Он прижался к ее обнаженной груди и опять повалил на спину, целуя и любуясь ею.
— Роберт, мы не можем, не должны, — прошептала она, задыхаясь. Они продолжали целоваться, ноги их сплелись.
Он возбуждал ее, подавляя сопротивление своими поцелуями и прикосновениями, а воздух вокруг был напоен терпким запахом увядших растений. Ее невнятный шепот, легкие, порывистые движения, опущенные веки — все говорило, что она сдается. Но когда он поднял ее юбки и коснулся тела под ними, она вскрикнула и отбросила его руку. Он опять положил ее туда, где были чулки и подвязки. На закрытых глазах ее сверкали слезинки, зубы были сжаты. Рука его приблизилась к самому сокровенному месту… Она закричала, сжалась и резко отпрянула.
— Не трогай меня! — Она встала на четвереньки, осыпанная цветами, глаза ее метали молнии,
— Адди, что с тобой?! — Он сел.
— Не подходи!
— Прости меня, Адди. — Он протянул к ней руну. — Я думал, ты хочешь этого.
— Нет! — Она отклонилась назад, все еще стоя на четвереньках, глаза ее потемнели, в них был ужас.
— Я ничего плохого тебе не сделаю. Обещаю, что не коснусь тебя больше. Боже мой, Адди!.. Ведь я люблю тебя.
— Нет, ты не любишь меня! — Она почти кричала. — Не любишь! Раз ты мог, любя, чуть не сделать со мной такое!
Она так громко кричала, что люди могли бы прибежать сюда.
— Адди, что с тобой случилось?!
Она была совершенно вне себя, пытаясь подняться на ноги, приседая и наклоняясь вперед, подобно неандертальцу, потрясающему копьем, и в то же время стараясь одной рукой заправить свою рубашку.
Его горло свела судорога от страха.
— Дай я помогу тебе. Клянусь, я не трону тебя. — Он двинулся к ней, но она отпрыгнула и взвизгнула:
— Нет! Отойди! — Она запуталась в платье, споткнулась и испачкала подол.
Он стоял беспомощно рядом, пока она, бормоча, пыталась привести в порядок свою одежду. Глаза ее, казалось, искали что-то на полу, покрытом мертвыми цветами.
— …Эти розы… должна идти домой… не надо было приходить сюда… День рождения… Сара узнает… — Она бросилась бежать, несмотря на то что одежда ее все еще была в беспорядке.
— Адди, твоя шляпа, зонтик! — Он схватил их и бросился за ней. — Адди, подожди!
Последнее, что он видел, было ее испачканное платье, расстегнутое на спине. Приподняв юбки, она мчалась вперед, как будто поток раскаленной лавы настигал ее.
На следующее утро она исчезла.
Глава 14
А сейчас был канун Рождества, пять с половиной лет спустя. Все это время Роберта не оставляло чувство вины преследовали воспоминания об их несостоявшейся любви. Ему нужна была решимость, быть может, прощение… Он не был уверен, что именно.
Он сидел в доме Розы, в душной комнате с тяжелыми бархатными занавесками, круглой чугунной печкой, среди двух дюжин одиноких мужчин. Он один казался трезвым. Сигарный дым висел густым туманом. От пропитанного пивом дощатого пола шел хмельной дух. От человеческих тел тоже исходил тяжелый запах, от которого ему было нехорошо.
«Меню», висевшее на стене, как будто подмигивало ему с издевкой. Он отвернулся. Медноволосая проститутка гладила ягодицы какого-то малого с большим фурункулом на шее. Старая шлюха — хозяйка заведения — курила сигару и, прищурившись, смотрела на него сквозь дым. Роберт содрогнулся и уткнулся взглядом в свои колени. В зал по лестнице спустилась еще одна девица. Хозяйка подошла к нему и сказала:
— Эмбер освободилась. Как насчет нее?..
— Нет, спасибо. Я подожду Ив, — ответил он. Имя это прозвучало странно в его устах.
— Как насчет ванны, дорогой? Мы не хотим, чтобы наши девушки подцепили что-нибудь,
— Я принял ванну сегодня.
Он ждал минут сорок, пытаясь представить, как будет выглядеть клиент Адди, когда спустится вниз. В его воображении проносились мрачные картины того, как Адди обслуживает какого-то типа, похожего на этого здоровенного шахтера с прыщом на шее.
Он следил за каждым, кто спускался, пытаясь угадать, кто из них был у Адди. Она спустилась через несколько минут вслед за высоким неряшливым и лохматым парнем, кожа которого напоминала по цвету гриб. Он сбежал по лестнице, держа большие пальцы рук за подтяжками. Адди моментально исчезла в углу зала, подобно каждой девице, спускавшейся сверху. Очевидно, чтобы отдать выручку хозяйке. Вернувшись в зал, Адди получила указание от Розы, кивнувшей в сторону Роберта. Голова Адди резко повернулась еще до того, как та закончила говорить.
В этой задымленной, душной комнате между ними мгновенно возник напряженный контакт, как будто их соединил какой-то механизм. Он кивнул, сидя прямо на жестком стуле и держа шляпу и трость на коленях.
Она пристально смотрела на него, но на ее лице нельзя было ничего прочесть. Затем направилась к нему через зал.
Ладони его вспотели, он почувствовал, что грудь его сейчас разорвется. «Я совсем не уверен, что смогу это сделать с ней и с собой», — подумал он.
На ней было открытое блестящее черное кимоно с узорами в виде больших орхидей, чулки с подвязками и черные туфельки на высоких каблуках. Через разрез на середине кимоно виднелось белье.
— Привет, Роберт.
— Здравствуй, Адди.
— Роза не любит, когда меня называют так.
Он прокашлялся и произнес:
— Ив. — И после легкой паузы: — Веселого Рождества,
— Да, конечно. Тебе тоже. Чего желаешь?
Он не знал, как надо себя вести в борделе. Следует ли сразу же выбрать что-то в «меню».
— Я бы хотел пройти наверх.
— Но я же работаю, Роберт.
— Да, я знаю.
Прошло несколько мгновений наэлектризованного молчания. Затем:
— Я не могу оказывать благодеяние даже старым друзьям.
— Я и не жду его. И заплачу, сколько требуется.
Она пристально посмотрела на него с нарочитым отчуждением, потом отвернулась.
— Возьми какую-нибудь другую девушку.
Он схватил ее за руку и повернул к себе.
— Нет! Тебя! — Лицо его было мрачным, рука, сжимавшая ее руку, жесткой. — Пора нам закончить это.
— Это ошибка, Роберт.
— Может быть, но одна в цепи многих. Где мне заплатить?
Хозяйка и огромная индианка устрашающего вида двигались по направлению к ним. Он выпустил ее руку, и те остановились.
— Иди наверх, за мной.
Роза остановила Адди пухлой рукой, унизанной кольцами.
— Не забывай, Ив, никаких послаблений старым дружкам. Он платит так же, как все.
— Не беспокойся, Роза. Я никогда даже не подумаю о том, чтобы обмануть тебя. Пошли, Роберт.
Ее волосы были подстрижены на лбу и сзади по восточной моде. Идя за ней по лестнице, он заметил, что они больше не колышутся, как раньше. Войдя в комнату, он быстро оглядел ее. Матрац на кровати, таймер, ваза, весы, часы, горшок у двери — душная крошечная клетушка без окна, в которой он был одним из тысяч гостей.
— Дай мне твое пальто. — Адди повесила его на вешалку в углу, а шляпу и трость положила на жесткий деревянный стул, который использовали, наверное, для другого, а не как место для шляпы. Он подавил в себе желание взять ее оттуда и тоже повесить на вешалку.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней, видя, что он ищет глазами замок.
— Здесь нет запоров, дорогуша, — проговорила она сладким голосом. — Но не беспокойся. Никто не войдет, если я не закричу. — При этих словах у него все похолодело. Сколько же раз приходилось ей кричать и как сильно ее могли избить, пока кто-то успевал добежать до двери.
— У меня к тебе просьба, Адди.
— Ив.
— Хорошо, Ив, — повторил он. — Пожалуйста, не называй меня «дорогуша».
— Ладно. — Она все еще стояла, прислонившись к двери. — Что-нибудь еще?
— Нет.
Они молчали. Она продолжала стоять у двери, а он пытался представить себе, что это — совершенно незнакомая ему женщина.
— Ты впервые в таком заведении? — спросила Адди.
— Да.
— Нам велено спрашивать, принимал ли ты ванну?
— Да, сегодня во второй половине дня.
— Хорошо. А это нам не обязательно спрашивать: ты в первый раз с женщиной?
Помедлив секунду, он тихо ответил:
— Нет.
Она отошла от двери и сказала на одном дыхании:
— Что ж, тогда к делу.
Он полез в карман за мешочком с золотым песком, но она подошла к нему и удержала его руку.
— Не торопись. Мы можем сначала немного поговорить. — Она обошла его, пощупала его тело быстрыми, резкими движениями, достала из кармашка часы на цепочке и вложила обратно. Он весь внутренне сжался.
— Хорошо бы ты взяла деньги сначала. Остальное я сделаю, как все.
— Спокойно, Роберт, спокойно. Мы перейдем к этому через минуту. Сначала поговорим о том, чего ты хочешь.
Он хотел, чтобы она прекратила щупать его так, как она это делала со всеми другими мужчинами, бывавшими в этой комнате. Он хотел, чтобы она отрастила свои прекрасные белокурые волосы и надела приличное платье, Он хотел стереть грязный грим с ее лица, повести ее в церковь, стать на колени рядом с ней и оставить позади навсегда эту мрачную, грязную комнату.
— Так чего же ты хочешь, Роберт, а? У нас так это делается. Ты говоришь мне, чего ты хочешь, а я скажу тебе, сколько времени это займет. И никто тогда не будет неприятно удивлен.
— Прекрасно. — Он вынул руку из кармана, где лежал мешочек с золотом.
— Мы можем сделать это быстро, раз-раз и готово, да. Видишь таймер? Каждая минута стоит доллар.
Бог мой! Часы! Сколько же мужчин могут сменяться таким образом?! Без всякого намека на какое-то чувство?!..
— А то можем «поездить». Большинство мужчин это любят. Это займет минут сорок. Скажи, сколько, по-твоему, стоят сорок минут райского наслаждения, Роберт. Мы начнем тихо-тихо… — Она опустила руку и лениво стала гладить низ его живота. К своему стыду, он почувствовал возбуждение. Схватив ее за руки, он отодвинул ее от себя.
— Пожалуйста, Адди… Ив. Не надо, Я заплачу, сколько ты скажешь, только не надо, не надо… Не будь такой… такой… легкодоступной и многоопытной. Разве мы не можем сделать все прямо и просто?
— Конечно. — Она отошла от него и сменила показное сладострастие на холодную отчужденность. — Скажем, это будет стоить двадцать долларов. Плата вперед.
Двадцать долларов, двадцать минут… Сможет ли он заставить ее поговорить с ним в эти двадцать минут? Ему не удалось это сделать за несколько недель, что он здесь. Да и ни к чему будет этот разговор, если она так и не расскажет обо всем, что случилось за прошедшие пять лет.
Адди взяла мешочек с золотом и взвесила унцию, потом вернула его и стала ждать, пока он стоял в нерешительности.
— Ты не поцелуешь меня, Роберт?
Он судорожно глотнул и ответил прямо:
— Нет.
— А хочешь, я тебя поцелую?
— Я хочу поговорить с тобой, Адди. Мы можем только поговорить?
— Конечно. — Она взяла его за руку и подвела к кровати, Они сели на край, она подняла колено и повернулась, глядя ему в лицо. — Только я не буду говорить о том, что ты собираешься обсуждать. О чем угодно, только не об этом. Ты одинок, Роберт, ведь сегодня Рождество? Да?
Слова, которые он хотел произнести, застряли у него в горле.
— Ты скучаешь по своим? — Ее голос прозвучал искренне, в нем чувствовались интерес и забота. Впервые с тех пор, как он приехал в Дедвуд.
— Нет. Я никогда не был близок с ними. Разве только с моим братом Франклином.
— Никогда с ним не встречалась. Я никогда не виделась ни с кем из твоих родных.
— Я хотел, чтобы ты с ними познакомилась.
— Да, не всегда все получается, как хочешь. — Она протянула руку и погладила лацканы его пиджака. — А ты неплохо преуспел, не так ли, Роберт? Ты богат, как всегда и хотел?
— Да, я хотел быть богатым, и ради тебя, разве ты не знала? Вот почему я был так долго вдали от тебя тогда…
— Шш-ш! — Она приложила палец к его губам. — Ни слова об этом.
Он схватил ее руку и прижал к груди.
— Почему же, почему?!
Она медленно покачала головой. Ее раздирали противоположные чувства. Ив и Адди боролись друг с другом. С тех пор как увидела его в зале, она обратилась в Ив, окаменев в своих чувствах. И она сможет выдержать и дальше, если закроет Адди от своих и посторонних взоров. Легкоранимая, нежная Адди плакала в ее душе, она хотела уйти от всего, хотела упасть в объятия Роберта и просить у него прощения, прощения за действо, которое невозможно описать и которое низведет их обоих туда, где не будет искупления.
— Почему, Адди? — повторил Роберт. — Разве я не должен знать? Разве я не заслужил этого за все эти годы? Ведь я прошел через ад, думая, что это мое идиотское поведение заставило тебя убежать. Но я никогда толком не понимал всего. Да, ты была молода, а я был достаточно взрослым, чтобы отдавать себе отчет, что ты не была готова ко всему. Но почему ты бросила своих и убежала? Знаешь ли ты, как страдал твой отец, как мучилась Сара?
— Я тоже страдала, — произнесла она с горечью.
— Тогда почему же, почему?! Зачем все это? — Он обвел рукой вокруг себя.
— Потому что это — единственное, что знает женщина.
— Нет! Не говори мне ничего подобного, потому что я все равно не поверю. Ты была невинной девушкой тогда, когда мы были в том сарайчике с тележкой и цветами. Я знаю это так же твердо, как и то, что теперь ты не такая. Ты была в ужасе от того, что чуть было не произошло между нами. То, что ты сейчас говоришь, не вяжется с тем, что было.
Адди умоляла: «Скажи ему».
Ив говорила: «Заканчивай все это».
Лицо ее потускнело. Она посмотрела на часы у кровати.
— Роберт, я должна отсчитывать время, как только закрылась дверь. Уже прошло пять минут. У тебя осталось пятнадцать. Ты уверен, что хочешь их потратить только на разговоры?
Время сентиментальности кончилось. Он почувствовал, что ответов на его вопросы не будет.
Он встал с кровати и стал развязывать галстук. Два резких движения, кожа на его лице туго натянулась, казалось, видны кости на щеках и на подбородке. Рот был плотно сжат, взгляд безразличен.
— Хорошо. Давай займемся делом.
Он снял пиджак и повесил на вешалку. Потом вынул часы с цепочкой, снял жилет, расстегнул подтяжки, снял носки и ботинки. Он сидел на кровати, как будто был один в комнате. Потом встал спиной к ней, стянул рубашку и снял брюки.
Теперь он повернулся к ней лицом.
— Ты что же, так и будешь сидеть здесь всю ночь за мои двадцать долларов?
Она не пошевелилась. Глаза ее были широко раскрыты, как в тот день на груде цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60