Они бы и не заметили ее, если бы не дым, валивший из обмазанной глиной трубы. Его специфический едкий запах заставил девушек сморщить носы. Подруги остановились. Каролина взяла Лиззи за руку.Заметив, что спутница волнуется, Лиззи почувствовала прилив храбрости.– Фу! – сказала она. – Имбирные пряники так не пахнут.Девушки засмеялись, зажав носы и рты, и смех их прозвучал приглушенно.– Ты пойдешь, Лиззи?– Конечно. А ты?– И я. Но ты иди первая.– Пойдем вместе.Девочки заговорили шепотом.– А что мы скажем? – Каролина еще крепче вцепилась в руку Лиззи.Лиззи покусала губу.– Там тихо. Может быть, ее нет дома?Ясно было, что и Лиззи оробела. Каролина поджала губы:– Трусиха.– Неправда. Вот сейчас возьму и постучусь.Лиззи смело направилась к избушке. Едва она собралась постучаться, как дверь отворилась. Внутри стояла зеленая тьма, сочащаяся в окно сквозь сосновые иглы. Угли в низком очаге светились алым, но Лиззи заметила их, только когда хозяйка, выйдя из-за двери, схватила девушку за руку и втащила в дом.– Каролина! – позвала Лиззи.– Ей придется подождать, – сказала женщина и затворила дверь.Лиззи показалось, что тьма обрушилась на нее вместе со стенами и низким, увешанным травами потолком. Девушка начала задыхаться. Хозяйка что-то достала из кармана и бросила в огонь.– Посиди, детка, – сказала она, – пока не сможешь дышать.От углей поднялся густой дым. Лиззи подняла руки к горлу. Она пришла в отчаяние. Дым лез в глаза, в нос, в рот. Воздуха не было. Лиззи закашлялась.Постепенно она стала испытывать неведомое прежде ощущение. Спазм в горле исчез, и она с жадностью вдыхала дым. Он смягчал, успокаивал и имел прохладный, ароматный запах. Опустившись на низкий стул, куда посадила ее хозяйка, Лиззи с восторгом и наслаждением дышала чудесным дымом.– Ах, как хорошо! – сказала она. – Что это?В ответ девушка услышала густой, басовитый смех. Лиззи сквозь дым взглянула на хозяйку. Та была непомерно толста, с руками как окорока и пирамидой трясущихся подбородков. Кожа ее была цвета черного кофе. Одежды на ней были крикливо пестрые и казались живыми: желтые и красные полосы, переплетаясь, обвивали ее чудовищно громоздкое тело. Женщина улыбнулась, сверкнув рядом золотых зубов:– Зачем ты пришла к моей Розе, золотко?Лиззи не в состоянии была отвечать. Разум подсказывал ей, что хозяйка настроена дружелюбно. Но сердце громко стучало от страха.Кудахтающий смех мом Розы дрожал в тесном, замкнутом пространстве.– Ты проглотила язык? Что ж, попробую угадать. Ты, наверное, хочешь, чтобы я тебе поворожила. – Хозяйка принялась немелодично напевать.– Да, мэм, – промямлила Лиззи. Мом Роза воздела руки к потолку. Бледные ладони мерцали в смутном свете.– Боже! – возопила она. – Послушайте эту молодую белую леди. Она называет старую Розу «мэм». Какое уважение! Это приятно. Мом Роза будет счастлива поворожить тебе. Что тебя беспокоит, дитятко? Ты хочешь, чтобы я свела бородавку? Снадобье от веснушек?– Нет, – прошептала Лиззи, – не то.Толстуха вновь сверкнула зубами, слоноподобное тело затряслось.– Ты, наверное, хочешь проклясть кого-то? – закудахтала она. – Мом не проклинает без серьезной причины. Кто тебя обидел, золотко?Лиззи моргнула. Любопытство пересилило страх.– А какие бывают проклятья?– Ты хочешь купить заговор?– Нет, просто интересуюсь.– Мом не любит пустых вопросов, мисси. Ты пришла по делу, вот и говори, чего тебе надо. – Дружелюбие улетучилось.– Простите, – пробормотала Лиззи. Она собрала юбки, собираясь встать и покинуть хижину. Однако просто так уйти она не решилась. Каролина ни за что ей этого не простит. Надо хотя бы спросить, подумала Лиззи.– Пожалуйста, мэм, – сказала она. – Я слышала, как-то одна девушка влюбилась, и вы ей помогли.Она с тревогой ожидала ответа, чувствуя себя неловко. Если женщина будет смеяться над ней, она убежит.– Ах, золотко, – проворковала мом Роза. – девушек и юношей, которым я помогла, больше, чем тебе лет. Почти все хотят любви, а не проклятий. О Творец, о любви я знаю все.– Так вы поможете мне? – Лиззи заговорила настойчивей.Вдруг она совершенно поверила в эту женщину. Дым плавал в темных углах комнаты. Струи причудливо вились, сплетаясь и расплетаясь; складывающиеся очертания напоминали фантастических животных или людей. В воображении ее всплыл Лукас Купер: его иссеченные шрамами губы и смеющиеся глаза поддразнивали ее. Она почувствовала невыносимое желание услышать его голос и увидеть, как солнце играет в его волосах.– Пожалуйста, – сказала она.– Мисси, ворожба дорого стоит. – Круглое лицо мом Розы расплывалось в дыму.– У меня с собой деньги. – Лиззи сунула руку в карман. – Золото. – Она вынула монеты.– Платят двойную цену, – проговорила высящаяся холмом ведунья. – Одну золотом. А другую судьбой. Ворожба обходится куда дороже, чем поначалу кажется.Она подставила толстую ладонь. Девушка крепко стиснула золотые монеты.– Что ты хочешь сказать?– То, что сказала. Ворожба стоит дороже, чем думаешь. Ты должна быть уверена, что она тебе нужна.Лиззи отдала монеты. Мом Роза крепко зажала их в кулаке.– Ступай, – сказала она.«Должно быть, меня надули», – подумала Лиззи.– Эй, – сказала она сердито. – Ведь ты даже не спросила, кто он.Мом Роза показала монету, держа ее на безопасном расстоянии, и засмеялась.– Это цвет его волос.Наклонившись к Лиззи, она прочертила линию от ее бровей к волосам.– А вот тут оставил отметину нож. Прикосновение ведьмы заставило Лиззи съежиться. Мом снова рассмеялась.– Возвращайся на Митинг-стрит, – сказала хозяйка, – а уж старая кухарка позаботится о вареве.– Откуда вы знаете? – спросила Лиззи.– Ступай, – настаивала мом Роза.Взяв щепотку порошка, она бросила его в огонь. Комната наполнилась тошнотворным гнилостным запахом. Лиззи вылетела наружу.Дым повалил за ней в открытую дверь, распространяя отвратительный запах. Каролина зажала нос пальцами. Лиззи схватила ее за руку, и девушки пустились бегом.– Ты говорила с ней? – задыхаясь спросила Каролина.– Да. Но все оказалось обманом. Она взяла деньги и выкурила меня. Никакой ворожбы не было.Позже она рассказала Каролине все без утайки.– Ты думаешь, она настоящая колдунья? Она знает и о шрамах Лукаса, и где я живу.– Я так и думала! Это так волнующе, – подпрыгнула на кровати Каролина. – Но, – сказала она, внезапно помрачнев, – ты же знаешь этих черных. Им известны все наши дела. Папа говорит, в джунглях у них барабан, чтобы разносить сплетни. 35 Пинкни вынул копье из перевязи на седле и устремил его вперед. Древко, проходя над бедром, подпирало его согнутую в локте руку. Он сжал его сильнее. «Слишком крепко, – сказал он себе, – ты повредишь запястье, поражая цель». Пинкни ослабил хватку, и острие копья тут же уткнулось в песок.– Проклятье! – громко выругался он и снова стиснул копье, скользнув запястьем по гладкой поверхности древка. Мускулы плеч и шеи напряглись, и острие поднялось вверх.– Годится, – сказал Пинкни. – Добавим вес, Джон.Джон Купер прикрепил мешочек с песком к ремню на плече Пинкни. Пинкни, сжав колени, заставил коня пройти несколько шагов.– Вот так лучше, – сказал он. – Попробуем оба груза.Джон подъехал к нему и прикрепил еще один мешочек.На этот раз Пинкни пустил коня вскачь. Копье, освещаемое заходящим солнцем, отбрасывало вперед тень в милю длиной. У полосы прибоя Пинкни откинулся назад, натянув обвязанные вокруг своей шеи поводья. Но конь, настороженный непривычным весом всадника и слишком резким рывком поводьев, бросился в воду. Волна ударила ему в грудь, и животное взвилось на дыбы. Пинкни отпустил копье, сбросил через голову связанные концы поводьев и сдержал коня. Другая волна подхватила копье и подкинула в воздух. Пинкни выехал на берег и спешился. Прижавшись щекой к шее дрожащего коня, он погладил его. Когда гнедой успокоился, Пинкни снова сел в седло и подъехал к Джону Куперу.– Нет, не могу, – сказал он.Голос его прозвучал спокойно, и трудно было догадаться, как горько он разочарован.– Груз помогает мне держать на весу копье, но мешает, когда надо остановиться. Видимо, придется мне быть судьей.Джон пробормотал что-то нечленораздельное.– Спасибо, Джон, – сказал Пинкни. – Ты должен стать моим вторым я. На то и ученики, чтобы прославлять учителей. Сдай эту наемную лошадь и продолжай работать с Цезарем. Впереди у тебя всего неделя.
В день турнира Стюарт привез из Саммервиля свой экипаж. Лиззи воображала себя очень величественной, расположившись рядом с братом на переднем сиденье. Она элегантно кивала всем, с кем была знакома или считала, что знакома. Пинкни и Люси, на заднем сиденье, подсмеивались над ее наивностью. Стюарт и дамы расположились в своей ложе, а Пинкни взял лошадь под уздцы. Передав экипаж груму, он занял свое место на судейском помосте рядом с другими судьями.С реки дул свежий ветер. Он хлопал флажками на разноцветных палатках, где находились всадники, и доносил острый запах ила до нетерпеливых зрителей в ложах. Уошингтонский ипподром принадлежал сегодня чарлстонцам. На турнир были приглашены только члены Чарлстонского клуба и их гости.Ровно в десять часов на широкую лужайку, окольцованную беговой дорожкой, выехали три герольда. Они подняли длинные медные горны. Полились чистые, приятные звуки. Зрители, выкрикивая приветствия, повскакали на ноги. Зеркальная гладь, рассеивавшая яркий теплый свет, отражала блистание горнов и превращала сплошную кайму хризантем в море крохотных солнц. День был великолепен.Состязающиеся всадники один за другим выезжали на беговую дорожку. Поверх защитного нагрудника на каждом был плащ тех цветов, которые некогда представляли на этом ипподроме фамильных лошадей. Символы, нашитые на плащах, придавали им дерзкое сходство со средневековыми геральдическими флагами. Герольд объявлял:– Сэр Эдвард Дарбийский… сэр Дэвид Легарский… сэр Мэлколм Кэмпбелский… сэр Чарлз Гиббский… сэр Джон Куперийский…Нед Дарби, Дэвид Легар, Мэлколм Кэмпбел, Чарльз Гиббс и Джон Купер, держа ряд, проехали мимо лож, со снятыми – дабы почтить дам – шляпами.– …сэр Уильям Хейуорлский… сэр Алан Стонейский… сэр Джулиус Барнуэллский…Это был пышный и глупый маскарад. Игра в рыцарство родилась из любви к высоким рыцарским идеалам. До войны плащи кроили из шелка и вышивали золотыми нитями, а титулы являлись названиями обширных плантаций, принадлежащих всадникам. Теперь подавляющее большинство не имело земель. Но они все еще носили свои гордые фамильные имена, сообщавшие ценность их лоскутным плащам и подтверждавшие справедливость молчаливого заявления, что это partie gintil, Благородная компания (фр.).

рыцари.– Знал бы я, что Пинни не будет участвовать, подготовился бы к турниру сам, – сказал Стюарт, – следовало бы представить здесь цвета Трэддов.– Они представлены, – сообщила Люси и указала Стюарту на судейский помост. Флаги над ним развевались, как старинные знамена.– Который наш? – спросила Лиззи.– Зеленый с золотом, – ответил Стюарт.На флаге была изображена колыбель с мачтой и парусами. Лиззи восторженно засмеялась. Она знала эту историю. Первый корабль с искателями приключений прибыл в Южную Каролину в 1670 году. Их было всего тридцать шесть, включая Чарлза Трэдда и его молодую жену Элизабет. Едва вокруг крошечного поселения был возведен частокол, как Чарлз погиб, отбивая нападение индейцев. Элизабет так и не узнала о смерти мужа. Она умерла в один час с ним, родив сына – первого коренного жителя Чарлз-Тауна. Ребенок был воспитан обществом. Одна из троп, по которым он ходил, названа в его честь Трэдд-стрит.– …сэр Хэролд Пинкнийский… сэр Луис Равенельский… сэр Лукас Куперийский… сэр Роберт Реттский…У Лиззи екнуло сердце. Когда она вернулась на остров с плантации Рэггов, Лукас успел уехать.На Лукасе был строгого покроя черно-белый плащ. На груди алым были вышиты сломанные лук и стрелы. Широкие рукава белой рубашки трепетали на ветру. Высокие черные сапоги оттеняли белизну бриджей. Подъехав к ложам, он заставил свою лошадь сделать курбет. Сорвав с головы черную шляпу с красным плюмажем, он размашистым жестом прижал ее к груди. При этом он глядел на Лиззи. Она почувствовала головокружение. Герольд продолжал выкрикивать имена, но громкий стук крови в ушах оглушил ее.– Ты позволил себе дерзость, – сказал кузену Джон Купер, когда они присоединились к всадникам на краю лужайки.– Что ты имеешь в виду? – засмеялся Лукас.– Ты привлек к Лиззи всеобщее внимание. Я готов тебя убить. – Голос Джона дрожал.– Тебе предоставится такая возможность. Мы в разных командах.Лукас ускакал прочь. Шествие закончилось. Наступило время поединка.В каждой команде было по тридцать четыре всадника. Рыцари выстроились в ряд на концах лужайки, оба ряда разделяло расстояние в милю. Зрители в волнении поднялись с мест. Герольды протрубили атаку.Всадники двинулись, как один, тихим шагом, с копьями в перевязях. Кони поскакали быстрей. Земля сотрясалась от ударов сотен копыт. На полпути к центру всадники нацелили копья и пустили коней во весь опор. Дикий вопль башни заглушил громовую дробь конских копыт. В ложах иные дамы закрывали глаза, иные визжали, но их никто не слышал. Ряды встретились, круша копьем копье. На миг наступила страшная сумятица, и вот уже усидевшие на конях всадники остановились на концах лужайки, сдерживая поступь коней. Далеко позади валялись копья – как сброшенные в кучу палки. Поверженные всадники вставали, разыскивая шляпы; лица их выражали нестерпимую досаду. Все было позади, никто не получил серьезных повреждений. Это казалось чудом.Команда Джона Купера, которую возглавлял Нед Дарби, была объявлена победительницей. Из тридцати двух всадников в ней осталось четырнадцать, а в команде Дэвида Легара – тринадцать. Победители, все еще на лошадях, проехали вперед; зрители забрасывали их цветами. Герольды объявили:– Празднество начинается!Празднество представляло собой пикник за столиками со скамьями, которые пажи поспешно расставили на траве вокруг озера. Угощение было простым:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82