Это я от тебя что-то скрываю? Посмотри-ка лучше на себя, – она бросила на мужа негодующий взгляд. – Ты солгал мне насчет своего отца. Ты солгал, будто был единственным сыном в семье. Я все знаю о Скотте.
Кровь отхлынула от лица Кирка. Он почувствовал ярость, но, изо всех сил стараясь сдержаться, говорил спокойно:
– И откуда же тебе это стало известно?
– От Джеффри, – ответила она, не обращая внимания на зловещее хладнокровие Кирка. – Я так за тебя волновалась. Я так боялась, что ты с собой что-нибудь сделаешь. Или со мной. Мне надо было с кем-то поговорить. И вот я позвонила Джеффри. И он все мне рассказал – и об отце, и о Скотте, и о Ковингтоне. И теперь ты еще что-то толкуешь о секретах! Не тебе обвинять меня в этом; Кирк! Я и о «Дирборне» многое знаю.
– А об этом ты от кого узнала? – Его ровный, тихий голос был гораздо опаснее откровенного взрыва ярости.
– От твоей матери, – ответила Кэрлис. – Ты ведь мне ничего не рассказываешь. Так что приходится общаться с другими. Я все знаю, Кирк! Все то, что ты от меня утаивал. Думаешь, приятно чувствовать, что ты не хочешь делиться со мной, не хочешь посвящать в то, что для тебя действительно имеет значение? Так что не смей упрекать меня в том, что я от тебя что-то скрываю. Не смей!
Все еще бледный, с застывшим взглядом, он не промолвил ни слова и погрузился в молчание. Пусть Кэрлис думает, что он ей поверил.
Она слишком много лгала. Она солгала, когда опоздала. Она солгала – тем, что ничего не сказала, – когда ездила на ландо. После лета она стала совсем другой – и в постели тоже. Слишком многое не сходилось, слишком многое трудно было объяснить – вроде коробка спичек из вермонтской гостиницы, который все еще лежал у него в портфеле.
На следующий день Джордж позвонил Кэрлис на работу.
– Чтобы это было в последний раз! – резко сказала она, как только услышала его голос. Кэрлис едва сдерживала ярость. Кирк почти не разговаривал с ней утром. На работу он ушел, едва кивнув на прощание. От его упреков ей стало страшно. Она чувствовала себя виноватой. А отказ отвечать на ее упреки приводил ее, напротив, в негодующее состояние.
В ответ на резкость Кэрлис Джордж, вместе с извинениями, послал ей на работу корзину роскошных цветов. Чтобы избежать нового звонка домой, Кэрлис сама позвонила Джорджу и поблагодарила его.
– Очень мило с твоей стороны, – голос ее звучал спокойно. – Цветы замечательные.
– Я так и думал, что они тебе понравятся, – в его голосе, как и прежде, чувствовалась страсть. – Я люблю дарить тебе красивые вещи.
Бонни оставила его, и Кирк позволил ей уйти, но утрата Кэрлис – это было больше, чем он мог пережить. Он любил ее сильнее всего на свете и пойдет на все, лишь бы удержать ее, пусть даже ценой его или ее жизни. Сохраняя совершенное спокойствие, он позвонил знакомому детективу и попросил кого-нибудь порекомендовать для оказания ему помощи. Тот посоветовал обратиться к Джону Плэндому, человеку серьезному, надежному и дорого бравшему за свои услуги. Тот часто имел дело с неверными женами и мужьями, так что сразу понял, что от него требуется.
– Мне нужна копия ее записной книжки, – сказал Плэндом, – фотография и рабочий адрес.
Джордж послал Кэрлис на работу старинный серебряный нож для разрезания бумаг. Это был прекрасный скромный подарок, который ни у кого на работе не должен был вызвать ни любопытства, ни вопросов. У Джона Плэндома, который свел тесное знакомство с начальником экспедиции у «Бэррона и Хайнза», такие вопросы, однако же, возникли.
Чувствуя, что поступает неверно, Кэрлис решила вернуть подарок лично. Она не рискнула вызвать гнев Джорджа, отправив к нему курьера; писать записку она не стала, чтобы не оставлять письменных следов. Она отправилась на работу к Джорджу в середине дня, когда вокруг было полно людей и ничего нельзя было заподозрить. Поскольку посещение это было совершенно невинным, Кэрлис доехала на такси прямо до места. Джон Плэндом остановил свой «додж» на противоположной стороне улицы.
– Он что, не понравился тебе? – спросил Джордж.
Он выглядел так, словно его ударили, но Кэрлис старалась не обращать на это внимания. С тех самых пор, как в квартире раздался тот злосчастный звонок, Кэрлис исподволь наблюдала за Кирком, стараясь понять, подозревает ли он ее или поверил выдумке насчет Лэнсинга. К тому разговору Кирк больше не возвращался. Он терзал ее своим молчанием, а она терзалась неопределенностью.
– Ну, разумеется, понравился, – сказала она, боясь разозлить Джорджа, боясь, что он появится у нее дома или опять позвонит, когда рядом будет Кирк, или сделает что-нибудь еще, что разрушит ее семью и жизнь. Еще в самом начале их романа Джордж сказал Кэрлис, что не остановится ни перед чем, лишь бы завоевать любимую. Тогда эти слова показались ей очень романтичными – сейчас они ее пугали.
– В таком случае давай встретимся снова, – взмолился он. – Пожалуйста. Ты и я. Хоть один раз.
Вокруг работали люди: проектировщики и секретарши. Через открытую дверь своего кабинета на них из-за стола с любопытством поглядывал Уилл. Кэрлис не захотела привлекать лишнего внимания.
Соглашаясь на встречу, она уже в этот самый момент почувствовала, что совершает роковую ошибку.
Джон Плэндом отправился в магазин старинной утвари и, под каким-то предлогом попросив регистрационную книгу, нашел там имя и адрес покупателя серебряного ножа для разрезания бумаг. Это было то же имя и тот же адрес, где миссис Арнольд провела целый час в середине дня.
– Джордж Курас, – сказал он Кирку и протянул листок бумаги с адресом.
Кирк кивнул. Джордж Курас. Тот самый человек, которого он пригласил в квартиру, когда жена была еще в ночном халате. Кирк переписал адрес и, вернувшись домой, вынул из стенного шкафа пистолет, из которого когда-то застрелились отец и брат.
Кэрлис знала, что придется переспать с Джорджем. Но ей и в голову не могло прийти, что он окажется неспособен на это.
– Раньше у меня так никогда не было! – Голос его звучал придушенно. Джордж безуспешно старался возбудить себя, ощущая, как возвращается к нему старая мука, которая заставляла его чувствовать себя никчемным и ничтожным. Секс всегда был для него наркотиком, и вот наркотик перестал действовать. – У меня должно получиться, я уверен. Только подожди чуть-чуть. Все будет в порядке.
– Может, это и к лучшему, – с облегчением сказала Кэрлис.
– Нет, – отчаянно воскликнул он сдавленным голосом. – Ты нужна мне!
– Пожалуйста, Джордж, – сказала Кэрлис. – Не надо начинать все сначала.
– Но почему же, почему? – жалобно спросил он – уже не любовник, а страдалец. Он боялся, что Кэрлис с минуты на минуту уйдет. Даже находясь рядом, она была далека от него, думая о чем-то своем. Он ждал, что она скажет – все кончено, а это будет означать для него полное крушение. – Почему у нас не может быть так, как раньше?
Кэрлис пыталась объяснить ему, что это невозможно. Поначалу она говорила нежно и ласково. Она не хотела ссориться и причинять ему боль. Но и свою жизнь она разрушать не собиралась. Она просто хотела освободиться от него.
– Но почему, почему? – все повторял Джордж. – Ты же знаешь, что я хочу тебя больше, чем Кирк.
Он становился настойчив. Кэрлис пожалела, что в свое время рассказала ему так много, – что замужество утратило поэтичность, что муж стал слишком скучен в постели.
– Я люблю тебя, – твердил Джордж. – А он всего лишь твой сожитель.
– Прошу тебя, Джордж, – сказала Кэрлис, – не надо так говорить.
– Но это твои собственные слова, – Джордж неожиданно перешел в наступление.
– Мне очень жаль, Джордж, – сказала Кэрлис, вся дрожа от стыда и страха. – Все позади. Конец. Ты здесь ни при чем – просто я так больше не могу. Я не могу рисковать своей семьей. Все это была ужасная ошибка, и если я сделала тебе больно – прости. Мне очень жаль, но все кончено. Так нужно.
Она подняла сумочку, заканчивая разговор и торопясь навсегда оставить эту квартиру. Стены словно давили на нее, а настойчивые просьбы Джорджа выводили из себя.
– Прощай! – сказала она уже у двери, поворачиваясь к нему. – И не сердись, ради Бога.
Она вышла за дверь и не услышала, как внизу нажали на кнопку звонка. Никто не откликнулся, и Джордж решил, что кто-то из служащих пошел на улицу выпить кофе и забыл ключ. Это происходило постоянно, так что Джордж машинально нажал на кнопку, и дверь внизу открылась.
Джейд не поверила доктору Фишбейну и так ему и сказала.
– Джейд Маллен! – заворчал доктор, хотя отлично понимал причину ее недоверия. – Если вы не верите мне, может, поверите результатам лабораторных анализов, – он подтолкнул к ней листок бумаги. Джейд бегло взглянула на него и подняла глаза на доктора.
– Неужели правда? – спросила она, все еще не веря, плача и смеясь одновременно. Ей было тридцать пять, два врача сказали, что у нее не может быть детей. Она навсегда оставила мечту о материнстве, и вот этот человек и эта бумажка из лаборатории уверяют, что она беременна. Этому просто невозможно было поверить.
– Да, правда! – сказал Фишбейн и улыбнулся. – Забеременеть у вас был один шанс из миллиона, считайте, что вам повезло. Этот младенец действительно хочет родиться – вот все, что я могу сказать.
Из кабинета врача Джейд направилась в сторону Лексингтон-авеню. От счастья у нее кружилась голова. Теперь понятно, почему ее в последнее время бросало то в жар, то в холод. Она поняла причину своего физического недомогания, – доктор Фишбейн сказал, что в первые недели беременности такое случается часто. Поворачивая за угол Шестьдесят второй улицы, Джейд улыбнулась и обняла себя за талию, словно бережно поддерживая зародившуюся в ней жизнь. Войдя в подъезд, она позвонила Джорджу и сказала, что поднимается.
Кэрлис стояла в узком вестибюле, дожидаясь маленького, на европейский манер, лифта; вот он остановился, она открыла дверь – и буквально налетела на мужа.
– Кирк!
Они изумленно уставились друг на друга, а Джордж между тем открыл дверь, ожидая увидеть Джейд. Кирк сунул руку в сумку и вытащил пистолет. Все четверо застыли в ужасе – Джейд уже была тут, ей не терпелось сообщить радостную новость, и, не дожидаясь лифта, она поднялась по лестнице пешком. Она улыбнулась Джорджу, но в тот же момент заметила Кэрлис, и сразу все поняла.
Кирк Арнольд направил пистолет на Джорджа, и лицо его стало таким же белым, как шрам, пересекавший бровь. Он уже собирался выстрелить в любовника жены, как внезапно изменил решение. Он медленно начал поворачивать пистолет, пока его дуло не ткнулось ему в висок. Он потянул за спусковой крючок.
Глава XIII
Все произошло в долю секунды, хотя потом казалось, что этот момент растянулся на целую вечность.
– Нет! – отчаянно вскрикнула Кэрлис, видя, как Кирк прижимает пистолет к правому виску. Она бросилась к мужу, схватила его за руку и с силой потянула ее вниз. С другой стороны к нему кинулся Джордж и толкнул под локоть. Кирк упал, и в этот же момент раздался оглушительный выстрел.
Кирк ошеломленно посмотрел на свою руку, словно она была чужой. В ней все еще был пистолет.
– Дай мне, – сказала Кэрлис, протягивая руку и действуя автоматически. Не говоря ни слова, он отдал ей пистолет, и она силой заставила его войти в кабину лифта, последовав вслед за ним. Все еще пребывая в шоке, они спустились на первый этаж, вышли на улицу, где Кирк остановил такси.
– Семьдесят девятая, одиннадцать, – сказал он водителю, садясь рядом с Кэрлис на заднее сиденье и закрывая дверь. Он откинулся на спинку сиденья, пиджак у него расстегнулся, и тогда Кэрлис увидела, что сквозь рубашку проступают пятна крови.
– Эй, водитель! – закричала она, видя, как Кирк вдруг со стоном наклонился вперед, держась обеими руками за низ живота. – В центральную больницу. Живо!
– Джейд! – крикнул Джордж, видя, что она лежит на полу. – Что с тобой? – Он прикоснулся к ней. Она не шевельнулась.
Джордж посмотрел на Уилла и проектировщика, которые прибежали на звук выстрела.
– Что случилось? – задыхаясь, спросил Уилл.
– Не знаю, – ответил Джордж, бледный от страха. – Не знаю, куда попала пуля. Может, она ранена.
Джейд все еще неподвижно лежала на полу лицом вниз. Джордж с Уиллом бережно перевернули ее.
Доктора звали Эрик Реш. Он был очень молод, слишком молод, чтобы иметь дело с жизнью и смертью. Кирка немедленно отвезли в операционную, и Эрик Реш сказал Кэрлис, что положение его критическое. Он потерял много крови, поражены жизненно важные органы. По Кэрлис хотела знать не это.
– Он выкарабкается? – спросила она чужим голосом, словно окаменев внутри. Она была в отчаянии, она знала, что беспечной жизни наступил конец, и все равно ничего не чувствовала. – Он выживет?
Эрик Реш не ответил. Да в словах и не было смысла. По выражению его ясных голубых глаз Кэрлис поняла, что он сам этого не знает. Единственное, что он мог ей сказать – полиция в пути.
– Полиция?
– Таков закон, – пояснил он. – Мы обязаны докладывать о всех пулевых ранениях.
Когда ее переворачивали, Джейд вздохнула, и этот звук показался грохотом в неестественной тишине вестибюля. Она дышала. Слава Богу, подумал Джордж, она жива. Ресницы задрожали, и Джейд открыла глаза.
– Что случилось? – удивилась она, не понимая, где находится. И что она делает на полу? – Откуда этот странный запах?
Это был запах пороха.
– Теперь ты все знаешь, – сказал Джордж, глядя куда-то в сторону.
– Теперь знаю, – как эхо, откликнулась она.
– И ты ненавидишь меня? – Ему необходимо было получить ответ. Что делать, если она оставит его? Что с ним будет?
Она отвернулась. Она не могла ему ответить, потому что сама этого не знала. Тут она почувствовала, как что-то потекло у нее по ногам. Она вспомнила тот страшный случай, из-за которого она лишилась ребенка.
– Пожалуйста, – простонала она, чувствуя ужасную боль. – Позвони доктору Фишбейну. – И затем, дождавшись, пока боль немного отпустит, сказала:
– Отвези меня в больницу. Срочно.
Прежде всего Кэрлис позвонила адвокату.
– Кирк арестован, – сказала она Джудит и повторила фразу, которая теперь преследовала ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64