Честно говоря, она сама довела себя до такого положения своим упрямством и нелепым откладыванием решения. – Лорд Белмейн пожал плечами. – Но любое заявление нужно сделать немедленно. Нет сомнения, оно вызовет небольшой неприятный скандал, но я поищу какого-нибудь влюбленного дурака, который согласится принять ее, и как только она исчезнет из поля зрения, все быстро успокоится.
– Боже мой, еще совсем недавно вы убеждали меня немедленно жениться на ней.
– Я надеялся… я думал, что у тебя, возможно, есть к ней некое чувство, учитывая твое… – Граф явно чувствовал себя неловко. – Учитывая обстоятельства ваших с ней отношений. Но как бы там ни было, теперь, по-видимому, вы оба не особенно интересуетесь друг другом. Могу сказать, для связи никогда не существовало границ. Но незаконное рождение, плачевное воспитание, и я уже не говорю о бедности, хотя я никогда не испытывал особого желания, чтобы ты искал себе богатую жену, составляют настоящий мезальянс. Все же я полагал, что у вас любовная связь. Я не столь высокомерен, как был когда-то, и не возражаю против любовной связи, при том условии, что в избранной тобой леди есть хоть малая толика хорошей породы, а у нее вполне аристократическая кровь, несмотря на то что она родилась вне брака. Но оказалась не любовная связь. Твоя мать ужасно огорчена этим. Ты же знаешь, женщины гораздо острее переживают такое человеческое несчастье.
– А-а, – протянул Арден, – теперь меня просветили – человеческое несчастье!
– Видит Бог, ты не первый молодой человек, который заводит любовницу, но жениться на ней – сокрушительный удар по нашему благородному имени.
– Правда? – Арден сорвал с себя измятый шейный платок и крепко зажал его в кулаке.
– Думаю, ты должен понимать. – Граф повернулся и долго ходил по комнате к окну и обратно, прежде чем снова заговорил. – Теперь, когда ты дома и собираешься остаться… Твоя мать сказала, что ты, возможно, захочешь быть представленным леди Кэролайн Престон, второй дочери лорда Ловата, упокой Господи его душу. Я встречался с ней. Она производит впечатление культурной и одухотворенной молодой женщины, вполне самостоятельной, здравомыслящей, с тонким чувством юмора, не то что твоя неотесанная любовница. Думаю, ты мог бы найти в ней достойную спутницу для обедов.
– Да, – усмехнулся Арден, – жены – сущие ведьмы, не так ли? Ваша, должно быть, устроила вам несчастную ночь, чтобы так выдрессировать.
– Ты не уважаешь собственную мать. – Граф поджал губы, в его тоне под раздражением улавливалась усталость.
Арден молча смотрел на противоположную стену, комкая в руках шейный платок.
– Арден, – мягко заговорил его отец, – может быть, тебе мои слова покажутся жестокими, но вспомни, что ты честно предлагал ей все, что мог предложить. Мотивы ее поступков не мое дело, но она ведь отказалась от всего.
Арден встал и дернул шнур звонка.
– Хорошо, я согласен, все решать тебе самому. – Граф открыл дверь.
– Если вас не затруднит, можете сказать моей матери, что я не буду обедать. – Арден коротко кивнул. – Я еду в Лондон.
Граф замер, сжав зубы.
– Зачем?
– Предаваться своим порочным наклонностям, – пожал плечами Арден, – превратить себя в полнейшую задницу.
Лорд Белмейн постоял, взявшись за ручку двери, затем его губы тронула легкая улыбка, и он, склонив голову, вышел и закрыл за собой дверь.
Наклонившись вперед, Зения смотрела из окна экипажа, как лакей в третий раз стучит в дверь дома ее отца. Дом с закрытыми ставнями производил зловещее впечатление, хотя в половине девятого утра Бентинк-стрит оживленно шумела под моросящим дождем, и мистер Брюс в такое время должен был завтракать вместе с Марианной.
Наконец дверь чуть-чуть приоткрылась, лакей поговорил с кем-то внутри, но щель не стала шире. Он повернулся и побежал вниз по лестнице, придерживая поля шляпы, чтобы прикрыть лицо от дождя.
– Прошу прощения, миледи, – обратился он к Зении, – служанка говорит, что семья неделю назад уехала в Цюрих.
– В Цюрих! – испуганно повторила няня, державшая Элизабет, и беспомощно посмотрела в окно на лакея. Они ехали всю ночь, и ее волосы выбились из-под чепца и растрепались.
– О, Марианну повезли к доктору Лотту! – в растерянности воскликнула Зения. – Я думала, они не поедут до весны! – У нее дрожали губы, усталость и неудобства долгой ночи давали себя знать.
– Мне сказали, что со всеми вопросами следует обращаться к мистеру Джоселину через три дома отсюда, – с легким поклоном доложил лакей. – Может быть, мне обратиться туда, миледи?
– Мистер Джоселин! – облегченно вздохнула Зения, с надеждой ухватившись за раму окна. – Да, конечно, но только, прошу вас, поторопитесь, иначе он уйдет в свою контору. – Она повернулась к няне и Элизабет, которые большими глазами смотрели из окна на шумную улицу. – Все в порядке. Все в полном порядке. Мистер Джоселин посоветует нам, что делать.
– Тогда, я надеюсь, он посоветует нам вернуться домой, – буркнула няня себе под нос, но достаточно громко, чтобы Зения могла ее услышать.
Глава 22
– При всем уважении к вам, дорогая, я могу только посоветовать вернуться к нему в качестве жены. Откровенно говоря, подобное решение будет самым лучшим, – заверил мистер Джоселин. – Мистер Брюс дал его мне, – он похлопал по письму, которое граф послал ее отцу, – и попросил по мере возможности дать дополнительный совет, но, полагаю, он сам уже ответил на него. Во всяком случае, я должен был написать лично вам. Видимо, его письмо к вам где-то затерялось. Они уезжали в такой спешке, что все здесь ходило ходуном. Пришло известие, что ветер может поменяться и помешать переправе, и если они не поедут сразу же, то могут задержаться на неопределенное время.
Дом Брюса выглядел совсем пустым и холодным: мебель покрыта чехлами, шторы сняты, ковры свернуты. Мистер Джоселин и Зения сидели в кабинете отца, открыли всего одну ставню, и тусклый свет падал на плечо элегантного светло-коричневого пальто мистера Джоселина. На столе лежало развернутое письмо и стоял чайник чая, Зения сама приготовила его и принесла наверх из кухни, потому что кухарка уехала с хозяевами.
– Надеюсь, Марианна чувствует себя не совсем плохо, – грустно предположила Зения.
– Боюсь, наступило сильное ухудшение, но будем надеяться, что знаменитый доктор Лотт оправдает свою репутацию.
– О, я буду молиться за нее, – заметила Зения, – молиться, чтобы так и было.
– Но в данный момент, дорогая, нам следует заняться вашими делами. Я считаю, что заботиться о благополучии вас и Элизабет – почетное и ответственное поручение. Неафишируемый брак, соответственно оформленный разрешением, и правильно составленное соглашение и опекунство с подтверждением отцовства – все, что я мог бы просить, если бы я вел ваше дело.
Кусая губу, Зения молча смотрела на письмо.
– Мне жаль, что дом закрыт, – проговорил мистер Джоселин, внимательно всматриваясь в Зению. – Я понимаю, вам хотелось бы день или два отдохнуть, перед тем как снова отправиться в дорогу, но те слуги, которые не уехали вместе с хозяевами, получили расчет, а сегодня я просто должен был прийти и снять с двери молоток. Но если вас не пугают неудобства, то, я уверен, экономка и мистер Баррет останутся еще на один день.
– Я отослала экипаж обратно в Суонмир, – тихо отозвалась Зения, чувствуя на себе его взгляд и прекрасно понимая, что он совершенно озадачен.
– Значит, вы не собираетесь возвращаться?
– А мне нельзя остаться здесь? – Зения смотрела на зажатые в коленях руки, а потом перевела взгляд на тень от дождевых капель, лежащую на темных томах отцовских сборников законов, на их водянистых узорах на коже и позолоченных заголовках.
– Значит, – после долгого молчания со вздохом заключил адвокат, – я должен предположить, что у вас, дорогая, существует какая-то веская причина, почему вы оставили лорда Уинтера. Он плохо обращался с вами?
– Нет, – неохотно ответила она, – не со мной.
– С мисс Элизабет? – с удивлением спросил мистер Джоселин.
– Он совершенно не заботится о ней.
– Не заботится?
– Он сумасшедший! – более твердо выразилась она. – Я была уверена, что он утопил ее!
– Боже правый!
– Я не хочу, чтобы он виделся с ней или имел на нее какие-то права. Кроме того, я не хочу, чтобы он имел право забрать ее у меня.
– Конечно, – мистер Джоселин, нахмурившись, потер пальцами нижнюю губу, – если существует угроза для ребенка, тогда это меняет дело. В корне меняет дело.
– Я не хочу возвращаться в Суонмир.
– Да, я понимаю вас, – все еще хмурясь, кивнул он. – В таком случае нужно снова открыть дом. Вам, безусловно, понадобится повар. Вам достаточно будет одной служанки? Я… – Он прервал себя. – Впрочем, в любом случае я сам позабочусь обо всем. Ваш отец наделил меня определенными полномочиями для решения подобных домашних проблем. У вас есть няня?
Зения кивнула.
– Мне нужно подумать, как лучше всего поступить. – Мистер Джоселин встал и сложил письмо. – Я должен ехать в Эдинбург… – Он был несколько растерян. – Но нет… конечно, поездку можно отложить до Крещения. Если вы будете писать отцу, дорогая, вам, возможно, не стоит представлять все в таком мрачном свете. Вы меня понимаете? До тех пор пока мы не будем определенно знать, как обстоят дела. Уезжая, он думал, что у вас все хорошо.
– Я понимаю. – Зения встала и протянула ему руку. – Спасибо, мистер Джоселин. Я так благодарна вам за вашу доброту!
– Честно говоря, я очень польщен. – Мистер Джоселин покраснел и коротко, едва ощутимо пожал ей руку. – Мы что-нибудь придумаем, мадам, непременно придумаем.
В своих апартаментах отеля «Кларендон» Арден смотрел на подтянутого, аристократического вида адвоката, который явился в ответ на его записку к Зении. Он ожидал, что придет хотя бы ее отец, но они, видимо, уже зашли гораздо дальше – дело дошло до адвокатов, нескольких адвокатов, вставших между ними, чтобы все выкручивать и выворачивать.
– Мистер Брюс, к сожалению, уехал в Швейцарию, где его жена должна показаться известному врачу. – Тон, которым мистер Джоселин произнес свое сообщение, прозвучал вполне доброжелательно. – Мне поручено заниматься делами его дочери в его отсутствие, и она пришла ко мне с вашей просьбой о встрече.
Он раскрыл на коленях папку и достал из нее несколько бумаг. Среди них Арден узнал свою записку к Зении, свое официальное, сдержанное и рассудительное письмо, на составление которого у него ушел целый час.
– Я абсолютно уверен, – холодно произнес Арден, – что имею законное право поговорить со своей женой.
– Я должен внести ясность. – Мистер Джоселин кивнул на свою визитную карточку, которую Арден бросил на соседний стол. – Я состою в штате Общества врачей, но в данный момент я здесь только как друг мистера Брюса и его дочери. Однако я не говорю, что не буду действовать как профессионал, если потребуется. И я намерен быть с вами совершенно откровенным, так как дочь мистера Брюса доверилась полностью мне в том, что касается истории ваших с ней отношений. – Он выразительно посмотрел на Ардена. – Я прочитал ваши бумаги… – он перелистал уголки сложенных стопкой мелко исписанных листов, – и могу сказать, что ваше предложение полностью и абсолютно в порядке. Я уважаю вас и лорда Белмейна за позицию, занятую вами при сложившихся обстоятельствах.
– Тогда зачем вы здесь, мистер Джоселин? – нетерпеливо спросил Арден, позволив себе немного расслабиться.
– Честно говоря, лорд Уинтер, в качестве причины она назвала мне ваше обращение с мисс Элизабет. Оно настолько скверное, что я, возможно, буду чувствовать себя вынужденным посоветовать ей отказаться от вашего щедрого предложения.
– Черт побери! – выругался Арден. – Что, по ее заявлению, я сделал Элизабет? – Он вскочил с кресла. – Ручаюсь, она сказала, что я пытался утопить дочь!
– Быть может, вы изложите мне свою точку зрения? – Мистер Джоселин поднял тонкие брови.
Стараясь подавить возмущение, вызванное наглостью незнакомца, Арден долго стоял, сжавшись в комок. До отъезда из Суонмира мистер Кинг провел с ним долгую и поучительную беседу, и теперь Арден знал, что Зения, если ее подтолкнуть, может найти способы сделать себя и Бет недосягаемыми для него и предоставить ему весь остаток жизни продираться через судебные джунгли. Арден заставил себя разжать кулаки и снова сесть. Самым спокойным тоном, на какой только был способен, он рассказал, насколько рьяно Зения от всего оберегала Бет, и о единственном дне, который он провел с дочерью на свободе.
– Я совершил ошибку, не откликнувшись, когда нас звали, – с неохотой признал он. – Но, Господь свидетель, ей не угрожала ни малейшая опасность. Ни малейшая.
– Понятно, – пробормотал мистер Джоселин. – Понятно.
– Я хочу поговорить со своей женой. – Арден старался оставаться спокойным. – Я настаиваю на разговоре.
– Лорд Уинтер, я должен попросить у вас прощения. – Адвокат открыто не улыбался, а смотрел вниз и явно бесцельно шуршал бумагами. – Мне кажется, я непреднамеренно оказался вовлеченным в небольшое недоразумение между вами и леди Уинтер, которое меня совершенно не касается. Прошу извинить меня, что я отнял у вас время, но мой долг перед мистером Брюсом… – Он убрал бумаги и, поднявшись, протянул виконту руку. – Надеюсь, вы простите, что я как надоедливый доброжелатель желаю только всего самого хорошего вашей жене и дочери. Я передам ей, что она не может сделать ничего лучшего, чем встретиться с вами, как вы настоятельно просите в своем красочном письме, чтобы вы вместе могли рассудительно обсудить сложившуюся ситуацию.
Проводив мистера Джоселина, Арден через несколько минут вышел вслед за ним из отеля и, оказавшись на улице, поднял воротник, чтобы защититься от холодной сырости. Он был привычен к лондонской погоде, но ветер, казалось, насквозь пронизывал пальто и вызывал неприятную дрожь; Арден нагнул голову и направился к книжному магазину на Стрэнд. Здесь его хорошо знали, и стопка географических и научных изданий уже дожидалась его, но продавец книг оказался несколько сбит с толку просьбой лорда Уинтера дать ему книгу о беседах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50