Она замотала голову сестры новым полотенцем, тщательно вытерла и наконец разрешила.
— Теперь гляди.
Сняв полотенце, Адди стала тщательно вглядываться в ручное зеркало. Волосы ее торчали пиками вверх и в разные стороны. Она еще не стала блондинкой, но была уже явно не брюнеткой. Нечто среднее, волосы напоминали цветом старый пятицентовик.
Адди выглядела довольно жалкой, пытаясь расправить торчащие пряди.
— Но они пока недостаточно светлые.
— Во всяком случае, намного светлее, чем были.
— Но я хочу опять быть блондинкой.
— Садись, я причешу тебя.
Адди села, глядя на себя в зеркало, а Сара пыталась расчесать ее спутанные космы, что было нелегко. Справившись наконец со своей задачей, она открыла дверцу печки и велела:
— Поставь стул рядом.
Адди повиновалась и села, наклонившись к источнику тепла и закрыв глаза, в то время как Сара молча проходила гребешком по ее волосам еще раз за разом.
Теперь сестры обрели то, чего лишились в совсем юном возрасте — тепло своего домашнего очага. Комната выглядела вполне уютно: горела лампа, на окнах висели занавески, вокруг царили тишина и покой. Лишь тихо потрескивала печка да приглушенно шумел чайник. Наверху в спальне дремала кошка.
— Сара, — обратилась Адди к сестре.
— Да.
— Я думаю…
— О чем?
— О Роберте…
— Угу…
— Он пригласил меня на Новый год, сперва на ужин, а потом к Ленгришу.
— И что ты ответила?
— Я подумала…
Сара продолжала расчесывать ее волосы.
— Подумала о чем?..
— Я подумала, что, может быть, я могла бы пригласить его на ужин сюда, вместо того чтобы…
— Конечно же. И тебе не нужно просить моего разрешения.
— Да, на ужин… Но ведь я не умею готовить.
— Будь уверена, я помогу тебе, если ты хотела меня спросить об этом.
Адди приподнялась и повернула голову, чтобы посмотреть на Сару.
— Правда, поможешь?
— Конечно, я далеко не лучший в мире повар, но я почерпнула кое-что из наблюдений за миссис Смит. И мы всегда можем спросить совета у Эммы. Теперь же вернемся к твоим волосам. Концы неровные. Подровнять их?
— А ты сумеешь?
— Сделаю если не лучше, то уж не хуже тебя.
— Можно тебе доверять? — В глазах Адди зажегся шутливый огонек.
— Конечно, нет, — ответила Сара, усмехнувшись, и пошла за ножницами.
Адди тихо сидела, пока Сара подстригала ее, бросая уже более светлые прядки волос на пол. Когда она закончила, Адди собрала волосы и спрятала их в маленький марлевый мешочек. Она закрутила волосы на валик и укрепила четырьмя заколками.
— Есть вещи, Адди, которые ты делаешь в сто раз лучше меня.
Адди расцвела от удовольствия.
— Как ты думаешь, Роберту понравится?
— Очень. Ты выглядишь сейчас как настоящая хозяйка дома.
Адди посмотрелась в ручное зеркало еще раз.
— Значит, как хозяйка дома? А черный цвет мне не нравился никогда.
— Уже поздно. Я устала. А как ты?
Они принесли дров из поленницы во дворе, сложенной еще Миммзом, загрузили печь, проверили вьюшки и пошли наверх в свои спальни. Рулер прокралась в комнату Сары, когда она готовилась ко сну, обошла вокруг ее ног, проверила постель и вернулась к Адди. Здесь она будет спать, это будет ее постоянное гнездышко.
Лампы были погашены, и сестры легли на новые простыни, издававшие едва заметный аромат свежеубранного льна.
Сара лежала, глядя на темный потолок. Она не могла сразу заснуть в незнакомой постели и в комнате, где окно находилось в непривычном месте, и слабый свет из него падал под странным углом.
Она думала о Ноа, о том, как сильно она по нему скучала на Рождество, вспомнила о том, как жар бросился ей в лицо, когда она увидела его, входящего в редакцию, пульс забился быстрее, а руки бессильно повисли. Она вновь переживала те минуты, когда они стояли у поленницы и целовались, вспомнила, как захлестнули ее неведомые прежде чувства и какое потрясение она испытала, когда он сказал, что любит ее, и сделал ей предложение.
Невероятно! Саре казалось, что в свои двадцать пять лет она привлекает внимание мужчин не больше чем огородное пугало. И вдруг она влюбилась и любима человеком, который хочет быть с нею всю оставшуюся жизнь. И это через три месяца после приезда в Дедвуд.
— Адди! — тихонько позвала Сара. — Ты не спишь?
— Нет.
— Ты не будешь возражать, если я приглашу на Новый год шерифа?
После легкой паузы Адди ответила:
— А почему я могу возражать?
— Я просто подумала, что лучше спросить тебя заранее.
— Он очень милый человек, Сара, и я не имею ничего против него.
Сара улыбнулась.
— Тогда мы приготовим ужин на четверых.
В канун Нового года Сара закрыла редакцию в четыре часа дня, зашла за свежим хлебом к Эмме и к мяснику, у которого, к счастью, был большой выбор говядины. Затем она вернулась к Эмме, чтобы получить инструкции, как готовить ростбиф.
Войдя в кухню, Сара не узнала ее.
— Ты повесила занавеси?! — вскричала она.
— А тебе нравится?
— О Адди, замечательно! — Конечно, они были далеко не так роскошны, как те, которые украшали их дом в Миссури, но в Дедвуде занавеси на окнах висели в очень немногих домах, они считались роскошью. Адди подрубила длинные белые полотнища, нашила на них кружево и просто повесила их на гвозди, вбитые в верхние углы рамы. Когда Сара вошла, они висели с левой стороны окон.
— А по вечерам мы можем закрывать окна, смотри… — Адди продемонстрировала, как это делать, расправив занавеси и закрепив петли на гвоздях.
— Превосходно! Очень удобно. И какой красивый букет… Аделаида Меррит, ты становишься настоящей домашней хозяйкой… — На клетчатой скатерти стояла ваза, в которую Адди поставила несколько сосновых веточек.
— Я думала, что к сегодняшнему вечеру неплохо было бы придумать что-нибудь особенное.
— И ты выходила на улицу? — спросила довольная Сара.
— Да, я была на кладбище. Вряд ли туда пойдут зимой.
— Это только начало. Кухня прекрасно выглядит, Адди, поверь мне. Но, послушай, нам надо торопиться. Я принесла мясо для ростбифа. Эмма мне объяснила, как нужно его приготовить.
Сара показала Адди, как обращаться с мясом: натереть луком и лавровым листом и запечь в духовке, поливая вытекающим соком. Они почистили картофель и морковь, открыли банку консервированных персиков, и все это тоже поставили запекаться. Потом пошли наверх подготовиться к ужину.
Адди надела новое платье, собственноручно сшитое из голубой шерстяной материи — простого фасона, без воротника, с рукавами, присборенными у плеч. Она собрала волосы цвета пятицентовой монеты в изящный круглый узел на французский манер и оставила лицо ненакрашенным.
— Мне кажется, я ужасно бледная? — спросила Адди, войдя к сестре. — О-о-о, Сара! — В возгласе ее звучало крайнее удивление. — В то время как я стараюсь себя обесцветить, ты, наоборот, превращаешься в яркую бабочку. Откуда оно у тебя? — Адди обошла Сару и оглядела со всех сторон ее платье, шелковое, ярко-апельсинового цвета, с турнюром, висевшим наподобие занавесей в кухне и скрепленным на поясе тремя матерчатыми пуговицами.
— Это старое платье, которое я ни разу не надевала здесь. Я приобрела его к Рождеству два года назад.
— А твои волосы! Ты завила их?
— Немножко, вот этими щипцами. — Сара рассмеялась, видя удивление Адди. — Я и раньше их иногда завивала. И потом, сегодня ведь канун Нового года. Я не надену в этот день свой кожаный фартук и нарукавники.
Адди развеселилась.
— Шериф просто упадет от восторга, увидев тебя такой.
Сара засмеялась.
— Роберту твой туалет тоже понравится. Платье прекрасное. А когда он увидит твои волосы…
— Не уходи от темы, Сара. Что у тебя с шерифом?
— То же самое, что у тебя с Робертом, — ничего. Мы просто собираемся встретить Новый год все вместе.
Мужчины прибыли ровно в семь вечера, встретившись на улице у подножия холма. У Ноа была бутылка портвейна, а у Роберта — бутылка шерри.
— Рад встретиться с вами, Бейсинджер, — приветствовал его Ноа. — Вы идете туда, куда я думаю, а?
— Да, к Адди.
— А я иду к Саре. Кажется, мы проведем канун Нового года вместе, не так ли?
Они никогда не были в очень хороших отношениях, главным образом потому, что Ноа считал Бейсинджера горячим поклонником Сары. Однако сейчас он отбросил свою неприязнь, и они шли вверх по улице, мирно беседуя.
— Я очень удивился, узнав, что Адди ушла от Розы. Сара, разумеется, рада.
— Я тоже рад.
— Это вы ее убедили уйти оттуда, да?
— Да, я.
— Мужчины нашего городка не скажут вам спасибо.
— Включая вас?
— Нет, ко мне это не относится.
— Это хорошо. Адди — мой старый, близкий друг. Ее благополучие для меня намного важнее, чем желания и капризы кучки грубых работяг.
Они подошли к дому Миммза и остановились у двери. Оба уступали друг другу право постучать первым. Ноа сделал широкий жест рукой и настоял, чтобы первым был Роберт. Сара тут же открыла дверь.
— Привет, Роберт. Привет, Ноа. Проходите.
Роберт застыл в изумлении, глядя на нее. Он осматривал ее с ног до головы, затем с головы до ног, снова и снова. Наконец он сделал шаг.
— Сара, ты потрясающе выглядишь. — И непринужденно поцеловал ее в щеку, которую она ему подставила с большим удовольствием.
— Присоединяюсь. — Ноа с трудом подавил ревность, так как ему она только протянула руку.
— Спасибо, Ноа. Разрешите ваши пальто. — Она повесила их на медные крючки у двери.
— Это тебе… — Ноа вручил ей бутылку.
— И это тебе… — Роберт сделал то же самое.
— Бог мой!.. — Она подняла бутылки, чтобы взглянуть на этикетки. — Спиртное…
— Это разрешается, чтобы поднять тост за Новый год, — прокомментировал Роберт. Сара одарила улыбкой каждого. — Адди наверху. Она сейчас спустится. — Сара крикнула: — Адди, мужчины уже здесь! — И, обратившись к ним, пригласила их сесть.
Ноа сел на край дивана, а Роберт обошел комнату.
— Вы немало потрудились, чтобы устроиться здесь, да?
— Как бобры. Ну, что ты думаешь о результате наших усилий?
— Безусловно, одобряю. А, это что-то знакомое… — Он открыл семейную Библию, лежавшую на журнальном столике.
— Я принесла ее из редакции. Эта книга должна быть дома.
Ноа смотрел, слушал и вновь ревновал, потому что не мог разделить с Сарой что-то из прошлого, как Бейсинджер.
— Вот надпись, сделанная рукой твоего отца. Сара Энн, родилась 15 мая 1851 года. Аделаида Мари, родилась 11 июня 1855 года. А сколько мы съели в дни вашего рождения тортов с кисло-сладким кремом, которые пекла миссис Смит, помнишь?
Ноа до сих пор не знал, когда у Сары день рождения, не говоря уже о знаменитых тортах достопочтенной миссис Смит или о почерке ее отца. Он подумал: «А будет ли когда-нибудь между мной и Сарой такая дружеская близость и легкость отношений, как у нее с Бейсинджером?»
— Привет, полиция, привет, Роберт! — сказала Адди, входя в комнату.
Роберт обернулся. Библия чуть было не выпала из его рук. Ему показалось на мгновение, что это другая женщина. Волосы почти серебристого цвета, причесанные просто и изящно. Темное платье — строгое, почти пуританское. Лицо совершенно не накрашено.
— Адди?!
— Да, это я.
— Твои волосы… Они больше не черные.
— Это заслуга Сары. — Она прикоснулась к волосам, наклонив голову. — Они не стали такими светлыми, как мы надеялись, но они будут светлее, когда отрастут или когда в город привезут свежих лимонов.
Роберт подошел к ней, взял за руки и внимательно всю оглядел.
— Да, это необходимо отпраздновать.
Вечер прошел легко и весело, они наслаждались обществом друг друга все больше и больше. Ноа понял, к своему удивлению, что чем больше он общался с Робертом, тем больше тот ему нравился. У него была приятная улыбка, заразительный смех, и он вел себя с обеими женщинами очень непринужденно. Ноа увидел, что эта троица составляла единый дружеский ансамбль. Если и была какая-то другая сторона в отношении Роберта к сестрам, этого совершенно не было видно. Они подтрунивали друг на другом, рассказывали смешные истории из своего детства. Ноа смеялся вместе с ними, и его ревность погасла.
Ужин был простым, но было так приятно находиться в компании друзей примерно одного возраста в радостной атмосфере уютной кухни.
— Завидую вам, — заметил Ноа. — Вы так дружите, хотя прошло столько лет.
— Не завидуй, — Роберт поднял бокал. — Лучше присоединяйся к нам. Выпьем за долгую и теплую дружбу между всеми нами. И пусть сегодняшний вечер будет первым в длинной череде подобных вечеров в будущем.
— Слушайте, слушайте! — Они чокнулись бокалами с шерри. После ужина и мытья посуды начали играть в шашки. Когда сражение стало особенно азартным, мужчины сняли пиджаки, расстегнули жилетки и закатали рукава.
За пять минут до полуночи они опять наполнили бокалы и стали считать минуты до наступления Нового года. Ноа держал свои карманные часы в руке.
— Пять, четыре, три, две, одна… С Новым годом, с Новым годом! — закричали все в унисон, чокаясь бокалами с портвейном и обмениваясь поцелуями через стол.
Роберт поцеловал Адди.
Ноа поцеловал Сару.
Потом Роберт поцеловал Сару, а Ноа — Адди.
Мужчины пожали друг другу руки.
Сестры бросились в объятия друг друга.
Роберт запел рождественскую песню на слова Бернса, и все подхватили ее.
После окончания песни наступила тишина, слегка овеянная грустью.
Роберт прервал молчание.
— У нас есть друзья и родные, с которыми мы сейчас в разлуке, по которым скучаем, но благодаря вам всем, в особенности нашим дамам, собравшим нас всех вместе, мы провели прекраснейший вечер. Не помню ничего подобного с тех пор, как я приехал в Дедвуд. Так выпьем за многообещающий год впереди и за наше счастье!
— Правильно, правильно!
Осушив бокал, Ноа вздохнул и произнес:
— Я очень сожалею, разрушая компанию, но я обещал Фримену сменить его в полночь, чтобы он тоже смог отметить наступление Нового года. Проводи меня, пожалуйста, Сара.
Они встали, и Роберт тактично заметил:
— Я думаю, мы с Адди выпьем еще по бокалу портвейна.
Выйдя из дома, Ноа произнес:
— Большое спасибо. Было так здорово. И мне очень понравился Роберт.
— Я рада. Мы можем вчетвером устраивать такие вечера в будущем. — Она подняла голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60