Но как только миссис Лэм поняла, что Зения не только не собирается выходить замуж за лорда Уинтера, но намерена обвенчаться с другим мужчиной, она вызывающе и недвусмысленно высказалась о предлагаемой поездке на север.
– Взять бедную малышку в такое путешествие – настоящее убийство! Когда она только что встала со своего смертного одра! – заявила миссис Лэм. – Путешествие в Йоркшир! В январе! По одной из ужасных, опасных железных дорог, которые каждый день взрываются! Не желаю иметь к такому варварству никакого отношения! Если хотите, мадам, я сейчас же уложу свои вещи, но с вами я не поеду и даже щетку для волос не положу в ее маленькую сумку, чтобы не помогать вам в вашей затее!
– Я не могу оставить ее здесь! – закричала Зения, хотя в письме мистер Джоселин настоятельно рекомендовал ей сделать именно так, во многом по тем же причинам, которые приводила миссис Лэм.
– Тогда я предлагаю, чтобы вы сами отменили поездку, мадам. Это чудовищное безобразие. Издевательство. Если бы не бедняжка мисс Элизабет, я уже была бы далеко от вашего дома, зная то, что я теперь знаю.
– Нет никакого безобразия в том, что я выхожу замуж за мистера Джоселина! – Зения чувствовала, что находится на грани истерического припадка.
С тех пор как она отправила письмо и получила на него ответ, Зения совсем извелась, разрываясь между сожалением и решимостью, и была просто не способна есть из-за тошнотворно-болезненного внутреннего чувства вины. Сейчас, когда уже получен определенный ответ, она нервничала, чувствовала себя несчастной и боялась, что если будет колебаться еще хоть немного, то окончательно лишится самообладания.
– Безобразие поступать так, когда вы уже замужем! – Миссис Лэм, убежденная в своей правоте, высокомерно вздернула подбородок.
– Я уже говорила вам, что я не замужем!
– Вы замужем перед лицом Господа. И у вас есть малышка, о которой следует подумать.
– Прошу вас, миссис Лэм, перестаньте! Мы должны к десяти часам быть на станции, иначе опоздаем на свой поезд!
– Говорю вам, мадам, что я не поеду. Если вы решились на такой безбожный поступок, то можете оставить мисс Элизабет со мной. По крайней мере ее невинность не будет запятнана грехами ее матери!
– Это не грех! – выкрикнула Зения. – Не грех! – Зения с ужасом услышала свой голос, в котором звучали истерические нотки леди Эстер, и, вздрогнув, резко вдохнула в себя воздух. – Простите, но нам нужно идти.
Няня широко раскрывшимися глазами смотрела на хозяйку, упрямо прикусив нижнюю губу. При явном признаке неповиновения Зения почувствовала, как в ней закипает злость и безумное желание схватить первое, что попадется под руку, и швырнуть его в стену.
– Хорошо. – Она вздохнула, боясь, что вот-вот потеряет над собой контроль. – Хорошо, можете оставить Элизабет здесь. Но вы не смеете допускать к ней лорда Уинтера. И он не должен никуда брать ее!
– Но он ее о…
– Он не имеет права прикасаться к ней! – взвизгнула Зения. – Если после моего возвращения ее здесь не будет, можете не сомневаться, я вас четвертую! Я повешу вас за похищение моего ребенка, вам понятно? Я повешу вас! – Ее голос вырывался через открытую дверь на лестницу. Зения замерла и, сжав руки, постаралась побороть свой характер. – Вы меня поняли? – спросила она более спокойным тоном.
– Да, мадам, – заметно испугавшись, ответила миссис Лэм. – Во всяком случае, я уверена, что его сиятельство уехал из Лондона.
– Откуда вам известно?
– Мне кажется, он сказал так, когда последний раз пытался встретиться с вами здесь, а вы не захотели его видеть, – потупившись и присев, ответила миссис Лэм.
– Хорошо. – Зения почувствовала, что начинает дышать ровнее. – Хорошо. Тогда я буду чувствовать себя спокойнее. Я знаю, что вы будете внимательны к Элизабет.
– О, мадам, конечно. Обещаю, что мы, как всегда, будем гулять в полном одиночестве.
– Я не задержусь дольше, чем на четыре дня.
– Да, мадам, – кротко отозвалась миссис Лэм.
Глава 26
– У вашего джентльмена в Уитби семья? – спросил один из вагонных попутчиков Зении, коренастый мужчина с сильным северным акцентом и натруженными руками, составлявшими странный контраст с его новой шелковой шляпой, которую он очищал от пыли носовым платком.
– Я не уверена, – ответила Зения. Она развернула на коленях письмо, уголок которого подрагивал при плавном покачивании железнодорожного вагона, чтобы в сотый раз удостовериться, что она должна сесть на поезд, отправляющийся из Йорка в местечко, называемое Гросмонт, где мистер Джоселин ее встретит. Безусловно, письмо, написанное небрежным почерком секретаря, чья подпись стояла внизу страницы, подтверждало, что она села на правильный поезд. Неудивительно, что в Йорке железнодорожный служащий, проверявший ее билет – последний из тех, которые мистер Джоселин прислал ей, – прочитав письмо, улыбнулся и показал ей нужный вагон. – Он ничего не говорил, но я должна попасть в Гросмонт.
– Значит, попадете, – подтвердил морской капитан, и все трое мужчин рассмеялись, – потому что железная дорога там кончается. Вам придется взять экипаж, чтобы добраться до Уитби. В Гросмонте почти ничего нет, кроме каменоломни, а Уитби по крайней мере портовый город.
В растерянности, крепко сжав губы, Зения смотрела в окно на дикую поросшую вереском страну. Она была в пути уже два дня и теперь тряслась на новом поезде со скоростью тридцать или даже сорок миль в час. Зения радовалась, что не взяла с собой Элизабет, потому что с дочерью невозможно пересаживаться с поезда на поезд, есть и спать, сидя в вагоне, но она сожалела, что в последнюю минуту не смогла уговорить или заставить экономку поехать с ней по дополнительному набору билетов, присланному мистером Джоселином для женщины, которая сопровождала бы ее в пути. Тогда по крайней мере сейчас кто-то находился бы рядом с ней, чтобы подбодрить ее, когда уютные города, поля и леса пробегали мимо и исчезали, превратившись в эту мрачную, засыпанную снегом необитаемую землю, которая живо напоминала ей безжизненную пустыню.
Маленький поезд, покидая уютные долины, взбирался на каменистые холмы, и пар от его выхлопа проплывал мимо окон. По сравнению с большими локомотивами на более крупных южных линиях паровоз, который сейчас вез ее, напоминал скорее невоспитанное животное, живое слоноподобное создание, словно толстый хобот поднимавшее к небу свою дымовую трубу. У Зении проснулось желание сказать ему доброе слово и похлопать его, хотя теперь она знала, что все вокруг поезда покрыто сажей и золой.
В поезде был только один вагон первого класса, и сначала Зении не понравилось, что все ее попутчики мужчины. Она считала, что, путешествуя в одиночку, не защищена от оскорбительных предложений со стороны некоторых джентльменов, но все они были добры и дружелюбны без недопустимой фамильярности. Кроме морского капитана, другими оказались горный инженер и учетчик с одной из шахт, проявлявшие к ней трогательную заботу и уважение. Один из них уже предложил отвезти ее к своей матери в Эгтон-Бридж, где Зения сможет остановиться, если ее «джентльмен» не встретит в Гросмонте. Зения искренне надеялась, что он ее встретит. У нее не было обратных билетов, и она не могла понять, почему раньше не задумалась над их отсутствием. Просто когда она выехала, предъявление билетов и смена поездов с их беспорядочными расписаниями подталкивали ее вперед, являясь какой-то внутренней движущей силой. Теперь все происходило медленнее. Даже поезд шел медленнее, словно не спешил прибыть куда-либо до темноты, хотя серые, низко нависшие облака предвещали снег.
– Посмотрите-ка на того парня, – неожиданно показал капитан, когда поезд огибал подножие холма.
Зения вместе с остальными обернулась и взглянула сквозь проносившийся мимо поток золы.
– Господи, кто там? – спросил учетчик. – Цыган?
На самом верху дальнего склона безлюдной лощины всадник остановил лошадь. Одетый в алые, золотые и бирюзово-голубые свободные одежды и темный развевающийся по ветру плащ, он выглядел сияющим пятном на фоне свинцового неба. Он сидел на чисто-белой лошади, украшенной длинными ярко-красными кисточками, вплетенными в гриву и хвост, который касался заснеженной земли.
– Должно быть, цыган, – отозвался капитан. – Какая великолепная лошадь!
Поезд продолжал движение, и фигура так быстро исчезла, что Зения даже усомнилась, видела ли она ее вообще, но сердце у нее застучало.
«Цыган», – повторила она про себя, закусив губу.
– Будьте добры, сэр, скажите, кто такой цыган? – тихо спросила она.
– Как, мадам, неужели вы никогда не видели цыган? – несказанно удивился капитан. – Тех, которые путешествуют по дорогам в кибитках, торгуют лошадьми, предсказывают будущее, танцуют и не гнушаются воровством?
Зения покачала головой. На протяжении следующих нескольких миль, когда поезд бежал по долине, мужчины потчевали ее историями о цыганах, описанием их одежды и странного поведения, пока она окончательно не утвердилась во мнении, что они правы и тот, кого они видели, был цыганом.
– Поезд замедляет ход? – спросила Зения.
– О да, – ответил горный инженер. – Мы поднимаемся на склон, и некоторое время поезд будет тащиться еле-еле.
– Вот он опять! – воскликнул капитан. – Преследует нас, наглый черт!
Всадник снова появился в поле зрения, теперь немного ближе. Он легким галопом неторопливо скакал по гребню холма, неотрывно глядя на поезд, и белая лошадиная грива и хвост развевались на ветру. Зения рассмотрела красный головной шарф, закрывавший все его лицо, за исключением глаз. Внезапно он снова натянул поводья, и лошадь затанцевала передними ногами. Среди пассажиров следующего сзади открытого вагона второго класса пронесся легкий гул одобрения.
– Мы едем все медленнее, – забеспокоилась Зения.
Ей никто не ответил. Все смотрели на всадника на вершине, который поднял над головой винтовку и вытянул вверх к небу руку. Из вагона второго класса последовал ответный гул.
– Я с некоторым предубеждением отношусь к парню, – произнес инженер.
– Ерунда, – возразил капитан и пристально посмотрел в окно. – У кого-нибудь есть с собой оружие?
– Не сомневаюсь, охрана вооружена.
– Полицейскими дубинками! – презрительно усмехнулся учетчик с шелковой шляпой.
Наездник повернулся и пустил лошадь вниз по длинному склону под тупым углом к движущемуся поезду, который теперь шел все медленнее и медленнее, и снова исчез, скрывшись за краем ложбины.
– Как по-вашему, сколько их? – спросил капитан, решительно выставив подбородок.
– Думаете, целая банда? Они удачно выбрали место, – мрачно заметил инженер. – Локомотив не может сам одолеть подъем до Бек-Хоула.
– И что это означает? – с тревогой спросила Зения.
– Вагоны нужно втащить наверх, мадам. Через несколько минут поезд остановится в Гоутленде.
Внезапно раздался ружейный выстрел, безошибочно различимый на фоне звенящего стука колес.
– Что это? – не понял учетчик.
– Они стреляют в него! – воскликнула Зения.
– Он стреляет в нас! – одновременно с ней крикнул инженер, пригнувшись ниже окна. – Вниз, мадам!
Оттолкнув его руку, Зения выглянула в окно, стараясь найти всадника, и ужасно испугалась, не увидев его.
– Стреляли из вагона второго класса, – сказал капитан и стал на колени на сиденье, чтобы посмотреть назад в верхнее окно. – Слава Богу, у кого-то из них есть пистолет!
Визг свистка резанул пассажирам слух, поезд двинулся быстрее, и вагон загрохотал, набирая скорость.
– Что происходит? – Капитан посмотрел вокруг.
– Слава Богу, он не собирается останавливаться в Гоутленде, – объявил инженер. – Он хочет попытаться взять подъем с разгону!
Поезд набрал скорость, мимо окна промелькнула небольшая кучка домов – несколько серых хижин, разбросанных по болотистой местности, и два человека, бежавшие рядом с поездом, остались позади, когда он устремился вниз по крутому склону, летя еще быстрее. Кроме стука колес по рельсам, стали слышны крики из заднего вагона, а затем снова раздался резкий звук выстрела.
– Они убьют его! – закричала Зения.
Она вытянула шею, чтобы отыскать всадника, и на мгновение увидела его, когда поезд понесся в заросшую деревьями лощину. Наездник был великолепной мишенью – яркое пятно на черно-сером фоне, но поезд двигался быстро, покачиваясь и подпрыгивая, а он скакал галопом, мелькая среди голых деревьев.
– Боже мой, что же у него за лошадь! – воскликнул кто-то.
Прозвучал еще один выстрел, от которого Зения вздрогнула.
– Сумасшедший! – прошептала она едва слышно. – Да защитит вас Аллах!
– Не бойтесь, мадам! – Крепкой рукой капитан похлопал ее по колену. – Я уверен, он один, этот сумасшедший дьявол.
Зения даже не обернулась взглянуть на него, она напряженно высматривала всадника и прислушивалась, будут ли еще стрелять. Миновав короткий ровный участок, поезд направился вверх; склон постепенно становился круче, лишая состав скорости. Когда деревья поредели и ярко одетый всадник, следуя за поездом, вырвался на открытое пространство, последовал третий выстрел, а вслед за ним четвертый, и из вагона второго класса раздался звук, похожий на коллективный стон. Наездник повернулся в седле, и Зения услышала, как он испустил боевой клич пустыни, потом прицелился в воздух над вагоном и сделал подряд четыре выстрела один за другим, как салют победы.
«Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу! – про себя рыдала Зения. – Что вы делаете?»
– Проклятие, эти дураки слишком нерасторопны, – сообщил капитан со своего наблюдательного пункта. – Они дождутся от него меткого выстрела, увальни!
По мере подъема двигатель работал все тяжелее и тяжелее, скорость поезда уменьшалась, всадник приближался, и теперь Зения могла разглядеть глаза человека, сидевшего на лошади, глаза, которые выглядывали из-под покрывала и, казалось, смеялись демоническим смехом. Белая лошадь легко бежала быстрым галопом, взлетая над камнями и снегом, перепрыгивая овраги и постоянно оставаясь на уровне вагонного окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50