Распорядитель поднял руку. Тридцать бегунов выстроились около неровно прочерченной линии.
– Пошли! – закричал он. Когда молодежь сорвалась с места, Коннавар с друидом отправились к торговым рядам. Брат Солтайс купил кувшин эля, но Коннавар отказался присоединиться к нему.
– Я очень рад, что Руатайн и Мирия снова вместе, – заметил друид. – Одни подходят друг другу.
– Да, приятно видеть Большого Человека счастливым, – согласился Конн. – А где же Длинный Князь? Я надеялся поговорить с ним.
Брат Солтайс указал на группу знати в дальнем конце поля, собравшуюся под черным балдахином.
– Видишь женщину в зеленом с длинными рыжими волосами с проседью?
– Да.
– Это Лизона, жена князя. Они… расстались. Сегодня ее день. По их соглашению князь не присутствует. Они не виделись восемь лет, ведь она живет на восточном побережье.
Коннавар промолчал. Он не сводил взгляда со знати.
– А что это за высокая девушка рядом с ней? В белом платье?
– Таэ, ее дочь.
– Очень красивая.
– Да, несомненно. А могучий мужчина рядом – это Фиаллах. Некоторые говорят, что они поженятся весной.
– Тот здоровяк в красной рубахе? – спросил Конн. Друид кивнул, глядя на высокую фигуру рядом со стройной и грациозной Таэ. Фиаллах был чуть выше шести футов ростом и великолепно сложен, грудь колесом, широкие плечи. Светлые волосы гигант собирал в хвост и не носил ни усов, ни бороды, что было редкостью среди риганте. У него были широко расставленные глаза и густые брови. Казалось, лицо создано для драк – кулак противника найдет не много костей, которые можно легко сломать.
– Так это человек в красной рубахе? – повторил вопрос Конн.
– Да. Ты еще увидишь его в финале кулачных боев. Он их выиграет.
– Кажется, он довольно стар.
– Да, ему тридцать, – рассмеялся брат Солтайс. – Могила близка.
– Я имел в виду, стар для нее. Сколько ей? Шестнадцать?
– Семнадцать. Хочешь, я вас познакомлю?
Конн покачал головой. К ним подошел Паракс. Коннавар познакомил его с друидом. Брат Солтайс внимательно посмотрел на него, заметил острые глаза и то, что новый знакомый тоже смотрит на него оценивающе. Друид улыбнулся.
– Крепок, как старый дуб. Хороший друг.
– Знаю, брат.
– Я еще здесь, – проворчал Паракс. – Не могли подождать, пока я уйду, перед тем как начать меня обсуждать?
– Иногда он становится очень раздражительным, – продолжил Конн. – Думаю, это признак старости. – Паракс выругался. Юноша изобразил ужас на лице. – И манеры никуда не годятся: где это видано, так выражаться при друиде? Позор.
Брат Солтайс похлопал следопыта по плечу.
– Прости меня. Я не хотел обидеть. Приятно видеть, что Конн нашел достойного друга.
Друид отправился на другую сторону поля смотреть, как кидают копья. Меньше чем через час брат Солтайс вместе с другими приветствовал окончание шестимильного забега. Браэфар поднялся на холм вторым, но перед финишем нагнал своего соперника, из южного племени риганте. Потом подошло время финала кулачных боев. Фиаллах выиграл их, проявив немало жестокости – удар за ударом приходился в лицо его противника. Он был быстр и силен. Брату Солтайсу не нравилось смотреть на эту драку. Ему казалось, что светловолосый Фиаллах получает удовольствие, причиняя другим боль. Он мог победить противника быстрее, но предпочел помучить, не только победив, но и унизив. Друид жалел, что сам уже не может сражаться. Ему хотелось бы ступить в круг и дать этому грубияну почувствовать вкус собственной жестокости. Закрыв глаза, брат прошептал успокаивающую молитву.
Когда Серебряный Жезл вручили Фиаллаху, он прошел через толпу, обнял высокую и стройную Таэ и поцеловал ее в лоб. Друид заметил, что она слегка оттолкнула его, и, хотя на губах играла улыбка, прикосновение ей было неприятно.
Над полем поплыл аромат жарящегося мяса. Брат Солтайс тосковал по его остро-соленому вкусу, от которого слюнки текут. Он попытался вызвать энтузиазм при мысли о горячей соленой овсянке, ожидавшей его вечером. Жизнь друида непроста.
– Благословение Даана да будет с вами, брат Солтайс, – сказала Таэ, подходя к нему.
Она была достаточно высокой для женщины – чуть ниже шести футов. Друид смотрел в ее темно-карие глаза и старался не обращать внимания на округлости, явно обозначенные под белым шерстяным платьем. Он старательно перевел взгляд на серебряный обруч, охватывающий лоб и удерживающий темные длинные волосы.
– Да благословят тебя духи, дитя мое, – ответил он. – Тебе нравятся Игры?
– Было бы интереснее, если бы мне позволили принять участие в соревнованиях.
Восхитительная мысль, решил брат Солтайс. Женщины, принимающие участие в соревнованиях по легкой атлетике. Услужливое воображение немедленно подкинуло несколько картин, и друид в очередной раз задумался над недостатками своего призвания.
– Как поживает твоя мать?
– Хорошо. Ей всегда нравились Игры. Думаю, ей не хватает гор. А я вот люблю море. Могу сидеть и смотреть на него часами, особенно когда штормит, а небо становится цвета железа.
Брат Солтайс вежливо улыбнулся, ожидая, когда она перейдет к делу.
– Скажи мне, – девушка постаралась изобразить равнодушие, – с кем ты разговаривал перед шестимильными бегами? Такой юноша.
– Я говорил со многими юношами, госпожа моя. Как он выглядел?
– Высокий. И с проплешиной в бороде.
– Ах да. Это Коннавар, из Трех Ручьев.
– Тот, что убил злого короля?
– И сражался с медведем. Тот самый. Хочешь, я познакомлю тебя с ним?
– Нет, нет. Мне просто было любопытно. – Она постояла еще несколько секунд молча. – А его жена здесь?
– Насколько я знаю, он не женат и даже не помолвлен.
К ним подошел Фиаллах. Он снова облачился в красную атласную рубаху.
– Привет тебе, друид. Смотрел на бои?
– Да. Поздравляю.
– Приятно слышать такое от бывшего чемпиона. Как думаешь, смог бы ты меня победить? В лучшие годы, конечно.
Брат Солтайс улыбнулся.
– Недостаток бойцов в том, молодой человек, что они всегда считают себя непобедимыми. Это, конечно, придает им сил в драке. Однако побеждает всегда тот, кто сильнее. Такова природа людей. Мне очень повезло, я не встречал сильнейшего. Будем надеяться, что судьба окажется так же добра к тебе.
С этими словами друид положил руку Фиаллаху на плечо. С первого взгляда тот казался жестоким и грубым человеком, которому доставляет удовольствие мучить и унижать слабых, но внутри скрывался другой Фиаллах, глубоко спрятанный под слоями горечи, печали и злости, как изумруд, схороненный в мусорной куче. Отыщется, засияет ли он или затеряется навсегда? Брат Солтайс не знал.
Таэ посмотрела на луну. Ее едва можно было разглядеть сквозь дым костров. Снова зазвучала музыка, и танцоры принялись кружиться и подпрыгивать. Таэ устроилась поудобнее, обрадованная, что Фиаллах поглощен беседой с купцом из-за моря. Когда он был рядом, никто не осмеливался пригласить ее потанцевать. Она глянула на Коннавара, разговорившегося с несколькими молодыми людьми. Казалось, куда бы он ни пришел, все хотели перекинуться с ним словом. Она была уверена, что юноша посматривал на нее, но оказавшись рядом, не сказал ни слова, а когда их глаза встретились, не улыбнулся. Неужели все боятся Фиаллаха? Ее раздражало, что этот огромный воин постоянно стоит у нее над душой. Все ждут, что они весной поженятся. Даже мать. А Фиаллах в последнее время вел разговоры, начинающиеся словами: «Когда мы поженимся…»
Не то чтобы он ей не нравился. Он появился в ее жизни так давно, что она и забыла когда. В детстве Таэ обожала своего большого друга. Он казался таким сильным, надежным, но когда думала о свадьбе, представляла себе первую ночь, Фиаллаха и в мыслях не было. Стоило девушке вообразить себя, лежащую рядом с ним в темноте, обнаженную и беззащитную, ей становилось совсем не по себе.
Когда мы поженимся…
Особенно обидно, что он даже не спросил ее, просто не сомневался в ее согласии. Таэ перевела взгляд на танцующих у огня. Юноша разбежался и прыгнул сквозь пламя. Он легко приземлился и бросился к ожидающим его девушкам. Таэ запомнила этого светловолосого и стройного молодого человека, когда вручала ему приз по окончании шестимильного забега. Имя забылось, но ей припомнилось, что он брат Коннавара. Они встретились глазами, и Таэ улыбнулась. Юноша подошел и поклонился.
– Хотите потанцевать, госпожа моя?
– Нет, не хочет, – прорычал Фиаллах.
– Хочу, – ответила Таэ, поднимаясь. Юноша смутился, но протянул девушке руку. Фиаллах ступил вперед и ударил его. Дочь князя сердито посмотрела на него. Лицо у гиганта было красное и злое, в глазах горел гнев.
Юноша стоял неподвижно, и Таэ чувствовала его страх. Но он не ушел. Фиаллах бросился на него и толкнул так, что тот отлетел к огню. На мгновение Таэ показалось, что он упадет в пламя. Гигант бросился за ним.
Музыка смолкла, а танцоры бросились прочь от огня.
– Прекрати немедленно! – закричала Таэ.
Юноша поднялся на ноги, а Фиаллах навис над ним, занося кулак.
– Если ты его ударишь, я тебя убью, – раздался голос. Слова были сказаны спокойно, что сделало их еще эффектнее.
Фиаллах застыл на месте. Юноша поспешно отошел. Гигант медленно обернулся. Коннавар сделал шаг вперед. Несмотря на свои шесть футов, он казался маленьким по сравнению с огромным воином.
– Как ты смеешь мне угрожать? – прорычал Фиаллах.
– Что сделал мой брат, что у тебя появилось желание его избить? – спросил Конн ровным, почти дружелюбным голосом. Отсутствие враждебности смущало гиганта.
– Я просто пригласил девушку на танец, Конн, – поспешно объяснил Браэфар. – Вот и все. А он меня ударил.
Из толпы вышел брат Солтайс.
– Что здесь происходит? – спросил он.
– Ничего особенного, – с улыбкой ответил Конн. – Просто произошло недоразумение. – Подойдя к Таэ, юноша поклонился: – Не хотите потанцевать?
– С удовольствием, – ответила она.
Он взял ее за руку и окликнул флейтистов. Немедленно заиграла музыка. К ним присоединились танцоры, но Таэ время от времени бросала взгляд на огромную фигуру Фиаллаха, злобно смотрящего на них из-за костра. Коннавар хорошо танцевал, и на время девушка выкинула из головы все мысли об огромном воине. Когда музыка смолкла, она взяла Конна за руку.
– Он не забудет.
– Кто?
– Фиаллах. Он очень мстительный.
– Не беспокойся. Ты живешь на побережье? Таэ было приятно, что он расспрашивает о ней.
– Да, там очень красиво. Ты любишь море?
– Мне больше нравится смотреть на него, чем путешествовать по нему.
Они отошли от танцующих к пиршественным столам, и Коннавар принес ей кубок яблочного сока. Они тихонько сидели вдали от толпы.
– Тебя правда не беспокоит Фиаллах? – спросила она.
– Он сам решит мстить или нет, – пожал плечами Конн. – Я ничего не могу изменить. Тогда зачем беспокоиться? Какой от этого будет толк?
– Он хочет жениться на мне, и это меня беспокоит. Хотя толку в этом никакого.
– И ты согласишься?
– Не знаю. Однажды я ехала на колеснице моего отца, и кони понесли. Мне пришлось ждать, когда они устанут.
– Значит, ты думаешь, что Фиаллах устанет? – улыбнулся юноша.
– Может быть. Кто знает? Ты пригласил меня танцевать, потому что действительно хотел потанцевать со мной или чтобы позлить Фиаллаха?
– По обеим причинам.
– А если бы Фиаллах не ударил твоего брата, ты пригласил бы меня?
– Нет.
Ее расстроил такой ответ.
– Ну что ж, ты достиг своей цели. Желаю спокойной ночи.
– Подожди! – остановил ее Коннавар. – Я только что вернулся с войны. С ужасной войны. – Он еще немного помолчал, а потом заглянул ей в глаза. – У меня нет времени на личные удовольствия. Однажды из-за моря война придет в наши земли. Мне нужно готовиться.
– Тебе? Прости, я знаю, что ты герой. Все так говорят. Но ты не предводитель. Разве имеет значение, будешь ты готов или нет?
– Потому что я так хочу, – ответил он.
Голос его был таким же ровным и спокойным, как когда он говорил с Фиаллахом, ни намека на заносчивость или гордыню.
– Тогда я буду спать спокойнее, зная, что ты готов. Фиаллах тоже готов. Он ни о чем не может говорить, кроме битв. Кажется, он ждет не дождется сражения.
К удовольствию Таэ, Конн вдруг расстроился.
– Значит, он двойной дурак. Я говорил не о битвах, а о войне. Битвы только незначительная часть этого зверя.
– Зверя? Ты считаешь войну живым существом?
– Да. Я видел, как она убивает. Видел, как затмевает сердца людей. Видел такое, от чего кровь стыла в жилах. – Его передернуло. – И я не позволю зверю запятнать кровью белоснежные склоны Каэр Друаг. – Конн взял ее за руку и нежно поцеловал ладонь. – Я рад, что Фиаллах толкнул моего брата… Потому что ты согрела мое сердце. – Коннавар отвел ее к костру, поклонился и ушел.
К ней приблизился Фиаллах.
– Ты опозорила меня. Помолвленные женщины не должны себя так вести.
– Я не помолвлена, – ответила она, – ни с тобой, ни с кем другим.
– Мы понимали друг друга.
– Нет. Это ты понимал. И ни разу не предложил мне выйти за тебя замуж.
– А, – улыбнулся он, – значит, ты на меня сердишься. Понимаю. Я слишком… резко отреагировал на мальчика. Мы помиримся по пути домой.

Длинный Князь посмотрел на деревья. Листва становилась золотой, и в воздухе веяло холодом. Больное плечо сильно ныло, и казалось, что в бесполезные пальцы левой руки втыкают раскаленные иголки. За ним ехал брат Солтайс, а за двумя мужчинами следовала пешая толпа. Они в молчании проследовали в Старые Дубы.
Около дома молодой слуга принял у всадников поводья и увел лошадей в конюшню. Длинный Князь сразу отправился в гостиную и сел в широкое удобное кресло рядом с только что разведенным огнем. Брат Солтайс снял кувшин эля с соседней полки и щедрой рукой наполнил две расписные чаши. Длинный Князь отпил золотистого напитка и вздохнул.
– Надо было тихонько убить его. Без лишнего шума.
Друид не ответил. Суд и последовавшее за ним утопление Сенекаля расстроили его. Он знал этого молодого человека. Он не был злодеем, просто глупцом. Самому ему никогда бы не пришло в голову убить родителей. Во зло он впал под тлетворным влиянием Ферола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49