Тянь едва слышно вздохнул и снова сел на стул, скрестив ноги.
– Видите ли, мистер Лок, какое бы сочувствие ни испытывал я к вашей трагедии, этика бизнеса удерживает меня от неблагоразумных шагов. Боюсь, я не в силах помочь вам. Такой поступок не принесет мне выгоды.
– Тогда мне придется убить вас, верно?
– И вы ничего не узнаете.
– Скажите мне! – яростно прошептал Лок. Мускулы его лица и шеи напряглись, как у ослепленного гневом ребенка. – Скажите мне, кто стоит за этим, кто убил мою сестру, черт бы вас побрал!
Тянь ухватился за спинку стула, словно собираясь встать, однако его внимание было приковано к чему-то за спиной у Лока.
– Я не знаю, кто убил вашу сестру, мистер Лок, – его голос повысился. – Если вы полагаете, будто она была убита моими деловыми партнерами и ее смерть имеет отношение к моему бизнесу, то прошу прощения: я ничего не могу вам сказать. Я не знаю, мистер Лок.
В этот момент Лок осознал, что сидит спиной к двери. Окно, дверь, коридор, окно... Тянь постоянно поглядывал на окна, чего-то ожидая, надеясь что-то увидеть, а сейчас он повысил голос, надеясь, что кто-то его услышит... Должно быть, его люди вернулись, и он заметил их автомобиль.
Лок вскочил на ноги, держа пистолет как дубинку. Тянь отпрянул, но его взгляд оставался уверенным. Они были близко, почти рядом...
Лок метнулся к двери и открыл ее. Коридор был пуст. Паника поднималась в нем удушающей волной. Забрать Тяня, убраться отсюда...
Он повернулся к вьетнамцу. Маленькая фигура Тяня исчезала в спальне. Лок услышал, как щелкнул замок. Ситуация изменилась в считанные мгновения: у него не оставалось времени взломать дверь и превратить Тяня в живой щит.
Он выглянул в коридор. Крик. Чья-то поднятая рука, силуэт одного из одетых в черное людей Тяня. Лок загнанно огляделся по сторонам.
«ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД».
Он вылетел за дверь и побежал вниз по гулкой лестнице.
* * *
– Вы думаете, он что-то скрывает? – спросил Голудин, обхватив ладонями кружку с кофе и слегка сгорбившись в атмосфере подозрительности и неприязни, исходившей от немногочисленных рабочих-газовщиков, с которыми они делили помещение столовой.
– Да, но я не знаю, что именно, – ответила Марфа. – Это никуда нас не приводит и даже ничего не проясняет.
Высокие окна столовой были густо облеплены снегом. Пурга бушевала снаружи, среди хрупких строений скважины №47. Напоминавший барак зал столовой был почти пуст. Из громкоговорителей лилась рок-музыка, за их спиной слышался приглушенный шепот. Вероятно, у каждого здесь было что скрывать, каждый имел туманное прошлое.
– Ты закончил? – с нетерпением спросила она, быстрым движением обмотав свой длинный шарф вокруг шеи и нахлобучив на голову шерстяную шапочку. Голудин неохотно кивнул. – Я хочу проверить все грузы, прибывшие сюда после взрыва в квартире Хусейна.
– Думаете, наркотики привез кто-то другой? – Голудин понизил голос. – Другой, а не этот парень, Хусейн?
– Так думает майор. Я выполняю его распоряжения.
– Но почему сюда?
– Не знаю. Возможно, они собирались переждать, пока не уляжется шум. Иранец работал здесь и имел отношение к наркотикам, правильно? – последняя фраза прозвучала как утверждение, однако Марфа ощущала разрыв между теорией и действительностью, словно порыв холодного воздуха из-за раскрытой двери. Это была всего лишь теория. – Мы не можем найти их в городе. А если они находятся здесь? Кто знает?
– С чего начнем?
– Ты возьми на себя продуктовый склад, а я займусь оборудованием и прочими складскими помещениями. Договорились?
– Да, могло быть и так, – задумчиво произнес Голудин. – Хусейн работал здесь, как и второй иранец. Похоже, они знали друг друга.
Марфа потерла лоб. Часы бесплодных допросов возвращались назад головной болью. У Аль-Джани не было ни друзей, ни близких знакомых на газовой скважине. Его считали люмпеном, презираемым русскими, украинцами и западноевропейцами. Собратья-мусульмане его игнорировали. Однако у Хусейна здесь имелись друзья. Обыск в их помещениях не дал ничего, кроме сдержанного возмущения рабочих.
– Не стоит ломать голову. Проверим склады и будем надеяться, что эта чертова погода исправится к утру, – Марфа встала. – Пошли.
Она замечала на себе взгляды мужчин, наблюдавших за их уходом из столовой: то ли недовольные, то ли просто усталые. Немытые бородатые лица с потрескавшимися губами и покрасневшими воспаленными глазами. У них не оставалось энергии даже для похоти – всего лишь подозрительность и неприязнь к служителями правопорядка.
Ветер вырвал внешнюю дверь из рук Марфы и швырнул ей в глаза пригоршню снега. Снегопад был таким густым, что у нее появилось ощущение, будто она стоит в тоннеле метро, а поезд проносится мимо в нескольких сантиметрах от ее лица. Она не различала ничего, даже других строений.
– Я буду там! – крикнула она. – Склад оборудования, понятно?
Голудин кивнул.
– Когда закончишь, возвращайся в столовую. Сравним наши наблюдения.
Голудин снова кивнул, прикрывая лицо капюшоном парки. Марфа помедлила, а затем нырнула в пургу, сразу же ощутив, что исчезла из поля зрения своего коллеги. Ветер продувал ее так, словно она была обнаженной, и чувство собственной невидимости после первых двух-трех шагов сильно нервировало ее. Словно во сне, она раздвигала длинную череду тяжелых белых покрывал, с усилием расталкивала их в стороны. Ей показалось, будто она слышит звук хлопающей двери, слабый рокот работающих механизмов. Обхватив себя руками, она нагнула голову и упрямо двинулась вперед.
Холодно. Господи, здесь было так холодно!.. Она наткнулась на стену, резко выпрямились и затаила дыхание от неожиданности. Ее пальцы в перчатках нащупали покрытый льдом металл. Если она не пошла по кругу, то это был гараж грузовиков. Склад оборудования – другое огромное, похожее на ангар сооружение – был от него совсем рядом. Марфа смахнула снег с лица и двинулась вдоль стены, пока не дошла до угла.
Из мгновенного просвета в пурге выглянул склад оборудования всего лишь в двадцати ярдах от нее. Затем он снова исчез, словно зимний мираж. Марфа упрямо наклонила голову и снова углубилась в метель, ускорив шаг и с надеждой ожидая столкновения со следующей стеной. Однако ее руки, вытянутые вперед, находили лишь воздух, мчавшийся со скоростью курьерского поезда. Первый приступ паники настиг ее за мгновение, перед тем, как она прикоснулась к обледеневшей гофрированной поверхности. Она презирала себя за сосущую пустоту в желудке и ощущение полного одиночества. Угрозы метели воспринимались на том уровне, где не действовали доводы рассудка. Метель была подобна снежному савану.
Она на ощупь прошла вдоль стены здания, приблизившись к подъемной двери и столбику контрольной панели рядом с ней. Стена защищала ее от наиболее сильных порывов ветра, и она смогла услышать собственное неровное дыхание. Вот глупая сучка! Норвежец, помощник управляющего, вручил ей магнитную карточку – сейчас Марфа вставила ее в щель и набрала свой временный номер. На панели вспыхнул зеленый огонек. Она нажала кнопку «вверх», и стальные блоки застонали под весом льда, трескавшегося и облетавшего вниз по мере подъема тяжелой двери. Марфа нажала «стоп» и поднырнула под дверь, опустив затем ее за собой. Послышался лязг металла, и в темном помещении склада воцарилась тишина.
Марфа слышала свое дыхание и чувствовала, как пар клубится вокруг нее. Она прошла вдоль стены и включила главный рубильник. Подвесные лампы мигнули и зажглись сероватым, пыльным светом. Пар от ее дыхания поднимался к ним в морозном воздухе. Дрожь во всем теле постепенно проходила.
Складское помещение было огромным – наверное, семьдесят на пятьдесят метров. Выгнутая, как китовая спина, крыша ангара едва просматривалась над подвесными лампами. Половину места занимали высокие ряды стеллажей, остальное представляло из себя открытый участок, заставленный ящиками и коробками. Несколько вилочных погрузчиков стояло у дальней стены, словно мужчины перед писсуарами. Их батареи подзаряжались за ночь. Здесь не было никого, кроме нее и ее замешательства. Что она ищет? Ей следовало привести с собой норвежца. Пошарив под паркой, Марфа извлекла пачку ксерокопированных квитанций, которые ей передал помощник управляющего. Она помнила, как его секретарь Максим склонился над ксерокопиями, озабоченно посматривая на нее. Он явно боялся ее, однако его поведение оставалось для нее загадкой. Она не могла понять, каким образом он мог быть связан с Аль-Джани или с Хусейном, однако оба они работали на скважине №47, имели прописку здесь, среди рабочих в бараках... Какая-то связь должна существовать.
Она начала сверять накладные с наклейками на ящиках в ближайших штабелях. С Хусейном из Тегерана прибыла лишь ручная кладь да пара коробок с едой для мусульман. Голудин это проверит. Запчасти для тракторов, сальники, насосы, буровые механизмы... Марфа увлеклась проверкой, двигаясь между штабелями ящиков, словно маленький зверек, но время от времени поглядывая на часы. Половина десятого, десять, четверть одиннадцатого... Рубежами пройденного пути служили огромные балки потолочных перекрытий. Вокруг царила тишина, если не считать шороха шагов и звука ее дыхания. Мало-помалу Марфа начала уставать.
Вскрытые ящики Марфа проверяла более тщательно. Звяканье болтов, падающих на бетонный пол, отдавалось эхом выстрелов в гулком пещерообразном помещении. Марфа не трудилась поднимать их. Иногда слышалось шуршание маленьких когтистых лапок – лемминги или какая-то другая мелкая живность, обитающая в арктической тундре.
Десять сорок. Марфа зевнула. Она потратила на поиски почти полтора часа. Возможно, наркотики и находились на складе, но она не смогла их обнаружить. Если наркотики вообще хранились на Территории комплекса скважины, на них можно было наткнуться лишь чудом. Хотя она и не давала особых поводов для подозрений, ей мягко, но вежливо дали понять, что она не получит доступа к компьютерным банкам данных. Было бы проще расколоть Максима, который явно что-то скрывал, – правда, это «что-то» могло не иметь ничего общего с Аль-Джани или Хусейном.
В тишине, наступившей после ее зевка, она услышала звук торопливых осторожных шагов и вздрогнула, разом стряхнув с себя оцепенение. Затем вой ветра за стеной усилился и заглушил шаги. Где? В той стороне, в этой? Ей стало жарко, хотя она стояла неподвижно между двумя высокими штабелями, словно между утесами, громоздившимися почти до крыши по обе стороны прохода. Марфа не слышала ничего, кроме ветра. Пожав плечами, она быстро пошла по проходу.
Человек был невысок, довольно хрупкого сложения и одет в темное. Больше она ничего не успела заметить. Лицо мужчины скрывала глухая вязаная маска, тающий снег блестел на ее шерсти и капельками сверкал на узких плечах. Потом он ударил ее в висок чем-то твердым, и она упала на спину. Огромные штабеля ящиков, словно колонны готического собора, пьяно качнулись у нее перед глазами, затем расплылись. Лицо в маске склонилось над ней. Он снова ударил ее по голове, когда она попыталась откатиться в сторону и лягнуть его.
Придя в себя, она смутно ощутила, что ее тащат от штабелей, где он подстерег ее, по бетонному полу склада. Ее поддерживали под мышки. Голова раскалывалась от боли, все вокруг вращалось, вызывая тошноту. Потом она потеряла сознание.
Дверь ангара поднялась со стонами и лязгом. Снова пробел в сознании. Затем порывы ветра и снег, бьющий в лицо, привели ее в чувство. Кто-то тащил ее, взвалив на спину, словно куль с мукой. Опять пробел. Руки, шарящие по ее онемевшему телу. Ее парка была расстегнута, и руки стаскивали с нее свитер. Страх перед изнасилованием... Она снова потеряла сознание.
* * *
– Прошу прощения, Валера, – пробормотал Воронцов, вытащив настойчиво звонивший радиотелефон из кармана своего пальто. Паньшин держался расслабленно, однако, судя по всему, прекрасно сознавал напряженность, возникшую между собой и Шнейдером, и нервозность последнего.
– Воронцов слушает.
Это был Любин, как обычно, почти задыхающийся от восторга.
– Товарищ майор, найдены отпечатки пальцев Роулса! Он действительно какое-то время находился в «мерседесе» вместе с иранцем. Они связаны между собой!
Воронцов сохранял небрежно-безразличное выражение лица, улыбаясь Валерию Паньшину и его компаньонам, сидевшим в нескольких шагах от него.
– Звучит неплохо, Любин. Отличная работа. Теперь напечатай отчет, ладно? Я свяжусь с тобой.
– Но, товарищ майор... – запротестовал было Любин, затем осекся и спросил: – Вы не можете свободно разговаривать, да?
– Именно так.
– Вам нужна помощь?
– Нет. Никаких проблем. До скорого, – Воронцов прервал связь и дружелюбно улыбнулся троице, сидевшей за столиком: Шнейдеру, Паньшину и первому подручному гангстера – маленькому чернобровому и опасному Касьяну. Среди мелких бандитов, рэкетиров и домушников он носил кличку Нож, что наводило на любопытные мысли. Касьян, разумеется, обладал навыками, позволявшими ему тихо и аккуратно избавиться от Роулса, но то же самое можно было сказать про две-три сотни других людей в Новом Уренгое.
– Прошу прощения, – насмешливо извинился Воронцов. – Дела, дела. Участь инспектора не из счастливых, особенно если по соседству проживает много подозрительных типов.
Он усмехнулся. Касьян нахмурился, но Паньшин покачал головой. Официантка принесла Воронцову заказанное импортное пиво. Он положил на ее поднос бумажку в десять тысяч рублей. Казалось, она хотела возразить, но Паньшин отослал ее взмахом руки. Шутки ради Воронцов всегда расплачивался русскими деньгами, хотя в заведении принимались только твердая валюта или кредитные карточки.
Он отхлебнул пива. Музыкальное трио только что закончило исполнять «Стеллу в звездном свете», и он вежливо поаплодировал вместе с двумя-тремя завсегдатаями клуба. Даже Шнейдер пару раз неохотно сдвинул свои большие ладони. Главный врач наркологического отделения явно чувствовал себя не в своей тарелке, однако для чего-то ему требовалось присутствие Паньшина и даже Касьяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51