«Господи, прости мою душу грешную!»
Он желал Андрию так, что ему пришлось собрать все силы, чтобы удержать себя от непоправимого. Он жаждал одного – сорвать одежду сначала с нее, потом с себя и овладеть ею прямо здесь, на этой высокой душистой траве. Люк как мог незаметнее сунул руку в карман брюк, чтобы убрать слишком уж явные проявления своего состояния. Андрия словно прочла его мысли и опустила глаза. Этого вполне хватило, чтобы умертвить взбунтовавшуюся плоть.
От ее улыбки Люк испытал воистину танталовы муки.
– Вам нехорошо, брат Люк? У вас лицо все красное.
– Наверное, на солнце перегрелся. Все время на палубе, под открытым небом… – пробормотал молодой служитель церкви. – Мне, пожалуй, лучше всего пойти поспать часок до ужина. Я очень вам признателен за прогулку, Андрия. От всей души благодарю! Увидимся позже.
Он резко повернулся и, не вынимая из кармана судорожно сжатую руку, заспешил вниз по склону.
Люк уже подходил к дверям миссии, а в ушах все продолжал звенеть девичий смех, негромкий и нежный, как перезвон знаменитых китайских колокольчиков под ласковым дуновением ветерка.
Глава 4
Первый месяц жизни в миссии оказался весьма поучительным для Люка Каллагана. Вместе с Тондлоном и Андрией, которые оказались замечательными помощниками, он вдоль и поперек исходил окрестности, разыскивая горемык, нуждающихся не только в Божьей, но и в человеческой помощи. Над Юго-Восточным Китаем пронеслись муссоны и оставили после себя массу всевозможных болезней – инфлюэнцу, холеру, дифтерию, оспу и совсем неведомые недуги, у которых даже не было названия.
Бесплатная лечебница при миссии была хорошо оснащена лекарствами: хинин, мышьяк, белладонна, настойка опия… А еще Люк обнаружил толстенную медицинскую энциклопедию, в которую углублялся каждый вечер.
– Учусь во время работы, – бросил он Тондлону, когда они вдвоем накладывали лубок на сломанную ногу лесоруба, неудачно упавшего с дерева. Каллаган впервые в жизни столкнулся с переломом и совсем по-детски радовался, потому что у них все получилось. – Сделали так, как в книге написано! – гордо возвестил он, когда они, перенеся стонущего мужчину в глинобитную лачугу, осторожно опускали его на соломенную циновку. – Ну вот и хорошо. Теперь тебе будет легче. Выпей-ка вот это. – Люк осторожно влил в рот несчастного немного настойки опия и передал пузырек жалобно причитавшей жене лесоруба. – Если ему будет хуже, дай еще немного этих капель.
Женщина схватила руку Люка и принялась покрывать ее поцелуями, что-то торопливо приговаривая. Она говорила слишком быстро, и Люк, хотя уже и сделал определенные успехи в китайском, ровным счетом ничего не понял. С умоляющим видом он повернулся к Тондлону.
– Женщина говорит, что она, ее муж и их дети до конца жизни будут у вас в неоплатном долгу. И спрашивает, как им отдать этот долг? – перевел китаец.
– Скажи ей, что никакие долги отдавать не нужно. Я просто исполнил волю Божью. Пусть они возносят свою благодарность Ему.
Тондлон повторил его слова по-китайски. И мужчина, и женщина вдруг стали очень серьезными. Люк почувствовал в их голосах волнение, когда они заговорили почти одновременно.
– Они смущены, потому что у вас другой Бог, не тот, в которого верят они. Ваш Бог не примет их благодарность.
– Это не так. Скажи им, что мой Бог слышит молитвы всех и каждого на земле. – Люк немного поколебался. – Скажи им, что для людей Бог всегда един, как бы его ни называли.
– Я им, конечно, переведу это, но… – Тондлон улыбнулся и покачал головой.
– Не утруждай себя беспокойством, еретик! Давай-ка лучше переводи.
Супруги кивнули и вполголоса заговорили друг с другом.
– Подожди-ка минутку, – сказал Люк после краткого раздумья. – Я вот о чем подумал. Если они действительно хотят что-то для меня сделать, попроси их отдать детей в школу при миссии всего на одну неделю. Если детям там понравится, пускай и дальше ходят. А если нет, так на нет и суда нет, они просто заберут их обратно.
– Однако быстро же вы набираетесь опыта, друг мой! – ухмыльнулся Тондлон. – Лукавый миссионер, да и только.
Он перевел предложение Люка.
Обсуждение возобновилось с новой силой. Наконец мужчина пожал плечами, и женщина повернулась к Люку. Лицо ее сияло от радости.
– Они согласились на ваше предложение. Дети будут ходить в школу.
– Скажи им, что я их благодарю и что приду завтра утром – посмотреть, как заживает нога.
Случаев, подобных этому, было не счесть. У китайцев принято не оставлять доброе дело невознагражденным. Обычай требовал, чтобы проявление доброты, великодушия и милосердия обязательно получало пусть скромный, но ответный отклик.
Когда Люк не навещал больных, то вел дружеские беседы со стариками и дарил им приятные пустяки: жестянку с чаем, плитку шоколада или табака, леденцы для внуков, а то и корзину с фруктами и овощами совсем обнищавшим. Язык давался ему все лучше и лучше, и контакт с жившими в округе людьми становился более тесным.
Все больше детей приходили на занятия в школу при миссии, и совсем немногие переставали ходить после первой испытательной недели.
– Вы самый удачливый священник из всех, кого я видела в миссии за все это время, – заметила ему Андрия, когда они не спеша прогуливались по лугу на дальнем склоне холма, на котором располагалась миссия.
– Я изрядный лекарь, а вы с Рут просто первоклассные учителя.
– Мне хотелось бы больше верить в то, чему я их учу, – задумчиво проговорила Андрия.
– Выходит, ты не веришь в то, что быть милосердным, честным, правдивым, великодушным, целомудренным и нести добро людям – это хорошо?
– Конечно, верю!
– Так в этом суть любой религии. Христианство, иудаизм, мусульманство, конфуцианство. Все в итоге сводится к золотому правилу: делай людям то, что тебе хотелось бы, чтобы они делали тебе. Ты можешь придраться к такой философии, сестра Андрия?
Девушка чуть обиженно надула губки, и Люка охватило неодолимое желание их поцеловать – такие они были нежные, пухлые и розовые…
– Полагаю, что нет, – после небольшой паузы уступила Андрия. Она остановилась и, чуть склонив голову, как-то странно на него посмотрела. – О чем вы думаете, брат Люк?
– Да так… Думаю о том, о чем мы с вами сейчас говорили.
– Нет, вы думаете совсем не об этом. И я могу сказать, о чем. – Ее голубые глаза, казалось, смотрели в самую глубину души Люка. Девушка с решительным видом сложила руки на груди. – Теперь скажите мне правду, Люк. Я уверена, что вы думали… Да, так оно и есть! Вы думали про меня.
– Неправда! – возмущенно воскликнул Люк и тут же густо покраснел, выдав себя с головой.
– Люк, пожалуйста, скажите мне, – тихо попросила она.
– Я не могу вам этого сказать. – Побагровевший Люк уставился на носки ее туфель.
– Вы не можете мне не сказать. Я шагу отсюда не сделаю, пока не услышу, что вы про меня только что подумали.
– Перестаньте вести себя как капризное дитя, Андрия! А не то…
– Вы меня отшлепаете. Угадала? – Девушка явно наслаждалась его замешательством. – Один раз вы уже грозились это сделать, но отчего-то никак не решитесь выполнить обещание. Да вы просто большой обманщик, Люк Каллаган! В этом вы меня не переубедите. Если будет нужно, я простою здесь хоть всю ночь. Может быть, меня съедят волки. Или еще хуже, меня захватят и изнасилуют бандиты. Ну и пусть! Может быть, хоть тогда вы пожалеете о своем ослином упрямстве!
– Очень хорошо, заносчивая маленькая мисс! Значит, мы желаем узнать, о чем я думал. – Люк расправил плечи и сделал глубокий вдох: – Вот о чем я только что думал.
С этими словами он шагнул вперед, схватил Андрию за плечи и, поймав на мгновение ее взгляд, жадно приник к девичьим губам. И поцелуй превзошел все, о чем он позволял себе мечтать. Губы Андрии оказались теплыми, уступчивыми и сладкими. И отвечала она на поцелуй не менее пылко и горячо. Когда наконец они оторвались друг от друга, девушка прошептала ему на ухо:
– Я думала о том же самом с того мгновения, как увидела тебя в первый раз. Я так молилась, чтобы однажды ты сделал это. И не только это! – сверкнула она глазами.
– Андрия… я люблю тебя, – пробормотал Люк и принялся целовать ее в нос, лоб и щеки.
– И я люблю тебя, Люк. Мой единственный возлюбленный.
Он насторожился, когда Андрия мягко выскользнула из его объятий и потянула его за собой вниз, на влажную, пахучую траву.
Они лежали рядом, целовались и ласкали друг друга. Андрия села и начала расстегивать блузку.
– Мне хочется быть с тобой по-настоящему близкой. Разденься и ты.
Люк заколебался и украдкой бросил взгляд в сторону видневшейся вдалеке крыши миссии.
– Глупенький, нас никто не увидит. Поспеши, я так хочу любить тебя. И я знаю, что ты желаешь меня так же сильно. – Она прикрыла ему рот ладошкой и тихо рассмеялась. – Ты думаешь, я не поняла, отчего ты засунул тогда руку себе в карман? Чтобы спрятать…
– Пожалуйста, не продолжай. Я и так уже достаточно смущен.
– А я нет!
Вслед за блузкой на земле оказалась юбка, а потом и нижняя рубашка вместе с панталонами. Нагая Андрия села, поджав под себя ноги, и выпрямилась. Стояла удивительная тишина, лишь ветер шуршал в траве да перебирал рассыпавшиеся по спине длинные блестящие черные волосы девушки.
– Боже, как ты красива! – ахнул Люк, буквально замерев в благоговении.
Андрия слегка покраснела и смущенно потупилась.
– Спасибо. Я хочу быть красивой для тебя.
Все оказалось так, как он себе и представлял. Под скучной, безликой одеждой скрывалось само совершенство. Ее маленькие груди с дерзко торчащими розовыми сосками были тугими и безупречными по форме. Взгляд Люка скользил по округлому животу, мягким полушариям ягодиц и стройным бедрам девушки, стыдливо избегая пушистого треугольника лона.
Дрожа, как школьник перед экзаменом, он неловко начал раздеваться. Андрия мгновенно почувствовала, как взволнован Люк, и застенчиво потупилась.
Она подняла глаза лишь тогда, когда юноша оказался рядом. Люк опустился на колени, осторожно обнял Андрию за плечи, поцеловал и порывисто приник к девушке. Андрия ласкала его с такой пылкостью, что он едва не потерял голову от нахлынувшей страсти.
– Андрия, у меня больше нет сил терпеть, – задохнулся Люк.
Девушка замерла, убрала руки, легла на спину и с улыбкой широко развела бедра.
– Иди же ко мне, мой единственный, возлюбленный мой! О, как я жажду тебя, мой желанный!
Она направила его мужскую плоть в себя. Люк продолжил было движение, но вдруг почувствовал какое-то препятствие.
– Я забыла тебе сказать, что я девственница, – извиняющимся тоном прошептала Андрия.
Люк был удивлен и обрадован ее словами. Он уже начал считать само собой разумеющимся, что в этих диких, Богом забытых местах девочки теряли невинность очень рано. Уж он-то знал, что в Сан-Франциско девственницу днем с огнем не найти!
– О, моя, и только моя, Андрия! Родная моя девочка! – Он нежно поцеловал ее в закрытые глаза, когда девушка выгнулась ему навстречу и задвигала бедрами, изо всех сил стараясь помочь проникнуть в себя.
Люк испугался, что у него ничего не получится. Опасение было настолько сильным, что желание начало ослабевать. «Господи! А если Андрия не такая, как все?» – окатила жаром шальная мысль. Ему доводилось слышать истории о том, что иногда у миниатюрных женщин все настолько маленькое, что любовная близость с ними просто невозможна.
Но вдруг преграда исчезла, и он ощутил сладостное объятие бархатистого девичьего лона.
– Любимый! О любимый мой! – счастливо вскрикнула Андрия. – Это такое счастье, такое счастье!
– Я обожаю тебя, моя единственная девочка!
Люк отчаянно старался сдержать свою страсть, но мучительная жажда наслаждения оказалась неодолимой. В то же мгновение незримая плотина внутри него рухнула, и ему показалось, что он исчез в бесконечно длящейся вспышке невообразимого блаженства.
В первый момент Андрии было очень больно, но девушка не издала ни звука. А сейчас ее переполняла радость слияния с любимым, но острое желание осталось неутоленным. Девушка решила не говорить об этом Люку. Она сердцем чувствовала, что любые слова о том, что он не сумел подарить ей радость удовлетворения, ударят по его мужскому самолюбию, и в следующий раз страх неудачи обессилит его желание.
– За всю свою жизнь я ни разу не была так счастлива, как сейчас, – сказала Андрия. И это было истинной правдой. Ее переполняло ощущение любви и свершившегося чуда.
Люк взял ее за руку и поцеловал в раскрытую ладонь.
– За всю свою жизнь! – шутливо воскликнул он. – За все свои долгие пятнадцать лет! А знаешь, у меня сейчас такое чувство, будто мы знакомы целую вечность.
– Ты что, забыл? Да ведь мы лежали в одной люльке, едва успев появиться на свет! – рассмеялась Андрия.
– Точно! А став постарше, играли в дочки-матери, – пошутил Люк. – Уйма маленьких мальчиков и девочек играют в эту игру, ведь так?
– Повзрослевшие мальчики и девочки в нее тоже играют. Например, вот так. – Андрия приподнялась на локте, дотянулась рукой до его опавшей плоти и с радостью почувствовала, как та откликнулась на настойчивую ласку ее пальцев.
– Или вот так, – Люк накрыл ладонью густой кустик внизу ее живота.
Андрия взяла его руку и теснее прижала к себе.
– Мне так приятны твои прикосновения. Я люблю тебя!
Они предались неторопливым любовным ласкам, и очень скоро Андрия уже не могла сдержать желания.
– Люби меня, Люк, люби меня сейчас! – простонала девушка.
Он лег на нее и нежно вошел во врата любви, теперь широко раскрытые в трепетном ожидании возлюбленного. Андрию поглотил экстаз, родившийся в ее лоне.
– Люк, о Люк, как я тебя люблю!
Все оказалось точно так, как она слышала и читала. Именно так она и представляла себе пик любви между мужчиной и женщиной. Неутолимый любовный голод. Невыносимое блаженство. Надежда, что это будет длиться и длиться и мучительная жажда небесного наслаждения никогда не будет утолена.
Влюбленные утомленно лежали в объятиях друг друга и буквально купались в тишине. Любви не нужны слова, ей хватает мимолетных прикосновений – неспешных, ласкающих и ободряющих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41