее небесно-голубыми глазами. — Вы придете завтра на церковную службу?
— Да.
— Тогда до завтра.
Она ушла в некотором смятении. Священник! Такой молодой, смелый и привлекательный! Она не помнила, чтобы обычный мужчина проявлял к ней здоровый интерес. Так приятно было сознавать, что ты кому-то нравишься, кто-то ухаживает за тобой, с кем-то можно перемолвиться веселым словечком, как это принято между молодыми. Ничего подобного не было в ее жизни. Конечно, он не мог знать о ее прошлом. Но скоро узнает…
На следующее утро Сара и Адди направлялись на службу в церковь вместе с Ноа и Робертом, как договорились заранее. Когда они подошли, преподобный Матесон стоял снаружи у входа и пожимал руки своим новым прихожанам.
— А-а-а, мисс Меррит, — обратился он к Саре, пожимая ей руку; он познакомился с ней раньше. Он также приветствовал Ноа. — Скоро я буду совершать обряд вашего бракосочетания. Как приятно видеть вас вместе. А вот и другая мисс Меррит, которая украсила мой дом вчера. — Он задержал руку Адди в своей, и его улыбка, обращенная к ней, была более радостной. В черном костюме и белом воротнике он прекрасно выглядел. Солнце ярко освещало его каштановые волосы и ослепительно белые зубы.
— Занавеси придают дому такой уютный вид. Еще раз большое спасибо.
— Не стоит благодарности.
Стоя позади Адди, Роберт наблюдал с легкой неприязнью нескрываемый интерес к ней нового мужчины.
— Я подумал, что я мог бы как-нибудь нанести визит вам и вашей сестре и официально поблагодарить вас, как основателей Общества женщин, которое, я уверен, сыграет важную роль в благотворительной и другой общественной деятельности нашей церкви.
— Это Сара основала Общество, а не я.
— Тем не менее, вы позволите нанести этот визит?
— Да, конечно. Мы будем счастливы принять вас. Разрешите представить вам нашего друга Роберта Бейсинджера.
Матесон крепко пожал ему руку и улыбнулся. Улыбка Роберта была несколько принужденной. Глаза его оставались серьезными.
Когда они прошли дальше, Роберт прошептал на ухо Адди:
— Кажется, ты произвела впечатление на нашего нового священника.
— Все, что я сделала, Роберт, это новые занавеси на окна его дома. — В этот момент они вошли внутрь, и все разговоры прекратились.
Преподобный Матесон произнес вдохновенную речь. Это не была проповедь. Он поблагодарил горожан за теплый прием, мистера Пинкни за предоставленный участок земли, всех жителей за прекрасную новую церковь, дам из Общества женщин за уютный дом, и в особенности мисс Аделаиду Меррит за новые занавеси. Затем он кратко рассказал о себе, вызвав смех присутствовавших (кроме Роберта Бейсинджера), когда коснулся истории со стригущим лишаем, из-за которого он стал священником. Он объявил о своем намерении в самом скором времени организовать класс по изучению Библии детьми, посетить дома прихожан в городе и даже отправиться на участки добычи золота, чтобы лично пригласить живущих вдали от города присоединиться к приходу. Он также пригласил членов Общества женщин стать отделением церкви и использовать ее помещение для своих собраний. Он предложил спеть гимн и сам затянул начало. Все подхватили так громко, что новое здание чуть было не зашаталось.
После службы Матесон опять встал в дверях. Однако Роберт провел Адди мимо него, не остановившись.
Адди вырвала руку и бросила:
— Это грубо, Роберт.
— Держись в стороне от этого человека, — приказал Роберт.
— Роберт! — резко произнесла возмущенная Адди и остановилась. — Это — священник. Кроме того, я не собираюсь следовать твоим приказам.
Роберт опять взял ее за руку и повел вперед.
— Иди, иди, Адди. Неудобно, люди смотрят.
— Ну и что, ничего удивительного. Все видели, как ты выскочил из церкви и демонстративно не попрощался со священником. Пусти меня, я пойду одна.
Она вырвалась и пошла отдельно, а Роберт следовал в стороне, мрачный и злой. Когда они подошли к дому она остановилась на пороге и повернулась к нему, явно не желая, чтобы он вошел внутрь.
— Мне не нравится твое поведение собственника Роберт. Благодарю тебя за то, что ты проводил меня, но можешь больше этого не делать, если не в состоянии вести себя вежливо и приветливо с теми, кто так же ведет себя со мной.
Она повернулась и вошла в дом, оставив его, кипящего от недовольства, на ступеньках крыльца. Он резко повернулся и зашагал вниз, встретив Сару и Ноа, поднимавшихся к дому.
— Роберт, послушай, — начал было Ноа, видя, как он решительно шагает с грозным выражением лица. — Что-нибудь не так?
Роберт повернулся к Саре.
— Скажи своей сестре, что все прекрасно. Если она хочет, чтобы было так, мне все равно. Прекрасно! — Он резко отвернулся и пошел дальше. Сара с удивлением посмотрела на Ноа.
— Как ты думаешь, что все это значит?
— Наверное, из-за нового священника. Он, кажется, как говорится, немножко пал на Адди.
Бертл Матесон появился в этот же день ближе к вечеру. Адди открыла дверь на стук и очень удивилась.
— Как, это вы, преподобный Матесон?! — На нем был черный костюм и белый воротник. Глаза его были голубыми, как небо над головой, а ресницы такой длины, что пожилые дамы сказали бы, что ему следовало родиться девочкой.
— Мне было так одиноко в моем доме. Надеюсь, вы не против, что я пришел, не предупредив.
— Нет, нисколько.
— Можно войти?
— Сары нет дома. Они с Ноа пошли в свой будущий дом, чтобы немного прибраться.
— Может, пойдем погуляем?
«Погулять?!» Это будет поистине боевой день для миссис Раундтри, когда она узнает, что бывшая проститутка Ив провела часть воскресного дня, прогуливаясь с новым священником городской церкви.
— Прекрасный денек! — Он сощурился от солнца. — Настоящая весна. Мне кажется, я слышал крики квакш у ручья.
Он посмотрел на нее с обезоруживающей улыбкой.
— Нет, гулять не пойдем, — ответила она.
— Почему?
— Вам не следует этого делать.
— Разрешите мне судить о том, что следует и чего не следует мне делать.
— Пожалуйста, преподобный Матесон. Я не могу идти гулять с вами.
— Это потому, что вы работали у Розы?
Адди побледнела, застыв, чувствуя, что бледность сменяется ярким румянцем. Она не знала, как ответить. Бертл Матесон положил руки на бедра и поставил одну ногу на порог.
— Я кое-что выяснил вчера после ваших слов.
— Тогда вы понимаете, насколько неуместным будет наше появление вместе.
— Вовсе нет, «Не судите, да не судимы будете».
Она с изумлением посмотрела на него долгим взглядом.
— Вы сумасшедший, — прошептала она.
— Я считаю, что вы очень красивая женщина, Аделаида Меррит. Вы одиноки, и я одинок. Сегодня прекрасный весенний день, и мне очень хочется пригласить вас на прогулку. Разве это сумасшествие?
Она уставилась на него, онемев. Она давно уже не считала себя хорошенькой. Когда она смотрелась в зеркало, она видела бывшую проститутку, толстую, со стрижеными под мальчика волосами, еще не совсем светлыми и с сединой, одетую в простое платье с высоким воротником, которая не могла сделать так, чтобы любимый ею мужчина предложил ей выйти за него замуж.
Бертл Матесон же видел женщину, лицо которой обрамляли слегка вьющиеся белокурые волосы, как у девочки. Он видел женщину, которая четыре месяца ела приготовленные ею самой ужасные на вкус блюда, похудела от этого и стала изящной. Он видел гладкую, нежную кожу и ясные глаза, выражающие удивление по поводу того, что он находит ее привлекательной. И это последнее ему нравилось не меньше, чем ее красота.
— Просто погуляем, — настаивал он. Они пошли в сторону от города вдоль ручья к лесу, через холмы и вдоль потоков, взбухших от таявшего снега, по берегам которых гнездились зверьки и птицы и стояли ивы, чьи ветви, нависшие над водой, казались ярко-красными, готовясь одеться листьями. Они говорили о городе и его людях, о рождественском концерте, о Саре и Ноа и трудном начале их романа, о природе и о том, появится ли в этом году форель в горных потоках. Они посидели на глыбе песчаника, греясь на мягком послеполуденном солнце, и смотрели, как дрозд добывает себе пищу.
— Расскажите мне о мистере Бейсинджере, сопровождавшем вас в церковь сегодня утром, — попросил Бертл.
Она объяснила, что Роберт старый друг еще с тех времен, когда она жила дома, и что она любит его с детства.
Бертл долго молчал. Где-то в ветвях, позади них, зашуршал бурундук.
— Ну что же, — произнес священник. — Теперь я знаю, на что мне рассчитывать.
Тем временем Ноа и Сара занимались домом, где им предстояло жить после женитьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60