Она не могла хотя бы раз в жизни не испытать этих удивительных прикосновений, решила Баррет. У самой кромки воды она остановилась.
– Я... я сломала тростинку и дышала через нее, спрятавшись под водой. Лилии растут густо, и я спряталась среди них, когда пришел тигр. – Внезапно тонкие плечи Баррет начали дрожать, и все ее самообладание пропало. – О Боже, Пэйджен... – Рыдание сорвалось с ее побелевших губ. – Я почти... он...
Баррет задрожала всем телом, внезапно ощутив невероятный холод. Она подняла дрожащие руки, чтобы обнять себя за плечи в попытке хоть как-то согреться. Пэйджен обнял ее за талию и крепко прижал к груди.
– Неужели ты настолько хочешь покинуть меня, Angrezi? Или ты просто решила умереть молодой?
– Я... я не хочу умирать.
Баррет резко отпрянула, вырвала скомканную рубашку из его рук и набросила на плечи, со стыдом вспомнив, что она почти не одета. Но освобожденное от ужаса тело уже предательски пульсировало жаждой жизни. Мгновенно жар разлился мощным потоком, вспыхнув румянцем на лице и груди. Под распахнутой рубашкой напряглись и восстали бутоны сосков.
Дрожащими пальцами Баррет попыталась застегнуть пуговицы, но руки почему-то не слушались, как и все тело. Как во сне, она посмотрела вниз и увидела, что ее рубашка затвердела от запекшейся крови и разодрана острыми как бритва когтями большого кота. Баррет заколотило от незабытого еще ужаса.
– Тигр, должно быть, отпустил свою добычу, когда нагнулся, чтобы обнюхать твою рубашку. Это объясняет... – Пэйджен умолк и прочистил горло. – Это мог быть взрослый олень, судя по размерам и глубине следов. Тебе здорово повезло, что кот был слишком сытым...
Слова Пэйджена не принесли никакого облегчения Баррет. Внезапно все вокруг нее окрасилось кровью – вода, камни, трава. Она почувствовала себя липкой, холодной и грязной. Баррет подавила готовый вырваться стон и отвернулась, еле сдерживая горячие слезы. Пэйджен молча начал расстегивать свою рубашку.
– Отдай это мне.
Баррет обернулась, безучастно разглядывая его лицо.
– Твою рубашку – отдай ее мне. Ты не можешь носить ее. Она вся в крови. И с такими прорехами от когтей она все равно ничего не закрывает. Я отдам тебе свою.
Баррет заморгала от его категорического и равнодушного приказа. Она тряхнула головой, пробуя собраться с мыслями.
– Мне не нужна твоя рубашка. Мне ничего от тебя не надо!
Она и сама не могла понять своего упорства, ведь Пэйджен поступал вполне разумно. Но после встречи со смертельной угрозой логика казалась ей абсолютно ненужной.
– Скорее, Angrezi.
– Катись к черту!
– Ты невероятно упрямая женщина! – Пэйджен решительно схватил ее за плечи. – Я по горло сыт спорами, Циннамон. Снимай рубашку, или я сорву ее с тебя сам.
Все еще бледная как полотно, Баррет стояла перед ним, охваченная ослепляющей яростью. Она ненавидела его, ненавидела это сверхъестественно красивое место, и больше всего она ненавидела себя за неспособность вспомнить хотя бы какую-то деталь, которая помогла бы ей отыскать путь к дому.
Дом? Возможно, она никогда не отыщет пути назад, туда, где липы аккуратными рядами стоят вдоль зеленых живых изгородей. Баррет ошеломленно прикрыла глаза, пытаясь подольше удержать видение, возникшее в ее мозгу. Но образ тотчас рассыпался и исчез. Пальцы Баррет задрожали. Господи, когда же она снова станет нормальной – цельным и здоровым человеком? Сколько еще сможет она выдержать? Дрожь все усиливалась. Баррет судорожно сжала кулаки, чтобы скрыть свой страх.
– Прекрасно. Если ты так решила...
Пэйджен взял за ворот рубашки и одним движением разорвал ее надвое, а потом бросил окровавленные обрывки на землю. Сверкнув темно-голубыми глазами, Баррет прижала руки к груди в безуспешной попытке закрыть пышную грудь, явно просматривающуюся под тонким влажным лифом.
– Черт побери, Пэйджен!
Пэйджен насмешливо поднял брови.
– Запоздалая вспышка скромности, Циннамон?
Лицо Баррет вспыхнуло от ярости.
– Варвар! Ты можешь разыгрывать роль мелкого тирана перед твоими прихлебателями в Виндхэвене, но я не стану одним из них, слышишь?
Дыхание Пэйджена стало частым и хриплым. Против воли его пристальный взгляд остановился на ее шелковистой коже, усеянной серебряными капельками воды.
– Варвар? Возможно, я таков и есть, Angrezi.
В его голосе слышалась насмешка над самим собой. Пэйджен медленно перевел пристальный взгляд выше – к ее вспыхнувшим щекам и сверкающим голубым глазам.
– Боже, как ты красива. – Он произнес эти слова неохотно, как будто они давались ему с трудом. Следующая фраза прозвучала сдавленно и хрипло, едва слышно; – Во имя неба, когда ты оставишь меня в покое?
Баррет снова ощутила жаркий румянец на щеках. Волна этого жара подозрительно быстро распространилась по ее телу.
– В любое... в любое время, когда ты захочешь, Пэйджен. Или я должна называть тебя виконтом Сент-Сиром? – Баррет истерично рассмеялась. – Позволь мне уехать, и я обещаю больше никогда не беспокоить тебя.
Пальцы Пэйджена впились в ее плечи.
– Ты действительно веришь в это? Ты думаешь, что все дело в расстоянии? Или в моем согласии?
– Господи, я очень хочу, чтобы это так и было. Но с тех пор как я увидел тебя на берегу, я знал, что это должно случиться. Что ты будешь...
Оборвав себя на полуслове, Пэйджен замолчал, его лицо превратилось в неподвижную маску. Баррет нахмурилась:
– Кем я буду?
Глаза Пэйджена обжигали ее скрещенные на груди руки и стройные бедра, ясно обрисованные влажной тканью бриджей. Его пристальный взгляд был горяч, как ветер в разгар засухи, но Баррет дрожала от холода, все сильнее прижимая руки к груди. Она ощутила, что его напряженные пальцы больше не сковывают ее плечи. Она могла бы убежать, но почему-то не сделала этого, обратившись в слух в ожидании его ответа. Когда Пэйджен наконец заговорил, его голос напоминал сдавленный хрип:
– Ты стала той, кого Ракели поджидал и искал все эти годы. Той, что смогла разрушить всю мою защиту, лишить меня способности мыслить логично. – Он остановился, черты его лица стали резкими, глаза вспыхнули серебром, как далекие звезды на холодном полуночном небе. – Циннамон, тебе удалось то, чего не удавалось добиться ни Ракели, ни кому-то другому. Ты можешь гордиться собой. Ты наконец сломила меня.

Глава 36

Хриплый звук голоса Пэйджена заставил Баррет очнуться, и она бросилась бежать. В его опаляющем, приглушенном голосе слышалось непреодолимое желание, захлестывающее все его существо. В нем слышались отголоски мучения и счастья, ощущений, недоступных ее воображению. И эти звуки были непередаваемо соблазнительными, заставляя ее мечтать о таких вещах, о которых она не думала прежде.
Баррет устремилась прямо через водоем к скалистой тропе, ведущей вверх по утесам. Она боялась Пэйджена, боялась тигра. Но больше всего она боялась себя, своей слабости, которая охватывала ее при его малейшем прикосновении. И выражение глаз Пэйджена говорило ей, что она избежала встречи с одним хищником, но сейчас же встретилась с другим, еще более жестоким.
Слыша стук сердца, Баррет рвалась вперед, не обращая внимания на листья лотоса и тростника, путающиеся под ногами. Она даже не задумалась над тем, куда бежит и что будет делать, если тигр возвратится. Единственным желанием теперь было как можно больше увеличить расстояние между ней и англичанином с глазами, темными, как оникс.
Почти на середине водоема, где вода поднялась выше талии, Баррет потеряла опору под ногами и поплыла. Тростник, обмотавшийся вокруг лодыжки, задержал ее на несколько секунд. Наконец она сумела вырваться из этого капкана и устремилась к дальнему берегу. Она вскрикнула от неожиданности, когда крепкие руки обхватили ее лодыжку.
– Не бегай от меня, Angrezi. Неужели ты еще не убедилась, что это невозможно?
– Я смогу убежать – сейчас или когда-нибудь.
Баррет яростно извивалась, пробуя вырваться из его рук, но пальцы Пэйджена, сомкнутые вокруг ее ноги, были подобны стали. Во время борьбы она с головой ушла под воду. Когда Пэйджен вытащил ее, она разъяренно фыркнула:
– Черт побери, Пэйджен. Отпусти меня!
– Обещай не убегать, и я отпущу.
– Никогда, – огрызнулась она, безуспешно пытаясь вырваться.
– Тебе не стоило убегать сломя голову. Это было чертовски глупо. – Он подтащил ее чуть-чуть ближе. – И я допустил ошибку, позволив тебе эту выходку, – добавил он резко.
– Ты лгал мне! Ты позволил мне поверить...
– Это не было ложью, Angrezi. Я просто позволил тебе поверить в то, во что ты сама хотела поверить.
– Это была ложь, независимо от того, как ты себе это представляешь. И ты сам все прекрасно понимаешь!
Глаза Пэйджена стали твердыми как стекло, его пальцы медленно продвигались к ее колену, подтягивая ее все ближе.
– Я собирался рассказать тебе. Но никак не мог выбрать подходящего времени.
Баррет билась в его руках, хлопала по воде, цеплялась за зеленые спутанные водоросли. Где-то пронзительно и тревожно закричал павлин, ему ответил шумный хор обезьян, скрывающихся в верхушках деревьев. Баррет сердито пробормотала что-то, весьма напоминающее проклятие.
– Ну, конечно, у тебя не было времени, ведь ты так развлекался этим обманом.
С приглушенным рыданием она ухватилась за руки Пэйджена, пытаясь развести их в стороны. Безрезультатно. Он был ближе теперь, намного ближе, его руки жестко сжимали ее колено и бедро. Баррет дрожала. Это от страха, мысленно сказала она себе. Но сама уже знала, что это была ложь.
– Я испытывал к тебе разные чувства с тех пор, как нашел тебя на берегу, Циннамон, но возможность развлечься при помощи обмана никогда не приходила мне в голову.
Разговаривая, Пэйджен прижимал ее все ближе, руки поднимались выше.
– Ублюдок! – Она выбрала слово, которое возмутит его больше всего, слово, которое уже заставило его разбушеваться однажды, зная, что, если она выведет его из себя, он может потерять контроль и дать ей шанс убежать. Снова Баррет повторила грубое ругательство. – Проклятый лживый ублюдок, вот кто ты такой. Ты все время лгал мне с первого момента, когда мы встретились. Ты думаешь, что я когда-либо смогу поверить тебе снова?
Лицо Пэйджена превратилось в неподвижную маску, его глаза метали молнии.
– Не заходи слишком далеко, Angrezi. Если я и правда варвар, тебе могут не понравиться последствия.
– Мне не нравится все, что связано с тобой! И с этой заброшенной страной! А теперь отпусти меня, свинья! Шакал!
Баррет почувствовала, как его рука обхватила ее поясницу, а вторая сжала бедро. Через мгновение она полностью будет в его власти. Баррет энергично рванулась, и пуговица с треском отскочила от ее узких бриджей. Вторая могла улететь следом каждую секунду. Не имея времени на такие пустяки, Баррет согнулась и нырнула в воду, пытаясь одновременно ударить Пэйджена ногой. Удар пришелся прямо в раненое плечо, заставив Пэйджена покачнуться от боли.
Баррет была свободна! Она яростно рванулась вперед к берегу. Позади нее остался Пэйджен, согнутый двойной болью. В суматохе Баррет забыла о его ране. Она вспомнила только теперь, когда белая повязка покраснела от выступившей крови. Баррет побледнела и почувствовала отвращение к самой себе. Неужели она настолько одичала?
Но на сожаления не оставалось времени, и повернуть назад она уже не могла. Баррет судорожно цеплялась за водоросли и кувшинки, прилипающие к ее лицу. Но вот она почувствовала дно под ногами. Она уже почти на берегу! Позади Баррет слышала сердитые проклятия Пэйджена.
– Ты слишком часто причиняешь мне боль, Angrezi. Ей-богу, я... – Резкий кашель прервал его. – Я заставлю тебя пожалеть об этом!
Баррет выбралась из воды и стала подниматься по каменным уступам, ведущим к водопаду. Ее сердце билось так громко, что она пропустила предательский всплеск и шорох гравия за спиной.
На этот раз Пэйджен не оставил ей никакого шанса. Он схватил ее за талию и поднял в воздух. Не замедляя быстрых шагов, он устремился к ближайшему уголку водоема, наполовину скрытому ветвями бугенвиллеи.
– Отпусти... отпусти меня, дикарь! – Баррет крутилась и размахивала руками и ногами, но ее удары приходились в воздух. – Ты... ты пожалеешь об этом, Деверил Пэйджен. О, как ты пожалеешь!
– Я уже жалею, Циннамон, – прорычал Пэйджен. – Но что сделано – то сделано. И теперь я собираюсь сделать то, что должен был сделать в тот день на берегу.
Лицо Баррет стало мертвенно-белым.
– Ты не можешь так поступить со мной!
Она мечтала о нем, мечтала о его теле, даже об их близости. Но в мечтах ее желание было торжественным, великолепным и молчаливым, а сейчас, сознавая силу ярости Пэйджена, поняв, что он собирается овладеть ею в жестоком гневе, Баррет испытывала только страх. Она подавила рвущиеся рыдания, безуспешно извиваясь в его стальных руках.
– Ты... ты не посмеешь!
– О, я посмею, и я сделаю это, – мрачно ответил Пэйджен. – Я давно должен был этим заняться. Тогда, возможно...
Пэйджен резко замолчал. Теперь они были всего в нескольких футах от водопада, и серебряная водяная пыль покрывала их тела. Пэйджен молча пронес ее под нависающими ветвями, и темно-красные лепестки осыпали их дождем и остались в волосах Баррет. Опасение, и не только оно, сжимало ее сердце – какое-то противоречивое и незнакомое чувство.
– Нет... не делай этого, Пэйджен. – Она пыталась скрыть нотки страха в голосе, но не смогла.
Пэйджен молча шагнул дальше, бормоча что-то на хинди. За цветущими кустами вода плескалась у отвесной каменной стены, а одна упавшая длинная плита образовала естественное ложе, покрытое ковром зеленого мха и папоротников.
– Нет, Пэйджен, – резко выдохнула Баррет, как только поняла его намерение. Но он ничего не ответил. Пэйджен продолжил свой путь в напряженной тишине, его смуглое лицо скрывалось в тени ветвей, обрамляющих укромное место. Он посадил ее на гранитную плиту.
Его взгляд был твердым и настороженным, как у хищника, выслеживающего добычу. Баррет крутилась и извивалась, но он буквально пригвоздил ее к каменному ложу. Ласковая, прохладная вода плескалась у их ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62