И все прошло удачно. Тебя приняли на ее должность, и, если бы не перест
ройка, твоя жизнь прекрасно сложилась бы и в России...
Ч Так в чем же дело, мама? В чем твое преступление?
Ч Понимаешь... Мне так тяжело без Зямы... Ни один мужчина даже отдаленно не
может сравниться с ним. Теперь, когда его не стало, я поняла: только он внос
ил в мою жизнь то прекрасное, фантастическое, сумасшедшее, без чего жизнь
теряет свои краски... и ради чего стоит жить. И я вдруг поняла, что сама, свои
ми руками лишила тебя этого. Убила в тебе Зяму, превратив в Эвээму.
...Этот перстень!.. Ужасный великолепный перстень... Огромный опал с перламу
тровыми и ярко-голубыми прожилками, словно светящимися изнутри. Даже не
прожилками, а весенними лужицами, в которых отражается сверкающее небо.
Странный камень, обрамленный золотом. Старым, красноватым золотом. Я обо
жала его когда-то и ненавидела одновременно. Этот опаловый перстень при
ковывал к себе взгляд и захватывал все внимание. Грубый, вульгарный, таин
ственный, наглый, откровенный...
Точная копия Ди.
А была ли она в самом деле? Или только этот перстень Ч свидетельство моег
о единственного в жизни безрассудства. На него я истратила все деньги, за
работанные в стройотряде. Купила перстень, но так ни разу его и не надела...


1 + 1 = 26

Глава 1. ГЕРА

Тяжелая бандероль... Секретарша Леночка подает ее мне, и я вижу, как моя юна
я леди умирает от любопытства.
Я и сам умираю от любопытства. Минуты, пока она докладывает мне о предстоя
щих встречах, тянутся медленно-медленно, словно я смотрю на песочные час
ы и провожаю взглядом каждую песчинку. Сверху вниз Ч как в замедленной с
ъемке.
Мне хочется сказать моей исполнительной, старательной, влюбленной в мен
я по уши: «Все, Леночка, хватит, зайдешь позже». Но я не делаю этого. Кажется,
специально оттягиваю момент вскрытия бандероли. Боюсь разочароваться?
Чего я жду? Чуда? Невероятного стечения обстоятельств?
Обратный адрес: «Израиль. Иерусалим». Написано крупно. По-английски. Пере
хватываю взгляд Леночки.
Она тоже смотрит на обратный адрес. Понимает, что я не слушаю ее сообщения
, но продолжает упорно тараторить историю моего предстоящего дня. Она ре
внует меня к бандероли.
О, женщины, с их непостижимой интуицией, с их загадочным умением почувств
овать все мгновенно, в одну секунду, с их отвратительным стремлением мол
ниеносно вступать в бой с одновременной надеждой проиграть его и обману
ться сладкой ложью. И у кого из нас есть силы ответить резко правду?! Сказа
ть твердо стальным голосом: «Да. Все именно так, как тебе показалось. Именн
о так». А потом с отвращением и жалостью тонуть в море их слез.
Да! Да! Леночка! Ты, конечно, права, что ревнуешь меня к этой бандероли. Твое
юное женское сердце подсказывает тебе, что предстоят события, которые ты
уже нарисовала в своем воображении.
Встаю из-за стола. Подхожу к ней очень близко. Поднимаю ее маленький нежны
й подбородок. Смотрю в страдающие глаза. Наклоняюсь. Обхватываю ладонями
ее голову. Пальцы утопают в мягких, шелковистых волосах. Целую в губы. Пре
красный старый, как сама жизнь, способ успокоить влюбленную женщину. И ни
чего не нужно говорить.
Леночка прижимается ко мне, мгновенно отдается всем своим существом. Чув
ствую, как вздрагивают ее хрупкие плечи под тонкой шелковой кофточкой. И
что это за странный дар, которым наградила меня судьба Ч сделала магнит
ом, огромным магнитом, притягивающим женщин, способным доставлять им как
ие-то невероятные наслаждения. Я им... Они мне...
Поворачиваю ключ в дверях кабинета. Включаю радио на всю громкость. Лено
чка будет стонать... терять голову. Поднимаю ее на руки, кладу на стол.
Стол широкий дубовый... Удобной высоты. Его сделал старинный мастер-красн
одеревщик в каком-то старинном году. Для чего он делал этот стол? Для кого?
Уж наверняка не для борделя, который я здесь устраиваю. Хотя... кто знает?
Розовый Леночкин клитор дрожит в моих губах, она что-то шепчет, кажется, с
ейчас кончит. Судорога пробегает по ее хрупкому телу.
Я вхожу в нее... Почти детские безумно-восторженные глаза замирают на секу
нду. Обожаю смотреть в ее глаза в эти мгновения. Она взмахивает руками, и б
андероль тяжело падает на пол с дубового стола.
Темнеет... Мягкий снег плавно кружит в свете фонаря. Горячий крепкий чай ды
мится в стакане, покрывая тонкой влажной пленкой серебряный подстаканн
ик. Я один в офисе. Старинные часы равномерно постукивают маятником, разд
еляя пространство на единицы времени.
Открываю бандероль. Конечно, именно этого ты и хотела Ч моя почти сестра,
такая знакомая и такая непостижимая! Именно этого ты и хотела Ч чтобы я о
ткрыл твое послание один, в глубокой тишине наступающей ночи, когда круж
ится легкий прозрачный снег и позволяет увидеть на небе первые три звезд
ы зарождающегося еврейского дня. Именно их ты показывала мне в аэропорту
, когда месяц назад я провожал тебя в Израиль, в Иерусалим, после того, как т
ы свалилась на меня, как снег на голову, на три дня. Через десять лет неизве
стности.
Я распечатываю бандероль и словно раздеваю тебя, снова и снова пытаясь п
онять, что таится в тебе.
Я говорю себе: «Это просто очень сильное сексуальное притяжение. С обеих
сторон. Два вулкана, которые извергаются одновременно, которые не могут
находиться рядом, не извергаясь».
Я говорю тебе, как клятву, все те слова, что говорю другим женщинам: «Я не ум
ею любить. Я не умею дарить подарков. Я не выношу обязательств и эмоций. Я н
икому и никогда не позволю властвовать над собой». И вижу твои насмешлив
ые глаза:
Ч Ты не сможешь без меня жить.
Ч Почему?
Ч Потому что я тебя люблю.
Ч Но ведь я тебя не люблю, я просто тебя хочу.
Ч О'кей.
Ты с улыбкой соглашаешься. Ты никогда не споришь и никогда не плачешь. Ник
огда? Я вспоминаю о трех днях, которые мы были вместе месяц назад. А раньше?
Десять лет назад? Какой ты была раньше? Закрываю глаза и отчетливо вижу на
шу первую встречу.
...Ты была совсем другой. Или я не знал тебя? Что-то произошло с тобой в Иерус
алиме. Что-то важное.
Я закрываю глаза и отчетливо вижу нашу первую встречу пятнадцать лет наз
ад. Тогда тоже шел снег, но был яркий ядреный январский день. Кто-то робко п
остучал в мой кабинет. Почему меня не предупредила секретарша? Должно бы
ть, ушла на обед.
Ты вошла в дубленке и большой песцовой шапке, робко спросила:
Ч Можно? Я по конкурсу на должность директора подросткового клуба.
Я великодушно разрешил тебе войти. Нет! Нет, это была не ты, а словно совсем
другая девочка. Я даже не обратил на нее внимания. Машинально предложил с
есть. Все же я хорошо воспитан. Но забыл предложить снять шубу и шапку.
Телефон трещал не умолкая. Видно, секретарша была на обеде. А ты так и сиде
ла, не решившись раздеться. Потная, с трясущимися от смущения руками. Я еще
подумал: «Чокнутая какая-то. Тоже мне... по конкурсу... на место в психушке».

Мне хотелось, чтобы эта девушка быстрее ушла и не мешала работать. Я долже
н был освободиться в этот день пораньше. Быстрее закончить все дела и уйт
и. Мы собирались вечером с мужиками в баню. Кажется, кто-то куда-то уезжал и
делал отходную.
Я действительно не обращал на нее внимания, а она, наверное, ждала, что я ос
тавлю свои телефоны, и вдруг отчаянно крикнула, перекрывая их звон:
Ч Я по конкурсу! Вам нужен мужчина, а я женщина!
Мне стало очень смешно. Посмотрел на нее оценивающе и ответил великолепн
ым театральным басом:
Ч Это я вижу...
Она снова смутилась, еще больше покраснела и вспотела, но справилась с со
бой и начала быстро-быстро объяснять, почему именно ей нужно отдать долж
ность директора заводского клуба для подростков. Она говорила сбивчиво,
смешивая планы предстоящей работы с пунктами автобиографии. Жестикули
ровала, размахивая белым овечьим мехом оторочки на рукавах дубленки.
Опять зазвонили телефоны. Я что-то отвечал, но сделал ей знак продолжать,
изображая из себя Юлия Цезаря, способного совершать несколько дел однов
ременно. На самом деле я, конечно, не слушал бред, который она несла. Больше
всего мне хотелось, чтобы она ушла и оставила меня в покое.
Но телефоны умолкли, и девушка отчаянно выпалила:
Ч А еще я стихи пишу про евреев. О катастрофе евреев во время Второй миро
вой войны. Можно почитаю?
Ну, это уж слишком! Диагноз «чокнутая» не вызывал больше сомнений.
Ч Нет! Вот стихов, пожалуйста, не надо.
Ч Почему? Это же общечеловеческая «катастрофа.
Ч Какое это имеет отношение к вакантной должности директора подростко
вого клуба?
Ч Мы откроем литературный кружок. Многие юноши и девушки пишут стихи, но
никому не показывают их. Стесняются. А ведь это то, что формирует человече
скую душу. Точнее, очищает ее от грязи, покрывающей душу в процессе взросл
ения. Очищает от подлости, от необходимости говорить одно, а делать друго
е, от предательства, ежедневного вынужденного предательства, и прежде вс
его Ч предательства самого себя, своих идеалов.
Она полезла в портфель, чтобы извлечь оттуда какие-то тетрадные листы с р
овными синими строчками.
Ч Это очень хорошие стихи. Мои мама и папа прекрасно разбираются в поэзи
и. Они считают, что стихи достойны, чтобы их напечатали.
Я чувствовал: если девушка пробудет в моем кабинете еще пять минут, то я са
м начну сходить с ума, но она не унималась:
Ч «Бабий яр». Ч Взмахнула рукой, чтобы поправить листки, и моя массивна
я хрустальная пепельница, переполненная окурками, полетела со стола на д
обротный шерстяной ковер с толстым зеленым ворсом. Вслед за пепельницей
девушка упала на колени и, как была в дубленке и огромной песцовой шапке, с
тала судорожно собирать пепел и окурки, выковыривая их из ковровых нитей
.
Прекратите! Встаньте немедленно! Я вызову уборщицу, и она все пропылесос
ит.
Присущее мне чувство юмора враз отказало. Я погибал на глазах, но тут спас
ительная мысль осенила меня, позвонил начальнице отдела социального об
еспечения и попросил немедленно подняться ко мне. К счастью Светлана Пет
ровна еще не ушла на обед.
Светочка Петровна явилась мгновенно, видимо, мой шепот показался ей дово
льно необычным. За это время я успел уговорить чокнутую девушку поднятьс
я с колен, налил ей воды из графина и попросил немного подождать, а сам выв
ел Светочку Петровну в приемную и обратился к ней тоном человека, загнан
ного в тупик:
Ч Умоляю тебя, забери от меня эту сумасшедшую и тихонечко, спокойно, так,
как только ты умеешь, объясни ей, что она нам не подходит, и аккуратненько,
тихо проводи ее отсюда, чтобы я ее больше никогда не видел!
Ч Конечно, Георгий Михайлович, не волнуйтесь. Предоставьте ее мне, объяс
ните, что я ответственная за подбор кандидатур, которые примут участие в
конкурсе, и что ей необходимо поговорить со мной.
И Светка увела ее от меня, а через месяц явилась в мой кабинет, чмокнула в щ
еку, уселась в кресле, смачно раскурила свою попсовую трубочку с вишневы
м табаком и, как бы между прочим, сообщила:
Ч Я собираюсь взять Фиру Фиш директором нашего подросткового клуба.
Ч Какую еще Фиру? Мы же решили, что нам нужен мужик.
Ч Ну, допустим, мужик был в проекте.
Ч Нам нужен мужик, чтобы закончил строительство здания, а потом держал п
одростков в ежовых рукавицах. Это же клуб для дегенератов!
Ч Полегче, Герочка, клуб для рабочей молодежи. Для трудных подростков.
Ч Не вижу большой разницы.
Ч А я вижу. Клуб для людей, которым некуда пойти, которых бросили. Бросили
еще в детстве. И если не физически, то в духовном смысле. Этим парням и девч
онкам катастрофически не хватает человеческого тепла, внимания. Им надо
, чтобы их выслушали и попытались понять.
Ч А эта твоя баба, то есть кандидатура, значит, обладает таким редким жел
анием выслушивать дегенератов?
Ч Да, Георгий Михайлович, она неординарный человек. Я видела, как она общ
ается с подростками. Она открыла у себя в доме кружок, клуб для молодежи. Н
е знаю, как это назвать. К ней приходят ребята и девчонки со всех окрестных
домов. Она устраивает с ними литературные вечера, какие-то споры за жизнь
. Они ее обожают. Короче, Гера, ты что, хочешь взять на себя грех похоронить п
едагогический талант? Я не хочу!
Светка смотрела на меня совершенно серьезно. Я подумал: а о чем, собственн
о, спорим? Подростковый клуб входит в ее епархию. Ей работать, ей и решать. Т
ем более переубедить в чем-то Светлану Петровну, как правило, не удавалос
ь никогда.
Ч Ладно. Как ее там?
Ч Фира Фиш.
Ч Фира так Фира.
А еще через неделю на пороге моего кабинета вновь появилась та чокнутая
девушка. На этот раз она была без шубы и шапки. Я даже отметил, что у нее хоро
шая фигура: длинные ноги и высокая полная грудь. Правда, передвигалась он
а как-то неловко и сутулилась очень. Светка потом объяснила: это от смущен
ия.
Чокнутая вошла в кабинет и сообщила, что она и есть Фира Фиш.
Документы новоиспеченной директрисы Светлана Петровна подсунула мне н
а подпись, не представив объект, так что теперь дело было уже решено.
Ч Уважаемый Георгий Михайлович! Я обязательно оправдаю ваше доверие!
Ч радостно сообщила мне Фира.
Я усмехнулся ее пионерским замашкам и решил положиться на Светкину инту
ицию.
А Фира Фиш не переставала меня поражать. Через полгода наш заводской под
ростковый клуб занял первое место в области, а еще через несколько месяц
ев Ч во всем крае.
Молодые дегенераты, которых я видел возле токарных и фрезерных станков,
превращались у нее в воодушевленных юношей с глазами, несущими блестки и
нтеллекта.
Крикливые вульгарные девицы ходили с ней в музей изобразительного иску
сства и старались разговаривать тихим, спокойным голосом.
Сама Фира окончательно перестала при мне робеть и сутулиться. Регулярно
раз в месяц она смело входила в мой кабинет и настойчиво объясняла, почем
у клубу необходимы кружок кройки и шитья, а следовательно, швейные машин
ы, а также строительство спортивного зала, который будет одновременно та
нцклассом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33