И вас оно не касается!
– Вы позорите Орден Тени!
Сам того не понимая, Юкмадорий проиграл свою битву. После этих слов он уже не мог убедить нас остаться. Если бы он применил против нас силу…
– Нет, вы не правы, – с такой же страстью ответил я. – Мы просто хотим жить по-настоящему, а не играть на острове в ересь.
Слово «мы» вырвалось спонтанно. Меня рассердило его желание оставить нас под своим контролем, и я перешел на резкие слова.
– За двести лет вы ничего не добились! Только сидели здесь и оберегали ваших магов от инквизиторов Сферы. Разве так можно победить?
– А ты хочешь сгореть на костре? – закричал Юкмадорий. – Вы знаете, каким пыткам предают еретиков, когда их ловит Сфера?
– Мы не собираемся гореть на костре, – ответила Равенна. – Вы сами учили нас скрываться и с умом использовать магию.
Юкмадорий сел в кресло и недовольно посмотрел на нас.
– Если вы покинете остров, то останетесь без магии. Мы выжмем ее из вас до последней капли.
– Не говорите ерунды! – Равенна угрожающе рассмеялась. – Неужели вы думаете, что сможете выполнить свою угрозу? Как вы заберете врожденную магию Катана? Убьете его? А репутация Цитадели? И еще помните о том, что в этом случае я убью вас первой, дядя.
Ее глаза пылали яростью, и я видел, как при каждом движении магическое поле Равенны сверкало мощными всполохами.
– Ты угрожаешь мне? – вскричал Юкмадорий. – Я сейчас позову весь штат Цитадели, и мы утихомирим вас! Я обязательно это сделаю, если вы не извинитесь и не подчинитесь мне!
Пренебрегая возможными последствиями, Равенна перешла в контратаку:
– Вы думаете, вам удастся удержать нас здесь? Ошибаетесь! Во внешнем мире мы можем применить силу ереси на деле. Но это идет против ваших драгоценных планов! Мы знаем, в чем они состоят! «Либо я использую их, либо никто не использует.» Неужели наследники Кэросия выродились в беспомощных трусливых стариков? Неужели они только и могут, что прятаться в цитаделях и тихо перемывать косточки Сфере? Вполне вероятно, что Катан имеет родство с императором. Но разве вы способны получить от этого пользу? Нет, Юкмадорий! Наши жизни не предназначены для бесцельного ожидания светлого будущего. Мы рождены для действий! Завтра вы проводите нас в путь и пожелаете удачи в плавании на «Призрачной звезде». И даже не пытайтесь лишить нас магии!
Юкмадорий привстал и открыл рот для гневной тирады. Его лицо покраснело от ярости. Казалось, он хотел наброситься на нас. Внезапно он махнул рукой и опустился в кресло. Ректор выглядел побежденным и больше обычного старым.
– Уходите! – обиженным и сердитым тоном вымолвил он.
Мы повернулись и вышли, не оглядываясь. Равенна ехидно усмехнулась и положила руку на мое плечо. Жаль, что я не видел при этом лица Юкмадория. Закрыв дверь, мы зашагали по коридору. Зайдя за угол, Равенна Жестом велела мне ждать, а сама на цыпочках вернулась обратно. Через некоторое время она вновь присоединилась ко мне.
– Сидит и не двигается, – с удовлетворением сказала она.
– Почему он сдался?
Мы направились к крепостным воротам. За ними на травяной поляне уже горел костер и шла прощальная вечеринка.
– У него не хватает воли, чтобы настаивать на своем, – ответила Равенна. – Так уже бывало несколько раз. Вот почему я оказалась на корабле, который атаковал вашу манту. Юкмадорий не хотел брать меня с собой, но я настояла. В конце концов он уступил.
– Что, если он попытается оставить нас на острове?
– Вряд ли, – уверенно сказала она. – Но если Юкмадорий задумает помешать нам, мы должны быть готовы к этому.
– Как насчет Кламаса и остальных?
– Они одобрят любое решение ректора. Если он согласится отпустить нас, то и Кламас не будет возражать. Катан, почему бы нам не поучаствовать в вечеринке? Я провела в Цитадели два года, и это моя последняя ночь на острове.
– Я слышал, они принесли туда лучшее вино.
– Надеюсь, не поскупились. Так было и в прошлом году.
Мы остановились и посмотрели друг на друга. Она слегка склонила голову набок. На ее лице появилось серьезное и немного загадочное выражение.
– Спасибо, Катан. Я ужасно вела себя с тобой и теперь прошу прощения. Но тебе ведь нравилось ссориться со мной, не так ли?
Вот и все извинения, что я получил от нее. Впрочем, у меня больше не было обиды на девушку. Я понял, что она и Палатина говорили правду: мне нравилось состязаться с ней в острословии. Да и вообще, я каким-то образом привязался к этой девушке.

Вечеринка шла полным ходом. На краю поляны играла группа менестрелей, нанятая на одном из ближайших еретических островов. Ветви деревьев были украшены разноцветными фонарями. На шестах и треножниках горели факелы. Справа от костра располагалась площадка для танцев; слева установили длинный стол с вином и закусками. Взяв по кубку, мы пошли искать Палатину.
Найти ее не составляло труда. В мерцающем свете факелов я увидел огромную фигуру Лиаса. А где был Лиас, там следовало искать и Палатину. Рядом с ней сидели Микас и Гаити. Несмотря на то, что вокруг нее постоянно увивались мужчины, никто из них не мог претендовать на нечто большее, чем дружеские отношения.
Они увидели нас и замахали руками. Равенна обняла меня за плечи, и, к моему смущению, это вызвало всеобщее веселье. Я не энал чем объяснялся ее жест симпатии – победой над Юкмадорием или желанием показать остальным, . что мы помирились.
– Неужели вам удалось? – шагнув к нам, спросила Палатина.
– Завтра мы отплываем вместе с вами!
Гаити вскинул в воздух кулак. Лиас радостно заулыбался. Микас поднял кубок.
– Предлагаю тост! За Катана и Равенну!
Они громко и весело поздравили нас с исполнением желаний и вскоре среди смеха, разговоров и шуток мы забыли о формальностях, Сфере и прочих делах, творившихся в мире. Палатина чувствовала себя превосходно. Никто бы не сказал, что неделей раньше она упала с утеса. Ее общительное и скромное поведение ничем не выдавало в ней женщину, которая чуть больше года назад считалась надеждой фетийских республиканцев. Лиас несколько часов готовил Гаити к вечеринке. Теперь он уговаривал его пригласить на танец какую-нибудь девушку. Сам он танцевал без устали, меняя партнерш одну за другой. Палатина тоже веселилась с парнями, хотя было видено, что она относилась к ним одинаково равнодушно. Я переживал блаженное счастье и тихую печаль. В этот вечер мы прощались со многими друзьями – Лиас, Микас и Персея отплывали на других кораблях, которые направлялись в Калатар и Кэмбресс. При нормальных обстоятельствах, возможно, прошли бы годы, прежде чем кто-то из нас встретился бы вновь. Однако план Палатины требовал участия каждого еретика. Так что при удаче через пару лет мы снова могли увидеться друг с другом.
Я потанцевал с Персеей и девушками, которых хорошо знал, затем пригласил на медленный танец Равенну. Несмотря на гибкость и проворство, я был плохим партнером. Она танцевала намного лучше меня и тактично не замечала моих неуклюжих движений. Я даже пожалел, что музыка так быстро кончилась.
Вечеринка проходила в атмосфере доброжелательности и ностальгии по совместно прожитым в Цитадели дням.
Мы с Дарием прежде постоянно ссорились – но тут обменялись хвалебными тостами и поклялись забыть былую враждебность. Все вспоминали интересные случаи, приключившиеся с нами за прошлый год, например, как я по ошибке влез не в то окно и оказался вместо вражеского штаба в женской раздевалке, или когда Микас в ночной вылазке перепутал валун с Лиасом, атаковал его и сломал об него деревянный меч. Подобное сравнение совершенно не обидело Лиаса. Он был безмерно рад, что Гаити наконец набрался храбрости и пригласил одну из девушек на танец.
Вино потреблялось в огромных количествах, но я почти ничего не пил. Ведь никакая магия не могла спасти меня от жуткого похмелья. К концу вечеринки Лиас поднял одну из пустых бочек и бросил ее в костер. Это вызвало фонтан искр и одобрительный рев толпы.
Все хорошее когда-нибудь кончается. Так случилось и с нашим праздником. Около двух часов ночи, после того, как даже самые сильные головы начали клониться от вина, в небо взвился фейерверк. В течение нескольких минут шары разноцветных взрывов заполняли небо, и звуки петард звенели в ушах, завершаясь финальными хлопками. Последней была семиярусная вспышка. На краткий миг она озарила нас своим сиянием, словно серебристое солнце. А затем мы вернулись к костру, и время разговоров прошло. Для многих из нас.

Я не знал, где провести остаток ночи. Для меня было полной неожиданностью, когда Равенна подошла к нам с Палатиной и вопросительно посмотрела мне в глаза. Я попрощался с теми, кто остался на поляне, – а многие уже разбрелись по темным уголкам Цитадели, – и мы с Равенной пошли по пляжу вдоль края джунглей. Постепенно зарево костра и звуки веселья поблекли. Нас окутала ночная тишина, прерываемая плеском волн.
Мы перебрались через гряду первого мыса, миновали то место, где упала Палатина, и, сняв сандалии, зашагали по мокрому песку. Эта мирная ночь походила на ту, которую я провел здесь, спасаясь от кошмаров Священного Похода. Одна из лун на безоблачном звездном небе освещала пустынный пляж. Темно-серое море подсвечивалось голубыми пятнами фосфоресценции. Другая луна висела тонким полумесяцем над самым горизонтом. Ее окружали голубые и красные межзвездные облака, простиравшиеся на большую часть небосвода. Иногда на них проступали серебристые линии колец, уходящие в неведомые глубины космоса, однако этой ночью на небе были только луны.
Мы прошли через дюну, отмечавшую край лагуны, и остановились под склонившейся пальмой. Небольшие волны шлифовали изогнутую полосу ночного пляжа. Ветер стих. Вода поражала своей чистотой. Я видел дно даже при лунном свете. Волны оставляли на песке рябой узор.
– В прошлом году нас заставляли купаться ночью, – сказала Равенна. – Это входило в программу физических упражнений. Ты когда-нибудь совершал ночные погружения под воду?
– Несколько раз, – ответил я.
– Когда ты один, не так интересно.
– Ты предлагаешь поплавать вместе?
Я сбросил одежду и вбежал в приятную теплую воду. Когда глубина стада достаточной, мы погрузились к коралловому дну, наслаждаясь тишиной и неописуемым покоем. Это радостное чувство благополучия звенело в нас и щекотало душу. Выбравшись на пляж, мы сели на песок и обняли друг друга. Остров действительно походил на рай: нигде в других местах я не встречал такого уединения. Мне, человеку, привыкшему к грохоту континентальных бурь, безветренная тишь казалась чудом.
– Хочешь, скажу, почему вначале я относилась к тебе с такой неприязнью? – прошептала Равенна.
Воспользовавшись какими-то странными теневыми чарами, она мгновенно высушила волосы. Черные пряди волнами ниспадали на ее спину, плечи и обнаженную грудь. Заметив мой взгляд, девушка лукаво улыбнулась.
– И почему же ты невзлюбила меня?
– До встречи с тобой я была самоуверенной и независимой. Но ты похитил мой покой. Мысли о тебе мешали мне сосредоточиться на делах. В первые дни, выискивая причины тревоги, я решила, что виной всему мои подозрения. Ты мог оказаться шпионом Сферы. Вскоре мне стало ясно, что это не так. Но я продолжала издеваться над тобой. Прозрение пришло после проверки твоих магических способностей. Скажи, ты сильно обижался на меня?
– Скорее я тебя боялся. Ты вела себя так, словно превосходила меня в интеллекте и сане. Это вызывало во мне злость. Я никак не мог понять, почему ты оскорбляешь меня.
Она засмеялась.
– Значит, мы нервировали друг друга в равной степени. Ладно, по крайней мере никто из нас не дошел до отчаянных поступков.
Наступила пауза. Ласковый бриз лизнул мою кожу, заставив слегка поежиться. Затем он тронул листья на кронах пальм и унесся в джунгли. В этом острове было что-то магическое. Или мне просто нравилась ночь, потому что я стал магом Тени?
– Мне не жаль покидать Цитадель, – сказала Равенна. – Я этого давно хотела. Но я буду скучать о пустынных пляжах и ночных купаниях, о свободе передвижений, об отсутствии штормов и дикарей. Даже не знаю, есть ли в мире подобные места. Техама тоже тихий уголок, но там всегда облака – все окутано призрачной дымкой.
– А мне будет не хватать этой безграничности пространства, – мечтательно добавил я. – Здесь со всех сторон открытый океан, и отовсюду можно видеть небо.
– Как ты думаешь, мы найдем когда-нибудь что-то подобное? – с печалью спросила она. – Такую же райскую тишину? Там, во внешнем мире, за пределами Архипелага, нас постоянно будут ожидать опасности плена и казни. С другой стороны, . мы можем остаться здесь на многие годы, если Юкмадорий не позволит нам уплыть с острова.
– Я буду с тоской вспоминать Цитадель, но слишком долгий покой не для меня.
– Дело не в долгом покое. Архипелаг веками считался раем среди вод Аквасильвы. Но пришла война и положила начало ненависти.
Она закрыла глаза.
– Хотя, я думаю, наша битва послужит благородной цели.
– Тем более что ты любишь конфликты и ссоры. Равенна открыла глаза и посмотрела на меня.
– Ссоры – это не война! Обещай, что когда наша миссия закончится, мы вернемся на Архипелаг. Я постараюсь, чтобы ты не пожалел об этом.
– Обещаю. Мне тоже хочется увидеть Фетию. Ту Фетию, какой она была. Почему Сфера разрушает все, к чему прикасается?
– Жрецы погрязли в обмане и служат ему. Но не забывай о том, что мы узнали. Таонетар пытался создать мировую империю. Его правители ходили по колено в крови. Они убили миллионы людей, но не одержали победы. Мы по-прежнему здесь, и над нами раскинулось мирное небо. Сфера – это тень Таонетара, и она в конце концов проиграет.
– Как бы мне хотелось узнать, кто я такой!
– Странно, но за эти несколько дней ты впервые получил намек о своих вероятных родственниках, а мне в который раз напомнили о моей семье. Между прочим, я с радостью забыла бы о прошлом.
Мне не хотелось ни о чем говорить. Ночь пленяла меня чарами умиротворения. Впрочем, какая-то часть моего ума удивлялась тому, что Равенна имела ответы на любые вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60