Просто кивала, смотрела теплым, благодарным взглядом и проходила мимо. Своим молчанием она как бы хотела сказать: и все же я понимаю разницу между нами, вы — настоящая леди, а кто я?
А в «Дедвуд кроникл» один из появившихся заголовков гласил:
«МАРТА ДЖЕЙН НЕННЕРИ САМООТВЕРЖЕННО ПОМОГАЕТ БОЛЬНЫМ».
Сама же болезнь шла уже на убыль.
Глава 8
Отмена карантина была встречена с огромной радостью во всем Дедвуде. Вновь открылись публичные дома, сразу снизив тем самым некоторую напряженность, царившую среди мужчин и выливавшуюся в большее количество перепалок и стычек, что прибавляло работы Ноа Кемпбеллу.
Тру Блевинс выздоровел, вернулся из Спирфиша и уже отправился со своим бычьим обозом в Шайенн. Семья Докинсов воссоединилась, Джош был снова под родительским кровом, Летти благополучно перенесла болезнь, отделавшись всего несколькими оспинками на лице. Сара целиком вернулась к своей работе издателя газеты, а Джейн Двадцать Два Несчастья — к посещению салунов.
Телеграф принес сообщение, что Ратерфорд Хейс и Уильям Уиллер стали соответственно Президентом и вице-президентом Соединенных Штатов Америки, и этот же телеграф уведомил соседние края об окончании карантина, так что отправка грузов в Дедвуд, торговля и сообщение с ним возобновились с новой силой. Бычьи обозы торопились доставить все необходимое к зиме — до того как начнутся сильные снегопады.
Женская часть населения Дедвуда была буквально заворожена появившимся в газете сообщением о том, что ожидается прибытие товаров специально для женщин:
рулоны шелка, кружев и лент, даже обувь маленьких размеров. В статье писалось дальше о том, что будущие поколения смогут узнать о развитии города по простому перечислению грузов, которые доставлялись туда в различные периоды его существования. Так, этой осенью и ранней зимой среди прочего в город везли: семена для весеннего сева и луковицы тюльпанов. Последнее вызвало особенное оживление.
Прибыла и штукатурка, закупленная Сарой, — намного больше, чем та просила. Ее привезли братья Хинтсон, сами штукатуры, а большое количество объяснялось их расчетом на то, что после первого оштукатуренного помещения начнут поступать новые заказы, и дело их будет процветать. Доставлено было также довольно много картин в рамках и тканых ковров — того, что как раз полагалось вывешивать на побеленных стенах; много фабричной мебели и даже один цветной — не черный — зонтик. Он был фисташкового цвета с белыми полосами, и перед ним, выставленным в витрине магазина Тейтема, замирала каждая проходившая женщина.
Но ни один вид груза не свидетельствовал так о победе домашнего начала в Дедвуде, как клетки с сорока домашними кошками. Их привез некий предприимчивый делец из Шайенна и уже в первый же день продал весь свой груз прямо с колес по огромной цене — двадцать пять долларов с кошачьей головы.
Внезапное появление этого торговца не позволило Саре объявить в газете о прибытии в город первых представителей семейства кошачьих, зато она сама успела купить одного из них. То была короткошерстная белая кошка с разноцветными глазами — зеленым и голубым. С той минуты, как Сара только взглянула на спокойное доброжелательное существо, она сразу полюбила его всей душой. А уж когда взяла кошку на руки и та выгнулась, потянулась, ткнулась головой в подбородок Сары и начала, мурлыкая, тереться об него, тут уж счастью новой хозяйки не было предела.
— Здравствуй, киска, — прошептала она ей на ухо. — Ты очень похожа на нашего старого Рулера. И тебе тоже нравится, когда почесывают шейку, да?
Рулер был кот, с которым она и Аделаида вместе росли в их доме в Сент-Луисе, а назвали его так потому, что с самого своего появления у них он повел себя как хозяин.
Сперва Сара отнесла кошку в типографию, где сразу приостановилась вся работа. Джош и Патрик оставили дела и сначала как следует потискали животное, подержали на руках, удивляясь белизне шерсти и разноцветным глазам, а потом отпустили исследовать все углы и закоулки комнаты, станину пресса, пахучие бачки с краской. В конце концов кошка впрыгнула на стул возле конторки Сары, помыла язычком грудку и лапы и свернулась уютным клубком, став похожей на взбитую подушку.
Джош был в восторге от нее.
— Всех мышей здесь переловит, — радовался он. — Как вы ее собираетесь назвать?
— Никак, — ответила Сара. — Я отнесу ее моей сестре.
— Сестре?.. А… Правда, сестре?
— Да. Она всегда любила кошек. И в доме, где она сейчас, есть еще домашние существа. Даже зеленый попугай.
— Ой, попугай! — Джош не на шутку разволновался. — Хочу поглядеть на него.
— Нет уж, молодой человек, — строго сказала Сара. — Я говорила тебе: держись подальше от таких домов! Что же касается кошек, думаю, не пройдет много времени, как у этой появятся котята, и тогда я скажу Аделаиде, чтобы одного оставили для нас. Ты прав, Джош, нам нужен кто-то, чтобы отпугивать мышей. Иначе нашей газетной бумаге не поздоровится.
После полудня Сара отправилась туда, где находилась сестра. Погода была сумрачной: похоже, снова должен был пойти снег. С окружавших ущелье холмов ветер со свистом сдувал толстые клочки туч. Этот же ветер распахивал полы шерстяного пальто и холодил спину Сары, и она ускоряла шаги, еще крепче прижимая к себе кошку, засунутую под пальто так, что видна была только ее белая мордочка.
Хотя на их ноябрьском Совете было принято предложение Сары о строительстве церкви и тюрьмы, ее же просьба об улучшении состояния пешеходных дорожек не прошла при голосовании, и сейчас Сара шагала вверх и вниз, вверх и вниз, с уступа на уступ — по тому, что должно было называться тротуаром, — стараясь прижиматься к стенам, хоть как-то защищавшим от резкого ветра.
Пригнув голову, она спускалась с очередного нагромождения ступенек, когда столкнулась с человеком, поднимавшимся по ним.
— Эй, поосторожней — услышала она мужской голос. Две руки в перчатках ухватили ее за рукава пальто, она увидела перед собой знакомое лицо с каштановыми усами. На голове у Кемпбелла был новенький коричневый «Стетсон», на плечах — овчинный полушубок, и сам он выглядел сейчас моложе и стройнее обычного.
— Шериф, простите. Я не глядела, куда шла.
Он отпустил ее пальто и ухмыльнулся, кивнув на кошку.
— Вон что у вас…
Пальцем в толстой перчатке он погладил кошачью голову.
— Мне повезло, — объяснила Сара. — Я из тех счастливчиков, кто успел купить.
— Вижу.
Он попытался почесать кошке шейку, но та спрятала голову под пальто Сары.
— Посмотрите. — Сара заставила животное снова поднять голову. — У нее разноцветные глаза. Как странно, правда?
Некоторое время они вместе изучали это явление. Потом Ноа заметил:
— Иногда кошки с такими глазами бывают глухими.
— Неужели?
— Так я слышал. Помню одного такого кота, когда был еще мальчишкой. Его хозяин держал свечную лавку. И он всегда отшвыривал животное с дороги, когда тот не слышал шагов. Мне часто хотелось сделать то же самое с хозяином… Куда же собралась ваша кошка?
— Я несу ее к Адди…
Стоя почти вплотную на пешеходной дорожке, они впервые посмотрели друг другу прямо в глаза. Сара продолжала одной рукой придерживать кошку, чтобы та не выпрыгнула, Ноа продолжал держать палец где-то возле кошачьего носа.
Он произнес:
— Что ж, это хорошо с вашей стороны. Но вы и сами любите кошек.
— У нас всегда они жили в доме, когда мы были детьми. Думаю, Адди скучает по ним. У нее там… в комнате… игрушечная кошка на кровати.
Глядя в серые глаза Кемпбелла, Сара подумала о том, продолжает ли он посещать дом Розы и видел ли там Аделаиду. Имел ли с ней… От мысли об этом ей внезапно сдавило грудь… Так внезапно, что она не успела как следует понять причины.
Ее внимание возвратилось к кошке.
— Она такого же цвета, как наш старый любимец Рулер.
— Вашей сестре должен понравиться подарок.
— Надеюсь… Надеюсь, она его примет. Но она по-прежнему не хочет нормально разговаривать со мной, не отвечает на все мои мольбы. Хотя я знаю… знаю, что ей очень одиноко.
Ноа никогда в жизни не приходилось задумываться над тем, страдают ли проститутки от одиночества. Он видел, что обычно они веселы и нахальны; знал, что живут все вместе, одной компанией, которая нарушается только по вечерам, когда приходят клиенты… Но все-таки, наверное, им должно быть порой одиноко… Как же он сам не мог сообразить, пока Сара Меррит не сказала об этом?..
Он все еще собирался с ответом, когда она продолжила:
— Я у нее единственная сестра, больше у нас никого нет. И, несмотря на ее теперешнее положение, мы снова могли бы стать друзьями… Если бы только она позволила мне. Как ужасно, когда всей душой хочешь помочь, а тебе не дают этого сделать!..
Ноа смотрел на прядь волос, что выбилась из-под шерстяного шарфа, которым она окутала голову; он видел ее чистый лоб, густые ресницы, затеняющие красивые голубые глаза; полуопущенное лицо — внимание ее было сосредоточено на белом существе, сидевшем под пальто. Вся она казалась такой чистой, незапятнанной. И по контрасту ему вспомнилось недавнее утро, когда он пришел к Розе Хосситер, и как та пыталась соблазнить его… Ее неубранные волосы, распахнутый халат, вся она — такая распущенная, грязная… Он не заходил с тех пор ни в один из этих домов, его даже не тянуло туда.
Он сказал:
— Возможно, ей стыдно, что вы ее там увидели.
— По ней, увы, не скажешь. Она держится вызывающе.
— Извините, что заговорил об этом. Мне трудно разобраться… Думаю, ей придется по душе ваш подарок…
Мимо них прошли двое мужчин. Сара и Ноа посторонились, чтобы дать им дорогу, снова обменялись взглядами. Когда остались одни, Сара опять обратила все внимание на кошку.
— Мистер Кемпбелл… — начала она, не поднимая глаз.
Вопрос висел у нее на кончике языка, но она не решалась задать его. Уже какое-то время ей хотелось спросить, рассказывала ли ему Адди — в минуты их свиданий — что-нибудь о доме, о том, что заставило ее уехать оттуда… Нет, ей не хватит смелости узнавать об этом у человека, который был клиентом ее сестры, для кого та была всего лишь…
— Нет, ничего… Постараюсь все узнать у нее самой. — Сара подняла голову, решив отбросить печальные мысли. — А вам идет шляпа!
В первый раз с того момента, как ему был передан от нее этот дар, Сара упомянула о ней, хотя в шляпе она видела его везде, кроме, пожалуй, тех минут, что они проводили за столом в пансионе миссис Раундтри. Коричневый мех был почти того же оттенка, что и волосы, спадавшие из-под полей шляпы ему на виски. Впрочем, все это было ей уже знакомо.
— Да, — ответил он. — Щегольская штучка… Спасибо за нее.
Он сказал и почувствовал неловкость, что не сообразил поблагодарить ее на месяц раньше. Хотя тогда они еще не разговаривали друг с другом.
— А глаз совсем зажил? — снова спросила она.
— О, конечно… Давно. — Он беспечно махнул рукой.
— Со слухом тоже, надеюсь, все в порядке?
Кемпбелл приложил ладонь к уху, как это делают глухие и крикнул:
— Что?
Оба рассмеялись, и оба, казалось, были поражены тем, что они увидели в глазах друг у друга перед тем, как отвели взгляд.
— Что ж, — проговорила она, не в силах превозмочь ощущение неловкости, — пожалуй, я пойду. Здесь так холодно, на ветру.
— Конечно… Увидимся за ужином.
Он дотронулся до края шляпы, и они разошлись в разные стороны.
Не пройдя и двадцати футов, Ноа почувствовал необходимость обернуться и посмотреть на нее. Он сделал это и увидел, что она тоже остановилась и смотрит в его сторону; кошачья голова белела у нее под подбородком.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Оба ощущали неловкость, но не отводили глаз.
Потом одновременно повернулись и поспешили прочь, сожалея о том, что позволили себе сделать.
Сара не виделась с сестрой с той поры, как разразилась эпидемия. Она очень надеялась, что прошедшие недели смягчили Адди и та станет теплее относиться к старшей сестре.
В коридоре, возле комнаты Адди, Сара расстегнула пальто, взяла кошку одной рукой, постучала в дверь.
— Кто там? — раздался голос.
— Это я, Сара.
После долгого молчания дверь слегка приоткрылась.
— Что ты хочешь на этот раз? На Адди был тот же самый халат, в каком ее увидела Сара, когда та снимала белье с веревки.
— Хочу узнать, здорова ли ты.
— Я здорова.
— Я принесла тебе кое-что.
Взгляд Адди упал на кошку, жесткие линии ее лица смягчились.
— Это для меня?
Она чуть шире открыла дверь.
— Один малый из Шайенна привез их сегодня на продажу. За ними была настоящая охота. Но я сумела достать одну. — Сара протянула кошку сестре. — Возьми. Это тебе.
— Ой…
Как зачарованная, Адди взяла кошку на руки, прижала к груди.
— Она проделала весь путь сюда у меня под пальто, — сказала Сара, — и, наверное, еще не совсем пришла в себя.
Но Адди не слышала ее.
— Ой, какая же ты у нас… — ворковала она с кошкой. — Совсем как наш старый Рулер.
Она повернулась от двери, пошла в глубь комнаты. Сара нерешительно последовала за ней, оставив дверь приоткрытой. Адди продолжала гладить кошку, уткнула лицо в шерсть, но та выскользнула у нее из рук и прыгнула на кровать.
Адди тоже опустилась туда, стала опять ласкать кошку, и она милостиво разрешила ей делать это; даже позволила взять себя на колени и двумя руками почесывать шейку.
— Значит, ты прибыла к нам из Шайенна? — разговаривала с ней Адди. — Не бойся, мы позаботимся о тебе, не позволим противному старому попугаю обижать тебя…
Все ее ожесточение растворилось, исчезло. Она говорила с кошкой ласково, мягко, по-матерински. Глядя на нее, Сара не могла не радоваться: увидеть такое преображение, сестры было ее главным желанием.
— Как ее зовут? — спросила Адди, все еще не отрывая глаз от животного.
— Насколько я знаю, у нее нет имени.
— Я, наверное, назову ее Рулер.
— Я и подумала, что ты так захочешь. Хотя это не кот.
Впервые Адди позволила прошлому вторгнуться в настоящее.
Сара осторожно прошла дальше по комнате, встала у кровати, не слишком близко к сестре. Ей очень хотелось быть рядом, но она не позволила себе сделать этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60