Передвигаться следовало с большой скоростью – при промедлении я тут же прилип бы к стене, потому что смола затвердевала в течение нескольких мгновений.
Приложив руку к стене, я почувствовал, что лапа закрепилась. Мое тело находилось в пятне темноты ниже уровня окон, поэтому часовой, скучавший на балконе, не замечал моего приближения. Я перемещался боком, по-крабьи переставляя руки и ноги. Смола высыхала очень быстро. Мне приходилось двигаться с опасной скоростью. Внезапно я услышал шаги наверху и замер на месте. Прошло несколько секунд. Поскольку ни окрика, ни парализующей стрелы не последовало, я отважился посмотреть на балкон через столбики балюстрады. Часовой сидел у стены и задумчиво глядел на море.
Мне предстояла самая трудная часть операции: я должен был забраться на балкон и обездвижить стража. К счастью, у меня имелась духовая трубка и мешочек с дротиками, обработанными особым веществом. Мне потребовалась секунда, чтобы вставить крохотный дротик в трубку и выстрелить в обнаженную руку часового. Мужчина хлопнул ладонью по руке и раздраженно выругал «проклятых насекомых».
Я по-прежнему цеплялся за стену, все больше тревожась о смоле. Наконец, голова часового склонилась на грудь, и он погрузился в сон, который должен был продлиться несколько часов. Я попытался переместить медвежьи лапы, но они приклеились намертво. Сорвав зубами застежки на запястьях, я едва успел высвободить руки и ухватиться за перила балюстрады.
Мне не составило особого труда забраться на балкон. Подтянувшись на руках и проскользнув мимо спящего часового, я прокрался к двери, которая из-за жары была оставлена приоткрытой. Мне не хотелось использовать теневое зрение – маги, охранявшие зал, могли почувствовать всплеск силы и обнаружить мое присутствие. Я рискнул заглянуть в щель между дверным косяком и приоткрытой дверью.
За большим столом сидели шесть или семь человек. Некоторые из них располагались спиной ко мне, другие лицом, – все они сосредоточенно изучали карту, разложенную на столе. Распознав свою цель, я быстро отвязал веревку от пояса, швырнул ее в сторону, вытащил арбалет и зарядил его муляжом из свернутых листьев – безобидной копией реальной стрелы. Затем я прислонился к косяку, прицелился и выстрелил.
Увидев, что стрела поразила цель, я полюбовался огорченными и изумленными лицами «врагов». В зале послышались крики. Началась суматоха. Я метнулся к балюстраде, забрался на широкие перила и, когда охранники подбежали к балконной двери, с короткого разбега прыгнул вниз с утеса. Мне удалось погрузиться в воду за черными зубьями острых скал. Избавившись от арбалета, пояса и прочего снаряжения, я поплыл от Цитадели к дальнему мысу. Легкие автоматически переключились на глубинное дыхание. Я мог дышать под водой. Из всех учеников этой способностью обладали только мы с Палатиной. Похоже, она действительно была моей родственницей.
– Это ты! – вскричал Гаити, когда я всплыл на поверхность. – Торопись, они уже вне себя от нетерпения. Ты ликвидировал его?
– Да!
Мы побежали через пальмовую рощу к лагерю Палатины. Гаити весело улыбался. Победа была обеспечена.

– Вы хорошо потрудились!
Юкмадорий светился от радости. Большой зал был заполнен до. предела учениками, штатом Цитадели и гостями с других островов. Первый ряд занимала команда нашего Ордена: Палатина, Микас, Лиас, Равенна, Гаити, Дарий, Юзакия, Телелия, Куамо, Моустра, Джюдан и я. Мы ужасно гордились собой. Впервые за три года одна из команд выиграла все «сражения» в «войне» между учениками еретических орденов. Мы победили Землю, Ветер и – в последней битве – Воду. Это была самая радостная церемония, на которой я присутствовал. Команда Воды, «оккупировавшая» нашу Цитадель, уплыла на свой остров. Совет Элементов раздавал торжественные поздравления.
Когда собрание закончилось, мы вышли во двор, освещенный вечерним солнцем. Состязание между еретическими орденами было нашим последним экзаменом. Учебе пришел конец. Через десять дней нам предстояло проститься друг с другом и с Цитаделью. Мы стали полноправными членами Ордена Тени. Учеников, прибывших сюда с континентов, ожидало долгое путешествие на «Призрачной звезде». Они приплыли на остров неопытными юношами, а покидали его убежденными и хорошо обученными еретиками. При удачном стечении обстоятельств мы с Равенной тоже могли присоединиться к ним.
– Кто хочет прогуляться? – спросила Палатина. – До второго мыса?
Лиас, Микас и Гаити тут же согласились, и мы пошли по пляжу вдоль края джунглей. Дальний мыс был единственным местом, где нас никто не мог подслушать. Микас принял главенство Палатины пять недель назад – после первой победы над Орденом Земли. Он одобрил ее план, хотя знал о нем лишь частично. Палатина вела себя с кэмбрессцем на равных. Во время учений она относилась к нему не как к подчиненному, а скорее как к советнику.
Пока мы шли к мысу, Микас излагал вслух свои размышления:
– Катан показал нам, насколько мы уязвимы для наемных убийц. После того как наши лазутчики ликвидировали всех лидеров Земли, главу Воды охраняли не хуже Премьера. Но Катан завалил его и выиграл битву, пока мы прохлаждались в лесочке.
– Мне просто повезло, – ответил я.
Во время той операции меня сопровождала удача. Тысячи мелочей сложились чудесным образом. Вряд ли я смог бы повторить все это заново.
– Как бы там ни было, ты добился своего, – возразил Микас. – Мы должны помнить, что Сфера имеет неисчерпаемый запас наемных убийц.
– Почти неисчерпаемый, – поправил его Лиас. – Их действительно много, но по-настоящему хороших – единицы.
– Когда речь идет о Сфере, термин «единицы» может означать большое число.
– Вора может поймать только вор, – с усмешкой сказал Гаити. – Пусть Катан займется ликвидацией наемных убийц, К тому времени, когда наша деятельность встревожит Сферу, у нее уже никого не останется.
– Ты слишком оптимистичен. У еретиков не хватает магов даже на то, чтобы сохранять порядок во время вечеринок. Что уж тут говорить о ликвидации огромного подразделения. К тому же я не намерен никого убивать.
– Но тебе же нравится быть лазутчиком.
– Я не думаю, что буду испытывать удовольствие, выпуская в людей настоящие стрелы.
– Вспомни о Походе, – сказал Лиас.
«Вспомни о Походе». Он был прав. Когда я представлял, что убиваю лидеров Сферы и совершаю возмездие за кровавый Поход, мои миссии становились пугающе легкими.
– Иметь в команде мага – это большой плюс, – сказал Гаити. – С двумя магами у наших ног будет целый мир.
Я почувствовал в его голосе сарказм, но не стал отвечать ему тем же. Мне вспомнились частые ссоры с Равенной.
– Если только они смогут терпеть друг друга достаточно длительное время.
– А как насчет тебя и Равенны? – спросила Палатина. – Ты среди друзей. Тебе не нужно притворяться с нами.
Мы начали карабкаться на скалистую гряду, которая разделяла два пляжа.
– Что ты хочешь сказать? – мрачно спросил я.
– Ха! Похоже, ты слишком долго использовал магию вместо мозгов. Думаешь, мы не видим, как тебе нравится ее компания?
– Мне нравится ее компания? Я спорил и ссорился с ней при каждой встрече.
– Потому что вы с ней договорились спорить и ссориться.
– Ты намекаешь, что это их игра? – с удивлением спросил Гаити.
Он всегда отличался здравым рассудком.
Несколько недель назад мы с Персеей разорвали наши интимные отношения. Палатина знала об этом. Но я никогда не питал к Равенне каких-либо особых чувств – если не считать первоначальной ненависти. Кроме того, за время учебы мы с ней пережили несколько яростных ссор, так что в паре случаев понадобилось даже вмешательство Юкмадория.
– На мой взгляд, она холодна как рыба, – сказал Лиас. – Особенно когда не в духе.
Мне стало ясно, что моя «кузина» не рассказала им о проблемах Равенны. Решив сменить тему, я открыл было рот, но заготовленная фраза осталась непроизнесенной. К тому времени мы достигли вершины гряды и пошли по узкой тропе вдоль отвесного склона. Впереди шагал Лиас, за ним – Палатина, Микас и Гаити. Я по привычке замыкал цепочку. Внезапно Палатина оступилась на пучке травы и потеряла равновесие. Я увидел, как она опасно наклонилась в сторону обрыва. Мое зрение, усовершенствованное Тенью, подсказало мне, что девушка упадет раньше, чем ей помогут другие. К сожалению, меня отделяло от нее два человека. Я уже хотел оттолкнуть Микаса в сторону, но было слишком поздно. Палатина упала с утеса на песчаную дюну, которая находилась в двадцати футах ниже нас. Я услышал тошнотворный звук удара.
– О, Алтана, нет! – вскричал Микас и склонился над обрывом.
Лиас обернулся, понял, что произошло, и, пораженный ужасом, замер на месте. Стараясь не столкнуть их со скалы, я протиснулся между ними и побежал вниз по тропе. Когда до песка оставалось не больше двух ярдов, я спрыгнул с откоса и помчался к неподвижному телу Палатины. Она лежала на спине. Остекленевшие глаза смбтрели в небо. К счастью, песок смягчил удар при падении. Услышав ее дыхание, я возблагодарил божественные силы. Остальные ребята начали спускаться вниз по тропе.
– Гаити! – крикнул я. – Беги за помощью! Приведи целителя!
Гаити был самым быстрым из нас. Он кивнул и помчался к Цитадели. Лиас и Микас присоединились ко мне.
– Она дышит! – воскликнул кэмбрессец. – Она еще жива!
– Нужно осмотреть ее, – сказал я. – Не думаю, что у нас есть время на пустое ожидание.
Среди многих других наук мы изучали основы медицины, но я не полагал, что эти знания понадобятся мне так быстро. Сжав в ладонях тонкое запястье Палатины, я закрыл глаза и освободил ум от посторонних мыслей. Мне потребовалось несколько недель, чтобы научиться этому состоянию концентрации. Даже теперь оно достигалось с большим трудом. Нацелив сознание на фиксацию энергетического канала, я наполнил тело девушки магической силой. Поскольку магия не имела стока, она позволяла мне «видеть» Палатину экстрасенсорным зрением. Я проверил серебристый контур ее скелета, который проявился в абсолютной черноте моего опустошенного ума. Хвала богам, у нее не было ни треснувших позвонков, ни сломанных костей. С моих губ сорвался вздох облегчения. Я боялся, что она могла свернуть себе шею.
Другой слой ментальной проекции показал мне ткани девушки. Я впервые увидел феномен, о котором рассказывали Юкмадорий и Равенна. Передо мной мерцала голубоватая аура – особый покров, доставшийся Палатине в наследство от поколений магов. Мышцы вдоль спины были отбиты при ударе, но я не обнаружил никаких серьезных травм. Из чего она была сделана? За этот год Палатина ни разу не пожаловалась на плохое самочувствие – хотя каждый из нас перенес ту или иную форму простудных заболеваний. И вот теперь, упав с утеса, она почти не поранилась.
Я двинулся глубже – в сферу разума, на которую могли влиять только маги ума. Она была доступна для осмотра, но я старался не задевать крохотные нити света. Здесь все казалось бесформенным и неопределенным. Я знал, что неумелое погружение в область разума могло причинить человеку непоправимый вред. И все же я заметил бы что-то неправильное, если бы Палатина получила травму мозга. Впрочем, неправильность была – я увидел энергетический барьер, который, будто стена, проходил через сферу ума. «Стена» выглядела слабой и расшатанной. В нескольких местах сквозь бреши проникали струйки памяти.
Дальше находилась область души, но вход туда был закрыт для любого смертного. Никто не имел права соприкасаться с этой божественной частью человека. Я вновь прошел через слои, вернулся в собственное тело и, сняв вуаль черноты, позволил уму наполниться мыслями. Мои глаза открылись. Я покачнулся вперед и отпустил руку девушки.
– Катан! – откуда-то издалека донесся голос Лиаса. Встряхнув головой, я посмотрел на неподвижное тело Палатины.
– Как она? – встревоженно спросил Микас.
Он утратил обычное самодовольство. Его лицо вытянулось от страха и огорчения.
– С ней все в порядке, – ответил я. – Невероятно, но факт.
Они оба облегченно вздохнули. Я сел, прислонившись спиной к скале, и начал ждать, когда придут целители.

Микас, Лиас и я не отходили от постели Палатины до тех пор, пока она не очнулась. Гаити стоял за дверью небольшой палаты лазарета и успокаивал остальных учеников. Время от времени он заглядывал в комнату и вопросительно посматривал на нас. К нам дважды приходила Равенна. В последние дни она выглядела встревоженной и усталой. Вечером ребята принесли нам ужин. Едва мы расправились с пищей, Палатина вышла из комы. Она открыла глаза, взглянула на нас – ее лицо имело странное выражение – и попыталась что-то сказать. Прошло не меньше двух минут, прежде чем она заговорила.
– Оросий, – прошептала девушка.
Мы с тревогой переглянулись. Похоже, мой друзья испугались, что Палатина пережила новый приступ амнезии. Однако, исследуя сферу ее разума, я не заметил каких-либо признаков серьезной травмы. Откуда же взялось такое странное имя?
– Палатина, это мы, – сказал Лиас. – Катан, Микас и я.
Девушка посмотрела на меня и печально улыбнулась.
– Ты очень похож на него, – прошептала она. – Так похож, что просто удивительно, как я могла забыть о нем.
О чем она говорила? Неужели она знала императора? Или речь шла о другом Оросий?
– Палатина, где, по-твоему, ты сейчас находишься? – спросил Микас.
– В Цитадели. А какая это Цитадель?
Она приподнялась на локте и потерла лоб ладонью. Судя по всему, ее ошеломило какое-то воспоминание.
– Ты в Цитадели Тени, – ответил я. – А разве есть другие?
– Я родилась в одной из них. Там жила моя мать.
Микас встал, чтобы позвать целителя, но Палатина окликнула его слабым голосом:
– Подожди! Я не сошла с ума! Со мной все в порядке.
– Тогда о чем ты говоришь?
– Ко мне вернулся кусочек моей прошлой жизни. Я видела его так же четко, как вижу сейчас вас: Катан слева от меня, Лиас – справа. Ты, Микас, – прямо, перед дверью.
– Ты вспомнила своих родителей? – спросил я, страшась ее ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60