Виктория направилась в глубь сада. Следом, в нескольких шагах от нее, шел Эдвард. Вскоре она увидела небольшой пруд с золотыми рыбками, резвившимися среди водяных лилий. Виктория присела на камень. Эдвард опустился рядом и спросил:
– Тебе нравится коттедж, не так ли?
– О, здесь чудесно! А Доротея с Каллэмом – славные люди. Именно такими я их себе и представляла. – Виктория опустила руку в воду, всколыхнув гладкую поверхность пруда. С улыбкой посмотрев на мужа, она проговорила: – Когда я была маленькая, мне хотелось иметь дома пруд с золотыми рыбками. У одной моей подруги был такой, и я могла часами сидеть возле него и наблюдать, как снуют среди водорослей золотые рыбки.
– Если хочешь, я в Рио-дель-Лобо устрою для тебя пруд.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, Эдвард. Это была всего лишь детская мечта…
– Хочешь отдохнуть сейчас?
– Да, если ты не против. А ты можешь, если желаешь, вернуться к своим друзьям.
– Нет, сегодня они уже не ждут моего возвращения. У нас, если ты не забыла, медовый месяц.
– Наверное, мы должны всегда делать то, чего от нас ждут.
– Не всегда, Виктория. – Эдвард встал и помог жене подняться на ноги. – Я хочу прогуляться по пляжу, а ты пока выбери себе спальню.
– А пляж отсюда далеко?
– В нескольких минутах ходьбы. Я постараюсь тебя не потревожить, когда вернусь.
Виктория надеялась, что Эдвард пригласит и ее, но он не сделал этого, и она с печалью во взоре проводила его взглядом.
Вечером они ужинали, сидя в своей маленькой столовой. Виктория украдкой поглядывала на мужа. Наконец, нарушив молчание, спросила:
– Ты всегда останавливаешься в коттедже, когда навещаешь Каллэма и Доротею?
– Нет, здесь я впервые. Обычно я живу в хозяйском доме. В этом коттедже молодые Маршаллы начинали совместную жизнь. Потом плантация начала приносить доход, и Каллэм построил большой дом. Правда, Доротея утверждает, что маленький ей нравится гораздо больше.
– Я ее понимаю, – кивнула Виктория.
– Вот как?
– Крепость не может стать домом.
– Откуда тебе знать? Ты даже не дала мне возможности… – Эдвард умолк и стиснул зубы. Потом вновь заговорил: – Я всегда считал тебя, Виктория, очень доброй и отзывчивой. Но ко мне ты не добра. Ты пускаешь в ход свое очарование, и мужчины не могут ему противиться. А со мной ты… почти враждебна.
– Неправда, Эдвард, – возразила она. – У меня и в мыслях не было кого-либо очаровывать. Я стараюсь вести себя естественно, вот и все.
Эдвард пожал плечами. Немного помолчав, проговорил:
– Может, займемся испанским?
– Да, с удовольствием, – ответила Виктория.
Они перешли в гостиную и в течение часа учили новые слова.
– Как мои успехи, Эдвард? – спросила Виктория.
– Должен признать, ты очень способная ученица. Но хочу заметить, что ты говоришь по-испански с французским акцентом.
– Я так и думала, – вздохнула Виктория. – Что ж, ничего удивительного.
– Неужели, мадам? – спросил Эдвард по-французски.
– Да, мсье, – ответила она на том же языке. – Я ведь говорю по-французски.
– О Господи, Виктория, чего же ты не знаешь? И чего не умеешь?
– Я не умею пить вино, – напомнила она.
Эдвард рассмеялся. Потом вдруг спросил:
– Хочешь завтра покататься на лошади?
– Очень! – Виктория просияла.
– Вот и хорошо. Тогда я покажу тебе остров.
– Скажи, а мне обязательно скакать на смирной лошадке?
– Думаю, мы подберем тебе такую, которая в наибольшей степени будет отвечать твоим запросам, – ответил Эдвард с улыбкой.
Ночью, лежа в постели, Виктория думала о том, что они с мужем стали немного ближе друг другу.
Эдвард же у себя в спальне гадал: «Как долго мне еще ждать? Может быть, завтра я наконец-то сделаю решительный шаг?»
Глава 23
Проснувшись на следующее утро, Виктория тотчас же почувствовала аромат кофе. Быстро одевшись, умывшись и причесавшись, она набросила на плечи светло-голубой халат, застелила кровать и привела крохотную комнатку в порядок. Жизнь с бабушкой научила ее самостоятельно справляться со множеством дел, которые в Джорджии выполняли за нее слуги.
Она вышла на кухню и увидела Люси, чернокожую горничную Доротеи. Женщина улыбнулась и сказала:
– Доброе утро, мэм.
Виктория тоже улыбнулась.
– Скажи, Люси, а мой муж уже встал?
– Я еще не видела мистера Эдварда, – в смущении пробормотала служанка.
Виктория покраснела. Ведь Люси, возможно, уже догадалась, что они с Эдвардом спят в разных комнатах. Что, если об этом узнают Каллэм и Доротея? Что они подумают? Виктория тихонько вздохнула. В любом случае она уже ничего не могла изменить.
– Доброе утро, – послышался вдруг мужской голос.
Виктория обернулась и увидела Эдварда, стоявшего в дверях.
– Уж не запах ли кофе витает на кухне, Люси? – спросил он с улыбкой.
– Вы не ошиблись, мистер Эдвард. Присаживайтесь за стол, я быстренько приготовлю вам завтрак. Я знаю ваши вкусы.
– Надеюсь, ты испекла свои знаменитые бисквиты, Люси?
Женщина просияла.
– Конечно, сэр. Как я могла не сделать их для вас?
– А я выпью кофе и поем фруктов, – сказала Виктория.
– Как тебе спалось, дорогая?
– Хорошо, спасибо, – ответила Виктория.
Она направилась в спальню Эдварда. На пороге в нерешительности остановилась, затем, собравшись с духом, вошла. Подобрав с пола рубашку мужа, аккуратно сложила ее и повесила на стул. Потом подошла к кровати и начала расправлять покрывала.
– Интересно, что ты тут делаешь? – раздалось за ее спиной.
Виктория от неожиданности вздрогнула.
– Убираю у тебя в комнате, – ответила она. – Посмотри, какой тут беспорядок.
Эдвард подошел к ней и проворчал:
– Моя жена не должна выполнять обязанности служанки.
Она пожала плечами:
– Я не вижу в этом ничего зазорного, Эдвард.
– А я сказал, не должна!.. – Он не на шутку рассердился.
Виктория вспыхнула и проговорила:
– Возможно, Ганноверы слишком высокого о себе мнения, но уверяю тебя, что для Фарради в этом нет ничего постыдного.
– Ты теперь миссис Ганновер, так что будь любезна вести себя соответствующим образом, – заявил Эдвард. Потом вдруг улыбнулся и добавил: – Неужели я так много от тебя требую?
– Хорошо, Эдвард, на сей раз я уступлю. Но я объявляю тебе войну.
– А как насчет перемирия? – Он ухмыльнулся.
– Эдвард, у меня была сегодня серьезная причина, чтобы навести в спальнях порядок.
– Угрызения совести, Виктория?
– Нет! Я хотела избавить тебя от неловкости.
Эдвард пристально взглянул на жену.
– Ты говоришь о неловкости, которую должен испытывать мужчина в том случае, когда окружающим становится известно, что он не может спать с женой во время медового месяца?
– Да. Ты угадал. – Виктория старалась не смотреть на мужа.
– А что ты скажешь, если узнаешь, что Каллэм и Доротея в курсе нашей маленькой тайны? – продолжал Эдвард. – Тоже почувствуешь смущение?
– Да, наверное…
– Но я знаю способ решить эту проблему. Ты понимаешь, Виктория, о чем я говорю?
– У тебя, Эдвард, все сводится к одному и тому же.
– В этом нет ничего удивительного, моя дорогая. Что ж, может, пойдем завтракать?
За столом он не спускал с нее глаз. Делая вид, что не замечает этого, Виктория с удовольствием поела фруктов и выпила две чашки кофе. Затем отодвинула тарелку и, поднявшись со стула, проговорила:
– Ты обещал поехать со мной сегодня на прогулку.
– Я не отказываюсь от своих слов. – Эдвард тоже встал. – Надень амазонку. Через четверть часа встретимся перед домом.
Одеваясь, Виктория с сожалением вспоминала свой мужской костюм, от которого была вынуждена отказаться после свадьбы. Она знала, что Эдвард ни за что не позволит ей надеть бриджи и рубашку. Натянув сапожки для верховой езды, она вышла к мужу, и они, прихватив корзинку со снедью, направились к особняку.
Доротея встретила их с улыбкой.
– Я надеялась, что вы заглянете ко мне сегодня. Останетесь на обед?
– Боюсь, не сегодня, – ответил Эдвард. – Мы пришли попросить лошадей. Я хочу показать Виктории остров.
– Обязательно покажи ей водопад. Тот самый, в который ты свалился, когда был маленьким мальчиком. Помнишь?
– Как можно такое забыть? – Эдвард рассмеялся. – Потом я целый месяц ходил в синяках.
Доротея тоже рассмеялась. Повернувшись к Виктории, она сказала:
– Твой муж в детстве был ужасным проказником. Он постоянно попадал во всякие переделки.
– Думаю, Доротея, мне нужно поскорее увести отсюда жену, – заметил Эдвард с улыбкой, – а то ты ей все про меня расскажешь.
– Не хотите с нами вечером поужинать, Эдвард?
Он вопросительно взглянул на жену.
– С удовольствием, – ответила Виктория.
– Значит, решено, – кивнула Доротея. – Желаю вам приятного отдыха. Эдвард, не держи ее слишком долго на солнце.
Молодожены пошли в конюшни и выбрали себе подходящих лошадей. Вскоре они уже скакали вдоль берега.
Часа через полтора, решив перекусить, они повернули в сторону живописной рощицы и устроились на траве. Подкрепившись, Эдвард улегся и закрыл глаза. Виктория же сидела, прислонившись к стволу дерева, и наблюдала за ним. Внезапно он чуть приподнялся и с улыбкой спросил:
– Можно мне положить голову к тебе на колени? Ты не станешь возражать?
Она не возражала, хотя к горлу ее подкатил комок.
– М-м… так гораздо лучше, – пробормотал Эдвард.
Виктория, стараясь не смотреть на темноволосую голову, покоившуюся у нее на коленях, устремила взгляд на речку, несшую свои воды к морю. Но все ее старания оказались напрасными, она то и дело поглядывала на мужа. Чтобы не поддаваться соблазну, Виктория зажмурилась и несколько минут просидела, наслаждаясь покоем.
Потом непроизвольно запустила пальцы в густую шевелюру Эдварда и принялась перебирать шелковистые пряди. «Я люблю тебя, я люблю тебя», – повторяла она мысленно. Внезапно ладонь скользнула по подбородку. Виктория тут же опомнилась и распахнула глаза. «Что я делаю?» – промелькнуло у нее.
Она отдернула руку и посмотрела на Эдварда. Он, казалось, спал, и она с облегчением вздохнула.
– Продолжай, – раздался вдруг его голос. – Я только расслабился…
В следующее мгновение он приподнялся и сел. Потом взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел ей в глаза.
– Эдвард, – проговорила она с мольбой в голосе, – пожалуйста, отпусти меня.
– Я тебя не держу, Виктория. – Он улыбнулся. – Ты можешь идти… если хочешь.
Она почувствовала, что дрожит.
– Эдвард, не лучше ли нам вернуться?
Он приблизил губы к ее губам. Она закрыла глаза, и он поцеловал ее. Затем, чуть отстранившись, спросил:
– Ты действительно хочешь вернуться, Виктория?
– Да, хочу. Пожалуйста, Эдвард, отпусти меня, – прошептала она.
Он поднялся на ноги и повернулся к ней спиной.
– Когда-нибудь, Виктория, ты оттолкнешь меня слишком далеко. Когда-нибудь… – Он внезапно умолк.
Виктория тоже встала и взглянула на мужа. По-прежнему стоя к ней спиной, он пробормотал:
– Знаешь, дорогая, жизнь с тобой превратилась для меня… в какой-то идиотский пикник.
Виктория вспыхнула:
– Ты… ты самый настоящий ворчун. Ты полагаешь, что можешь со мной обращаться как… как…
– Как с женой? – бросил он через плечо.
Виктория промолчала. Они подошли к дереву, к которому были привязаны лошади, и Эдвард приторочил корзину к своему седлу.
– Эдвард…
– Я слушаю.
– Мне очень трудно с тобой. Ты постоянно чего-то хочешь от меня, чего-то требуешь…
Он повернулся к ней лицом и с усмешкой проговорил:
– Если бы я на самом деле чего-то требовал от тебя, Виктория, то сейчас ты была бы мне настоящей женой. Ни один мужчина не позволил бы жене избегать его так, как ты избегаешь меня. Я старался быть терпеливым, учитывая обстоятельства нашего брака, но предупреждаю: мое терпение на исходе.
– Говорят, терпение – одна из добродетелей, Эдвард.
Он подхватил ее на руки и усадил в седло. Затем и сам вскочил на лошадь.
– Твоих добродетелей, Виктория, с лихвой хватит на нас обоих.
Эдвард пустил свою лошадь галопом, и Виктория не сразу его догнала. Потом они ехали медленнее, любуясь окружавшими их ландшафтами.
– Какой восхитительный вид! – воскликнула Виктория. – Такого богатства зеленой палитры я еще не видела. Как жаль, что с нами нет Пола. Уверена, Ямайка привела бы его в вос… – Виктория осеклась, поняв, что допустила ошибку.
Эдвард тотчас же спешился и схватил ее лошадь под уздцы. Затем снял жену с седла и проговорил:
– На этот раз ты зашла слишком далеко, Виктория. Я предупреждал тебя.
– Пожалуйста, Эдвард, отпусти меня… – прошептала она, в ужасе глядя на мужа.
– Не думаю, Виктория, что исполню твое желание. Ни один мужчина не смог бы вынести тех мук, на какие ты обрекаешь меня. Мне до смерти опротивело постоянно слышать имя Пола О’Брайена.
Он впился в ее губы поцелуем, и Виктория поняла, что на сей раз муж не отступится.
Потом Эдвард отнес ее в тень развесистого дерева и, положив на траву, проговорил:
– Готовься отдать мне то, что ценишь больше всего на свете, Виктория. – Он улегся с ней рядом.
Она заплакала и прошептала:
– Нет, Эдвард, нет. Не делай этого.
– Будь ты проклята! – воскликнул Эдвард. Он заставил себя подняться на ноги и направился к лошадям. Домой они возвращались в молчании. Время от времени Эдвард бросал на жену косые взгляды. «О Господи, – думал он, – неужели моим мукам не будет конца?» Впрочем, Эдвард прекрасно понимал, что все равно добьется своего – это был лишь вопрос времени.
Когда они наконец добрались до конюшен, Виктория с облегчением вздохнула. Она спешилась, не дожидаясь помощи мужа, и направилась к коттеджу. «Как жаль, что здесь нет Бодайна, – думала она. – Бодайн непременно помог бы мне».
После ужина Виктория и Доротея уединились в гостиной, а Эдвард с Каллэмом закрылись в кабинете.
Налив Эдварду стакан бренди, Каллэм сказал:
– Ты, похоже, чем-то обеспокоен, не так ли?
– Неужели это заметно? – проворчал Эдвард.
– Я вижу, что у вас с Викторией не все гладко.
Меряя комнату шагами, Эдвард рассказал Каллэму о бегстве Виктории из Джорджии. Рассказал и о том, что ее разыскивали власти. Внимательно выслушав, Каллэм спросил:
– Ты уверен, что сможешь снять с нее обвинения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45