https://wodolei.ru/catalog/vanni/Ravak/
– Выезжаем самое позднее в три.
Радиотелефон в кармане его пальто запищал. Все четверо вздрогнули, словно на них неожиданно упал луч прожектора. Лок вытащил аппарат, включил его и вложил в здоровую руку Воронцова.
Даже он узнал голос Марфы, несмотря на хриплый театральный шепот.
– Они здесь, Алексей... товарищ майор! ГРУ. Они собираются обыскать бордель сверху донизу.
За спиной Марфы послышался другой, более резкий женский голос, приказывавший ей немедленно убираться.
– Они здесь!..
* * *
– Ради Бога, Соня, заткнись! – отрезала Марфа, чуть ли не соприкасаясь щекой с маской макияжа на лице пожилой женщины. Они стояли напротив двери спальни. Пухлая белая рука Сони лежала на дверной ручке; ее глаза были безумными от страха, на ярко-карминовых губах поблескивали капельки слюны.
– Убирайся отсюда! – повторила Соня. – Они не должны найти тебя здесь!
– Куда? – спросила Марфа. Радиотелефон, прижатый к ее щеке, был похож на темную припарку. Она слышала неразборчивое, успокаивающее бормотание Воронцова. – Нет, не приезжайте сюда, – торопливо сказала она в трубку. – Дом наверняка окружен. Я выберусь сама. Где вы находитесь? Перекресток Ляпидевского и... Все ясно! Да, я найду вас.
Она прервала связь и сунула радиотелефон Дмитрия в карман, затем плотно обмотала шарф вокруг горла.
В следующее мгновение она вдруг как-то вся поплыла, лишившись воли и мужества. Она чувствовала, как страх, словно румянец, расползается по ее лицу. Взгляд Сони на мгновение стал презрительным, затем снова испуганным. Лишь кролик, мерно пережевывавший листья в своей клетке, не ощущал опасности.
Марфа метнулась к окну и отодвинула краешек пыльной портьеры. Свет фар пробивался сквозь сумятицу метели. Она слышала звуки голосов и топот сапог по скрипучему снегу. Темные фигуры приближались. За ее спиной Соня трясущимися руками лихорадочно убирала кофейные чашки. Марфа опустилась на колени и принялась сгребать в кучу разложенные бумаги, а затем расширившимися от ужаса глазами обвела комнату в поисках укрытия. О Боже...
Соня смотрела на нее, но внимание женщины было привлечено к коридору. Ее голова склонилась набок, как у крупного хищного животного. Марфа открыла платяной шкаф, собираясь запихнуть туда бумаги. Яркие, кричащие блузки, халаты, туфли, нижнее белье. Покрытый блестками лифчик на резинках валялся на дне шкафа, словно часть забытых доспехов.
Потом Соня внезапно оказалась рядом с ней. Ее руки обхватили Марфу за плечи, карминные губы прижались к уху.
– Раздевайся, быстро! Давай, клади бумаги на кровать!
Соня трогала шарф Марфы, ее длинное темное пальто, даже ее очки. Марфа пыталась оттолкнуть ее руки. Наступил момент чистого ужаса, когда огромная женщина сжала ее запястья одной лапищей, а другой наотмашь ударила ее по лицу. Очки слетели на пол.
– Отстань!..
– Снимай одежду и надевай халат, – отозвалась Соня. – Вот, бери! Остается лишь надеяться, что Теплов не разоблачит весь этот чертов маскарад!
Марфа сняла пальто, затем свитер и наконец джинсы. Соня запихнула ее одежду в шкаф.
– Не ложись в постель, это будет слишком наигранно, – прошипела Соня, закрывая дверь. – Господи, почему вы не можете хотя бы немного подкрашивать губы! Кому захочется переспать с вами даже в воскресенье?!
Она толкнула девушку на кровать. Марфе было холодно в тонком халате, от которого несло дешевыми духами, едва прикрывавшем ее белые колени. Соня казалась не менее испуганной, чем в тот момент, когда она вошла в комнату.
– Ты можешь курить не кашляя? – спросила она.
Марфа неуверенно кивнула.
– Вот! – Соня бросила ей сигарету. – И перестань трястись!
Соня опустилась в одно из плюшевых кресел, изображая ленивую расслабленность, и закурила другую сигарету.
В коридоре послышался шум, и двое сотрудников ГРУ в тулупах с мокрыми воротниками появились на пороге. Оба ухмылялись.
– Разве твоя мамочка не учила тебя, что нужно стучаться? – рявкнула Соня. – Что это – очередной рейд?
– Заткнись, мамаша, – отрезал прыщавый парень. Другой заржал и подтолкнул своего спутника.
– Не увлекайся, Саша!
– Жирная мамаша и ее тощая дочка – е-мое, вы готовы на все ради клиентов, а?
Властный голос позвал из коридора, и парочка автоматически вытянулась по стойке «смирно», пока насмешливый взгляд Сони не отрезвил их. Они быстро открыли шкаф, выдвинули ящики старого комода, заглянули под кровать.
– Надеетесь найти своего старшего братика, ребята? – поинтересовалась Соня, картинно выпустив дым к потолку и закинув ногу на ногу.
Парни нахмурились. Один из них, от которого несло луком, окинул Марфу оценивающим взглядом, возвышаясь над ней. Она усилием воли заставила себя сидеть спокойно, с выражением терпеливого равнодушия на лице.
Все еще раздосадованный насмешкой, прыщавый парень повернулся к своему спутнику.
– Пошли отсюда, пока ты чего-нибудь не подцепил!
– Здесь вы не подцепите даже простуды, мальчики, – заверила Соня вслед закрывающейся двери.
Как только они вышли, женщина повернулась к Марфе.
– А теперь одевайся и будь готова к выходу сразу же после того, как они уедут, – хрипло произнесла она, прислушиваясь к удаляющемуся топоту. Марфа пыталась совладать с дрожью, охватившей все ее тело. Ей все еще чудился запах лука в дыхании мужчины, склонившегося над ней.
– Давай, они не вернутся. Доложат о парочке шлюх – даже ребенок назвал бы тебя шлюхой! – фыркнула Соня, высвобождая накопившееся нервное напряжение. – Кончай спектакль! Выметайся и больше не приходи!
* * *
Воронцов смотрел на радиотелефон, слушая гудки отбоя. В следующее мгновение он и все остальные невольно вздрогнули, когда очередной порыв ветра швырнул на борт автомобиля что-то бесформенное и спотыкающееся. Пьяница или наркоман – кем бы он ни был, оттолкнулся от машины, согнулся под ветром и летящим снегом и побрел к огням пустого, но работавшего кафе. Снегоуборочный комбайн проехал мимо перекрестка, его предупредительные сигналы тускло мигали за снежной пеленой.
– Что случилось? – выпалил Дмитрий, повернувшись к Воронцову.
– В бордель нагрянуло ГРУ.
– Теплов?
– Нет, он не стал бы стучать. Просто не повезла.
– А как же Марфа? – простонал Дмитрий.
– Она сказала, чтобы мы не совались туда, – предупредил Воронцов, когда Любин потянулся к ключу в замке зажигания.
Лок молчал, наблюдая за медленно ползущим снегоуборочным комбайном на перекрестке. Девушка не имела к нему никакого отношения, хотя ее уязвимость вызывала у него нечто вроде болезненного сострадания. Если ее схватят, она заговорит, как, впрочем и любой из них. Но рассказывать было почти нечего – только выдать местонахождение остальных.
Любин и Воронцов обменялись вызывающими взглядами. Потом молодой человек отвернулся и шумно сглотнул слюну. Большая рука Дмитрия легла на спинку его сиденья.
– Мы остаемся? – спросил Лок.
Воронцов кивнул.
– Мы... – мрачно начал он.
– Эй, что это? – Дмитрий глядел куда-то мимо Воронцова. Потом он распахнул дверцу и начал выбираться из машины. – Вон там припарковался автомобиль. Нужно посмотреть, кто это.
Он быстро захлопнул дверцу, не желая слушать возражений. Его мешковатая одежда сразу же захлопала под напором ветра, и снегопад ослепил его, прежде чем он успел наклонить голову. Он побрел вдоль стены, спотыкаясь, как пьяный. Услышав стук собственных зубов, Дмитрий плотно обмотал шарфом нижнюю часть лица. Его сапоги вспахивали сугробы напротив витрин магазинов, гриль-баров, стальных дверей. Даже на ветру и морозе он улавливал запахи – в основном запахи бедности, ее еды и питья.
Дмитрий осознал свою ошибку после того, как решил имитировать действия человека, случайно натолкнувшегося в пурге на подъехавший автомобиль. Привалившись к капоту черной машины, занесенной снегом, он определил марку: «БМВ». Узкое худое лицо водителя повернулось к нему, и он узнал Касьяна, палача и телохранителя Паньшина. Наемный убийца был одет аккуратно, как всегда, в темном пальто и черных перчатках. Его лицо исказилось: Касьян тоже узнал Дмитрия.
Дверца автомобиля начала открываться. Дмитрий отпрыгнул в сторону, словно от змеи, и побежал по тротуару к темной витрине магазина, закрытой металлической решеткой. На лице Касьяна застыло возбужденно-угрожающее выражение, его губы бесшумно двигались возле микрофона телефонного аппарата, вмонтированного в приборную доску. Запястье, обтянутое перчаткой, небрежно лежало на рулевом колесе, в пальцах что-то поблескивало.
Дмитрий запустил руку за пазуху, нашаривая под пальто пистолет в наплечной кобуре. Касьян отложил телефон. Прошло лишь несколько секунд...
Двигатель «БМВ» взревел, хлопнула дверца, из-под покрышек полетел снег, и тяжелая машина выкатилась на середину улицы. Пистолет вздрагивал в руках Дмитрия, словно оружие держал кто-то другой. Его сердце гулко стучало в груди.
– А, твою мать! – прорычал он в густом снегопаде, размахивая руками, как будто удаляющийся автомобиль оставил его замерзать в тундре.
Потом он повернулся и побрел обратно. Ветер подталкивал его в спину с силой горного обвала. Любин и Лок уже стояли возле автомобиля с пистолетами наготове. Дмитрий оглянулся через плечо и увидел, как «БМВ» сворачивает на перекрестке и исчезает из виду.
– Кто это был? – крикнул Лок.
Не обратив на него внимания, Дмитрий подошел к заднему окошку машины и нагнулся к Воронцову.
– Касьян! – выдохнул он. – Этот маленький засранец! Я узнал его, но и он узнал меня! Проклятье, Алексей, все сорвалось...
– В чем дело? – требовательно спросил Лок.
– Касьян – правая рука Паньшина, – резко ответил Воронцов. – Теперь ясно, что ученые находятся у Паньшина. Должно быть, Касьян выехал на разведку... Хрен они теперь приедут.
– Нужно поторапливаться, – резко сказал Лок. – Теперь они знают, где мы находимся. Двигайся, приятель! – он подтолкнул Любина к сиденью водителя и сам уселся рядом с, Воронцовым. – Сколько отсюда ехать до Паньшина?
– Что?
– Скорость, дружище, для нас важна скорость! У того парня был телефон? – Дмитрий хлопнул дверцей впереди и молча кивнул. – О'кей, значит, Паньшин знает о нас. Но теперь ему нужно поговорить с Тургеневым. Изменить договоренности, найти новое безопасное место. Должно быть, Паньшин держит ученых у себя... в джаз-клубе, вы сказали? – Воронцов кивнул. – Тогда нужно нагрянуть туда прежде, чем они успеют увезти ученых. Ударить сейчас или забыть об этом!
– Вчетвером? – неуверенно пробормотал Дмитрий.
– Как насчет Марфы? – поинтересовался Любин. – Она ожидает застать нас здесь.
Марфе удалось бежать – Любин с его неиссякаемым оптимизмом в этом не сомневался. Возможно, остальные и даже он сам тоже в этом не сомневаются, подумал Лок. Напоминание об их малочисленности встряхнуло его, как разряд электрического тока. Он снова покачал головой.
– Ударить сейчас или забыть об этом, – повторил он. Его руки в перчатках были стиснуты в кулаки. «Давай же!» – безмолвно умолял он Воронцова, поочередно глядя на остальных русских.
– Нам нужен один ученый, только один. Это была ваша идея – один парень, чтобы показать его Москве, ЦРУ или ФБР.
– Любин, вези нас к Паньшину, – Воронцов улыбнулся, откинувшись на спинку заднего сиденья, чтобы хоть немного успокоить ноющую боль в сломанной руке и ребрах. – Давненько я не слушал хороший джаз!
– А как же Марфа?
– Я не могу ей позвонить, – отрезал Воронцов. – Она может погибнуть из-за этого звонка!
* * *
Задняя дверь старого дома с треском захлопнулась за ней. Марфа стояла, дрожа на ветру; ее шарф размотался, и ей пришлось подхватить его на лету. Она взглянула на часы. Почти половина третьего ночи. Метель и темнота угнетающе действовали на нее, удавшийся побег обострил ощущение утраты Голудина. Молодой человек был небрежно, но окончательно устранен, стерт с лица земли, словно какая-то ошибка. Вспоминая его жизнерадостное, простодушное лицо, она испытывала острую горечь, от которой щипало в глазах.
Она покачала головой и громко чихнула, затем сунула руку в карман, вынула радиотелефон Дмитрия и набрала номер Воронцова неуклюжими пальцами в перчатках. Некоторое время не было слышно ничего, кроме воя и свиста ветра. Призрачная старая церковь была единственным зданием, которое она могла различить в несущемся снегу. «Давай же, давай!» – шептала она про себя, притопывая ногами.
– Алексей? – выпалила она и моментально смутилась. – Я... со мной все в порядке.
– Что произошло? – услышала она голос Воронцова, к ее разочарованию, лишенный всякого выражения.
Она обрисовала суть дела в нескольких коротких фразах.
– Я им не понравилась, – заключила она и напряженно хихикнула.
– Где ты сейчас находишься?
– Неподалеку от борделя. А вы?
– Мы... – по-видимому, Воронцов решил о чем-то посовещаться с остальными. Потом его голос снова возник в трубке: – Мы едем в клуб Валерия Паньшина. Люди, которых мы ищем, скорее всего спрятаны там.
– Я присоединюсь к вам, – быстро сказала она. – Приеду максимум через пятнадцать минут.
Выключив телефон, Марфа решительно сунула его в карман плаща. В другом кармане лежал пистолет.
Она пошла против ветра, больно жалившего снегом лицо. Ее сапоги утопали в сугробах, пока она брела к темному пустому остову церкви и к укромной аллее, где стоял ее автомобиль. Внезапно ей в голову пришла мысль о том, что кого-то могли оставить наблюдать за машиной, на которой были милицейские номера, хотя и скрытые под коркой смерзшегося грязного снега. Приблизившись к покосившейся ограде, отделявшей церковный двор от аллеи, Марфа крепче сжала рукоять пистолета. Глубокие рытвины от покрышек машины Воронцова уже занесло снегом". Может быть, они не обратили внимания на ее маленький «москвич»?
Рядом никого не было. Марфа согрела замок газовой зажигалкой, купленной специально для этой цели, а затем вставила ключ. Она потянула на себя дверцу. С треском отвалилась ледяная корка. Марфа уселась за руль. Пар от ее дыхания облачками затуманивал ветровое стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Радиотелефон в кармане его пальто запищал. Все четверо вздрогнули, словно на них неожиданно упал луч прожектора. Лок вытащил аппарат, включил его и вложил в здоровую руку Воронцова.
Даже он узнал голос Марфы, несмотря на хриплый театральный шепот.
– Они здесь, Алексей... товарищ майор! ГРУ. Они собираются обыскать бордель сверху донизу.
За спиной Марфы послышался другой, более резкий женский голос, приказывавший ей немедленно убираться.
– Они здесь!..
* * *
– Ради Бога, Соня, заткнись! – отрезала Марфа, чуть ли не соприкасаясь щекой с маской макияжа на лице пожилой женщины. Они стояли напротив двери спальни. Пухлая белая рука Сони лежала на дверной ручке; ее глаза были безумными от страха, на ярко-карминовых губах поблескивали капельки слюны.
– Убирайся отсюда! – повторила Соня. – Они не должны найти тебя здесь!
– Куда? – спросила Марфа. Радиотелефон, прижатый к ее щеке, был похож на темную припарку. Она слышала неразборчивое, успокаивающее бормотание Воронцова. – Нет, не приезжайте сюда, – торопливо сказала она в трубку. – Дом наверняка окружен. Я выберусь сама. Где вы находитесь? Перекресток Ляпидевского и... Все ясно! Да, я найду вас.
Она прервала связь и сунула радиотелефон Дмитрия в карман, затем плотно обмотала шарф вокруг горла.
В следующее мгновение она вдруг как-то вся поплыла, лишившись воли и мужества. Она чувствовала, как страх, словно румянец, расползается по ее лицу. Взгляд Сони на мгновение стал презрительным, затем снова испуганным. Лишь кролик, мерно пережевывавший листья в своей клетке, не ощущал опасности.
Марфа метнулась к окну и отодвинула краешек пыльной портьеры. Свет фар пробивался сквозь сумятицу метели. Она слышала звуки голосов и топот сапог по скрипучему снегу. Темные фигуры приближались. За ее спиной Соня трясущимися руками лихорадочно убирала кофейные чашки. Марфа опустилась на колени и принялась сгребать в кучу разложенные бумаги, а затем расширившимися от ужаса глазами обвела комнату в поисках укрытия. О Боже...
Соня смотрела на нее, но внимание женщины было привлечено к коридору. Ее голова склонилась набок, как у крупного хищного животного. Марфа открыла платяной шкаф, собираясь запихнуть туда бумаги. Яркие, кричащие блузки, халаты, туфли, нижнее белье. Покрытый блестками лифчик на резинках валялся на дне шкафа, словно часть забытых доспехов.
Потом Соня внезапно оказалась рядом с ней. Ее руки обхватили Марфу за плечи, карминные губы прижались к уху.
– Раздевайся, быстро! Давай, клади бумаги на кровать!
Соня трогала шарф Марфы, ее длинное темное пальто, даже ее очки. Марфа пыталась оттолкнуть ее руки. Наступил момент чистого ужаса, когда огромная женщина сжала ее запястья одной лапищей, а другой наотмашь ударила ее по лицу. Очки слетели на пол.
– Отстань!..
– Снимай одежду и надевай халат, – отозвалась Соня. – Вот, бери! Остается лишь надеяться, что Теплов не разоблачит весь этот чертов маскарад!
Марфа сняла пальто, затем свитер и наконец джинсы. Соня запихнула ее одежду в шкаф.
– Не ложись в постель, это будет слишком наигранно, – прошипела Соня, закрывая дверь. – Господи, почему вы не можете хотя бы немного подкрашивать губы! Кому захочется переспать с вами даже в воскресенье?!
Она толкнула девушку на кровать. Марфе было холодно в тонком халате, от которого несло дешевыми духами, едва прикрывавшем ее белые колени. Соня казалась не менее испуганной, чем в тот момент, когда она вошла в комнату.
– Ты можешь курить не кашляя? – спросила она.
Марфа неуверенно кивнула.
– Вот! – Соня бросила ей сигарету. – И перестань трястись!
Соня опустилась в одно из плюшевых кресел, изображая ленивую расслабленность, и закурила другую сигарету.
В коридоре послышался шум, и двое сотрудников ГРУ в тулупах с мокрыми воротниками появились на пороге. Оба ухмылялись.
– Разве твоя мамочка не учила тебя, что нужно стучаться? – рявкнула Соня. – Что это – очередной рейд?
– Заткнись, мамаша, – отрезал прыщавый парень. Другой заржал и подтолкнул своего спутника.
– Не увлекайся, Саша!
– Жирная мамаша и ее тощая дочка – е-мое, вы готовы на все ради клиентов, а?
Властный голос позвал из коридора, и парочка автоматически вытянулась по стойке «смирно», пока насмешливый взгляд Сони не отрезвил их. Они быстро открыли шкаф, выдвинули ящики старого комода, заглянули под кровать.
– Надеетесь найти своего старшего братика, ребята? – поинтересовалась Соня, картинно выпустив дым к потолку и закинув ногу на ногу.
Парни нахмурились. Один из них, от которого несло луком, окинул Марфу оценивающим взглядом, возвышаясь над ней. Она усилием воли заставила себя сидеть спокойно, с выражением терпеливого равнодушия на лице.
Все еще раздосадованный насмешкой, прыщавый парень повернулся к своему спутнику.
– Пошли отсюда, пока ты чего-нибудь не подцепил!
– Здесь вы не подцепите даже простуды, мальчики, – заверила Соня вслед закрывающейся двери.
Как только они вышли, женщина повернулась к Марфе.
– А теперь одевайся и будь готова к выходу сразу же после того, как они уедут, – хрипло произнесла она, прислушиваясь к удаляющемуся топоту. Марфа пыталась совладать с дрожью, охватившей все ее тело. Ей все еще чудился запах лука в дыхании мужчины, склонившегося над ней.
– Давай, они не вернутся. Доложат о парочке шлюх – даже ребенок назвал бы тебя шлюхой! – фыркнула Соня, высвобождая накопившееся нервное напряжение. – Кончай спектакль! Выметайся и больше не приходи!
* * *
Воронцов смотрел на радиотелефон, слушая гудки отбоя. В следующее мгновение он и все остальные невольно вздрогнули, когда очередной порыв ветра швырнул на борт автомобиля что-то бесформенное и спотыкающееся. Пьяница или наркоман – кем бы он ни был, оттолкнулся от машины, согнулся под ветром и летящим снегом и побрел к огням пустого, но работавшего кафе. Снегоуборочный комбайн проехал мимо перекрестка, его предупредительные сигналы тускло мигали за снежной пеленой.
– Что случилось? – выпалил Дмитрий, повернувшись к Воронцову.
– В бордель нагрянуло ГРУ.
– Теплов?
– Нет, он не стал бы стучать. Просто не повезла.
– А как же Марфа? – простонал Дмитрий.
– Она сказала, чтобы мы не совались туда, – предупредил Воронцов, когда Любин потянулся к ключу в замке зажигания.
Лок молчал, наблюдая за медленно ползущим снегоуборочным комбайном на перекрестке. Девушка не имела к нему никакого отношения, хотя ее уязвимость вызывала у него нечто вроде болезненного сострадания. Если ее схватят, она заговорит, как, впрочем и любой из них. Но рассказывать было почти нечего – только выдать местонахождение остальных.
Любин и Воронцов обменялись вызывающими взглядами. Потом молодой человек отвернулся и шумно сглотнул слюну. Большая рука Дмитрия легла на спинку его сиденья.
– Мы остаемся? – спросил Лок.
Воронцов кивнул.
– Мы... – мрачно начал он.
– Эй, что это? – Дмитрий глядел куда-то мимо Воронцова. Потом он распахнул дверцу и начал выбираться из машины. – Вон там припарковался автомобиль. Нужно посмотреть, кто это.
Он быстро захлопнул дверцу, не желая слушать возражений. Его мешковатая одежда сразу же захлопала под напором ветра, и снегопад ослепил его, прежде чем он успел наклонить голову. Он побрел вдоль стены, спотыкаясь, как пьяный. Услышав стук собственных зубов, Дмитрий плотно обмотал шарфом нижнюю часть лица. Его сапоги вспахивали сугробы напротив витрин магазинов, гриль-баров, стальных дверей. Даже на ветру и морозе он улавливал запахи – в основном запахи бедности, ее еды и питья.
Дмитрий осознал свою ошибку после того, как решил имитировать действия человека, случайно натолкнувшегося в пурге на подъехавший автомобиль. Привалившись к капоту черной машины, занесенной снегом, он определил марку: «БМВ». Узкое худое лицо водителя повернулось к нему, и он узнал Касьяна, палача и телохранителя Паньшина. Наемный убийца был одет аккуратно, как всегда, в темном пальто и черных перчатках. Его лицо исказилось: Касьян тоже узнал Дмитрия.
Дверца автомобиля начала открываться. Дмитрий отпрыгнул в сторону, словно от змеи, и побежал по тротуару к темной витрине магазина, закрытой металлической решеткой. На лице Касьяна застыло возбужденно-угрожающее выражение, его губы бесшумно двигались возле микрофона телефонного аппарата, вмонтированного в приборную доску. Запястье, обтянутое перчаткой, небрежно лежало на рулевом колесе, в пальцах что-то поблескивало.
Дмитрий запустил руку за пазуху, нашаривая под пальто пистолет в наплечной кобуре. Касьян отложил телефон. Прошло лишь несколько секунд...
Двигатель «БМВ» взревел, хлопнула дверца, из-под покрышек полетел снег, и тяжелая машина выкатилась на середину улицы. Пистолет вздрагивал в руках Дмитрия, словно оружие держал кто-то другой. Его сердце гулко стучало в груди.
– А, твою мать! – прорычал он в густом снегопаде, размахивая руками, как будто удаляющийся автомобиль оставил его замерзать в тундре.
Потом он повернулся и побрел обратно. Ветер подталкивал его в спину с силой горного обвала. Любин и Лок уже стояли возле автомобиля с пистолетами наготове. Дмитрий оглянулся через плечо и увидел, как «БМВ» сворачивает на перекрестке и исчезает из виду.
– Кто это был? – крикнул Лок.
Не обратив на него внимания, Дмитрий подошел к заднему окошку машины и нагнулся к Воронцову.
– Касьян! – выдохнул он. – Этот маленький засранец! Я узнал его, но и он узнал меня! Проклятье, Алексей, все сорвалось...
– В чем дело? – требовательно спросил Лок.
– Касьян – правая рука Паньшина, – резко ответил Воронцов. – Теперь ясно, что ученые находятся у Паньшина. Должно быть, Касьян выехал на разведку... Хрен они теперь приедут.
– Нужно поторапливаться, – резко сказал Лок. – Теперь они знают, где мы находимся. Двигайся, приятель! – он подтолкнул Любина к сиденью водителя и сам уселся рядом с, Воронцовым. – Сколько отсюда ехать до Паньшина?
– Что?
– Скорость, дружище, для нас важна скорость! У того парня был телефон? – Дмитрий хлопнул дверцей впереди и молча кивнул. – О'кей, значит, Паньшин знает о нас. Но теперь ему нужно поговорить с Тургеневым. Изменить договоренности, найти новое безопасное место. Должно быть, Паньшин держит ученых у себя... в джаз-клубе, вы сказали? – Воронцов кивнул. – Тогда нужно нагрянуть туда прежде, чем они успеют увезти ученых. Ударить сейчас или забыть об этом!
– Вчетвером? – неуверенно пробормотал Дмитрий.
– Как насчет Марфы? – поинтересовался Любин. – Она ожидает застать нас здесь.
Марфе удалось бежать – Любин с его неиссякаемым оптимизмом в этом не сомневался. Возможно, остальные и даже он сам тоже в этом не сомневаются, подумал Лок. Напоминание об их малочисленности встряхнуло его, как разряд электрического тока. Он снова покачал головой.
– Ударить сейчас или забыть об этом, – повторил он. Его руки в перчатках были стиснуты в кулаки. «Давай же!» – безмолвно умолял он Воронцова, поочередно глядя на остальных русских.
– Нам нужен один ученый, только один. Это была ваша идея – один парень, чтобы показать его Москве, ЦРУ или ФБР.
– Любин, вези нас к Паньшину, – Воронцов улыбнулся, откинувшись на спинку заднего сиденья, чтобы хоть немного успокоить ноющую боль в сломанной руке и ребрах. – Давненько я не слушал хороший джаз!
– А как же Марфа?
– Я не могу ей позвонить, – отрезал Воронцов. – Она может погибнуть из-за этого звонка!
* * *
Задняя дверь старого дома с треском захлопнулась за ней. Марфа стояла, дрожа на ветру; ее шарф размотался, и ей пришлось подхватить его на лету. Она взглянула на часы. Почти половина третьего ночи. Метель и темнота угнетающе действовали на нее, удавшийся побег обострил ощущение утраты Голудина. Молодой человек был небрежно, но окончательно устранен, стерт с лица земли, словно какая-то ошибка. Вспоминая его жизнерадостное, простодушное лицо, она испытывала острую горечь, от которой щипало в глазах.
Она покачала головой и громко чихнула, затем сунула руку в карман, вынула радиотелефон Дмитрия и набрала номер Воронцова неуклюжими пальцами в перчатках. Некоторое время не было слышно ничего, кроме воя и свиста ветра. Призрачная старая церковь была единственным зданием, которое она могла различить в несущемся снегу. «Давай же, давай!» – шептала она про себя, притопывая ногами.
– Алексей? – выпалила она и моментально смутилась. – Я... со мной все в порядке.
– Что произошло? – услышала она голос Воронцова, к ее разочарованию, лишенный всякого выражения.
Она обрисовала суть дела в нескольких коротких фразах.
– Я им не понравилась, – заключила она и напряженно хихикнула.
– Где ты сейчас находишься?
– Неподалеку от борделя. А вы?
– Мы... – по-видимому, Воронцов решил о чем-то посовещаться с остальными. Потом его голос снова возник в трубке: – Мы едем в клуб Валерия Паньшина. Люди, которых мы ищем, скорее всего спрятаны там.
– Я присоединюсь к вам, – быстро сказала она. – Приеду максимум через пятнадцать минут.
Выключив телефон, Марфа решительно сунула его в карман плаща. В другом кармане лежал пистолет.
Она пошла против ветра, больно жалившего снегом лицо. Ее сапоги утопали в сугробах, пока она брела к темному пустому остову церкви и к укромной аллее, где стоял ее автомобиль. Внезапно ей в голову пришла мысль о том, что кого-то могли оставить наблюдать за машиной, на которой были милицейские номера, хотя и скрытые под коркой смерзшегося грязного снега. Приблизившись к покосившейся ограде, отделявшей церковный двор от аллеи, Марфа крепче сжала рукоять пистолета. Глубокие рытвины от покрышек машины Воронцова уже занесло снегом". Может быть, они не обратили внимания на ее маленький «москвич»?
Рядом никого не было. Марфа согрела замок газовой зажигалкой, купленной специально для этой цели, а затем вставила ключ. Она потянула на себя дверцу. С треском отвалилась ледяная корка. Марфа уселась за руль. Пар от ее дыхания облачками затуманивал ветровое стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51