Человек раджи. Конечно, Баррет ожидала этого. Видимо, он снова отыскал ее след. Теперь она должна обмануть его бдительность. Она не могла допустить, чтобы он или кто-нибудь другой обнаружил ее убежище.
Баррет дождалась, когда пьяные выбились из сил и упали на землю. Тогда, плотно сжав губы, она обошла неподвижные тела и скользнула внутрь дымного паба. Ее внимание было сосредоточено на узком проходе, который вел в кухню. Баррет закрыла рот и нос платком, преодолевая тошноту от зловонного запаха прогорклого масла и подгоревшего мяса. Через единственное грязное окно она могла видеть веселые огни над дверью постоялого двора. Она не осмелилась бы войти через хорошо освещенный главный вход. Нет, полутемный переулок, примыкающий к «Кабаньей голове» и ведущий к конюшням, подходил ей больше. Баррет улыбнулась. Человек раджи никогда не найдет ее теперь. Скоро она будет в безопасности в уютной комнатке Фентона, согретая чашкой горячего чая. Она сделала шаг к двери.
– Вот так так! Что ты тут делаешь?
Сердитый голос взорвал тишину кухни. Побледнев, Баррет попыталась открыть дверь, но чьи-то крепкие пальцы схватили ее за плечо.
– Решила сбежать, не оплатив счет? Старый Коббетт оторвет мне голову, если я допущу такое. Идем-ка назад, маленькая мисс.
О Боже, она почти дошла! Сердце Баррет забилось как в клетке, когда она почувствовала, что железные пальцы тянут ее назад.
– Ты хотела выпить эля папаши Коббетта и убежать! Мы сейчас все выясним!
«Думай! Как бы дедушка поступил на твоем месте?»
– Дай мне пройти, скотина! Там... там...
Пальцы на ее плече причиняли сильную боль.
– Что? Что за чепуху ты мелешь, девка?
– Там... – Ее голос напоминал воронье карканье. – Там пожар!
Лицо ее преследователя застыло в нелепой тревоге.
– Пожар? Чертова баба, почему ты не сказала сразу? – Грязно выругавшись, мужчина оттолкнул ее в сторону и устремился к противоположной двери. – Если Коббетт ушел и бросил свою вонючую сигару на складе, я...
Не дослушав его, Баррет распахнула дверь и выскочила наружу, с облегчением вдыхая свежий ночной воздух. В переулке было совершенно тихо. До нее доносились только приглушенные крики из пивной. Баррет осторожно пробиралась по грязной булыжной мостовой, загроможденной отбросами, ящиками и другим мусором, о котором она предпочитала не думать. Внезапно ее ботинок наткнулся на что-то мягкое. С сердитым визгом крыса неторопливо отошла в сторону. Не в силах унять дрожь, Баррет сконцентрировала мысли на дальнем конце переулка, где горели яркие огни постоялого двора. Она передвигалась легко и бесшумно, благодаря судьбу за то, что в свое время, когда все другие девушки занимались кадрилью, она играла в краснокожих индейцев на тропе войны.
Ее дедушка всегда называл ее маленьким язычником, утверждая, что он отчаялся когда-либо превратить ее в леди. Баррет всегда думала, что его сетования не были искренними, хотя он никогда бы не признался в этом. Резко поджав губы, она прогнала опасные воспоминания.
В конце переулка она остановилась и заглянула во двор «Армии короля», где два конюха чистили скребницей лошадей и готовили экипаж. Облегченно вздохнув, Баррет медленно двинулась вперед, повторяя про себя историю для Фентона. Сначала он, конечно, встревожится. Она должна быть очень убедительной, чтобы он не принимал это близко к сердцу и не послал сообщение дедушке. Больше всего она боялась, что ее дед покинет безопасное убежище на севере и отправится разыскивать ее. И могла только рассчитывать на преданность Гудфеллоу, их слуги, который должен был по ее инструкциям уже увезти ее деда подальше отсюда.
А она тем временем была бы в безопасности здесь, у Фентона. И у нее будет достаточно времени, чтобы сбить их со следа. Она должна сделать это. И тогда – только тогда – она направится на север, к уединенному домику на острове Малл, где ее дедушка ждал бы ее под присмотром Гудфеллоу. По крайней мере, она молилась, чтобы так было.
Закончив работу, конюхи увели лошадей в конюшни. Баррет медленно двигалась вперед. Еще несколько футов и... Внезапно костлявые пальцы закрыли ей рот. Слишком поздно Баррет услышала скрип жестких кожаных ботинок. Слишком поздно она почуяла резкий запах эфира. О Боже, он нашел ее! Сквозь пелену она увидела, как медленно открылась дверь экипажа. Позади нее Томас Крейтон выскользнул из тени и резко рассмеялся:
– Попалась теперь, моя прекрасная мисс. Тебе больше не уйти от меня, клянусь Богом! Нет, я родился и вырос в притоне и знаю все уловки, а некоторые даже сам изобрел! И никакой женщине не под силу одурачить Томаса Крейтона!
Его грязные руки сдавили горло Баррет. Теряя сознание и задыхаясь, она все же боролась. Но это было бесполезно. Она была слишком утомлена и слишком голодна, чтобы продолжать борьбу.
И Крейтон знал это.
С глухим рычанием он сжал пальцы, заставив ее замолчать. Темнота обрушилась на нее, воздух покинул легкие и колени подогнулись.
– Как жаль, что твой прекрасный дружок-язычник не может тебе помочь. И полицейских здесь тоже нет! Но ничего, я сам о тебе позабочусь.
Баррет собрала последние силы и попыталась ударить его ногой. Но похититель просто засмеялся, легко увернувшись от удара, и толкнул ее к открытой двери экипажа. Она сопротивлялась, но внезапно земля, казалось, пропала из-под ее ног.
Так много еще нужно было сделать, но теперь уже нет времени...
– Я неплохо заплатил тому трусу, которого отпустил твой дружок. И этот язычник был достаточно искусен с клинком, могу поклясться. Но его здесь нет, и тебя некому охранять, не так ли? – Резкий смех Крейтона прокатился по тихому двору.
Снег падал большими белыми хлопьями, но Баррет их не замечала, даже когда они попадали ей на щеки и смешивались с солеными слезами.
«Прости меня, дедушка. Я пыталась...»
Эта мысль последней прозвучала в ее мозгу. Сразу же жуткий шум наполнил уши. А потом все пропало – осталась только темнота и гулкая тишина.
Улицы слились в белое пятно, как только экипаж рванулся, приглушенно стуча колесами по свежевыпавшему снегу. Но человек, сидящий внутри, едва ли замечал что-нибудь вокруг. Он видел лишь бледную мягкую линию щеки и подбородка женщины. Он уже заранее знал, что будет видеть это лицо в своих снах. Ее губы были мягкими, чувственными и гордыми, но все же невероятно уступчивыми. Вспомнил, как она задрожала, как тихо стонала, когда он впился в сладкий изгиб ее рта. Он снова ощутил сладкое желание.
Боже милостивый, что с ним происходит? Кто она такая, чтобы преследовать его? Она была всего лишь незнакомкой в ночи. Только мягкий голос и теплое тело в темноте.
Мужчина в шелковой одежде, расшитой драгоценными камнями, схватился за пульсирующую рану на бедре. Его пальцы соскользнули, вызвав новое кровотечение. Тогда он длинно выругался на трех языках. Но раджа Ранапура знал, что не рана причиняла ему такую боль, даже не мысль о двух смертях, которые он только что видел.
Нет, он проклинал Джеймса Ракели за его улыбку в тот момент, когда террорист поднял оружие, нацеленное в сердце раджи. И еще он проклинал себя самого за собственную глупость, за то, что не был готов к такой опасности.
Мгновенно он вспомнил о другой опасности, когда экипаж чуть не раздавил их в ночной темноте. Он едва сумел втолкнуть в безопасную нишу таинственную женщину, закрытую вуалью, прежде чем грохочущая карета пронеслась мимо. Кто бы ни преследовал их, он был очень изобретателен.
Непонятно, была ли эта опасность нацелена на нее или на него? В любом случае этот маленький сокол был небезопасен, решил он, ее мягкость и невинность слишком привлекли его внимание. Эти качества могли подвергнуть его большому риску, а сегодня вечером раджа Ранапура хотел, чтобы ничто не угрожало ему. Сегодняшний вечер был для удовольствия, страстного и безликого.
Сегодняшний вечер был вечером забвения. Любым способом он должен был отвлечься. Нахмурясь, он попробовал сосредоточиться на этой мысли и рассердился, когда ее образ возник перед ним, преследуя и мучая. Он откинулся на спинку сиденья и выглянул из окна на тихие улицы, покрытые толстым слоем снега, не в силах отыскать ответ, как и два часа назад.
– Meri jaan, – тихо прошептал он. – Моя душа.
Что-то говорило ему, что он потерял ее навсегда, несмотря на то, что во второй раз послал Сингха на ее поиски после окончания аукциона.
В каждом заснеженном уголке он видел ее бледные щеки, слышал мягкий шепот и ее дыхание. Возможно, это было потому, что он не смог как следует рассмотреть ее лицо, но был уверен, что оно прекрасно. Это чувствовалось, он мог поклясться Шивой! Под его губами. Под его нетерпеливыми пальцами.
Он угрюмо задернул занавеску на окне и потянулся на бархатных подушках, пытаясь убедить себя, что все это не имело значения – как она выглядела и куда ушла. Он предложил ей свою помощь, и она отказалась. Пора покончить с этим.
Но это имело значение.
Возможно, женщина была частью опасностей, которые преследовали его в отдаленных джунглях. Опасностей, которые могли последовать за ним в Лондон. Он должен научиться подозревать вся и всех. Особенно теперь, когда Джеймс Ракели вступил в игру. Раджа мрачно отбросил эту мысль. Он становился вспыльчивым, как старая базарная торговка! И сегодня он забудет обо всем, кроме прекрасного вина и женщин, которые за нескольких гиней не будут обращать внимания на его иностранный облик, черноту его волос и смуглость кожи.
И даже, возможно, на длинный шрам, который протянулся от ребер до самого паха, – память о бенгальском мятежнике, который обоюдоострым мечом почти распотрошил его семь лет назад во время Великого индийского восстания.
Внезапно перед ним возник рубин, и его кроваво-красные лучи кинжалами вонзились в его сердце. Громко выругавшись, он поднял оконное стекло и выглянул в темноту, зная, что за все золото в мире никогда не сможет купить себе забвение. Старая верфь на окраине Собачьего острова была тихой и пустынной, лишь вихри снега носились над ней да пронзительный ледяной ветер с Темзы. Но вот послышался плеск весел. Волны заплясали вокруг маленькой лодки.
– Крейтон? Это ты?
Луч фонаря пробил завесу летящего снега.
– Кто еще, черт побери, может забраться сюда, Сандерс? Потуши свой фонарь и помоги мне с девушкой.
Человек с фонарем, не переставая ворчать, медленно подошел к краю пирса, остановившись перед причалившим яликом.
– Эй, Томми Крейтон! Где ты пропадал все это время? Мы договаривались встретиться...
– Для тебя – мистер Крейтон, и прекрати свои проклятые вопросы! А то окажешься в грязной воде вместе с некоторыми другими, которых я когда-то знал.
Пожав плечами, мужчина, названный Сандерсом, наклонился, чтобы помочь Крейтону. В полном молчании они вывели из ялика на прогнивший причал стройную, одетую в черное женщину. При этом Крейтон споткнулся на сломанной доске и чуть не упал в свинцовые воды. Но его компаньон не обратил на это никакого внимания, осторожно укладывая женщину на деревянном настиле и снимая с нее вуаль. В полной тишине он поднял фонарь, направляя свет на ее бледное безжизненное лицо.
Это было незабываемое лицо – упрямство и своеволие читались в каждой черточке высоких гордых скул и резко очерченного решительного подбородка. Фарфорово-гладкие щеки заставили человека, держащего фонарь, затаить дыхание.
Минуту он рассматривал пухлый, щедрый рот, который намекал одновременно и на уязвимость, и на чувственность. Сандерс глубоко вздохнул:
– Чтоб мне провалиться! Да она настоящая красотка! Где ты ее разыскал, Томми?
В то же мгновение кинжал коснулся его шеи.
– Я предупреждал, Сандерс, никаких вопросов! – резко пролаял Крейтон. – Ты делаешь то, что я прикажу, понятно?
– Конечно, Том... Крейтон, – заскулил его подручный. – Конечно, я сделаю. Все, что прикажешь, капитан, все в точности. – Он робко посмотрел на неподвижную фигуру. – А что ты с ней сделал? Почему она не просыпается?
Крейтон мрачно рассмеялся:
– Я кое-что дал ей, чтобы она стала более покорной.
Он выпрямился, уставившись на лежащую женщину. Эта маленькая сучка доставила ему слишком много хлопот с самого начала. Проклятая девка, слишком умная, она всегда, казалось, знала, что он хотел сделать. Но он справился! Жар триумфа охватил Крейтона. Да, ей-богу, он действительно поймал ее, и теперь она никуда не денется. Внезапно он нахмурился, задав себе вопрос, а не удвоить ли цену за свою работу?
– Я думал, что мы собираемся доставить ее к Элен, – продолжал хныкать маленький человечек рядом с ним. – Ты говорил, я могу позабавиться с ней. Ты обещал...
– Закрой рот, сопливый придурок!
Разозлившийся Крейтон дал пинка своему компаньону, опрокинув его лицом вниз на гниющие доски пирса.
– О-о-о! – застонал Сандерс и стал медленно отползать назад, не отводя глаз от своего партнера. – Ты не должен поступать так со мной, Томми. Нет, не бей меня. Мы ведь с тобой как родные братья. – Он медленно поднялся на ноги и напрягся. – А где деньги, что ты обещал мне? Я еще не видел ни одного шиллинга. – Пока он говорил, его пальцы украдкой тянулись к карману.
Внезапно револьвер блеснул в руке Крейтона.
– Забудь об этом, мальчик Джейми. – Глаза Крейтона были холодны, как свинцовые волны, плещущиеся у его ног. – Считай, что я забыл принести деньги. Я был слишком занят, ты же знаешь. – С резким щелчком он взвел курок. Револьвер был совсем новеньким и поблескивал стальными цилиндрами. – Так или иначе, ты свое получишь.
– Нет, Томми. Не надо! Ты обещал...
В снежном водовороте раздалось три выстрела, но никто не услышал их, кроме того, кто стрелял. Поскрипывая дорогими новыми ботинками, Крейтон поднял забрызганное кровью тело своего бывшего партнера и швырнул его с пирса.
Никаких улик, сказал его наниматель. За ту сумму, что он получил, Крейтон был только рад подчиниться.
Долгое время он стоял неподвижно, наблюдая за темным предметом, исчезающим в водоворотах неприветливой Темзы. Потом, когда безжизненное тело Сандерса всплыло и закружилось среди пены и мусора в холодных волнах, Крейтон громко расхохотался, наблюдая, как течение уносит мертвое тело на восток, к морю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62