Необыкновенная радость охватывает меня. Спасибо Тебе, Создатель! Значит
, оценили все же по заслугам Витин талант. И кто-то еще, кроме меня, потрудил
ся разобраться в его неразборчивых каракулях.
Ч Я так рад! Ты не представляешь! Пойдем, познакомлю тебя с нашим дружным
коллективом, а потом поедем ко мне.
Ч Не знаю... Я собиралась вернуться сегодня в Иерусалим.
Ч Нет! Все планы отменяются! Надо же, какие сюрпризы готовит жизнь! Разве
могли мы представить себе двадцать лет назад, что встретимся в Израиле в
лаборатории по созданию первого израильского спутника, а ты будешь писа
ть обо мне в газете!
Старенький джип Вити побеждает вереницу холмов, как бравый солдат Швейк.

Таинственная ночь объединяет горячие крыши еврейских и арабских посел
ков, разбросанных по их вершинам и подножиям.
Мы едем к Вите. Ему ничего не стоило уговорить меня, достаточно было одной
фразы, что у него жена Ч еврейка из Йемена и пять сыновей от года до семи л
ет! Вот уже девять лет он живет жизнью религиозного еврея. Витя Елин, нарис
овавший мне в седьмом классе Израиль, даже не подозревая об этом.
Мы вспоминаем наш город, школу.
Ч Фирочка... Фирочка, как я любил тебя в седьмом классе, и в восьмом, и в деся
том...
Ч А я ничего не знала.
Ч Любовь Ч не физика. Знания тут не нужны. Ч Нужны чувства.
Ч Верно.
Ч А Двору ты любишь?
Ч Очень.
Ч Больше, чем меня в десятом классе?
Ч Да... Ты всегда была несбыточной мечтой. Звездой в небе, а Двора Ч часть
меня, моей плоти, моей души. Она Ч удивительная женщина... Как прозрачный с
туденый ручеек в жарких горах. Тихий, почти незаметный, но, если приблизиш
ься к нему, оторваться невозможно. Ручеек, который несет из-под земли живи
тельную силу и глубокий покой своих восточных предков.
Дом Вити стоит почти на самой вершине горы, крайний в поселении.
Ч Жаль, что сейчас темно.
Ч Ничего, завтра утром полюбуешься великолепным ландшафтом.
Невысокая худенькая Двора в синем длинном платье и кружевной накидке на
голове Ч такой, какие носят религиозные восточные женщины Ч встречает
нас у ворот. Выходим из машины. Витя обнимает жену, знакомит нас. Идем в дом
по дорожке из гравия. По бокам и над нами густой плющ поблескивает звезда
ми, вздрагивает от звуков цикад.
Входим в просторный белый салон. Камин. Низкий дубовый стол. Мягкие кожан
ые кресла вокруг.
Под высоким потолком деревянная шестиконечная звезда с лампочками по к
раям и в середине. Двора подает нам горячие йеменские слоеные лепешки, на
чиненные сочным мясным фаршем с восточными пряностями. Вот чем пахло от
Вити, когда он обнял меня, увидев впервые через двадцать лет!
Ч Сегодня я уже не познакомлюсь с сыновьями.
Ч Нет. Они спят. Завтра, девочка.
Ч Двора, ну какая она девочка? Фира Ч наша ровесница.
Ч Я думала, студентка.
Ч Нет, это моя одноклассница. Я тебе говорил по телефону. Мы с ней вместе р
осли.
Ч Значит, она тоже из северной страны твоего детства?
Ч Да.
Ч А вы там были?
Ч Нет. Вот мальчики подрастут, тогда и поедем все вместе.
Ч Сколько шуб придется покупать!
Ч Шубы Ч не проблема.
Ч А что проблема?
Ч Ничего не проблема... Лишь бы мир наступил наконец, и чтобы больше никто
не погиб... Ч Двора поднимает глаза на портреты трех красивых парней в во
енной форме. Под портретами маленькие красные электрические свечи.
Ч Братья Дворы: Шимон, Яков и Исысхар Ч погибли в Шестидневной войне. Та
нкистами были. Три похоронки за три дня.
Ч А еще остались братья?
Ч Нет. Только сестры. Четыре сестры. Все меня любят очень. Ч Витя обнимае
т Двору, ласково подмигивает: Ч Будешь грустить, женюсь на всех по очеред
и, пока не дойду до самой веселой.
Ч Не буду грустить. Никому тебя не отдам. Поздно уже. Завтра вставать ран
о. Пойдем, девочка, покажу тебе твою комнату.
Поднимаемся на второй этаж. Проходим две спальни мальчишек. Далекий-дал
екий запах пионерского лагеря легкой волной вдруг возникает в памяти...
Из чего он состоит? Перезрелые яблоки, перегревшееся на солнце дерево, ра
ссыпанное печенье из родительской посылки и еще что-то. Я вспомню, что это
, лягу Ч и обязательно вспомню...
Опускаю голову на прохладную подушку, смотрю в маленькое круглое окно по
д низким потолком. Две крохотные звезды мерцают в его бесконечной глубин
е. Вспоминаю про спутник. Первый израильский спутник, который конструиру
ют новые репатрианты. Его должны запустить через полгода на Байконуре. У
же и договор с Россией подписан. Российская ракетоноситель выведет спут
ник на орбиту, а там он присоединится к американской космической станции
, к которой уже присоединились четыре спутника из разных стран...
Даже спутники присоединяются друг к другу. Маленькие Ч к большим.
Мысли путаются, вырастают в загадочные видения, и вот уже я сама лечу в изр
аильском спутнике, показывая Гере зеленую черту Ч тонкую пульсирующую
жилку нашей страны в безжизненном сером пространстве. Гера крепко обним
ает меня за плечи, разворачивает в другую сторону, и огромное зелено-голу
бое море лесов, полей и рек захлестывает меня своей необъятной мощью.
Ч Смотри! Смотри! Это наша Россия!..
Спутник вдруг перестает двигаться, замирает над мириадами огней, словно
небо поменялось местами с землей.
Ч Это северная страна твоего детства, Ч явственно слышу я голос Дворы.

Мы снижаемся, и огни постепенно из беспорядочного хаоса перестраиваютс
я в равномерные геометрические фигуры: квадраты, прямоугольники, паралл
ели и биссектрисы.
Мы приземляемся в кабинете Геры, там, где я рассталась с ним десять лет наз
ад. Мы падаем с неба, как сумасшедшие.
Ч Зачем? Ч шепчу я.
Ч Потому что сумасшедшие, Ч шепчет Гера, и я чувствую на своей шее его го
рячее дыхание, Ч и я падаю с тобой с неба, и возвращаюсь в него, и зависаю, к
ак этот спутник.
Я прижимаюсь к Гере и отчетливо слышу удары сердца. Оно стучит ровно, четк
о, как маятник хронометра.
Ч Это пульсирует твоя тонкая вена в моем спящем чудовище. Я чувствую ее,
как чувствую теперь тебя. Всю... Твою плоть. Твою душу.
Горячая истома окутывает нас обоих.
Наш спутник вновь взлетает.
«Чей? Ч мелькает в моем сознании. Ч Израильский, российский, американск
ий?»
Захватывает дух от скорости полета, от силы чувств, переполняющих нас из
нутри, Ч огромной силы совокупления двух бесконечно любящих друг друга
людей. Самой огромной силы в этом мире.
Двадцать шесть сверкающих планет окружают нас с Герой веселым хороводо
м. Их приятное розово-голубое свечение ласково скользит по телу, векам, лб
у, щекам.
Ч Это словно маленький журчащий ручей в жарких горах, Ч шепчет бородат
ый Витя. Тонкий запах горячих слоеных лепешек, воздушных, как легкие утре
нние облака, расплывается вокруг нас с Герой. Гера исчезает, растворяетс
я на моих глазах.
Ч Куда ты?! Не уходи!..
Ч Утро. Новый день.
Открываю глаза. Двора заботливо склонилась надо мной:
Ч Доброе утро, Эсти.
Ч Доброе утро.
Ч Ты просила разбудить тебя в восемь.
Ч Да... Спасибо... Ч Смотрю снизу вверх на ее смуглое красивое лицо, словно
выточенное мастером из цельного куска слоновой кости.
Ч Плохой сон?
Ч Не знаю. Нет, хороший. Очень хороший.
Ч Ты просила кого-то не уходить.
Ч На иврите?
Ч Да. По-русски я бы не поняла.
Ч Странно.
Ч Он вернется.
Ч Почему? Откуда ты знаешь?
Ч Он живой?
Ч Да.
Ч Значит, вернется. Те, кто приходят во сне, не могут без тебя наяву.
Ч Правда?! Или ты просто успокаиваешь меня?
Ч Правда. Так говорит древнее йеменское предание.
Ч Ч Спасибо.
Ч За что?
Ч За надежду.
Двора гладит меня по волосам, словно я ее шестой ребенок. Вытирает мои нео
жиданные слезы.
Ч Ч Живой, Эсти? Он действительно живой? Ты не обманула меня?
Ч Нет. Он живой. Только он там, в том городе, откуда я и Витя приехали сюда.

Ч Это совсем неважно, в каком городе. Главное Ч на земле, с нами. Живой, зд
оровый и очень скучает по тебе.
Ч Спасибо, Двора, я уже в порядке. А где Витя? Нам скоро ехать.
Ч Да он давно на ногах. Мальчишки его будят в семь утра. Сейчас каникулы. Ш
кола и детский сад закрыты. Встанешь, умоешься, можешь сбегать к ним в сад.
Там как в раю...
Высокие плодовые деревья запутались кронами и в беспорядке нависают на
д зелеными лужайками, крыльца дома сад кажется необъятным, хотя на самом
деле он не больше гектара. Иду в глубину его, туда, откуда звучат гортанные
мальчишеские голоса. Какой у них яркий первозданный иврит!.. Наверное, име
нно так произносили слова еврейские дети три тысячи лет назад. Однако от
крывшаяся картина моментально выбивает меня из философского настроени
я, возвращает в реальность наступившего дня.
Бородатый Витя, как дед Мазай, сидит на пне посреди лужайки, а пятеро его с
ыновей скачут вокруг не хуже зайцев. Их белые рубашки мелькают среди зел
ени, только самый маленький, годовалый, ползает в траве между Витиных бос
ых ног, нарушая своей медлительностью броуновское движение старших бра
тьев.
Ч Вот это да!..
Все наяву, но по-прежнему трудно себе представить, что это Витины сыновья
. Витины и йеменской еврейки Дворы.
Ч Привет! Как спала?
Ч Прекрасно! Есть какая-то возможность с ними познакомиться? Поговорит
ь?
Ч Никакой возможности. Абсолютно. Они у меня совершенно дикие. Новое сво
бодное поколение. Делают что хотят...
Ч Понятно.
Ч А ты думала! Это тебе не советская школа. Дети встали, дети сели. Дети ска
жите: «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста». А теперь закройте рот, пот
ому что ваш номер восемь, молчите, пока не спросим. И комплекс неполноценн
ости с пеленок. Как у меня был. И у тебя наверняка.
Ч Еще какой!
Ч А у них не будет. У них и пеленок не было, кстати.
Неожиданно один из «зайцев» спрыгивает с дерева прямо мне под ноги.
Ч Метко! Привет. Тебя как зовут?
Ч А тебя?
Ч Эстер. А тебя?
Ч Ты что у нас делаешь?
Ч Меня твой папа вчера вечером привез к вам в гости. Он мой друг, мы вместе
росли.
Ч Друг?!
Ч Да...
Ч Папа, ты с девочками дружил?
Ч Дружил, Яков. Это приятно Ч дружить с девочками.
Ч Ничего приятного. Они противные.
Ч Глупости. Мама тоже была девочкой.
Ч Мама не считается. Девочки всегда дерутся первые, а их бить нельзя.
Ч Железная логика.
Ч Я знаю теперь, как тебя зовут. Ты Ч Яков.
Ч Ну и что? А ты девочка или мама?
Ч Эсти, Виктор, идите завтракать, Ч зовет Двора. Витя поднимает годовал
ого крепыша на руки. Идем в дом. Вереница «зайцев» скачет за нами.
Ч Ты мне не ответила... Ч Яков берет меня за руку.
Звонит мой сотовый.
Ч Извини, дружок, надо ответить на звонок.
Ч Отвечай.
Его рука мгновенно выскальзывает из моей ладони, и я понимаю, что разочар
овала мальчишку, и он, очевидно, уже сам занес меня в разряд противных дево
чек.
Ч Эсти, привет, ты где сейчас?
Ч Недалеко от Хайфы.
Ч Отлично.
Мой редактор чем-то серьезно озабочен с утра.
Ч Только что в Хайфе произошел террористический акт. Сейчас начнут соо
бщать в «Новостях». Арабы автобус взорвали. Через час мы получим информа
цию о пострадавших и я скажу тебе, у кого из русскоговорящих взять интерв
ью.
Ч Хорошо, Ури, не волнуйся, я справлюсь.
Ч В этом я абсолютно уверен. Как интернат и спутник?
Ч В порядке.
Ч Хорошо. Жди моего звонка.
Вхожу в дом. Мирная картина семейного завтрака захватывает меня теплой,
ласкающей волной. Дети тихо сидят по обе стороны дубового стола. Во главе
стола Ч Витя, с противоположного конца Ч Двора.
Огромное блюдо наполнено доверху фруктами из сада Ч персики, сливы, абр
икосы, черешня матово поблескивают в солнечных лучах. Румяные пышные леп
ешки дымятся на широких керамических тарелках. Прозрачный желтый мед. Бе
лый козий сыр в глиняной крынке обильно полит оливковым маслом.
Витя читает молитву Ч Ч благословение перед едой. Не хочется сообщать
им сейчас о взрыве автобуса.
Тихо сажусь за стол, но Двора моментально улавливает мое состояние.
Ч Что-то случилось, Эсти?
Ч Да. Террористический акт в Хайфе. Сейчас будут передавать в «Новостях
».
Витя усиливает звук.
Ч «...Десять погибших. Около сорока раненых. Машины „скорой помощи“ и пол
иции уже прибыли к месту взрыва».
Ч Семь тридцать утра. Люди ехали на работу. Автобус, конечно, был перепол
нен.
Мальчишки вопросительно смотрят на отца.
Ч Мне звонил сейчас наш редактор, сказал, что нужно съездить Ч взять инт
ервью. Он через час даст адрес.
Ч Понятно. Давай завтракать, и поедем.
Приезжаем в Витину лабораторию.
Я еще вчера собрала всю информацию о спутнике, сделала интервью, просто м
оя машина осталась в Технионе, и Витя предложил зайти к ним, подождать, пок
а Ури сообщит мне, куда ехать в Хайфе.
Я сделала себе кофе и сижу в маленькой уютной кухне для работников лабор
атории.
Мужчина лет пятидесяти пяти, не очень опрятный, немного странный на вид, п
росит разрешения сесть за мой столик. Соглашаюсь из вежливости.
Ч Вячеслав Семенович Швыдко, инженер-конструктор космических систем,
Ч подает он мне руку. Ч Извините, что нарушаю ход ваших мыслей, но мне нео
бходимо с вами поговорить как с корреспондентом центральной газеты на и
врите.
Ч Я вас слушаю.
Ч Не знаю, с чего начать...
Ч Начните с главного, потому что минут через пятнадцать я должна ехать.

Ч Понятно. Спасибо, что предупредили. Тогда так: я являюсь крупным специа
листом в области космической техники. Проработал на Байконуре двадцать
пять лет.
У него отвратительно пахнет изо рта. К тому же Вячеслав Семенович говори
т тихо и наклоняется ко мне слишком близко. Беседа превращается в пытку.

Ч Понятно, Ч ободряюще улыбаюсь ему в ответ, Ч и все же переходите к гла
вному.
Ч Это и есть главное, потому что я вам заявляю как профессионал и специал
ист: спутник не взлетит!
«Бомба! Сенсация!»
Мгновенно представляю себе зачисление в штат редакции со всеми вытекаю
щими отсюда приятными последствиями. Меня берут на место пенсионера Бар
лева!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33