Конн поклонился и направился к воротам. Внутрь въехало несколько воинов из отряда Фиаллаха, Паракс с ними. Конн попросил у одного из всадников коня, тот кивнул, соскочил с седла и отдал юноше поводья. Потом пошел к одному из сожженных домов, но, не дойдя, остановился около погибших. Потом с громким криком бросился к телу молодой женщины, сорвал с ее лица ткань и прижал к себе.
Конн поднялся в седло и знаком велел Параксу следовать за ним. Тот подъехал к своему молодому другу, и юноша рассказал ему, куда они отправляются.
– Его будет нетрудно найти, – ответил старый охотник. – Сегодня черный день.
– Да, но могло быть и хуже.
– Что произошло в лесу?
– Я нашел ее и вытащил оттуда, – сказал Конн.
– Думается мне, все было не так просто.
– Все остальное – это кровь и смерть. Как такой цивилизованный человек, как Фаэтон, мог навлечь смерть на людей, среди которых жил? Ты разглядел в нем злое начало?
– Нет. Он был добр к нам. Как-то раз я видел золотой кубок, который купил старый король. Прекрасная вещь, но однажды он упал и ударился об пол. Под тонким слоем золота оказался свинец. Вещь не стоила и гроша. Наверное, Фаэтон таков. Какая жалость. Мне он нравился.
– Мне тоже.
По пути они встретили идущего навстречу друида в белых одеждах, сияющих на солнце. Это был немолодой человек с длинными седыми волосами и висячими усами.
– Я видел зарево. Много ли погибших?
– Человек тридцать. Убили госпожу Лизону.
– Суровая была женщина, – кивнул друид. – Мы не всегда ладили. С ее дочерью все в порядке?
– Да, она организует новое строительство.
– Сообщите ей, что я уже иду.
– Вы можете сесть позади меня, – предложил Конн.
– Я пойду пешком. Так у меня будет больше времени помолиться за мертвых.
Весь день Конн работал вместе с горожанами, растаскивая обгоревшие бревна, нося новые из леса. Он немного передохнул в полдень, молча слушая разговоры других людей. Чаще всего слышался вопрос: «Но почему именно мы?» Юноше хватило мудрости, чтобы не отвечать. Десять лет относительной безопасности сделали их самодовольными. Когда появились пираты, на стенах не было часовых, а ворота оказались распахнуты.
Интересно, они извлекут урок из случившегося? На некоторое время, а потом снова пройдут годы…
«Не стоит об этом думать», – решил он.
Ему вспомнился последний разговор с Остараном, когда кердинов уже победили, но еще не уничтожили.
– Кто будет следующим? Гаты? – спросил Конн своего друга.
– Конечно, нет. Мы же в союзе с людьми Каменного Города.
– Разве не были кердины их союзниками в прошлом году?
– Всегда приятно услышать доброе слово. Что нужно от нас людям Каменного Города?
Остаран не видел этого, хотя залитые кровью земли соседей красноречиво говорили о намерениях тургонцев. Они хотели все.
Они не успокоятся, пока вся населенная земля не окажется под их властью.
– Послушай, – сказал Кони, беря в руку палку и чертя на сырой земле линию. – Это земли гатов и остров. Они слишком далеко от Каменного Города и подчиненных ему территорий для войны с ними, потому что армию надо снабжать и кормить. Но вот перед ними земли кердинов: плодородная почва, тысячи коров и лошадей. Они придут сюда, построят города и крепости. А потом поведут войну.
– Но зачем?
– У них нет выхода. Для них это экономическая необходимость. У них есть огромная армия. Солдатам надо платить, а война приносит выгоду, которая обогащает генералов и покупает верность солдат. А в землях гатов десять золотых шахт!
– Четырнадцать. И пять серебряных.
– Тогда люди Каменного Города захватят их. И кто поможет вам, Оста? Аиддуи уничтожены, и кердинам пришел конец.
– Нам не потребуется помощь. Мы отразим любого неприятеля. Гаты не такие, как Кердины. Наши воины вдвое сильнее.
– И ты все еще веришь в это? После того, что видел? Пантеры Джасарея хорошо вооружены и защищены доспехами, они дисциплинированны и ведомы единой волей. Они не бросаются в атаку, проявляя личную храбрость.
– Ты сегодня мрачен, – заметил Остаран, улыбаясь. – А мы ведь только что одержали великую победу. Джасарей подарил тебе сундуки с золотом и коней, которых ты так хотел. Мне и моим людям заплатили, и солнышко светит. И вот что я тебе скажу: Джасарей сам сказал мне, что они не собираются больше воевать. Он хочет вернуться в Каменный Город и снова стать ученым. Говорит, что ему не хватает тишины университета. Вот! Что скажешь?
– Только одно: когда наступит конец, возьми столько воинов, сколько сможешь, и беги в Гориазу. Найди там Гаршона и напомни об обещании, данном мне. Потом переправься с его помощью через море и отправляйся в земли северных риганте.
– Я скажу тебе, что сделаю, друг мой, – заявил Остаран. – Если Джасарей придет к нам, то после победы над ним, я пришлю тебе его голову.
Конн вернулся в настоящее и увидел, что люди начинают подниматься и возвращаться к работе. Конн оставался с ними до темноты, а потом разыскал Паракса. Старик провел остаток дня в бывшем доме Фаэтона. Конн не упрекал его. Даже молодым недешево далась предыдущая ночь.
Когда юноша приехал к дому, Паракс жарил два больших бифштекса.
– Где же та толстая женщина? – спросил Конн.
– Ее убили, – мрачно ответил Паракс. – Фаэтон отомстил ей.
– Мне кажется, она ему нравилась. Скорее всего оказалась в ненужном месте в ненужное время.
– Как и все мы, – сказал старый охотник, переворачивая бифштекс.
Они посидели в тишине, поедая мясо, которое оказалось жестким, несмотря на аппетитный вид.
– Ему бы повисеть несколько дней, – пробормотал Паракс, – это бык, убитый разбойниками.
После еды Конн умылся в ручье, текущем с гор. Вода оказалась холодной и прекрасно освежала. Оставив оружие в доме, юноша отправился к остаткам Длинного Зала. Почти вся крыша провалилась внутрь, но ливень спас западную стену. Таэ сидела у очага, в котором пылал огонь. Она завернулась в одеяло и смотрела в пламя.
Конн подошел к ней и сел напротив. Лицо ее было перепачкано пеплом и сажей, а на щеках виднелись дорожки слез.
– Прими мои соболезнования, Таэ. – Она кивнула, но ничего не сказала. Огонь начал гаснуть, и Конн подбросил дров.
– Ты уезжаешь завтра?
– Да. Должен сообщить о случившемся Длинному Князю. Он пошлет людей и древесину, чтобы помочь отстроить город.
– Счастливого пути.
– Я люблю тебя, Таэ, – неожиданно сказал Конн, сам удивляясь своим словам.
– Знаю, но сейчас не время говорить об этом.
– Ты хочешь побыть одна?
Она покачала головой и слабо улыбнулась.
– Я и так одна, есть ты здесь или нет. Мы все одиноки. Мы рождаемся и умираем в одиночестве. Иногда нас касается любовь, но мы все равно одиноки.
– В твоих словах есть правда, но не вся. – Он взял ее за руку и нежно сжал. – Я здесь, и ты не одна. – Обойдя очаг, он обнял ее за плечи, потом поцеловал в лоб и притянул к себе. – Ни одно живое существо не может избегнуть смерти. Мы все встретимся с ней в конце, и она следует за нами темной тенью. Да, одинокими мы приходим в мир, и уйдем из него в одиночестве, но все остальное время мы живем и познаем радость. Я одинок, и всегда был таким, но сейчас я с тобой.
Таэ промолчала, но крепче прижалась к нему, а он гладил ее по волосам. Так она и заснула у него на груди. Конн еще очень долго сидел неподвижно, пока не угас огонь. Тогда он осторожно положил ее на пол, сделал подушку из своего плаща и укрыл ее одеялом. Потом погасил огонь и вышел на улицу.
Там стоял Фиаллах с убийственно спокойным лицом.
Конн подошел к нему.
– Ты нашел его?
– Да, нашел. – Ответил Фиаллах. Вытащив намокший от крови кошель, он попытался вытряхнуть его содержимое на ладонь, но оно прилипло к коже. Тогда он сунул туда руку и вытащил глаза Фаэтона. Они уже начали ссыхаться. – Этот ублюдок отправился в вечность слепым.
– Он заслужил это.
Фиаллах убрал глаза обратно в кошель и вытер руки о штаны.
– Как там Таэ?
– Страдает.
– Она очень хорошая женщина, может быть, даже самая лучшая на свете, и заслуживает самого лучшего мужчину. Ты самый лучший?
– Кто знает? – ответил Конн.
– Давай выясним это, – сказал Фиаллах.

Глава 14

Фиаллах заглянул в лицо соперника и не увидел там страха, только удивление.
– Ты хочешь драться со мной? Сейчас? – спросил Коннавар.
– Если ты не боишься, – ответил гигант. С последнего дня Игр он мечтал загнать заносчивого юнца в землю. С тех пор все пошло наперекосяк. Таэ отвернулась от него, а теперь город, находившийся под его защитой, разграблен. Он не мог забыть той минуты, когда холодный голос сказал: «Если ты его ударишь, я тебя убью».
У него мороз пробежал по коже. Надо было развернуться и хорошенько избить наглеца, но он, застыв на месте, смотрел, как этот сопляк уводит Таэ.
Он понял, что теряет ее еще тогда, его посетило ужасное предчувствие. И скорбь не замедлила прийти. Любовь к Таэ была единственным островом в бурном море его жизни. Сначала он обожал ее еще ребенком, испытывая к ней почти отцовские чувства, учил ездить на лошади, стрелять из лука, даже сражаться мечом. Сильная девушка? Когда она повзрослела, его любовь к ней стала еще сильнее. Она продолжала охотиться с ним, и он думал, что ее чувства выросли вместе с ней. Однако со времени Игр все переменилось, их отношения стали сложными и противоречивыми. Он слышал, что Таэ все время расспрашивает людей про Коннавара – Мальчика, Который Сражался с Медведем, Человека, Убившего Короля. Коннавара-воина.
Коннавар… Коннавар… Коннавар…
Что же он такого сделал, чего Фиаллаху сроду не достичь?
Коннавар был далеко. Со временем она должна была забыть его. Но нет, Длинный Князь послал его в Семь Ив, и Фиаллах увидел, как радостно загорелись глаза Таэ. На самом деле именно тогда он осознал, что проиграл. В тридцать один год первый советник Лизоны был достаточно стар, чтобы быть отцом девушки, и похоже, она относится к нему именно как к отцу, защитнику, а не возлюбленному. Это было очень трудно принять. Боль терзала его сердце острыми клыками. И теперь именно Коннавар отправился в лес и спас Таэ из рук разбойников. А надеждам Фиаллаха пришел конец. Он никогда не любил другую женщину. Если бы его не заманили охотиться на дурацкого льва, именно он – Фиаллах – встал бы рядом с ней, чтобы защитить. Тогда она могла бы посмотреть на него по-другому. Но боги отвернулись от него, поставили ловушки на каждом шагу. Когда Фиаллах вернулся в Семь Ив, отомстив Фаэтону, и вошел в Длинный Зал, то в слабом свете гаснущего костра увидел Таэ, мирно спящую в объятиях Коннавара. Честно говоря, они подходили друг другу, и сердце советника дрогнуло. Он простоял там почти час и видел, как нежно Коннавар опустил ее на пол и сделал подушку из плаща. Теперь не было смысла убивать Коннавара. Таэ все равно потеряна навсегда. Правда, внутри него все еще горело желание избить своего соперника, повергнуть на землю и гордо встать над недвижным телом; доказать себе, что он превосходит человека, укравшего у него любовь. Даже руки дрожали от желания нанести удар.
– Если ты не боишься!
Коннавар улыбнулся. И ударил его. Сила и скорость удара удивили Фиаллаха, но он даже не пошатнулся и двинулся на противника, нанеся ему удар слева. Тот и не думал сдаваться, и драка разгорелась. Гигант не уставал удивляться силе соперника. Коннавар был чуть ниже шести футов ростом, на шесть дюймов ниже Фиаллаха и как минимум на тридцать фунтов легче, но удары он наносил сильнее, чем можно было ожидать. Юноша дрался обдуманно и не терял головы. Не бил вслепую, ярость не застилала ему глаза. Фиаллах невольно восхитился им. Коннавар уворачивался, нанося удар за ударом в живот противнику. Тот схватил его за волосы, откинул голову и стукнул правой рукой. У юноши подогнулись ноги. Фиаллах отпустил его волосы и приготовился нанести очередной удар, на Конн прыгнул вперед и головой ударил советника в челюсть. В глазах гиганта потемнело, и он отступил.
Драка продолжалась. На один удар Фиаллаха приходилось два удара юноши. Сила начинала оставлять Коннавара, но он не сдавался и продолжал биться. По щеке стекала кровь и один глаз заплыл. Фиаллах захотел нанести сокрушающий удар, но поторопился. Противник сломал ему нос. Оба бойца двигались теперь медленнее, искали удачного момента для атаки. Конн еще два раза ударил Фиаллаха по сломанному носу, а тот засветил ему в уже подбитый глаз. Драка могла закончиться только одним, понимал Фиаллах. Ловкий большой человек всегда победит ловкого маленького. Это закон. К нему начинало приходить второе дыхание, и удары соперника казались не больнее, чем укусы пчелы. Оставалось еще раз хорошенько стукнуть юнца – и конец. Наконец тот открылся, и рука Фиаллаха с силой врезалась в лицо Конна. Тот упал на землю, но перекатился, поднялся, дважды споткнувшись, атаковал. Гигант снова ударил его. На сей раз все должно было закончиться, но Коннавар заставил себя встать. Фиаллах позволил ему подойти и потом сразу нанес левый хук и правый апперкот. Конн упал на спину, застонал, снова перекатился, поднялся на колени, потом и на ноги, выставил кулаки и начал приближаться. Несмотря на неприязнь, Фиаллаха впечатлило бесстрашие юноши. В другой день он непременно подошел бы и безжалостно избил поверженного противника, но сегодня он уже выплеснул свою ярость, расправившись с предателем. Гнев угас, и ему расхотелось драться. Фиаллах подошел к противнику и обнял его.
– Довольно, малыш. Драка окончена.
– Ты больно бьешь, – пробормотал Коннавар. – Я уж думал, ты меня прикончишь. – Он неожиданно улыбнулся, и Фиаллах расхохотался.
– Признаю, ты лучший из мужчин, – сказал он. Улыбка померкла. – Присматривай за Таэ. Обращайся с ней хорошо. Я буду наблюдать. Если ты предашь ее, я тебя прикончу.
– Всегда приятно закончить драку добрыми словами, – заметил Коннавар.
Они отправились к колодцу, и Фиаллах вытянул ведро воды. Оба принялись смывать кровь.
– Если ты и в самом деле собираешься за мной наблюдать, тебе лучше быть поближе, – сказал Конн. – приезжай в Три Ручья в Самайн.
– Там меня ничто не ждет.
– Думается мне, ждет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49