– А известно тебе, что убийцу взяли? – словно невзначай осведомился Тучакка, как-то разом выбив у меня из головы все посторонние мысли и чувства.
– Что? – выдохнул я, уставившись в его расплывшееся удовлетворением лицо. – Кто?
– Только не бросайся на меня с кулаками, ладно? – предупредил он. – За что купил, за то и продаю. Законники не спешат звать прессу, пришлось подмазать там одного, а он, дело известное, может и…
– Кто?! – рявкнул я.
– Какие вы все, право, нервные, – возмутился Тучакка. – Молодость, конечно, склонна все драматизировать и … – Он напоролся на мой взгляд и другим тоном, без ерничества, закончил: – Неприятно мне это сообщать именно тебе, но, боюсь, горожане были правы. Убийца был Птенцом. То есть, не совсем Птенцом, поскольку ни к одному Гнезду он отношения не имеет, но дракон у него был. Странный, необычный, не такой, как ваши. Собственно, потому поначалу никто и не верил очевидцам. А они не врали… Его взяли почти сразу же, после того, как он убил несчастную травницу. Сегодня утром. Ей крупно не повезло. Мерзавца уже подозревали, за ним следили и упустили буквально на несколько минут. Тут она и подвернулась… Сгоряча, охотники даже не заметили, что одной жертвой стало больше. Нашли ее только сейчас, после признания убийцы.
– И кто он?
– Подробности пока не известны. Во-первых, последняя оплошность стражей не способствует их рекламе. А во-вторых, убийцу не спешат являть и потому, что обстановка и так накалена. Представляешь, что произойдет, если люди узнают, что этот урод обладает драконом? Пусть неправильным, пусть необычным, но – драконом. Что тогда станет с нашим вечным, беспорочным символом добра и защиты? Особенно сейчас? Упаси Хранитель, дать невеждам в руки такой козырь… – Тучакка поскреб подбородок, заросший неровной щетиной. – Естественно, вмешалось Гнездо…
– Так им тоже известно?
– Неужто тебя это удивляет? С самого утра торчат в Узилище. Нервничают. Рассматривают этого психа чуть ли не под лупой. Руками разводят.
– Это они умеют, – пробормотал я. – Что-нибудь еще известно?
– Известно, конечно. Едва эту тварь взяли, он только и делает, что говорит без умолку. Несет его, как дерьмом. Выговорится, вздохнет с облегчением и снова тараторит. Рассказывает, как готовился он к каждому выходу, как вычислял свою жертву, как убивал их… В подробностях. Одного не сообщает, зачем он это делал. Твердит – дракон велел…
– Что он за человек?
– Обычный. Мелкий такой, суетливый. Служил в какой-то канцелярии. Семья есть. Дочка. Самый неприметный тип с виду. Вот только стоит ему заговорить про дракона – он будто преображается. Он благоговеет перед своей крылатой тварью, смертельно боится ее и при этом гордится обладанием. Он помешан на ней в самом худшем смысле. Этот человек безумен.
– А они уверены, что он тот, кто им нужен?
– Да он признается во всем напропалую!
– Придурков много. Даже таких…
– Жена его – главный свидетель обвинения. То ли видела она что-то, то ли подозревала… Пока еще не говорят точно. В доме они у него кое-что нашли. Да и подробности он рассказывает такие, что по словам моего источника, у бывалых слушателей волосы дыбов встают… – Тучакка поморщился. – Все это цветочки. Ягодки проклюнутся, когда слухи поползут по улицам, а этого не миновать ни в коем случае…
– Может, разумнее будет сообщить людям всю правду? Этот тип – просто псих! И дракон его, если существует на самом деле – безумен! Остальные-то при чем…
– При чем, спрашиваешь? – Тучакка неприятно улыбнулся, – Пойдешь лично убеждать народ в этом? Птенец! А известен ли тебе, Птенец, некий молодой человек по имени Боир?
– Боир? – Я свел брови, вспоминая, и кивнул: – Известен. Пообщались с ним как-то раз. Очень близко.
– В таком случае тебе не надо напоминать подробности той давней истории?
– И что?
– Хочешь узнать, как она звучит сейчас? Спустя всего лишь полтора сезона? Два молодых человека полюбили одну девушку. Один парень был Птенцом. Другой горожанином. Девушка тоже была Птенцом, но любила горожанина, хотя ей это и запрещалось… Погоди перебивать! Я расскажу сказку, как слышал!.. Итак, двое молодых людей решили выяснить отношения друг с другом и решить, чья же эта девушка. Вышли они один на один в чистое поле… Хорошо, пусть не в чистое поле, ну, на набережную, не мешай!.. Вышли, значит, и стали сражаться. Горожанин был силен и стал он одолевать Птенца. Тому, естественно, это не понравилось и он призвал на помощь своего дракона, который победил горожанина в нечестном поединке. Тут подоспели стражи и, не разбираясь, отправили обоих за решетку. Однако, узнав, что один из узников Птенец, они немедленно отпустили его на свободу с извинениями, а второго парня, по рекомендации Гнезда, держали в тюрьме еще очень долго, обвиняя его в нападении, хулиганстве и даже грабеже… А бедную девочку, послужившую причиной раздоров, насильно заперли в Гнезде, чтобы она не якшалась с кем не положено, то есть с горожанами…
– Что за белиберда?
– Это не белиберда, мой мальчик. Это целая мораль современного общества. Ты обрати внимание, сколько в этой простенькой истории скрытых отсылок на всеобщее настроение, начиная с чванливости Птенцов и кончая заискиванием городского управления перед Гнездом… – Тучакка многозначительно приподнял выцветшие брови. – А ты еще хочешь рассказать им правду об убийце? – Он пошевелил носом, принюхиваясь и заторопился: – О, мое время вышло, надо спешить… Жену хочу отправить к родственникам, подальше из Города, – пояснил он непривычно мягким тоном.
– У тебя есть жена? – Воистину, сегодня день потрясений.
– А почему бы и нет? – Похоже, Тучакка был готов оскорбиться, что тоже было ни него не похоже.
– Ты раньше ничего не говорил о ней.
– Разве ты спрашивал? – Он усмехнулся. – И вот еще что… Вспомнил, ради чего за вами гонялся. Дело у меня есть… Где я живу не забыл? Так зайди ко мне на днях.
– Зачем?
– Передать хочу кое-что для ваших наставников. Мне самому в Гнездо тащиться недосуг, а им бы было интересно.
– Тебе и недосуг? – не поверил я.
Тучакка слегка скривился и добавил:
– Ты только куртку свою приметную не вздумай надевать, когда в гости придешь. Бывай, Птенец! – Он звякнул всеми своими железками и монетами, как попало нашитыми на одежду и ускакал в подворотню. Глядя ему вслед, я попытался представить себе женщину, способную терпеть в доме нечто подобное Тучакке. И невольно подумал, что знаю о нем непозволительно мало.
Появилась Джеанна. Серьезное лицо, отрешенный взгляд, руки в карманах. Из правого кармана торчит уголок белого пакета. Джеанна заметила мой взгляд и демонстративно вздернула подбородок, привычно сощурив глаза – догадался? Ну и что?
– Все в порядке? – спросил я.
– Да, вполне.
– Возвращаемся домой?
– Если хочешь… – Глаза погасли.
Джеанна вяло пожала плечами и принялась долбить носком ботинка землю под ногами.
– Что-то случилось?
– Да… – Джеанна подняла голову и ломким голосом произнесла. – Она сказала, что у меня будет ребенок.
Только что тусклые глаза буквально засветились, отражая какие-то внутренние эмоции девушки. Такого потерянного и отчаянного взгляда я никогда прежде не видел. Я даже представить себе не мог, что эта самоуверенная и нахальная девчонка может так смотреть, пряча за вызовом страх и смятение.
И не мог представить, что сейчас услышу именно это. Сегодня воистину день свежих новостей.
– Чего? – ошалело переспросил я. – Чей?.. – И сразу же догадался. – Вевура… Паршивый коллекционер…
– Сам ты… Не твое дело, – неожиданно жестко отозвалась Джеанна, уколов меня взглядом сузившихся гневно глаз. – Не вмешивайся. Я сказала тебе только потому, что мне нужно было попробовать произнести эту новость вслух, иначе мне самой не понять, что произошло. А ты мой самый близкий человек. И только тебе я могу доверять. Но обсуждать мы это не станем… Сейчас.
В клумбе, рядом с нами, зацветали желтым кисти крохотных цветов на колючих, толстых стеблях. Из этих невинных соцветий изготавливают сильнейший яд, не имеющий противоядия. Странно, что кто-то решил посадить их в клумбе. Или, наоборот, нормально?
– Может, прогуляемся по Городу? – неожиданно для себя предложил я, не в силах отвести взгляд от желтых цветов. – Пообедаем где-нибудь…
– Хорошо, – кивнула с притворным безразличием Джеанна и первой двинулась к арке выхода со двора.
Теплый, почти летний ветер ерошил кроны деревьев, подметал улицы, задирал прохожих. Парочка крошечных полосатых прыгунов, подхваченная мощным порывом, скользила по мостовой, цепляясь друг за друга. Виду них при этом был недовольный, но покорный судьбе. Таким, почти невесомым тварям, не стоило бы выходить на улицу в ветреный вечер.
Было еще не поздно и, хотя солнце село, очень светло. Время звезд пока не наступило, однако, при желании уже можно было различить бледный свет Ока Дракона.
Людей на улицах прибавилось. Что бы ни случалось, какие бы страсти горожане не рассказывали друг Другу, они не могли отказать себе в удовольствии прогуляться после работы, теплым весенним вечером по улицам, посудачить с соседями, обменяться новостями. Кроме того, в Городе скопилось множество приезжих, коротавших время до наступления Праздника. Часть из них была честными туристами, а другая, и немалая, – торговцами и ремесленниками, дожидающимися разрешения открыть свои шатры на Ярмарочном поле в дни празднования. Сейчас же им было нечем особенно заняться, ибо торговать посторонним в черте Города и предместьях строго воспрещалась. Как и давать представления. Потому к бездельничающим торговцам присоединились скучающие музыканты, циркачи, актеры, поспешившие с прибытием. Более предусмотрительные и опытные сейчас собирали навар в окрестностях, подальше от городской черты.
– Нельзя сказать, что я тоскую о своих детских годах, – внезапно проговорила Джеанна, рассматривая расписанный фургончик, приткнувшийся к дешевой гостинице. – Детство было не самым приятным периодом моей жизни. Но были дни по-настоящему счастливые. Такая же повозка вывозила меня на весеннюю ярмарку за город. Там было восхитительно. Я до сих пор так считаю. Я пела, и люди слушали меня. А потом хлопали от всей души… Это чувствуется всегда, Я воображала себя великой актрисой. На несколько дней. Потом возвращалась домой и всю дорогу мысленно клялась себе, что обязательно стану настоящей актрисой и певицей…
Притулившаяся у колеса повозки кудрявая девочка лет шести заворожено смотрела на небо, где непрерывно кружили драконы.
– Эй! Подождите! Джеанна! Кир!..
Протискиваясь между гуляющими, к нам пробирался Чаро. Раскрасневшийся, взбудораженный, сжимающий в руках какой-то сверток. За ним следом спешил парень, показавшийся мне смутно знакомым. Похоже, один из погорельцев. Чаро отчего-то сошелся с нашими гостями ближе всех остальных. И, похоже, единственный из нас знал их всех едва ли не поименно.
– Привет! – воскликнул Чаро, добравшись до нас, – Рад вас видеть!
– С чего бы это? – осведомилась подозрительно Джеанна
– Во-первых, я всегда рад видеть друзей, – ничуть не обескураженный отозвался Чаро, ухмыляясь во весь рот, – А во-вторых, лицезреть столь восхитительную и прекраснейшую из…
– Болтун, – констатировала Джеанна, отворачиваясь.
– А что это с вами? – удивился Чаро, поудобнее перехватывая свой сверток. – Хмурые какие. Праздник же на носу! Смотрите, какое веселье в Городе…
– Это верно, – согласился я. – Веселье через край…
Чаро поочередно заглянул в наши лица и, видимо, решил не обращать внимания.
– Вы домой? Мы с вами… если вы не против, конечно. Нет? Вот и славно… Может, срежем угол? Я тут знаю хороший спуск к причалу…
Центральные улицы – с сутолокой и всеобщим взаимным раздражением, – остались позади. Чаро, обхватив обеими руками свой загадочный пакет и не позволяя никому даже притронуться к нему, бодро шагал, вклинившись между мной и Джеанной. Его друг плелся чуть позади, оставаясь безымянным для нас. Чаро явно полагал, что мы с ним знакомы и выяснить, что зовут парня – Даврир, удалось лишь из случайной реплики. Вообще-то Чаро обычно не был склонен ни к открытому проявлению эмоций, ни к пустопорожней болтовне, но сегодня с ним, похоже, приключилось нечто очень хорошее и ему хотелось поделиться своей радостью со всеми окружающими. Впрочем, о причине своего хорошего настроения он так ни разу не обмолвился.
Мы с Джеанной и сами не заметили, как повеселели, слушая его забавные истории, часть из которых была откровенной, но от этого ничуть не менее занимательной выдумкой. Чаро умел рассказывать, как никто, хотя дракона своего удерживал не этим. Мало кто, взглянув на этого простоватого, смешливого парня догадался бы, что он прирожденный врач и выбрал своей специализацией хирургию.
К сожалению, на способность ориентироваться в пространстве его талант не распространялся.
– Ну, вот, – сказала Джеанна, разглядывая намертво заваленный старой мебелью, досками, камнями и прочим хламом проход. – Тупик.
– Не может быть! – искренне возмутился Чаро, на всякий случай, потрогав ножку ближайшего стула, торчащего из завала. – Еще неделю здесь не было никаких преград. Я же шел этим путем! – прибавил он веский довод.
– Может, ты все же не здесь шел? – предположила Джеанна.
Чаро с сомнением огляделся. Глухой проулок, ничем не примечательный. Дома повернулись к нему спинами. Окна немногочисленные, да и те прикрыты ставнями; освещена только парочка на первом этаже. Неприятное местечко. Замкнутое. Мне снова стало не по себе.
– Да вроде здесь, – без особой уверенности ответил Чаро.
– Обход поблизости есть? – спросил я.
– Должен быть, – отозвался Чаро и возмутился: – Кому понадобилось возводить здесь баррикады? Последнее слово нехорошо зацепило меня. Неясная тревога стала отчетливой, проступая, как пятно чернил на полотне. И я уже не мог списать ее на очередной приступ клаустрофобии.
– Смотрите! – в тот же момент негромко произнес молчаливый Даврир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63