.. Эта милая Людмила, если бы не сдерживалась, могла бы и расплакаться сейчас от жалости, глубокой и нежной… Может быть, Кошмар и занимательное по-своему животное, но ведь не способен же он заменить человека!
И почему тётя Ариадна Аркадьевна так настойчиво и всё-таки неубедительно утверждает, будто бы принципиально не любит детей? Эта милая Людмила никак не могла заставить себя поверить в странное тётечкино утверждение. Скорей всего тут крылась ТАЙНА, тщательно скрываемая и оберегаемая.
Ведь если бы тётя Ариадна Аркадьевна и вправду не переваривала детей, она бы попросту не разрешила племяннице приезжать!
Но если она позволила к себе приехать, то почему пугает и пугает своим, будто бы невозможнейшим характером и всё время заговаривает о скорейшем отъезде только что приехавшей племянницы?
ТУТ ЧТО-ТО НЕ ТО…
НЕ ТО ТУТ ЧТО-ТО…
ЧТО-ТО ТУТ НЕ ТО…
Однако она не была бы этой милой Людмилой, если бы могла позволить себе без конца заниматься бесполезными размышлениями и догадками. Она сразу же поставила перед собой задачу – разгадать тётечкину тайну. Приняв такое решение, эта милая Людмила немного успокоилась и через калиточку вышла на улицу, думая уже о том, как бы встретить плохого мальчишку и попытаться за лето хотя бы частично его перевоспитать.
И встретила она, как вы помните, уважаемые читатели, Герку Архипова, сидевшего на улице за специальной загородкой, где он тренировался, чтобы стать музейным экспонатом наравне со скелетом мамонта.

СЕДЬМАЯ ГЛАВА.
Начало истории со шляпой врача П.И. Ратова

Эта милая Людмила поставила на газовую плиту чайник, поразмыслив, отрезала Кошмару колбасы, которую кот проглотил не жуя и тут же требовательно замяргал.
– Я тебя кормить не обязана, не получила указаний, – строго сказала ему эта милая Людмила. – Жди хозяйку. Тем более она должна принести те-бе рыбки.
Напившись чаю со сладким пирогом, эта милая Людмила вдруг ойкнула и спросила Кошмара:
– Твоя хозяйка часто так поздно задерживается на рыбалке? Она не боится возвращаться в темноте?
Кот презрительно издал какой-то звук, резкий и непонятный, похожий на хрюканье, убрел в комнатку и развалился на диванчике. Эта милая Людмила взяла куртку, карманный фонарик и вышла на крылечко, совсем уже обеспокоенная. Во дворике густо пахло цветами, в воздухе ощущалась вечерняя прохлада.
«Или она ушла далеко-далеко, – с тревогой думала эта милая Людмила, – или… не могла же она заблудиться в знакомых местах! А вдруг она упала и… ужас какой! Ведь что угодно могло с ней случиться, а я тут… чаи со сладким пирогом распивала!»
Верная правилу – долго не раздумывать, когда надо действовать, она бегом бросилась через дворик, пробежала по улице и вскоре уже стучалась в двери соседнего дома.
На крыльцо вышел дед Игнатий Савельевич, шумно обрадовался, дескать, в самое время, дорогая гостья, прямо к чаю угодила, голубушка, милости просим…
– Тётечка ещё с рыбалки не вернулась! – испуганно сообщила эта милая Людмила. – Уже почти темнеет, а её всё нет! Надо её искать! – И сама заметила, что голос у неё встревоженный.
– А где искать?
– Ну… не знаю… везде!
– Может, ещё придёт… – Дед Игнатий Савельевич опустился на крыльцо и показал ей на место рядом. – Сейчас, голубушка, будем соображать. А! Риадна Аркадьевна – человек отменной серьёзности и рыбак опытный. Все здешние рыбные места она знает распрекрасно.
– Тем более! Тем более! – Эта милая Людмила вскочила. – Значит, с ней что-то случилось! Рассуждать, соображать, размышлять нам просто некогда! Посмотрите, с каждой минутой всё темнее и темнее! У вас есть фонарик?
– Фонарик-то, Людмилушка, имеется, – явно недовольным тоном ответил дед Игнатий Савельевич. – Только вот, извини, противно даже и подумать, что соседушка моя уважаемая из-за кота ведь заблудилась где-то! Из-за ко-та!
– Да при чём здесь кот?! С тётечкой, может быть, случилось что-нибудь, а вы про кота!
– Так ведь она ему, извергу, рыбу ловит! Он чуть ли не килограмм за раз слопать способен!
– Меня абсолютно не интересует ни его аппетит, ни он сам! – очень рассердилась эта милая Людмила. – Одевайтесь, пожалуйста, быстрее, забирайте Германа и фонарик…
– Есть, товарищ командир! Один момент, и я в вашем распоряжении. С фонариком, конечное дело, но без Герки. Зачем он нам? Он ещё и сам по дороге потеряется, чего доброго.
– Идите, дедушка, идите, а Германа пришлите ко мне. Я сама с ним поговорю.
– Ну, если нужна тебе, голубушка, лишняя обуза, пожалуйста.
А Герман как раз перед самым приходом этой милой Людмилы всё думал о ней и в который уж раз принял наитвердейшее решение: больше со странной и опасной будущей женщиной он даже и разговаривать не станет!
Но когда этот вреднющий дед сказал ему, что его кличет Людмилушка, Герка, сердясь на себя, обрадовался и быстренько оказался на крыльце, спросил грубовато:
– Чего ещё надо?
– Пойдём искать мою тётечку. Представляешь, она до сих пор не вернулась с рыбалки! И пожалуйста, не отказывайся, Герман! Мне без тебя будет страшновато. Понял?
– Ну да…
– Да, да! Иди собирайся скорее!
– А где мы её искать-то будем?
– Везде! Разделимся на два отряда. В одном – дедушка, в другом – мы с тобой. Если хочешь, будешь командиром как здешний житель.
Командиром-то Герка всегда хотел быть, а тут ещё командовать не кем-нибудь, а вредной будущей женщиной… Но вот идти в темноту…
– Где, где мы её искать-то будем?
– Уже испугался? – презрительно поразилась эта милая Людмила. – Пересиль страх, Герман! У те-бя блестящая возможность доказать, что ты настоящий мужчина! Иди, иди, одевайся! – заторопила она. – Положение очень серьёзное! Может погибнуть человек! Герман, ты должен помочь спасти человека! Я жду тебя!
– Дед, а дед, где моя куртка? А сапоги мои где, дед? Неси давай скорее, мне человека спасать надо!
Через огород они прошли молча, а когда оказались за изгородью, дед Игнатий Савельевич не без иронии спросил:
– В какую сторону идти прикажешь, Людмилушка?
– На берег, – уверенно ответила она, оглянулась вокруг и невольно поёжилась: сзади, в посёлке, весело горело множество огней, а впереди, слева и справа, – темнота. – Предлагаю разделиться на два поисковых отряда.
– Я тебя, Людмилушка, одну не отпущу! А Герка один…
– Мы с Германом и составим один поисковый отряд по розыску моей тётечки. Вы, дедушка, составите второй поисковый отряд.
– Так ведь он не пойдет, Герка-то! Он ведь у меня трус. Не совсем, конечное дело, трус, а так… трусик, можно сказать.
– У вас он, может быть, и трусик, а у меня он храбрецом будет! Уверяю вас! Вперёд, к реке! Станем кричать во всё горло или петь! Только обязательно громко-громко-громко!
И когда они остановились на берегу, дед Игнатий Савельевич закричал во всё горло, изо всех сил, громко-громко-громко:
– Главное, ребята, сердцем не стареть!!!!!
– Не надо печалиться, вся жизнь впереди! – подхватила эта милая Людмила. – Герман, а ты?
– Трали-вали! Трали-вали! – прямо-таки завопил Герка. – Это мы не проходили! Это нам не задавали!
Они кричали, пока не устали, и дед Игнатий Савельевич спросил уже серьёзно:
– Ну, а теперь куда, товарищ командир? Или так и будем орать до утра?
– Может, костёр запалить? – предложил Герка. – И кричать по очереди?
– Нет, нет, надо именно искать, – возразила решительно, даже непреклонно, эта милая Людмила. – Дедушка идёт вниз по течению, мы с Германом – вверх. Через час встречаемся здесь. Какие будут вопросы, замечания, предложения?
– Не имею я права отпускать несовершеннолетних одних в ночь, – недовольно ответил дед Игнатий Савельевич. – А если с вами что стрясется? Или заблудитесь?
– Когда речь идёт о спасении человеческой жизни, – эта милая Людмила резко повысила голос, – необходимо рисковать своей собственной несовершеннолетней жизнью! В конце концов, вопрос может быть решен просто: вы, дедушка, идёте с Германом, а я одна. Тётечка ведь моя, и я должна…
– А я не позволю! – Дед Игнатий Савельевич возмущённо покряхтел, помолчал, виновато кашлянул. – Не разрешаю я. Не имею права. Идёмте все вместе. Вперё-ё-ё-ёо-од… – неуверенно скомандовал он.
Они направились вверх по течению, изредка выкрикивая по очереди:
– Тётечка-а-а-а-а-а!
– А-а-а-ариадна-а-а-а! А-а-а-арка-а-а-адьевна-а-а-а!
– Соседушкаа-а-а-а-а!
Шагали они всё медленнее и медленнее, кричали всё реже и реже, всё тише и тише.
Первым не выдержал дед Игнатий Савельевич, скомандовал:
– Отряд, стой! Отряд, молчи! Надо посоображать, товарищи. Никак не могла здесь заблудиться Ариадна Аркадьевна. Вон всё ещё посёлок видно. Потеряться она могла только где-то вдалеке, но опять же очень далеко она никогда не уходила. Так что глотки дерем мы напрасно.
– Значит, по-вашему, ничего не надо делать?! – возмутилась эта милая Людмила. – Значит, по-вашему, надо возвращаться домой, попивать чаёк, глазеть в телевизор и забыть о том, что человек попал в беду?!
– Я таких глупостей и подлостей и в уме не держал, Людмилушка. Но можно хоть всю ночь тут ходить и орать, а толку никакого не будет. Надо придумать что-нибудь поумнее и, главное, эффективнее. Герка прав: запалим костёр, вы тут останетесь, кричите, если ещё способны, а я бегом-бегом-бегом вперёд. Так? Согласна, Людмилушка, товарищ командир?
– Вполне приемлемый выход из положения. Ничего лучшего не придумаешь.
– Тогда вот вам спички, а я – вперёд! Главное, ребята, сердцем не стареть!
Дед Игнатий Савельевич, громко распевая одну и ту же строку из любимой песни, исчез в темноте, а ребята стали собирать сучья для костра, не замечая, что стараются не отходить друг от друга далеко: честно говоря, уважаемые читатели, им было довольно страшновато, особенно когда луну ненадолго закрывали облака.
– Давай разжигай. – Голос у этой милой Людмилы, сколько она ни сдерживалась, заметно дрожал. – С костром будет не так боязно. А ты не боишься, Герман?
– А чего бояться-то? – еле слышно отозвался Герка, и голос у него дрогнул. – Тигров здесь нет. Медведей и волков тоже… – Не мог же он признаться, что в её присутствии он обязан не выглядеть трусиком. Он чиркнул спичкой, она сломалась, второй чиркнул – сломалась. Третья, четвертая сломались…
– Не торопись, не торопись, – шептала эта милая Людмила, – сейчас вспыхнет огонёк, и сразу…
Руки у Герки немножечко дрожали, и от неловкого движения коробок вдруг вылетел из них, и все спички высыпались на землю.
– Мне стра-ашно… – почти писклявым голоском искренне сказала эта милая Людмила. – О-о-очень стра-а-ашно…
– Не надо, не надо, не надо… – бормотал Герка, суетливо шаря руками по мокрой траве. – Сейчас, сейчас, сейчас!
– Коробочку сначала найди!
Уже выпала обильная роса, и когда эта милая Людмила догадалась зажечь фонарик и увидела коробок, оказалось, что он успел отсыреть. И вместо того чтобы обождать, когда он хоть немного подсохнет, Герка яростно ломал об него спички, пока не сломал последнюю…
– Вот мы и остались без огня! – Эта милая Людмила едва не всхлипнула. – Какой же ты неловкий, Герман! И я не сообразила, что тебе даже спички доверять нельзя… Ничего, ничего, постараемся не расстраиваться. Ведь трудности только закаляют характер… Но всё-таки неприятно… боязно…
Мало сказать, что Герка очень переживал глупый казус со спичками, он прямо-таки терзался, разыскал в траве ещё несколько отсыревших спичек, аккуратно разложил их с коробком на ветках. Ощущение страха немного улеглось, потому что явно трусила эта будущая женщина, и Герка отвлекся тем, что размышлял, как бы её успокоить.
– Скоро дед вернется, – сказал он, – дед далеко не уйдёт. Он ведь за нас боится.
– Он за нас боится! – плачущим и в то же время возмущённым голосом отозвалась эта милая Людмила. – А что вот сейчас с тётечкой? Где она? – Ей было по-настоящему страшно, и она не знала, как побороть страх, как скрыть его от Германа, и с отчаянием предложила: – Пойдём навстречу деду, а?
Герка тоже начал побаиваться, и даже довольно здорово побаивался, и тоже старался не выдать своего состояния, да и к тому же он устал – ноги подкашивались, а при сесть было не на что.
– Пойти-то можно, – неуверенно выговорил он, – а вдруг дед обратно какой-нибудь другой дорогой пойдет?
– Какой – другой? Вдоль берега одна дорога.
– Он велел ждать его здесь.
– Напрасно мы согласились на бездействие! Надо что-то делать! Я вот трушу оттого, что ничем не занята. Надо бы хоть какое-нибудь занятие… Не имеем мы права вот так глупо торчать на берегу и трястись от страха и холода! Хорошо ещё, что комаров почему-то мало, а то бы давно заели нас! И правильно бы сделали!.. Тебе страшно, Герман?
– Ну… немного. Не страшно, а неприятно. Давай в петушков играть? Прыгаем на одной ноге и толкаемся плечами – кто кого заставит на обе ноги встать!
Игра оказалась подходящей, они скоро согрелись, увлеклись и забыли о страхе. И в один прекрасный момент, когда Герка ловко увернулся от толчка этой милой Людмилы, она плюхнулась в воду!
Герка заметался по берегу, хотя и видел в лунном свете, что она сразу вынырнула. Подплыв к берегу, она крикнула:
– Руку дай… петушок!
Берег был обрывистый, хотя и невысокий. Герка встал на четвереньки, мокрая холодная ладошечка ухватилась за его руку, и он легко вытащил эту милую Людмилу на землю.
– Спасибо, Герман! Спасибо, петушок! – прыгая, чтобы согреться, дразнилась эта милая Людмила. – Давно ночью не купалась! Давно в куртке не ныряла! Спасибо, Петенька! Сам-то ты сегодня днём в воду упал, а мне ночью пришлось!
– Ты куртку сними, – пробормотал Герка, – на, возьми мою, а то простудишься ведь… воспалением лёгких заболеть можешь… Ох и попадёт мне от деда!
Запахнувшись в сухую куртку, эта милая Людмила спросила:
– А ты думаешь, мне от тётечки не попадёт?
– Тётечку ещё найти надо, а дед скоро вернется.
– Что делать-то будем?
– Домой, домой! Я не мокрый, а и то холодно.
– Нет, нет, кто-то из нас должен обязательно оставаться здесь. Ты ведь не струсишь?
– Не… струшу, – ответил Герка, и сам не расслышал своего голоса, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43