OCR Roland; SpellCheck SAD; Перевод 46, 47 глав и эпилога – Margarita
«Рубин»: АСТ; Москва; 2003
ISBN 5-17-018662-2
Аннотация
Прелестная юная англичанка, волею случая ставшая важнейшим звеном в цепи погони за легендарным индийским рубином.
Мужественный и отважный восточный князь, готовый НА ВСЕ, чтобы безраздельно обладать этой девушкой.
Безжалостный, холодный убийца, снова и снова проливающий кровь в охоте за рубином и продолжающий свою опасную игру.
Перед вами – история увлекательных, опасных приключений и великой, страстной любви...
Кристина Скай
Рубин
Пролог
Лондон , Англия Декабрь 1864 года
Его лицо спрятано в тени. Но даже темнота не может скрыть ярости, исказившей его черты.
Проклятая шлюха! Он предупреждал ее. Он ясно предупреждал ее. Но они никогда не слушают. Все, что они могут, – это хныкать или ухмыляться. Или плакать. Это еще хуже.
Господи, как он их ненавидит! Их вялые, влажные губы. Их бегающие, хитрые глаза. Их фальшивую страсть, когда они в наслаждении извивались и дрожали под ним.
Конечно, они никогда не могли обмануть его. Но он знал: за деньги можно купить многое. И он нуждался в женщинах. Хотя и ненавидел эту мужскую потребность больше всего на свете.
Он прищурился и осмотрел беспорядок в маленькой сырой комнатушке. Смятые простыни. Рассыпанные шпильки. Ворох женской одежды, сброшенной прямо на пол. Уродливо-неподвижное тело на кровати.
Сука! Все они такие.
Его тонкие губы презрительно скривились. Он с самого начала объяснил ей, чего он от нее хочет. Она поспешно согласилась, как только блеснули золотые монеты. А потом уперлась, как и все остальные.
Он не спеша надел шелковый жилет, тщательно застегнув все пуговицы, потом черный шелковый цилиндр и напоследок набросил роскошный шерстяной плащ, под которым совершенно скрылся черный сюртук. Не стоило показываться в таком омерзительном притоне в приличном вечернем костюме. Это могло вызвать недоумение, а он не из тех, кто старается обратить на себя внимание.
У самой двери мужчина остановился; бриллиантовая булавка блеснула на его белоснежном галстуке. В последний раз он осмотрел комнату, чтобы убедиться, что ничего не пропустил. Только тогда он бросил взгляд на неподвижную фигуру пол пикейным покрывалом. Бедняжка, подумал он. Когда-то ее мордашка была почти хорошенькой. Но теперь она уже никогда не причинит ему беспокойства. А когда рубин будет наконец в его руках, все изменится. Тогда ни одна из них не будет противиться его желаниям.

Часть первая
ЛОНДОН
Спой песнь, о Лебедь, древнюю песнь.
Какие земли позади, о Лебедь?
К какому берегу лежит твой путь?
Когда ты сможешь отдохнуть, о Лебедь,
И что ты ищешь, устали не зная?
Тагор. Песни Кабира
Глава 1

Она задыхалась, понимая, что должна остановиться. Но не могла. Не сейчас, когда они так близко. Внезапно дорога стала расплываться у нее перед глазами, и сумасшедшее жужжание наполнило уши. Господи, что значили бы несколько секунд? Отдохнуть, забыться. Как было бы хорошо... И правда, что такое всего лишь несколько секунд?
Холодный ветер хлестнул Баррет по щекам, когда мимо нее пронесся двухколесный кеб. Она едва увернулась.
– Держись подальше от проклятой улицы! – взревел кучер, потрясая кулаком и уносясь в темноту.
Задыхаясь, Баррет споткнулась, земля закружилась у нее перед глазами. Она стремительно налетела на кованую железную ограду, украшенную головами грифонов. Боль пронзила пальцы. Под черной кружевной вуалью, под рассыпавшимися черными как смоль локонами ее красивое лицо смертельно побледнело.
Во мраке холодной лондонской ночи можно было бы заметить лишь точеный контур высоких скул, решительный подбородок и вздернутый носик.
Только глаза были необыкновенны и незабываемы. Широко поставленные и осененные длинными ресницами, они неистово смотрели на мир, их необычная глубина была изменчивой, переходя от темного серо-голубого оттенка к ярко-синему в зависимости от настроения.
Глаза были такими же яркими и изменчивыми, как сама женщина, – такие глаза невозможно не заметить. Сейчас в них блеснули слезы, которые Баррет быстро смахнула грязным кулачком. Сейчас не время, сказала она себе, для слез и для слабости. Она должна сохранить присутствие духа. Она блуждала по темным улицам в течение нескольких часов и теперь, чувствуя головокружение от голода, не могла определить, где находилась. Вероятно, это где-то рядом с Флит-стрит. Или это Сити за теми узкими воротами с колоннами?
Огромные тревожные глаза Баррет на секунду закрылись от охватившего ее мрачного отчаяния. Казалось, она бежала целую вечность.
Возможно, так оно и было.
Дрожащими пальцами она ухватилась за холодную ограду. Они были где-то там в ночи, она чувствовала, что они скрывались в темном лабиринте улиц Лондона. Беззвучные и неумолимые, они наблюдали и ждали. Только вчера, когда она покинула убогую меблированную комнатушку на Фенчерч-стрит, один из них почти поймал ее, напав сзади, пытаясь заткнуть ей рот грязной тряпкой. Только отчаянное сопротивление спасло ее да еще удар вслепую небольшим серебряным ножом для фруктов, который она теперь всегда носила с собой.
Она все еще слышала хриплые и грязные ругательства мужчины. Как будто во сне видела длинные пальцы, окрасившиеся темно-красной кровью после ее удара ножом. Потом, как подарок судьбы, из-за угла появился констебль, и ее преследователь убежал в страшный холодный и дымный переулок, назад, в темный лабиринт лондонских улиц.
Но они не сдались, знала Баррет. И она тоже не сложит оружие. Блеснув потемневшими серо-голубыми глазами, она поплотнее запахнула свой плащ и отправилась дальше.
На противоположной стороне тихой площади высокий сутулый мужчина скрывался в темном дверном проеме, обшаривая улицу острым взглядом.
Цель уже близка!
Его тонкие губы искривились в уродливом подобии улыбки. Она слабеет! Да, ей-богу, теперь оставалось только следить и ждать.
Он медленно шагнул из темноты и коснулся локтем дверного косяка. Боль пронзила его до кончиков пальцев. Он тихо прошептал проклятие, убаюкивая боль в руке и вспоминая неожиданную свирепость жертвы, оборонявшейся от него. У этой маленькой сучки есть что-то более серьезное, чем шляпная булавка. Вероятно, она прихватила с собой какой-то ножик.
О, он отплатит ей за это, сполна отплатит, тихо поклялся Томас Крейтон.
Он понюхал воздух. Свежий. Влажный. Если его не обманывает предчувствие, скоро пойдет снег. Это сделает его работу намного более легкой.
Холодно усмехнувшись, он поглубже натянул на лицо шляпу и шагнул навстречу ветру.
За ним следят, он был уверен в этом.
Придерживая пальцами жесткие складки изысканно сшитого черного бархатного плаща, рослый мужчина передвигался с неожиданным изяществом, едва поворачивая голову, вглядываясь в уличные тени. Его самого было очень трудно заметить в темноте ночи. И все же небольшая доля рассеянности присутствовала после двух выпитых бутылок портвейна и превосходного обеда из фазана, фаршированного жаворонками, и сливового пирога в одном из самых укромных заведений на Джермин-стрит.
Он становился ленивым и слишком небрежным в последнее время, мрачно подумал высокий мужчина. А Лондон – неподходящее место для небрежности.
Нахмурясь, он вытащил цепочку часов и взглянул на циферблат в тусклом свете газовых фонарей. Десять минут одиннадцатого. Отлично, успокоился он, у него еще есть время для прогулки. Время, достаточное, чтобы избавиться от преследователей, настолько безрассудных, чтобы следить за ним.
Без ненужной поспешности он пересек улицу – странная фигура в черном плаще с тюрбаном из пурпурного атласа на голове. Такое смешение стилей могло бы выглядеть комическим, но здесь это было совершенно естественно. Возможно, из-за его уверенной походки или из-за его врожденного достоинства, очевидного в малейшем движении.
Но сегодня вечером раджа Ранапура решил быть более осторожным. Его пальцы сжимали тросточку, скрытую под складками плаща. Если бы он находился снова в джунглях Цейлона, он бы легко отделался от своего преследователя. Одна пуля, выпущенная из зарослей, спугнула бы противника. Или заставила бы замолчать навсегда.
Но это был Лондон, оплот цивилизации в царствование одного из наиболее просвещенных монархов – королевы Виктории. Здесь на такие решительные меры, к сожалению, смотрели косо. Так что придется быть более изобретательным.
Мужчина прошел под газовым фонарем. И от сапфира, размером с яйцо, которым был украшен его тюрбан, вспыхнули и рассеялись голубые лучи. Это было безумием – отпустить экипаж, но сегодня вечером темноглазому человеку хотелось пройтись. Ему необходимо было кое-что сделать. Он наслаждался тишиной. А через несколько дней он снова уедет на Восток.
Теперь он будет прогуливаться, пытаясь помнить только хорошее и забыть все остальное. Суровость исказила черты его смуглого лица.
– Jo hoga , so hoga . Пусть будет, что будет, – прошептал раджа Ранапура.
Судьба. В конце концов, сбывается все предназначенное, не так ли?
Когда худощавый мужчина в низко надвинутой шляпе медленно вышел из дверного проема на противоположной стороне переулка, раджа не подал виду, что заметил его. Если не обращать внимания на его напряженные широкие плечи и твердый взгляд, его можно было бы принять за одного из многочисленных богатых иностранных посетителей Лондона на вечерней прогулке по городу.
Только его друзья на Цейлоне разглядели бы в выражении его лица безошибочный признак грядущих неприятностей. Но у раджи Ранапура не было больше никаких друзей. Ни на острове Цейлон, ни где-нибудь еще. Проклятый рубин позаботился и об этом.
Она чувствовала его присутствие в полумраке улиц, пошатываясь под порывами ветра, пытаясь заглушить свои опасения. Но она отлично знала, почему за ней следили, знала слишком хорошо огромную важность тайны, которой обладала.
Тайны, которая могла бы свергать королей и вызывать войны. Тайны, ради обладания которой люди могли пойти на убийство. И уже пошли на это.
Она едва дошла до следующего квартала, как вдруг судорога скрутила ее тело. Зажав одной рукой больной бок, она дохромала до узорной кованой решетки и устало прислонилась к ней спиной.
Не думай об этом. Выбрось их из головы. Дедушка учил тебя, как это сделать, ты не могла забыть его уроки так скоро.
На несколько секунд тревога затуманила ее глаза. Она вспомнила о своем дедушке, закрывшемся в кабинете, занятом сосредоточенным изучением каких-то таинственных книг. Она вспомнила его замешательство, сердитый стук в дверь. Топот тяжелых ног. Еще несколько минут, и они вырвали бы его тайну. Один взгляд на их холодные, непримиримые лица сказал Баррет, что не стоит ни о чем разговаривать с такими мерзавцами. Или с монстром, пославшим их.
Нет, о возвращении не могло быть и речи. Не теперь. Возможно, никогда. Там ее ждала только холодная, непримиримая ненависть, которая уничтожила бы все, к чему прикоснулась. Как и ее дедушку, если бы она не увела их оттуда.
Холодный и сырой ночной ветер отбросил черную вуаль со щек. Прищурясь, Баррет осмотрела узкие унылые улицы и длинный кирпичный фасад. Позади нее град камешков ударился об ограду, нарушив тишину. Она оглянулась, смертельно побледнев. Ничего.
Ничего, кроме теней и страха.
Ужас сжал ее горло. Что-то непонятное и ужасное протягивало к ней лапы, затемняя ее рассудок. Боже, сколько еще она выдержит?
Дрожащими пальцами она запахнула плащ, сражаясь с ветром. И снова пустилась бежать, как будто все силы ада гнались за ней.
Так оно и было на самом деле.
Более пятидесяти экипажей выстроились перед освещенным газовыми фонарями подъездом аукциона на Рассел-стрит этим вечером. По три в ряд, они полностью перекрыли узкую улочку, заполонив обычно спокойные окрестности наиболее известного помещения для аукционов в Лондоне.
Поскольку сегодня вечером ожидалось беспрецедентное событие в этих красновато-коричневых стенах – стенах, отзывающихся эхом на вздохи и смех коронованных особ, членов королевской семьи и наиболее могущественных представителей европейской знати.
Сегодня вечером сюда были допущены только немногие избранные – богатейшие члены высшего общества Англии. Люди, заполнившие пять рядов кресел, напряженно ждали появления сверкающего драгоценного камня, державшего в напряжении всю Англию, начиная с момента его появления в этой стране месяцем раньше. Ходили слухи, что даже королева собиралась предложить свою цену, конечно, через посредников.
Да, сегодня вечером под лучами хрустальной люстры в зале аукциона должен был появиться «Глаз Шивы» – драгоценный камень, достойный королей. Торг обещал быть напряженным и беспощадным.
И где-то здесь, в шикарном зале, сидел убийца, готовый рискнуть всем, чтобы обладать этим загадочным рубином, который уже стал причиной кровопролития.

Глава 2

Зрелище было великолепным. Черный плащ Баррет бился под порывами ветра. На мгновение темная вуаль откинулась, показывая безупречные фарфорово-гладкие щеки и гордый благородный рот. Ее яркое и необычное лицо странно не соответствовало тусклой поношенной одежде.
Пойманная ветром прядь черных волос вырвалась из-под гребенок, охватывающих ее виски. Но Баррет не замечала ни ветра, ни холода; ее тревожные темные серо-голубые глаза были прикованы к огромному драгоценному камню, видному сквозь огромное освещенное окно.
Продолговатый, красиво ограненный камень вспыхивал под лучами газового света. Ее дыхание почти остановилось, как только его грани поймали лучи люстры и отбросили их назад, десятикратно усилив, сделав похожими на тысячи крошечных красных солнц.
Красота была сверхъестественной, она притягивала. А Баррет никогда не могла сопротивляться красоте, даже когда была еще совсем маленькой. Приходя домой из лугов, окружавших их дом в Циннамон-Хилле, она всегда приносила с собой охапку полевых цветов. Ее дед никогда не понимал ее. Он только морщил брови и принимался читать ей лекцию о законах распространения и преломления света, а она стояла, притихнув, гладя мягкие цветочные лепестки в ребяческом удивлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62