Конечно, ведь ей полагалось раскрывать мне какие-то тайны, а не задавать простые вопросы.
– Основой Сферы является Рантас – бог огня, от которого происходит все сущее.
Это была цитата из книги, по которой меня обучал аварх.
– Каковы его дары Аквасильве? Что говорится о них в катехизисе?
– Одним из даров Рантаса является огненное дерево, – повторил я фразу, которую жрецы вколачивали в голову каждому человеку с детства. Изучение катехизиса было самым скучным занятием во всем образовательном процессе. – Оно дает Аквасильве тепло, свет и силу. Через него бог посылает нам свои сообщения. Благодаря огненному дереву мы пересекаем моря и защищаемся от штормов, созидаем мир и войны по милости Рантаса.
– То есть огонь – это элемент, не так ли? – спросила она.
– Да. Огонь, земля, воздух, вода, свет и тень являются основными элементами. Но огонь главенствует, потому что он властвует над светом и дает жизнь Аквасильве.
– И только он наделяет людей дарами магии, которые предназначены для исцеления или разрушения?
– Конечно.
– Тогда почему у других элементов не может быть богов и магии? Огненное дерево действительно является великим даром, но для поддержания жизни нам необходима вода, которую мы пьем, и воздух, которым мы дышим. Без земли у нас не было бы растений. Без тени – ночи.
– Огонь представляет собой созидающую силу, – упрямо сказал я, не понимая, к чему она клонит.
– Катан, огонь – это только один из шести элементов. Всякий другой элемент также имеет свое божество, особую магию и силу. Некоторые из них гораздо могущественнее и добрее огня. Разве мы не живем среди бесконечного океана, который занимает большую часть Аквасильвы? Это территория Фетиды, богини воды. Пустота за пределами неба и гневом штормов превосходит по размерам даже океаны. Она является обителью Тени и ее духа Рагнара. Землей правит Гиперий, в честь которого назван Новый Гиперион. Алтана, богиня ветров, и Фаэтон, бог света, воплощают в себе еще два элемента. История их культа такая же древняя, как и у огня. Было время, когда люди разных вероисповеданий свободно уживались друг с другом. Кстати, Фетийская империя поклонялась богине Фетиде.
Она говорила очень убедительно, но я не мог принять эту ересь. Слова матери ошеломили меня.
– В наше время знание об элементах стало опасным. Когда служители Сферы находят людей, поклоняющихся другим богам, они сжигают иноверцев живьем на городских площадях.
Мать перешла на тихий шепот:
– Я прошу тебя только об одном: держи мои слова в уме и оценивай религию Рантаса с объективных позиций. Есть другие силы, которые могут заменить огонь, и его верховенство совершенно не обязательно.
– Это противоречит всему, чему меня учияи, – заметил я.
– Обучение не только возвышает человека, но и ставит его под контроль наставников, – возразила мать. – Помни о клятве клану.
– Обещаю, – ответил я и встал из-за стола.
Она тоже поднялась с кресла. Ее голос снова стал властным и громким:
– Приготовься к путешествию и попрощайся с друзьями.
– С друзьями и братом.
– Хорошо, что ты помнишь о нем, – сказала мать, открывая дверь.
Мы вышли в коридор и, беседуя, направились в небольшой летний сад, расположенный на крыше. Оттуда открывался прекрасный вид на океан. Лазурное небо было располосовано легкими перистыми облаками. Море нежилось под ласковым бризом и искрилось игривой рябью.

Вечером я нашел под подушкой небольшой клочок бумаги с текстом, написанным рукой моей матери. Прежде всего она приказывала мне сразу после прочтения сжечь документ, что я и сделал, запомнив его наизусть. Он имел следующее содержание:

Из хроник, составленных последним фетийским жрецом великой и древней религии:

…И так случилось, что, стоя перед могилой брата, я смотрел на пустынный океан в направлении дальних континентов, которые некогда были процветающими странами, а ныне превратились в руины и пустоши. Меня часто тревожит мысль: произошли бы эти беды, если б мой отец был жив? Но затем я вспоминаю о непрерывных войнах, происходивших между нами в прошлом. Мы потеряли мир. Это свершившийся факт. Однако теперь у нас появился шанс начать все заново, надежда на последующее благополучие. Я лишь надеюсь, что тень Этия найдет вечный покой и что мы останемся верны той мечте, за которую погибло так много людей. Мои раны уже никогда не позволят мне сражаться в битвах и использовать магию. И даже теперь я не могу уйти из гавани без помощи Синниры. Мне удалось восстановить часть сил, но отныне страной управляют мой сын и племянник. Молю богов, чтобы они использовали свой шанс и сделали мир лучше, чем он был в мое время. Еще раз посылаю привет и прощаюсь,
Кэросий Тар'конантур.

Это не походило на того Кэросия, о котором мне рассказывал аварх – на злобного архидемона и отвратительного брата Этия, который вверг Аквасильву в ужасную войну. Интересно, зачем мать дала мне этот текст, и откуда он к ней попал?

Глава 2

Через два дня, пройдя по оставшимся от последнего шторма лужам и мокрому причалу надводной гавани, я и два моих телохранителя поднялись на борт торгового судна «Пэрасур». Суол, похожий на гориллу охранник, нес наш багаж. Карак, выглядевший более обыденно, шагал позади. Три небольших куска руды, завернутые в холст, лежали на дне моего дорожного мешка – в самом безопасном месте, которое я мог найти для такого бесценного груза. Эти образцы были необходимым условием заключения контракта с одним из торговых домов.
Пока мы шли по скользким плитам причала, у сходней появился капитан «Пэрасура». Он махнул нам рукой, приглашая на борт корабля. Поднимаясь по ветхому трапу, я заметил, как сильно прогибались под нами непрочные доски. Очевидно, Бомар, как и мы, переживал плохие времена и не имел свободных денег для ремонта судна.
– Добро пожаловать на борт, лорд Катан. Вы оказали мне большую честь, решив путешествовать на моем корабле.
– Спасибо.
Владелец судна указал на кормовой лифт; я кивнул Суолу, и тот поставил на платформу наш багаж. Капитан был тощим нервозным мужчиной. Его борода выглядела слишком короткой для человека такого положения. Коричневая мантия знавала лучшие дни. Бомар плавал на «Пэрасуре», сколько я себя помнил. Его корабль совершал регулярные рейсы вдоль побережья и ежемесячно закупал в Лепидоре партии добытых самоцветов, в Куле – виноградное вино, а в небольших островных поселениях – рыбу и различные сельскохозяйственные продукты. В Фарассе он продавал эти товары по более высоким ценам, но прибыль едва покрывала расходы. После того как спрос на самоцветы упал, Бомар пригрозил, что будет обходить наш город стороной. Но весть о железной руде дала ему новый стимул. Наверняка он уже подсчитывал возможные доходы. Конечно, он понимал, что его корабль не годится для перевозки руды. Однако с развитием и процветанием Лепидора Бомар мог заполучить зажиточных клиентов, заказы которых сулили ему столь долгожданное богатство.
– Господин, могу я спросить вас, где жрец? Нам нужно отправляться в путь, иначе к ночи мы не успеем встать на якорь в Халке.
Я повернулся и осмотрел гавань, не понимая, куда мог деваться мой сопровождающий. В конце улицы, ведущей к причалу, появились две фигуры в красных мантиях. Первым шел старый аварх – верховный жрец Лепидора. Послушник Сархаддон почтительно следовал за ним. Он нес на плечах дорожную котомку. У края бухты они ускорили шаг. Я указал на них Бомару и повернулся к дворцу. Там на балконе, украшенном кустами роз, стояли мои мать и брат Джерий. Свежий бриз развевал темно-зеленую мантию графини. Она не стала махать мне рукой и лишь кивнула головой, благословляя в путь. Я ответил почтительным поклоном.
– Прошу прощение за опоздание, – сказал аварх, подталкивая Сархаддона к сходням.
– Вам не о чем тревожиться, понтифик, – заверил его Бомар, отступая в сторону и пропуская Сархаддона на борт.
Мы довольно часто называли нашего верховного жреца «понтификом».
– Так я вам и поверил, – с улыбкой произнес аварх. – Да пребудет с вами Рантас.
Он повернулся к послушнику, который склонился к нему через перила:
– Удачи тебе, Сархаддон. Мне было приятно обучать такого умного юношу, и я уверен, что ты добьешься признания в Священном городе. Не забудь навестить нас хоть раз перед тем, как тебя сделают Премьером.
Титул «Премьера» давался главному жрецу, который управлял экзархами, представлявшими собой верховную власть Сферы на каждом континенте. Очевидно, Сархаддон однажды выразил желание занять этот пост – скорее всего в шутку. Но если он нравился аварху, то должен был понравиться и мне. Я считал старика лучшим из моих наставников, хотя его предметы были самыми скучными.
Аварх помахал рукой и зашагал по пристани, благословляя работавших здесь людей. Капитан тут же велел поднять сходни и отдать концы. Матросы забегали по палубе. Лоцманский катер подхватил канат, прикрепленный к носу «Пэрасура», и приступил к буксировке судна.
– В путь! – крикнул Бомар, и один из матросов ударил в корабельный гонг.
Я быстро перешел на носовую часть и встал справа от планшира – в том месте, где крепился мачтовый канат. Лоцманский катер убыстрил ход. Весла, приводимые в действие небольшим реактором на огненном дереве, взбившш воду у бортовых портов. Наше судно направилось к выходу из гавани. Пока мы плыли через бухту, я вновь оглянулся на Лепидор и осмотрел его верфи, мастерские и таверны Морского квартала. Знакомые виды стали яркими и притягательными. Я покидал свой город на три месяца, а мне еще не доводилось уплывать из него на такой долгий срок. Впереди меня ожидало путешествие на другую сторону планеты.
Два человека, стоявших на молу, помахали мне руками. Затем мы вышли из гавани, и буксир уплыл. Капитан «Пэрасура» приказал ставить паруса и направляться в сторону Халки. Небольшие волны начали раскачивать корабль, но для меня это не было проблемой – я никогда не страдал морской болезнью.
– Покидать родной дом нелегко, – сказал кто-то слева от меня. – Хотя в этом есть своя прелесть: ты скоро вернешься сюда. В отличие от тебя, у меня нет такой уверенности.
Я обернулся и увидел рядом улыбавшегося Сархаддона. Он откинул назад капюшон своей мантии, обнажив каштановые волосы и симпатичное лицо с зелеными глазами.
– Как тебя зовут? О небеса, я знаю! Ты Катан! Извини. Несмотря на преклонный возраст, я иногда бываю невнимательным.
– Если у тебя преклонный возраст, что же тогда говорить об авархе? – со смехом спросил я.
– Хороший вопрос, – ответил послушник. – Мы можем считать его закостеневшим призраком.
– Это термин высшей теологии?
– Нет! Просто я хотел сказать, что он симпатичный реликт.
Мне понравился мой сопровождающий. Первое впечатление оказалось верным: Сархаддон был остроумным и общительным парнем.
– Сколько тебе лет? – спросил я.
– Двадцать три. Примерно столько. Давай найдем место посуше.
Каждый раз, когда нос корабля погружался во впадины между волнами, на нас обрушивался каскад брызг. Мы прошли вдоль левого борта к середине корабля и, чтобы не мешать матросам, взобрались на тюки одежды, накрытые парусиной. С этой выгодной позиции нам открывалась вся береговая линия, с Лепи-дором, постепенно удалявшимся к горизонту.
– Почему тебя посылают в Священный город? – спросил я.
– Потому что в процессе учебы я продемонстрировал исключительное рвение, – ответил он, имитируя высокопарный тон прелата. – Впрочем, это официальная формулировка. На самом деле мой дальний родственник является четвертым помощником Премьера. Он надеется сделать рывок по иерархической лестнице и получить место второго помощника, когда старый Премьер умрет. Для этого он собирает вокруг себя родню – в том числе и меня.
– Премьер умирает?
Сархаддон передвинулся и посмотрел на канат, свисавший с мачты. Свободный конец толстой веревки едва не ударил его по плечу.
– Да. Нынешнее воплощение Рантаса достигло конца своего существования и вскоре присоединится к богам. Тем временем нижестоящие смертные уже начинают бороться за его насиженное место.
Мне понравилось это описание внутреннего мира жрецов, известного нам, как Сфера. Я никогда не задумывался о подобной стороне ихдеятельности, но слова Сархаддона подтверждали вчерашний скептицизм моей матери. Тем не менее такие мысли по-прежнему казались мне богохульством.
– А как избирается новый Премьер?
– Я ничего не знаю об этом, – ответил послушник. – Священный город открывает тайны только посвященным. Скорее всего главой Сферы станет один из экзархов или помощников Премьера, а само избрание проведут обычным голосованием среди представителей верховной власти. Главное, чтобы мы не попали под диктат какого-нибудь экстремиста – сторонника жесткого курса. Есть люди, которые считают, что последние несколько лет Сфера развивалась слишком вяло и не боролась в должной мере с еретиками.
– Значит, вы еще активнее намерены уничтожать любые признаки ереси?
– Возможно. Лично я не одобряю этих ярых служителей Рантаса и считаю их глупыми фанатиками. Естественно, ересь нужно вырывать с корнем, иначе мир перестанет функционировать правильно. Но зачем выискивать инакомыслие в каждом углу и в каждой трещине?
Сархаддон выкатил глаза и втянул щеки, имитируя истощенного аскета.
– Вы, еретики, отлучены от света Рантаса! Мы вышвырнем вас в кромешную тьму за гранью мира, и вас сожрут демоны семи кругов смерти! Если только они переварят ваши кости!
Послушник захохотал, и я последовал его примеру. Двое моряков поблизости подняли головы и с любопытством посмотрели на нас.
– Они действительно такие? – с трудом восстановив серьезное выражение лица, спросил я.
– Еще хуже! На самом деле они просто ужасны.
– Мы сейчас повернем на юг от мыса, – крикнул Бомар с капитанского мостика. – Если хотите бросить последний взгляд на Лепидор, то вам лучше сделать это сейчас.
Я подбежал к перилам и посмотрел на город. Его белые стены и башни медленно терялись из виду за скалистым выступом, поросшим чахлыми кустами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60