Хоакин с удовлетворенным вздохом сполз с Андрии и с нежностью сжал ей ягодицы.
– Ты просто ангел!.. – шепнул он.
Вдруг Мурьета резко сел на койке и прислушался.
– Что такое, Джо?
– Ты ничего не слышала?
– Нет.
– Зато я слышал. – Он вскочил с койки, натянул штаны, на цыпочках подкрался к наружному пологу палатки и слегка приоткрыл его. – Caramba! – еле слышно выругался Мурьета.
– Что там, Джо? – Андрия спустила ноги на пол и закуталась в одеяло.
– Полиция, черт бы ее побрал! Дорогая, мне нужно уходить.
Он метнулся в глубину палатки, выхватил нож и полоснул по полотну. Потом бесшумно выскользнул в ночь…
Со всех сторон поднялась дикая стрельба. Бандиты были застигнуты врасплох, и пули беспощадно косили их. Трехпалый Джек, дремавший около едва тлеющего костра, был сражен насмерть несколькими выстрелами. Кто-то бросился к лошадям, кто-то упал на землю, чтобы не быть убитым и успеть сдаться. Мурьета благополучно добрался до своего жеребца и одним прыжком взлетел в седло. Конь понесся к лесу. Хоакину удалось бы уйти, не поймай его на мушку один из калифорнийских рейнджеров.
Когда все было кончено, Мурьету нашли ярдах в ста от лагеря. С запрокинутым к небу лицом он лежал на спине. Пуля раздробила ему позвоночник.
На поляне торжествующие полицейские прикладами безжалостно сгоняли всех пленников в кучу. Андрия, успевшая одеться, вышла из палатки и нос к носу столкнулась с высоким, дородным мужчиной в дорогой шляпе.
– Мэм? Я капитан Лоу, исполняющий обязанности шерифа рейнджеров Лос-Анджелеса. А вы, должно быть, мисс Андрия Каллаган?
– Мистер Калеб Каллаган – мой опекун.
– Слава Богу! Мы уж думали, что вы давно мертвы. Калеб места себе не находил с того дня, как вас похитили.
– Со мной обращались очень вежливо и уважительно. А где Хоакин?
– Хоакин? – Лоу удивленно приподнял брови. – А, вы имеете в виду Мурьету? Ранили его не приведи Господь. Считайте, он не жилец.
– Мне нужно его увидеть.
– Мэм?
– Мне нужно увидеть Хоакина Мурьету, – твердым тоном повторила Андрия.
Озадаченный Лоу пожал плечами:
– Если вы так хотите… Пойдемте, я вас провожу.
Над лежащим мексиканцем стояли два рейнджера с факелами в руках.
Андрия опустилась рядом с Мурьетой на колени и негромко его окликнула:
– Хоакин… Джо, это я, Андрия.
Он медленно открыл глаза и слабо улыбнулся.
– Ты ангел… – едва слышно шепнули его губы. Чтобы услышать, девушке пришлось совсем низко склониться к нему. – Сейчас у тебя совсем ангельское лицо. А может быть, я уже на небесах, как ты думаешь? Да нет, боюсь, я отправлюсь в противоположном направлении… – Он захлебнулся в кашле. – Дорогая… еще одно. Помни, всегда помни, что я… – он зашелся в новом приступе клокочущего кашля, и девушка едва разобрала его последние слова, – …я люблю тебя.
Капитан Лоу помог Андрии подняться с колен. С трудом удерживаясь от рыданий, девушка до крови закусила нижнюю губу. Со стороны поляны бежала Розита. Лицо ее было мокрым от заливавших его слез. Увидев мертвого мужа, она в ужасе схватилась за голову:
– Хоакин! Хоакин! Любимый! Что они с тобой сделали?
Она бросилась было на распростертое тело, но двое рейнджеров удержали ее.
– Мне искренне жаль, миссис Мурьета, – сочувственно проговорил капитан Лоу. – Но если честно, то все мы знали, что именно этим все и закончится. А он знал об этом лучше каждого из нас. Вы знаете, что он сказал мне, когда мы его нашли? Он сказал: «Капитан, я сделал свое дело, а вы сделали свое. Прощай, друг».
Андрия обняла Розиту и прижала голову плачущей женщины к своей груди.
– Перед смертью он успел сказать еще одно.
– Что же он сказал? – спросила безутешная вдова.
Андрия глубоко-глубоко вздохнула и ровным голосом ответила:
– Он сказал мне: «Передай моей дорогой Розите, что я нежно люблю ее и что в один прекрасный день мы снова будем вместе в мире ином».
И Андрия наконец разрыдалась, оплакивая еще одну утраченную любовь.
– Мисс Каллаган, предлагаю вам отправиться вместе с нами обратно в Сан-Франциско, – сказал ей капитан Лоу. – Мистер Каллаган теперь там. Вы в состоянии держаться в седле? Правда, можно доехать до Стоктона, а там вы пересядете в карету. Так вам будет легче.
– И медленнее. Спасибо за заботу, капитан, но я предпочитаю ехать с вашим отрядом. – Она слабо улыбнулась. – С тех пор как меня похитили, я дни напролет проводила в седле, так что добраться до Сан-Франциско мне не составит никакого труда. – Она горячо обняла Розиту: – А моя подруга? Что будет с ней?
– Ей придется предстать перед судом вместе с остальными бандитами. Но она женщина, и я уверен, что суд будет к ней снисходителен.
Поплакав друг у друга на груди, женщины наконец распрощались, и Розита, опустив голову, побрела к арестованным. На рассвете следующего дня отряд двинулся на запад, в Сан-Франциско.
За все время пути не произошло ничего примечательного. К утру третьего дня они подъезжали к предместью расползающегося во все стороны города.
– Капитан, гляньте, в туман какой-то въехали! – повернулся к Лоу один из рейнджеров.
Офицер наморщил нос и принюхался.
– Туман, говоришь? По мне, так скорее дымом пахнет.
По рядам полетел встревоженный гул:
– Должно быть, это в самом Фриско.
– Смотри, дымище какой! Полыхает, знать, за милую душу.
У Андрии учащенно забилось сердце. С тех пор как ее приняли в миссию к мормонам, Калеб Каллаган и его жены стали для нее самыми близкими людьми. Почти семьей. И еще там была ее дорогая подруга Ли.
– Капитан Лоу, ничего, если я поеду вперед? Я беспокоюсь о моей семье.
Капитан сдвинул свою роскошную шляпу на затылок.
– Даже и не знаю, мэм. Если Фриско горит, тогда там сущий ад. Все эти подонки с побережья просто сбесятся. Раньше здесь такое уже бывало. Убийства, изнасилования, грабежи – они ни перед чем не остановятся.
– Я все-таки рискну.
– Я не вправе вас задерживать, но в таком случае возьмите хоть это. – Он протянул ей револьвер. – Вы умеете стрелять?
– Я научилась, когда была в заложницах у Мурьеты. Спасибо, капитан. За все спасибо! И прощайте.
Она несколько раз стукнула пятками лошадь и пустила ее в галоп, направляясь к голове колонны.
Чем ближе Андрия подъезжала к Сан-Франциско, тем гуще становился дым. Наконец она добралась до окружающих город холмов, и с этой возвышенности глазам ее открылось такое, отчего у девушки перехватило дыхание. Внизу бушевал огонь, и ужас происходящего описать было невозможно. Сан-Франциско превратился в настоящий огненный ад. Тысячи обезумевших людей метались по улицам. Пожарные и добровольцы из горожан бесстрашно старались хоть немного унять огонь, чтобы люди могли покинуть город. Надежды на то, чтобы потушить пожар, не было никакой. В Сан-Франциско практически не было каменных домов, и деревянный город стал одним огромным костром. Пламя полыхало повсюду – Портсмут-сквер, Керни-стрит, Клей-стрит. Горело все: таможенные склады, семь лучших городских гостиниц, почта, сотни контор.
Люди прикладывали поистине героические усилия, чтобы снести причалы, прежде чем на них перекинется огонь, и спасти корабли, стоявшие в доках и гавани. Пока полиция была занята пожаром, жулье орудовало вовсю. Грабили все подряд: дома, магазины, конторы, банки. Бары были открыты, и виски, вино, марочное шампанское лились рекой.
На окраине города Андрия проезжала мимо сотен людей, ковылявших куда глаза глядят, с выражением неописуемого ужаса на лицах. Девушка, на которой были только атласная сорочка и туфли на высоких каблуках, с безумным видом бродила среди толпы несчастных погорельцев, тащивших жалкий скарб, который удалось спасти от огня. Она разливала шампанское из оцинкованного ведра. Это была одна из многочисленных проституток, в одночасье лишившихся своих каморок, клубов и казино. С поразительной находчивостью они торопливо ставили самодельные палатки, чтобы даже сейчас хоть немного подзаработать.
Въехав в город, Андрия вскоре оказалась в районе, где грабежи были в самом разгаре. Путь ей преградили трое.
– Ребята, гляньте-ка на эту раскосую милашку, – процедил один их них.
«Ребята» с вожделением уставились на всадницу, явно прикидывая, кто их них будет первым.
Один схватил лошадь под уздцы, а двое других шагнули вперед, чтобы стащить Андрию с седла. Девушка, не теряя самообладания, выдернула из-за пояса револьвер и хладнокровно всадила пулю в плечо тому, кто, к своему несчастью, оказался к ней ближе всех. Наставив еще дымящийся револьвер на его сообщника, она резко бросила:
– А ну, подонки, прочь с дороги, пока я не отстрелила вам яйца!
Негодяи кинулись прочь, бросив своего приятеля корчиться в луже крови посреди засыпанной пеплом дороги.
Андрия поскакала дальше, пока не добралась до огромного пакгауза. Рабочие торопливо тащили десятигаллоновые бочонки и выливали их содержимое на крышу и стены.
– Эй, что вы делаете? – крикнула Андрия.
– Это уксус, – крикнули ей в ответ. – У нас его восемьдесят тысяч галлонов. Если хорошенько пропитать им дерево, никакой пожар не страшен.
– Кто-нибудь знает, где Каллаган?
– Я видел, как Калеб со своим семейством поехал к докам. Дом его спасти было невозможно.
– Спасибо! – поблагодарила Андрия и, развернув лошадь, поскакала в сторону порта.
Лошадь дрожала крупной дрожью, испуганно косясь на дымящиеся развалины. Когда Андрия приблизилась к морю огня, бушевавшему в районе порта, лошадь вдруг встала на дыбы. Не ожидавшая этого всадница вылетела из седла на землю, а ее лошадь с безумным ржанием умчалась обратно по той улице, по которой они приехали.
Морщась от боли, девушка поднялась на ноги, кое-как отряхнулась от пыли и пошла дальше уже пешком.
– Эй, леди, вам лучше не соваться дальше! – крикнул ей спешивший куда-то пожарный. – Там все с минуты на минуту обвалится!
Вокруг возвышались горящие остовы знаменитого делового центра Сан-Франциско. Воды катастрофически не хватало, и люди пытались сбивать пламя одеялами, намоченными в вине или пиве.
– Я ищу Калеба Каллагана. Мне сказали, что он со своими домашними направился сюда.
– Да, я только что видал Калеба вон там! Кажись, он старался пробиться к пристани.
Андрия со всех ног бросилась бежать по улице и каким-то чудом не оказалась под пылающими обломками рухнувшего здания. Помедли она хоть секунду, и в мгновение ока сгорела бы дотла в жутком костре.
Задыхаясь от дыма, с перепачканным сажей лицом, она наконец добралась до доков, где пожарные праздновали победу над огнем. Бутылки с вином и виски только успевали ходить по кругу. Девушка, громко выкрикивая имя Калеба Каллагана, начала проталкиваться сквозь толпу.
– Андрия!
Она стремительно обернулась, увидела его и с криком: «Калеб!» – бросилась ему на шею.
Он обнял девушку так крепко, что ребра затрещали.
– Вот за это чудо я и молился денно и нощно! И утром, и днем, и вечером, и ночью – все время с того самого дня, как тебя отобрали у нас. – Он, не стесняясь, всхлипнул. – Я, старый грешник, не заслужил такой милости. Но ты, Андрия, – ты создана из непорочности и света, поэтому он и откликнулся на мои молитвы! – Калеб обнял ее за плечи и повел к разрушенным докам. – У нас нет времени на болтовню. Чем раньше мы отсюда выберемся, тем лучше.
– А куда мы едем?
– Я всем взял билеты на пароход. Город выгорел дотла. Здесь у нас теперь нет будущего. Женщины уже на борту.
– А где Ли?
– Она тоже там. Твоя мамочка! – ухмыльнулся Калеб. – Я с самого начала не купился на эту вашу байку, малышка. Да ладно. Она замечательная.
– И куда же мы отправимся?
– На Гавайские острова. Слыхала про такие?
– Да. В Китае их называли Сандвичевы острова. А что, Бога ради, мы там будем делать?
– Довольно давно я купил там приличный участок земли. На пару с Доулом и Сприклзом. Они говорят, что там замечательно растет сахарный тростник, а весь мир без сахара просто жить не может.
У берега их дожидался ялик с двумя гребцами. Калеб помог Андрии перейти в ялик, потом залез следом.
– Эй, увальни, отчаливай! – Он положил руку на плечо Андрии и рассмеялся. – Ну, Гавайи, держись! Мы идем!
Глава 13
Люк на всю жизнь запомнил тот миг, когда у него перед глазами впервые возникли Гавайские острова. Из тумана, как резной нос гигантского корабля, величественно выплывал изумительно красивый отвесный скалистый берег.
– Алмазный мыс, – сказал ему Киано. – Древние боги вытесали его из камня и поставили на страже у врат Пуукахола – языческого храма. Вон он, посмотри, на самом верху.
У постройки, прилепившейся на высоте не меньше двухсот пятидесяти футов, был внушительный и довольно зловещий вид. Вокруг, наподобие крепостных стен, громоздились потоки застывшей лавы.
– Это прямо форт какой-то, а не храм, – задумчиво проговорил Люк.
– В некотором смысле это так и есть, – согласился Киано. – Ведь форт должен стоять на пути врага. Эти неприступные стены и не пускали неугодных наружу. Настоящая тюрьма. Если бы эти камни могли говорить! О скольких немыслимых жестокостях они бы рассказали! О скольких мучениях несчастных жертв поведали! Мужчин и женщин там расчленяли на куски. Сначала отрезали пальцы, потом кисти рук, потом предплечья и так далее – дьявольски медленно и последовательно, пока от людей не оставались обрубок туловища и голова. И они все еще были живы и кричали страшным криком адской муки.
– Какое счастье, что это осталось в далеком прошлом! – содрогнулся Люк.
– По большей части да, но на холмах есть секты мракобесов, которые все еще верны древним обрядам.
– Тогда мы будем держаться от холмов как можно дальше, – заметил Джон.
И Люка, и Джона восхитила беглость английской речи их спасителя.
– Можно подумать, что это ваш родной язык, – сказал Люк. – Вы прямо как мой китайский друг. Я вам просто завидую: это такое счастье – свободно говорить на двух языках!
– Наш народ всегда был способен к чужим наречиям, – объяснил Киано. – Что к английскому, что к французскому.
Слушать, как гавайцы разговаривают между собой на родном языке, было для Люка истинным наслаждением – таким музыкальным и певучим был этот язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41