Отогнув полог, она выглянула наружу. Над крышей бревенчатой хижины, расположенной среди сосен, развевался звездно-полосатый флаг Конфедерации. Кричали капитан Шорем и его люди, радуясь тому, что наконец очутились среди своих. Теперь никакие янки не страшны.– Господи милосердный! Кажется, я еще никогда не любил этот флаг так, как сейчас! – И капитан издал воинственный клич повстанцев-южан.К ним подошел солдат в грязной рваной форме и сообщил, что они находятся в лагере полковника Сола Уитфилда.– По-моему, это не очень похоже на лагерь, – усмехнувшись, заметил Шорем, – уж больно мало народу.– Большинство наших людей там, за этой высотой, – пояснил солдат, кивая на неровный ряд холмиков. – Да и лагерь там. А в этой хижине живет полковник – у него больная жена, а здесь все-таки тише.Эйприл подошла к солдату. У ее ног повиливал хвостиком верный пес.– Вы сказали, что у полковника больная жена? – изумленно переспросила Эйприл. – То есть она здесь?Солдат окинул девушку презрительным взглядом.– Многие женщины ушли на войну вместе со своими мужьями. А позвольте спросить: что вы здесь делаете в мужском платье, да еще в такой компании? – усмехнулся он.– Послушайте… – с негодованием вмешался капитан Шорем.Эйприл жестом остановила его.– Все в порядке, – быстро проговорила она и снова обернулась к солдату: – Это долгая история, а мы все очень устали. Не могли бы вы дать нам чего-нибудь поесть? А потом отведите меня, пожалуйста, к жене полковника – может быть, я сумею ей чем-нибудь помочь.После долгих месяцев притворства и лжи Эйприл сейчас буквально купалась в дружеской атмосфере лагеря. Ее досыта накормили, даже жена полковника предложила свое платье. Словом, и Эйприл, и щенок наслаждались неожиданно выпавшим счастьем.Через несколько дней после того, как Эйприл попала к южанам, она случайно разговорилась с одним словоохотливым пожилым солдатом, который был ранен у Харперс-Ферри и теперь лечился в этом лагере.Проникнувшись доверием к этому немолодому человеку, Эйприл сама не заметила, как рассказала ему обо всем, что случилось: о болезни отца, о коварстве Ванессы, о том, что сестра намеревается отнять у нее с отцом. Пайнхерст… Солдат молча слушал, время от времени сочувственно кивая, а затем поведал девушке о том, как он сражался и был ранен и что такое настоящий бой, когда вокруг кромешный ад и не разберешь, кто ранен, а кто уже отправился на тот свет…– В моей роте был один парень из Алабамы. Там было много таких, но этот почему-то не идет у меня из головы… Как-то я начал расспрашивать его о доме, и он вдруг так странно на меня посмотрел. Ну, а когда я спросил, есть ли у него жена или любимая девушка, то парень вдруг вскочил и закричал, что если я буду совать нос не в свое дело, он заставит меня заткнуться. Звали его, как сейчас помню, Мозли. Олтон Мозли… Нас ранило в одном бою, только его гораздо тяжелее. Отвезли парня в большой госпиталь в Ричмонде; только сомневаюсь, что тамошние врачи сумеют спасти его. Ребята говорили, на нем живого места не осталось…Увидев, что Эйприл внезапно изменилась в лице, солдат умолк, вопросительно глядя на нее. Запинаясь, она начала объяснять:– Олтон, о котором вы рассказываете, мой… старый друг…Солдат понимающе кивнул, а она робко спросила:– А вы не знаете, в какой госпиталь его увезли?– Называется «Чимборасо». Это в Ричмонде.– Я должна немедленно ехать туда!Распрощавшись с приветливым солдатом и пожелав ему скорейшего выздоровления, Эйприл бросилась искать полковника. Ей повезло – через несколько дней в Ричмонд отправлялся обоз, и полковник пообещал Эйприл, что найдет там место для нее. Вообще-то армейские обозы не слишком пригодны для путешествия дамы, но старый служака, благоволивший к Эйприл, обещал помочь. Глава 22 – Извините, мисс Дженнингс. Я от души вам сочувствую, но пропустить к лейтенанту Мозли никак не могу. Он очень слаб. Его поместили в специальное отделение для очень тяжелых раненых, и мы никого к нему не пускаем.Женщина, которая ведала посещением больных в огромном госпитале «Чимборасо», была весьма категорична. Звали ее миссис Палмер. Покопавшись в бумагах, разложенных на столе, она снова подняла глаза на Эйприл.– Я понимаю, это жестоко с моей стороны… Но вы должны знать правду: он вряд ли выживет. Мне очень жаль…– Вряд ли выживет?.. – как эхо, повторила Эйприл и, вцепившись в край стола, покачала головой, отказываясь верить в страшный приговор: – О Господи! В таком случае я тем более должна его видеть. Должна, слышите? Перед самой войной мы с ним собирались пожениться, но вышло ужасное недоразумение… Я непременно должна его увидеть и все объяснить!– Это невозможно. Мне очень жаль…Эйприл как в тумане видела лицо миссис Палмер.В уголках ее добрых карих глаз девушка заметила мелкие морщинки – должно быть, до войны эта женщина часто смеялась. Теперь же ее лицо было сосредоточенным, почти суровым.– Пять минут, – взмолилась Эйприл. – Все, о чем я прошу, – дать мне пять минут!– Извините, не могу. Да он вряд ли узнает вас. Чудо, что этот солдат до сих пор жив. – Миссис Палмер встала и нетерпеливым жестом одернула длинную белую юбку. – У меня много работы, мисс Дженнингс. Кроме того, я считаю дальнейшую дискуссию на эту тему совершенно бесполезной. Мне очень хотелось бы помочь вам, но, к сожалению, это невозможно. Пойдемте, я провожу вас.– Я сама найду дорогу, спасибо.Эйприл встала и, гордо подняв голову, вышла из комнаты. Как только дверь за ней закрылась, девушка прислонилась к стене и беззвучно заплакала. «Я не могу уехать, не повидав Олтона! Он скоро умрет… Но до тех пор я просто обязана объяснить ему, что произошло».Эйприл украдкой оглянулась. Похоже, здесь всем не до нее. Атмосфера в госпитале накалялась с каждой минутой. Вокруг сновали сестры милосердия с инструментами и бинтами в руках. Доктора, понурые и усталые, брели, опустив головы. Их глаза были красны от бессонных ночей.Эйприл быстро пересекла холл и через заднюю дверь вышла во двор госпиталя. Перед ней лежал больничный комплекс – целый город, состоявший из поспешно возведенных бревенчатых и дощатых зданий и многочисленных палаток. Издалека доносились сдавленные крики раненых. А что, если это стонет Олтон?Где он может быть? Здесь так много зданий, строений и палаток! Если она начнет обходить все, ее вскоре обнаружат часовые и выведут с территории госпиталя.Неподалеку рос развесистый дуб. Эйприл укрылась под его ветвями. Теперь даже если кто-нибудь ее увидит, то подумает, что она пришла навестить раненого и, сморенная жарой, остановилась отдышаться в тени.Тут она вспомнила о Счастливчике и порадовалась, что надежно привязала пса в старом, заброшенном амбаре на краю поля. Добыть еду даже для себя представлялось Эйприл делом нелегким, а ведь надо было еще как-то накормить большого белого пса, к которому она уже так привязалась. Однажды Счастливчик растрогал ее до слез: вечером убежал в лес и вернулся лишь под утро, с гордостью неся в зубах задушенного кролика. Эйприл разожгла костер и пожарила мясо. Время от времени она бросала кусочки Счастливчику, но тот приступил к еде, лишь когда Эйприл уже насытилась. Похоже, пес хотел дать девушке понять, что помнит ее доброту и отныне будет заботиться о ней.В сарае Эйприл очутилась случайно: солдаты, вместе с которыми она ехала в повозке, помогли ей найти это пристанище и на прощание даже оставили немного еды.– Эй, мисс! С вами все в порядке?Эйприл вскинула голову и увидела солдата, с тревогой вглядывавшегося в ее лицо.– Да, все нормально, – с вымученной улыбкой произнесла она и поспешила объяснить: – Я уже выходила из госпиталя, но тут меня сморило. Такая жара! Я решила немного постоять в тени.Солдат смотрел на нее без улыбки.– На сегодня посещения закончены. Давайте-ка поскорее уходите отсюда! У меня приказ: никого из посторонних на территории госпиталя быть не должно.– Да-да, конечно.Эйприл сделала вид, что торопится к выходу. Но оглянулась и увидела, что солдат скрылся в здании, откуда, видимо, только что вышел.Заметив неподалеку небольшое деревянное строение без окон, стоявшее чуть на отшибе, Эйприл направилась туда. Никто не входил в этот домик, и она решила, что это, должно быть, какой-нибудь склад. Вот здесь она и спрячется, пока не придумает, как действовать дальше. Ведь если солдат вернется и увидит, что она не выполнила приказа, то наверняка сам выведет ее за ворота.Эйприл была уже у самой двери, как вдруг из-за угла послышались голоса – кто-то, видимо, шел к складу. Девушка дернула ручку, но та не поддалась. Эйприл охватила паника. Она потянула изо всех сил. К счастью, на этот раз дверь открылась, и как раз вовремя.Подстегиваемая страхом, девушка мгновенно проскользнула внутрь. В нос ей ударил удушливый смрад. Сдерживая тошноту, Эйприл пыталась что-нибудь разглядеть в кромешной темноте. Вдруг она услышала, как дверь тихонько заскрипела и начала отворяться. Эйприл метнулась в сторону. Что-то ударило ее по ноге, скользнуло вдоль руки. Она присела, пытаясь спрятаться от луча света, который теперь падал на пол. Вошли двое мужчин и быстро закрыли за собою дверь.– Ничего себе укромное местечко! – ворчливо заметил один из них. – В таком огромном госпитале, как «Чимборасо», можно было найти и получше…– Не ворчи, Картер! – одернул говорившего второй мужчина. – По-моему, мы уже все испробовали, и каждый раз кто-нибудь нас обнаруживал. Надо же где-то в конце концов отдохнуть. Я не спал тридцать шесть часов! Ты понимаешь, что я больше не выдержу? А кстати, куда ты дел бутылку?– Да спрятал тут где-то. По-моему, слева от тебя, примерно в трех шагах. – Он коротко рассмеялся каким-то нервным смехом. – Уж здесь-то нас искать не станут. По доброй воле сюда вряд ли кто-нибудь зайдет, как ты считаешь?– Интересно, кому пришла идея сложить мертвяков здесь?У Эйприл от ужаса закружилась голова. Она почувствовала, как мурашки побежали у нее по телу.– Черт его знает… Я слышал, что правительство решило дать людям возможность поискать своих умерших родных, прежде чем неопознанные тела закопают в общую могилу. И все же больше чем половина так и остаются невостребованными. Их тут держат всего пять или шесть дней. А потом все равно приходится хоронить – уж больно они воняют!– Да уж, смрад здесь еще тот!– Ничего, привыкнешь. И пяти минут не пройдет, как ты принюхаешься.Как Эйприл ни пыталась унять бешено колотившееся сердце, она все же ощущала его гулкие удары. Глупо так бояться, уговаривала себя девушка. Эти несчастные мертвецы, сваленные в кучу, словно мешки с мукой, не могут причинить ей никакого вреда. Надо вести себя как можно тише, иначе ее обнаружат живые. Обхватив себя руками и стиснув зубы, Эйприл попыталась успокоить нервную дрожь.Действительно, к запаху можно привыкнуть. Теперь Эйприл вообще его не замечала. Пахло землей, пылью, плесенью, и гнилостный запах разлагающихся тел растворялся в них.– И почему все события на этой проклятой войне происходят как раз вокруг Ричмонда? – спросил один из мужчин.– Скажи спасибо, что сам в них не участвуешь, – резонно заметил второй. – Еще повезло, что мы попали на службу в госпиталь. В конце концов, здесь не так уж плохо. Конечно, приходится копать ямы, куда потом сбрасывают отрезанные руки и ноги, а иногда и мертвяков целиком, и это, безусловно, не самая приятная работенка на свете.Эйприл услышала бульканье. Мужчина глотнул из бутылки и озабоченно произнес:– Скоро сюда хлынет поток раненых, а нам с тобой придется рыть новые ямы для их рук и ног и складывать в этой хибаре новых мертвяков. Меня уже тошнит от всего этого! Вот только утром всего за час в госпиталь привезли две сотни раненых!Теперь Эйприл стала понятна причина сегодняшней суматохи. Так вот почему всем было не до нее! Следующие слова Картера заставили ее насторожиться:– Барак, куда кладут безнадежных, уже переполнен. Обычно там бывает не больше сотни за раз, потому что не успеешь оглянуться, а места уже освободились. Как говорится, не задерживаются на этом свете… Да и немудрено: у некоторых такие ранения, что ой-ой-ой! А теперь придется подготовить для тяжелораненых еще один барак. И ничем им нельзя помочь, разве что положить поудобнее да ждать, пока они отдадут концы. А по мне, так лучше не заставлять их страдать, а покончить разом, и все тут! Второй мужчина презрительно фыркнул: – Ишь какой храбрец! Смог бы ты своими руками отправить их на тот свет? Как бы не так! Вот не хвастайся зря, Картер… И передай-ка мне бутылку. Похоже, сегодня мне без нее не обойтись. Ты знаешь, чем я все утро занимался? Как заведенный, окатывал водой операционный стол, потому что после каждого раненого там оставались лужи крови. Работенка та еще, доложу!Эйприл перестала прислушиваться к разговору. Она узнала достаточно. Итак, один из этих мужчин скоро отправится готовить еще один барак для раненых. Значит, если незаметно последовать за ним, то можно оказаться рядом с тем местом, где, возможно, лежит Олтон.Неужели они никогда отсюда не уйдут? Только сейчас Эйприл заметила, что она стиснула руки с такой силой, что ногти впились в кожу. Прошло по меньшей мере полчаса.Наконец, один из мужчин сказал:– Ну что же, пора за работу! Как неохота… Весь день бы отсюда не уходил, будь моя воля!Второй с готовностью согласился:– Точно! Самое лучшее место для того, чтобы спрятаться от всех…До Эйприл донеслись звуки шагов – как видно, мужчины направились к выходу. В барак ворвался луч света: вокруг нее и в самом деле громоздятся мертвецы. Это зрелище наполнило ее ужасом.– Если устанешь смывать кровь в операционной, можешь прийти и помочь мне! – мрачно пошутил высокий мужчина – очевидно, тот, что работал в этом бараке.Эйприл подождала немного, убедилась, что мужчины отошли на достаточное расстояние, и только потом рискнула выйти наружу. Яркое полуденное солнце буквально ослепило ее. Взглянув направо, она увидела, что один из мужчин неторопливо взбирается по склону пологого холма, изрытого глубокими колеями. Эйприл двинулась за ним, держась на почтительном расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54