Она оказалась прижатой к груди рослого мужчины, большой мозолистой ладонью прикрывшего ей рот.– Ты не скажешь ни слова, да?Глаза ее расширились. Равенна, наконец, узнала его.Он опустил руки.– Малахия, что ты здесь делаешь? Если Тревельян поймает тебя у замка, он позаботится, чтобы тебя повесили.– Висеть будет он. Я пришел, чтобы предупредить тебя. Сегодня ночью замок подожгут.Слова эти медленно просачивались в ее сознание – словно вода в песок. С болезненным сожалением она поглядела на древние стены замка. Озаренные светом праздника, они сияли, как маяк человеческого терпения. Как памятник хрупкому и ранимому перемирию.– Скажи им, чтобы они оставили Тревельяна в покое, Малахия. – Схватив молодого человека за рубашку, она притянула его к себе, хотя весил он на несколько стоунов Старинная мера веса, камень; 1 стоун = 14 фунтам = 6.34 кг.

больше ее самой. – Разве ты еще не понял? Он вовсе не злодей, каким его хотят представить. В нем единственная надежда Лира справиться с блайтом. Он уже везет сюда овец и зерно, чтобы помочь им пережить тяжелые времена. Лиру может помочь только Тревельян. И если вам удастся убить его, что станется со всеми нами?В темноте Малахия поглядел на нее, и Равенна не могла не заметить, что глаза его не пропустили ничего. И дорогого платья, и – в особенности – сверкающих изумрудов на ее шее.– Шон О'Молли сказал мне, что ты ездила с ним в Антрим, – прошептал он в негодовании. – Он сказал мне, что ты легла под него. А что, когда Тревельян на тебе, деньги его заставляют тебя стонать громче?Она ударила Малахию по лицу, совершенно не сознавая, что делает. А потом, удивляясь самой себе, поглядела на него, пытаясь определить выражение прячущегося в тенях лица. Малахия не шевельнулся… даже не прикоснулся к своей щеке. И тут лишь Равенна ощутила, что ее рука болит не меньше, чем сердце.– Равенна, ты любишь его?Повисший в воздухе вопрос звучал обвинением. Ей хотелось бы ответить отрицанием, однако Равенна не могла этого сделать. Она вцепилась в корявый ствол орешины как в единственную опору.Изучавший ее внимательным взглядом Малахия наконец проговорил:– Итак, ты развлекалась с графом и дала ему. Ладно. Но больше этого не будет.– Нет, – прошептала она. – Тебе придется сказать Шону и всем остальным, чтобы его оставили в покое. Если они подожгут замок сегодня, то могут причинить зло своим родным. – Новый прилив страха овладел ею. – В замке и Гранья, и отец Нолан. Ты убьешь и их, чтобы только добраться до Тревельяна.– Я не хочу никого убивать, – Малахия в остервенении встряхнул ее. – Но разве ты не понимаешь? Ребятам нужен пример. Сегодня бал, и лучшего случая не придумаешь.– А я думала, что ты расстался с ними! Я думала, что ты уехал в Гэлуэй! – Слова Равенны были полны отчаяния. – Ты должен сказать, чтобы они оставили Ниалла в покое.– Они не послушают меня. Я ничего не могу сделать.Я просто хотел повидать тебя. Сказать, чтобы ночью тебя не было в замке…– Я буду в замке. Поэтому останови их. Останови!Вырвавшись из рук Малахии, она бросилась бежать по лужайке. Малахия устремился за нею и догнал ее.– Тебе не спасти его!Тихое животное рычание вырвалось из ее горла. Повинуясь инстинкту, Равенна впилась зубами в руку Малахии и, оказавшись на свободе, вновь побежала.– Равенна, – позвал ее Малахия, не смея следовать за ней к толпе.– Останови их! Иначе я тоже буду в замке, Малахия! – крикнула она и, подобрав тяжелые атласные юбки, бросилась бежать по людной лужайке.Она не оглядывалась и не видела, как Малахия подобрал букетик фиалок, упавший с ее груди. Глава 26 Кэтлин вышла на темную террасу, в замке гремело веселье, однако она ничего не замечала.Девушка подошла к краю террасы. Держась в тени, она отыскала у себя в кармане полупенни и бросила вниз. Отскочив от скалы, монетка полетела вниз на сотню футов, отделявшую замок от впадающей в море реки Сорра.Она опустила руки на ограждение. Свет луны коснулся ее слез, бриллиантами блеснувших на щеках девушки. Она думала. А о чем – трудно было понять. Кэтлин открыла глаза и приподняла юбки, чтобы забраться на ограждение.Тут возле нее шевельнулась тень.Испугавшись, она повернулась, чтобы посмотреть, что это. Тень возникла в том месте, где к террасе подходил лес, за которым начиналось кладбище. Если бы она верила в существование призраков и духов, то могла бы подумать, что увидела нечто подобное.– Кто там? – обратилась она к фигуре, выросшей возле дверей, через которые она вышла.Не говоря ни слова, призрак повернул к ней голову. И оценив ситуацию, словно необоримый ветер метнулся к ней и стащил с невысокой стенки.– Какого черта?! Кто ты?! – спросил призрак, оказавшийся вовсе не призраком, а мужчиной из плоти и крови, наделенным могучей силой.– Мне больно, – охнула Кэтлин, даже не пытаясь сопротивляться.– Кто ты и что делаешь здесь?– Этот вопрос я могу задать и тебе. Судя по голосу и скверным манерам, ты не из Верхов. – Она не хотела показаться надменной, это была простая констатация факта.Луна вновь вынырнула из облаков. Она постаралась рассмотреть мужчину. К удивлению Кэтлин, он был явно потрясен ее обликом. Она не была с ним знакома, значит, дело было в чем-то другом.– Кто ты? – прошептала она.Он глядел на нее, словно не веря своим глазам.– Разве я знаю тебя? – выпалила Кэтлин, встревоженная этим взглядом.– Нет, – ответил он с каким-то непонятным выражением на лице. Рука его прикоснулась к лицу девушки, к слезам, которые не успели еще высохнуть. – Ты плакала? Почему?– Это не твое дело.– А что ты делала на этой стене? До речки лететь отсюда не близко.Кэтлин отвернулась от него. И промолчала.– Ты плачешь по мужику? Влюбилась, значит? – он словно издевался над ней. – А я и не думал, что у вас, в Верхах, способны на это. Мне казалось, что сердца ваши слишком холодны для слез.– Разве люди умирают из-за любви? – Отерев слезы со щек, она улыбнулась. – По-моему, они умирают, когда их не любят.– Ты думаешь, что тебя никто не любит?Слезы вновь хлынули по ее щекам. Кэтлин промолчала.– Плохо, когда женщина плачет так тихо, – сказал он едва ли не с осуждением.– Слезы становятся тихими, когда их некому слышать.На лице мужчины отразилось смятение. Кэтлин явно растрогала его, хотя он совершенно не хотел этого.– Иди отсюда. Здесь тебе не место, – проговорил мужчина.– Ты из смутьянов? Это ты сжег наш сарай и убил мою милую Бурьку?– Ничего я не поджигал. – В признании этом слышалось и возмущение и самоосуждение.– Как тебя зовут? – негромко спросила она.– Я не дурак, чтобы называть себя. – Руки его крепче стиснули ее запястья. – Но я знаю тебя, Кэтлин Куинн. Ты та самая девочка в хорошеньком платьице… – голос его стих до шепота, – и с милой мордашкой.– Кто ты? Назови мне хотя бы свое имя.– Чтобы наутро меня линчевали? Нет уж, спасибо.– Но я же вижу, какой ты – рыжеволосый, с грубым лицом… но, по-моему, в нем есть доброта.Он оттолкнул ее. Кэтлин уперлась спиной в ограду террасы.– Позволь мне дать тебе совет, Кэтлин Куинн. Уезжай-ка из этого замка прямо сейчас и не думай возвращаться. Сегодня здесь будут неприятности. Лучше держись подальше отсюда.– И у тебя хватает наглости давать мне такой совет? Значит, ты один из тех парней, о которых все говорят… Парней, что ночами бродят по глену.– Я спас тебе жизнь, – рявкнул он. – Но ты из Верхов. Возможно, ты ничего не знаешь о благодарности. Хотя и должна бы испытывать ее ко мне. А теперь уходи из замка.Кэтлин бесшумно отодвинулась от стенки террасы. Однако прежде, чем мужчина исчез среди корявых стволов, она спросила:– А ты когда-нибудь любил, бунтовщик?– Ага, но она не любит меня.– Не стоит губить других, чтобы повредить ей.Лицо его ожесточилось.– К ней это не относится.– Понимаю.– Ступай отсюда, Кэтлин Куинн, береги свое милое личико, – буркнул он.– Ты знаешь, что я предупрежу их, как только уйду отсюда.– Да, но все-таки уходи.– Почему же ты пощадил меня? – прошептала она.– Из-за слабости к смазливым девчонкам, даже если они и из Верхов.– Молись, чтобы мы добились желаемого. По-моему, мы с тобой хотим одного и того же.– Ага, – прошептал он, с трудом отрывая взгляд от ее удаляющейся фигурки. * * * Равенна пробиралась через толпу гостей, веселящихся на лужайке. Грудь ее разрывалась, требуя воздуха. Бок болел, платье порвалось, но она думала лишь о том, чтобы найти Тревельяна. Она должна предупредить его. Предупредить и спасти.– Дитя, дитя мое, куда ты так спешишь?Повернувшись, она увидела отца Нолана. Она не хотела останавливаться, чтобы сообщить ему о грядущей трагедии, ибо ей нужно было отыскать Ниалла, но возле священника на скамеечке сидела Гранья. Сердце Равенны подпрыгнуло, и она бросилась к бабушке.– Гранья! Гранья! – воскликнула Равенна, опустившись на колени перед бабушкой. – Гранья! Я только что видела Малахию! Тебе нужно уходить отсюда! Он сказал мне, что сегодня ночью смутьяны намереваются спалить замок! – Девушка смахнула слезы с лица. – Скажи мне, что случится? Ты что-нибудь видела об этом?Гранья погладила волосы внучки. Равенна глядела на нее, впервые заметив, насколько стара Гранья. Она не видала ее несколько дней, и они показались годами.– Равенна, моя дорогая, моя милая Равенна. Я так порадовалась за тебя. Но видений, дитя, у меня не было.Равенна обняла Гранью и постаралась набраться отваги. Теперь она нужна была Ниаллу. Его следовало предупредить.– Я должна найти Тревельяна. Его хотят убить, – Равенна в ужасе всхлипнула. Паника охватила ее, едва она поняла, что может потерять то, чем владела, не ценя этого.– Итак, ты полюбила его, правда, моя дорогая?Гранья обратила к внучке белые слепые глаза. В свете факелов старуха казалась настоящей ведьмой – старой и уродливой, с бородавками на носу, – какой представлялась Ския Эйдану. Но ни одну ведьму никто не любил так, как Равенна свою бабушку. Со слезами девушка ткнулась ей в грудь.– Кажется, я должна любить его, Гранья, потому что иногда он вселяет в меня такое замечательное чувство, а сейчас… я боюсь за его жизнь, потому что скорее отдала бы собственную, чем позволила бы ему умереть.– Тогда ступай к Тревельяну и отдай свою любовь.– Да, да. – Равенна вскочила на ноги. Поглядев на отца Нолана, она сказала: – Здесь может случиться беда, отведите Гранью домой. – Она прикоснулась к руке бабушки. – Обещаю, что скоро вернусь домой; он не станет держать меня в плену, когда поймет, что я люблю его.– Скажи ему об этом, дитя мое. Отдай ему все свое сердце и получишь взамен целиком его собственное… Я видела это.Отец Нолан помог Гранье подняться. Услышав обещание от священника приглядеть за Граньей, Равенна бросилась в замок. * * * – Милорд, в черном коридоре дым. Леди Кэтлин Куинн только что сообщила мне, что натолкнулась на бунтовщика, пытавшегося проникнуть в замок, – сказал Гривс.Тревельян скрестил руки на груди. Преподобный Драммонд, с которым беседовал граф, стал бледным как призрак.– Проверьте комнаты. Приглядите, чтобы всех вывели. – Тревельян подозвал к себе дворецкого и негромко сказал: – Отыщите Равенну. Я думаю, что она вернулась к своей бабушке, но проверьте, так ли это. Я должен быть уверен в ее безопасности.– Слушаюсь, милорд.Драммонд обратился к гостям, только что вошедшим в гостиную.– Пошлите в сарай за старшим конюхом. Организуем цепочку с ведрами! Огонь уже здесь!Ниалл прошел через гостиную, направляясь к коридору для слуг. Дым уже синим туманом курился из двери. Отступив, он ударил ногой в дверь. Внутрь густой пеленой потек дым.– Проклятые смутьяны! – завопил один из гостей позади него.Не обращая внимания на него, Тревельян попытался войти в коридор. Когда дым немного рассеялся, он шагнул внутрь.– Что это такое, Тревельян?Последовавший за ним мужчина нагнулся и что-то подобрал с пола. Вернувшись в гостиную, он положил находку на стол.Ниаллу пришлось повернуться.– Что это? Что это значит? – заинтересовались гости.Кровь в жилах Ниалла похолодела. На столе лежал смятый букетик фиалок.– Я видел эту вещицу приколотой к платью той самой молодой леди, – произнес один из лордов.– Но она была на балу. Что делать ей у слуг? – удивился третий.– Не надо забывать, крошка давно дружила с Маккумхалом. Все знают, что отец его водился с Белыми парнями.– Довольно, – проговорил Ниалл, остановив пересуды красноречивым взглядом.– Она отправилась к этому мошеннику Маккумхалу, – объявил другой гость. Ниалл увидел лорда Куинна, ввалившегося в комнату.– Все так, Тревельян, я только что видел вашу пасси неподалеку от кладбища в объятиях Маккумхала, не более пятнадцати минут назад.Тревельян молчал. Подобное обвинение не оставляло место защите. Гости переговаривались, поглядывая на Ниалла, застывшего каменной статуей, беспомощного перед букетиком.– Пошли, друзья. Разыщем шлюху, которая помогла сделать такую подлость нашему хозяину, – объявил Куинн.– Покиньте комнату, – прошептал Тревельян.– Что? – переспросил преподобный Драммонд.– Я сказал, чтобы все освободили комнату. Огонь может скоро добраться сюда. Я хочу, чтобы все были в безопасности. Кроме того, вы можете помешать передавать ведра. – Сам Тревельян остался возле стола, не сводя глаз с фиалок.– Да, да, – согласился Драммонд, недоуменно озираясь.Викарий направился к двери.– Я отыщу ее, Тревельян. Девку надо повесить за это. – С этими словами лорд Куинн и другие гости покинули гостиную.Тревельян остался в комнате; не веря собственным глазам, безутешный, он все разглядывал фиалки. * * * Скоро явился старший конюх с ватагой крепких молодцов. По рукам побежали кожаные ведра с водой, которую выплескивали в недра коридора.Но пламя уже охватило бархатные драпировки и высохшее за века дерево. Тревельяну доложили, что горит все восточное крыло замка. Известие это он воспринял спокойно, словно и не заметил. Убедившись, что борьба с огнем идет успешно, Ниалл взял букетик и отправился в башню.Там-то его, наконец, и отыскала Равенна. Ниалл сидел в своем кожаном кресле.– Я так волновалась, – прошептала она, прижимаясь щекой к его колену. Прикосновение к ноге Ниалла немедленно утешило душу Равенны – ведь он был жив и здоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53